Оттенки страха

– Выбор, плакса! – Нокс приблизился, его когти скребли по скале. – Спаси их… или спаси её.

Роза бросила взгляд на клетку, потом на Глёза.

– Не слушай его! Это ловушка…

Но Глёз уже видел: в углу клетки бился Глёз-призрак, тот самый, что тонул в воспоминаниях. Его двойник рвал на себе волосы, крича беззвучно.

– Это… я? – прошептал Глёз, и кристалл в его руке потускнел.

– Нет! – Роза встала между ним и Ноксом. – Ты не тот, кем был раньше!

Нокс рассмеялся, и клетка начала рушиться. Ледяные прутья впивались в пленников, а их крики сливались в один стон.

– Решай! – прошипел Нокс.

Глёз закрыл глаза. Внутри кристалла пульсировала слеза – его слеза. Он вспомнил, как Роза сказала: «Дождь очищает».

– Я не выбираю, – выдохнул он. – Я спасаю всех.

Кристалл взорвался голубым светом. Волна ударила в клетку, превратив лёд в пар. Тени друзей растворились, а Нокс отпрянул, шипя.

– Ты… не смеешь… – его голос дрогнул, и тело начало распадаться.

Роза схватила Глёза за руку.

– Бежим! Пока он не восстановился!

Они бросились прочь, океан расступался перед голубым светом кристалла. Но вместо двери в комнату Глёза перед ними возник портал – врата, усыпанные ракушками и старыми якорями. За ними виднелся город… но не тот, что они знали.

– Бежим туда! – Роза толкнула его в портал.

Они упали на мостовую, залитую дождём. Где-то вдали грохотал гром, а в переулке слышался детский плач.

Дождь хлестал по мостовой, превращая город в размытое полотно серых теней. Глёз и Роза стояли под вывеской старой аптеки, её неоновый крест мигал, будто предупреждая об опасности. Где-то в переулке слышался плач – тот самый, что привёл их сюда.

– Это ловушка, – прошептала Роза, её розовый свет едва пробивался сквозь ливень. – Нокс пытается выманить нас.

– Но мы не можем просто… – Глёз замолчал, услышав шаги. Из тумана вышла девочка лет шести, в промокшем платье, с медведем с ободранной лапой.

– Помогите… – её голосок дрожал. – Я потерялась…

Роза схватила Глёза за руку.

– Не подходи. Она не настоящая.

Но девочка протянула руку, и Глёз увидел в её глазах свой страх – тот самый, что глодал его в океане.

– Это… я? – он шагнул вперёд, игнорируя предостережение Розы.

Девочка превратилась в его отражение – маленького Глёза, прижавшегося к стене, пока родители кричали за дверью.

– Ты всё ещё здесь, – прошипел Нокс голосом отца. – Ты никогда не сбежишь.

Глёз сжал кристалл, но свет погас. Тени сомкнулись, и город исчез. Они стояли в пустой комнате с голыми стенами, а перед ними висело зеркало. В нём – Глёз-ребёнок, рыдающий в углу.

– Разбей его, – Роза толкнула его к зеркалу. – Это последний шрам.

– Я не могу… – Глёз отступил. – Это же я…

– Это твой страх быть слабым! – Роза схватила его руку с кристаллом и прижала к стеклу. – Посмотри!

Отражение изменилось. Теперь в зеркале Глёз стоял рядом с Кайроном, прикрывая его спину в бою. С Жёнолом, смеясь над его абсурдными шутками.

– Ты уже не тот, – Роза прижала ладонь к его спине, и её свет влился в кристалл. – Разбей его!

Глёз ударил. Зеркало разлетелось на осколки, а комната рухнула, вернув их в океан. Но теперь вода была прозрачной, а на дне сиял город – не кошмарный, а настоящий, с огнями в окнах.

Нокс, принявший форму кракена, ревел, но его щупальца рассыпались в прах при приближении.

– Он… исчезает? – Глёз не поверил своим глазам.

– Нет, – Роза указала на воду. – Смотри.

На дне, среди улиц города, стояли силуэты Кайрона, Жёнола, Сита. Их руки были подняты, а света сливались в луч, пронзающий Нокса.

– Они сражаются за нас, – прошептала Роза. – Как и мы за них.

Кристалл в руке Глёза вспыхнул ярче, и океан начал испаряться.

– Пора домой, – Роза улыбнулась, но в её глазах мелькнула тревога.

Они очнулись в Призме, которая встретила их гробовой тишиной. Ни сияющих стен, ни голосов друзей – только хрустальный звон собственных шагов. Глёз провёл рукой по стене, но та не ответила мерцанием. Даже его комната, всегда наполненная шумом воображаемого океана, была пустой. Лишь кровать да пара ракушек на полке напоминали о прежнем «аквариуме».

– Где все? – спросил он, но эхо проглотило вопрос.

Роза села на край кровати, её розовое платье казалось тусклым в этом безжизненном свете.

– Когда Призма ранена, она… отступает. Прячет самое важное.

– А что для неё важно?

– Мы.

Глёз прислонился к стене, разглядывая трещину на потолке, похожую на молнию.

– Откуда ты всё это знаешь? Про приливы страха, про Нокса, как управлять силой…

Роза потянулась к полке, взяла ракушку, и та засветилась мягким розовым в её ладони.

– Здесь есть библиотека.

– Библиотека? – Глёз приподнял бровь.

– Я… – она замялась, перебирая ракушку, – попала сюда на 4 месяца раньше вас. Нокс атаковал впервые только после вашего прихода. 18 недель в пустой Призме, где стены шепчут твои же мысли. Библиотека стала спасением.

– И что, там всё есть? Как победить Нокса?

– Всё, кроме этого. – Она горько усмехнулась. – Его природа описана в десятках книг: «Тень, рожденная коллективным страхом», «Нокс как обратная сторона Призмы». Но ни в одной нет главы «Как убить бессмертное».

Гул прокатился по стенам, заставив ракушки дрожать на полке. Роза вскочила, прижав ладонь к хрустальной стене.

– Это не от Призмы…

– Ты всё ещё сомневаешься? – голос Нокса просочился сквозь камень, как дым. – Даже теперь, когда знаешь правду?

Глёз схватился за голову – слова звучали не снаружи, а внутри. Образы всплывали против воли:

– Кайрон, отворачивающийся: «Ты слабее, чем я думал».

– Сит, бросающий в лицо: «Ты всё равно всех подведёшь».

– Не слушай! – Роза схватила его за плечи, но её голос тонул в шепоте тысяч «я» из зеркал.

Они выбежали в центральный зал. Нокс висел под куполом, как паук в паутине из трещин. Не тело, а тень с миллионом ртов, каждый из которых повторял чьи-то страхи.

– Ты читала, Роза, – заговорили рты в унисон. – Знаешь, что я часть вас. Убьёте меня – останетесь здесь навсегда…

Глёз упал на колени, кристалл на его шее погас.

– А ты, Глёз… – голос Нокса стал ласковым. – Хранитель слёз. Даже если победишь, что ты получишь? Вечную роль плаксы?

Роза встала между ними, её свет вспыхнул яростью:

– Мы найдём способ. Без тебя.

– Но я уже здесь, – засмеялся Нокс, и трещины поползли к её ногам. – В каждом вашем сомнении. В каждой тайне. Например… Ты так никому и не сказала, Роза, как на самом деле попала в Призму?

Глёз поднял глаза. Роза застыла, её розовый свет дрогнул.

– Что он…

– О, это интересно! – Нокс завис над ней, как грозовая туча. – Рассказать, как ты…

Роза взмахнула руками, и взрыв розового света смешал тени в клубящийся вихрь.

– Бежим! – она потянула Глёза к коридору, но стены уже смыкались, повторяя голос Нокса:

«Ты боишься, что они тебя возненавидят…»

Центральный зал Призмы содрогнулся, будто гигантское сердце пропустило удар. Нокс, сплетённый из трещин и теней, парил под куполом, его голос гудел, как натянутая струна:

– Ты всё ещё прячешься, Роза. Даже от него.

Глёз встал, стирая кровь с разбитых костяшек. Кристалл на его шее тускло мерцал, отражая дрожь в руках.

– О чём он? – спросил он, но Роза отвела глаза.

– Она боится, что ты увидишь её настоящую, – Нокс протянул щупальце к зеркалам, и стены зашевелились. – Боится, что ты поймёшь, как глубок её страх…

– Заткнись! – Роза взмахнула руками, и розовые молнии ударили в тень. Но атака прошла навылет, а трещины на стенах лишь разрослись.

Нокс засмеялся, сжимаясь в чёрный шар:

– Ты думаешь, спасла их? Ты лишь оттянула конец. Он взял тебя не просто так… Ты идеальный сосуд. Слабая. Податливая.

Глёз шагнул вперёд, перекрывая Розу собой:

– Она сильнее всех нас!

– Сила? – Тень сжалась, превратившись в зеркало с их отражениями. – Ты даже не знаешь, что она сделала, чтобы попасть сюда.

Роза вздрогнула. Её свет дрогнул, и на секунду Глёз уловил в нём что-то чужое – вспышку чёрного, как чернильная капля в розовой воде.

– Не слушай его, – прошептала она, но голос предательски дрогнул. – Он врет…

– Ложь? – Нокс рассыпался на тысячи осколков, каждый из которых заговорил её голосом: – «Я хочу забыть это». «Я ненавижу свою слабость». «Лучше все умрут, чем увидят меня настоящую…»

Зал взорвался грохотом. Глёз схватил Розу за руку, таща за собой в коридор, но стены смыкались, повторяя шепот Нокса:

– Она знает, как это закончится. Спроси её, Глёз. Спроси, почему её комната в Призме – единственная без окон…

Роза вырвалась, прижав ладони к ушам:

– Хватит!

– Что он имеет в виду? – Глёз попытался поймать её взгляд, но она отвернулась, пряча лицо в тени.

– Потом… Я расскажу потом. Обещаю.

Нокс материализовался перед ними, его форма теперь напоминала искажённое зеркало Глёза:

– Обещания… Как её обещание самой себе никогда не доверять? Ты веришь ей, Глёз? Веришь, что она не предаст, когда уже предавала?

Глёз вскинул кристалл, и волна голубого света ударила в тень. Нокс рассыпался с хриплым смехом, но его голос остался висеть в воздухе:

– Трещина в её душе будет расти… И когда она лопнет, я вернусь.

Тишина.

Роза стояла, прижав руку к груди, где под тканью платья скрывался шрам. Глёз хотел спросить, но увидел в её глазах мольбу – не сейчас.

– Мы найдём способ, – сказал он твёрдо. – Вместе.

Она кивнула, но когда он развернулся, её пальцы сжали розовый медальон на шее – тот самый, что она носила с первого дня в Призме. В его сердцевине, едва заметная, пульсировала чёрная точка.

Призма замерла, будто затаив дыхание. Глёз стоял на краю трещины, оставленной Ноксом. Внизу клубилась тьма, шепчущая голосами, которые он знал слишком хорошо:

«Зачем ты здесь?»

«Ты только плачешь, пока другие сражаются».

«Они пожалели, что взяли тебя…»

Роза лежала в нескольких шагах, её розовый свет едва теплился. Нокс, спрятавшийся в трещине, шипел:

– Спаси её, если сможешь. Но ты же знаешь – утонешь первым.

Глёз сжал голубой кристалл. Он дрожал, но не от страха. От ярости. От боли. От тысяч раз услышанных слов, которые теперь звучали его голосом.

– Ты… не получишь её, – прошептал он, и кристалл ответил волной тепла.

Глёз провалился в память.

Он снова был ребёнком. Сидел на полу в ванной, прижав колени к груди, пока за дверью гремели родительские голоса. В руках – мокрый листок с рисунком: море, корабль, солнце. Отец вчера бросил его в мусорку: «Хватит заниматься ерундой!»

– Ты так и останешься здесь, – сказал Нокс, приняв облик отца. – Слабый. Никому не нужный.

Глёз поднял глаза. Вместо слёз в них горел синий огонь.

– Я не слабый. Я.… другой.

Он разорвал рисунок. Но не от отчаяния – от освобождения. Бумага превратилась в стаю чаек, которые взмыли вверх, разбивая потолок ванной. Вода хлынула из крана, смывая стены, унося Нокса-отца в водоворот.

Глёз вернулся в реальность и шагнул в трещину перед ним. Тьма обожгла кожу, но кристалл в его руке засветился ярче. Внизу, в ядре страха, пульсировал Нокс – чёрный шар с тысячью глаз.

– Ты осмелился? – заревел он. – Я съем твою душу!

– Попробуй, – Глёз разжал ладонь.

Кристалл взорвался голубым сиянием. Вместо того чтобы бить в Нокса, свет обнял тьму, как океан обнимает шторм. Стены трещины задрожали, отражая воспоминания:

– Глёз, прикрывающий Жёнола от обрушившейся колонны в музее.

– Его слёзы, заставившие Кайрона остановиться перед роковым шагом.

– Тихий разговор с Ситом, после которого тот даже улыбнулся.

– Что ты делаешь?! – Нокс забился, его глаза лопались, как пузыри.

– Ты говорил, я только плачу, – Глёз шёл вперёд, и с каждым шагом трещина затягивалась. – Но слёзы – не слабость. Они… правда. А правда разрушает ложь.

Нокс взвыл, сжимаясь в комок. Глёз наклонился, подняв чёрный осколок – последний след тени.

– Я не боюсь быть собой. Даже если это значит – плакать.

Призма вздохнула, трещины на стенах затянулись перламутром. Роза пришла в себя, её шрам потускнел.

– Ты… как? – она коснулась его лица, где высыхали следы слёз.

– Я понял, – он улыбнулся впервые за всё время. – Чтобы победить страх, надо не сражаться, а принять. Дать ему место… но не власть.

Роза рассмеялась, и её смех звенел, как хрустальный колокол:

– Зерал говорил, что это невозможно.

– Зерал не плакал в три часа ночи над разбитой чашкой, – Глёз помог ей подняться.

Нокс исчез, но в воздухе висел его последний шёпот:

– Это не конец…

– Знаю, – Глёз сжал кристалл, теперь сиявший, как полярная звезда. – Но теперь я знаю, где брать свет.

В комнате Глёза появилось окно. За ним плескалось море – настоящее, без тени страха. Роза, глядя на волны, незаметно коснулась медальона. Чёрная точка в нём уменьшилась.

– Спасибо, – прошептала она.

– За что?

Роза промолчала.

Они вышли в зал, где их ждали остальные. Даже Сит хмыкнул, увидев кристалл Глёза – теперь не голубой, а глубокого аквамарина, цвета океана после шторма.

Роза решила привести Глёза в библиотеку.

Библиотека Призмы была не комнатой, а состоянием. Стены здесь состояли из светящихся строк, свитков, парящих в воздухе, и книг, чьи обложки меняли названия в зависимости от вопроса в голове смотрящего. Глёз замер на пороге, пытаясь разглядеть, как «История страхов» на полке превратилась в «Основы резонансного контроля».

– Здесь всё… живое? – спросил он, осторожно касаясь страницы, которая откликнулась волной голубых символов.

– Скорее, реагирует на намерение, – Роза провела пальцем по воздуху, и рядом возникла полка с книгами о морских течениях. – Ищи то, что поможет понять свой кристалл.

Они углубились в лабиринт светящихся стеллажей, пока не наткнулись на Зерала. Он сидел в коконе из книг: одна парила слева, испещренная формулами квантовой физики, другая справа – с диаграммами высшей математики. Ещё две, написанные на непонятных символах, вращались над головой, а в руках он листал планшет, где строчки кода мелькали, как муравьи на сахаре.

– Как он… – Глёз заворожённо наблюдал, как Зерал одновременно делал пометки в трёх книгах, не отрываясь от экрана.

– Он первый, кого Оливер забрал в Призму, – прошептала Роза. – Зерал здесь уже два года. Говорит, что за это время расшифровал 7% её структуры.

– Почему тогда Нокс появился только сейчас? – Глёз нахмурился. – Если Зерал был тут так долго…

Роза потянула его за рукав, уводя от Зерала в соседний «зал» библиотеки, где стены пестрели фресками сражений с тенями.

– Нокс питается коллективным страхом. Чем больше нас, тем он сильнее. Зерал… – она замялась, – он, кажется, ничего не боится. Вообще. Поэтому Нокс не мог материализоваться, пока…

– Пока не пришли мы? – Глёз почувствовал, как в груди защемило. – Значит, это из-за меня…

– Из-за нас, – поправила Роза. – Но это не…

– Эй, литераторы! – дверь библиотеки с треском распахнулась, и в проёме возник Жёнол в жёлтом плаще, с дымящейся чашкой в руке. – Тут Фиола подожгла воду, Кайрон пытается это исправить, а вы тут в тиши…

Он сделал шаг, споткнулся о невидимый порог, и чашка вылетела из рук. Зелёная жидкость (пахнущая бензином и мятой) брызнула на полки. Книги завизжали, как раненые звери, и ринулись прочь. Зерал вскочил, и его кокон из фолиантов рухнул.

– ИДИОТ! – прогремело эхо. Даже Роза вздрогнула – Ты уничтожил расчеты двадцати дней!

– Расслабься, ботаник! – Жёнол вытер рукавом лоб, с которого капала зелёная жижа. – Это же библиотека. Всё само восстанавливается.

Он щёлкнул пальцами, и разлитый «чай» собрался обратно в чашку. Но книги, увы, вернулись на полки в хаотичном порядке: «Теория эмоциональных вихрей» оказалась между «Кулинарией для начинающих пироманов» и «Анатомией русалок».

– Выйди, – Зерал нажал на планшете кнопку, и пол под Жёнолом раздвинулся, отправив того в свободное падение в нижний зал. – И не возвращайся без прохождения теста на IQ.

– Это был… чай? – Глёз потрогал пятно на полу, которое шипело, разъедая мрамор.

– Эксперимент номер 406, – проворчал Зерал, восстанавливая книги жестами. – Попытка совместить энергетик с успокоительным.

Роза, подавив смех, взяла Глёза за руку:

– Пойдём, пока он не решил нас «оптимизировать».

У выхода Глёз обернулся. Зерал уже снова сидел в коконе из книг, но теперь между формулами мелькали заголовки: «Как убить умственно отсталого за 10 секунд» и «Базовые принципы терпения».

– Он прав, – прошептал Глёз, когда они вышли в коридор. – Если Нокс силён из-за нас, то как мы…

– Победим? – Роза остановилась, её розовый свет коснулся его кристалла. – Потому что ты научился не бояться.

Из глубины библиотеки донёсся крик Жёнола:

– Эй! Где тут раздел «Как пережить падение с десятого этажа»?!

Роза с Глёзом сильно засмеялись.

Призма замерла в предрассветной тишине. Стены, еще недавно искрящиеся тревожным алым, теперь переливались голубым и розовым – отражением кристалла Глёза и света Розы. Они стояли у окна в его комнате, наблюдая, как волны за стеклом успокаиваются, повторяя ритм их дыхания.

– Ты чувствуешь? – Роза приложила ладонь к хрустальной стене. – Призма заживает.

Глёз кивнул, сжимая в руке аквамариновый кристалл. Он все еще пульсировал, но теперь мягко, как сердцебиение спящего зверя.

– А Нокс?

– Спрятался. Но не исчез. – Она коснулась медальона, и чёрная точка в его центре дрогнула. – Он будет ждать слабины.

За дверью послышался грохот – Жёнол, судя по всему, пытался «усовершенствовать» кухню. Фиолины ругательства смешивались с монотонным бормотанием Зерала, что-то вычислявшего в соседней комнате. Даже Сит, обычно молчаливый, огрызнулся:

– Если твой «коктейль» взорвётся ещё раз, я его тебе на голову пролью!!!

Глёз усмехнулся. Этот хаос казался… правильным. Живым.

– Раньше я думал, сила – это когда тебя не трогают волны. А оказалось…

– Сила – это плыть, даже если накрывает с головой, – закончила за него Роза. Её розовый свет обвил его запястье, и кристалл ответил всплеском голубых искр.

Глёз отвернулся от окна.

– Мы справимся. Вместе.

Роза посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло что-то невысказанное. Медальон на её шее сжался, чёрная точка на миг стала больше.

– Даже если придётся заплатить цену?

Он хотел спросить, что она имеет в виду, но в этот момент Жёнол ворвался в комнату, пахнущий гарью и апельсинами:

– Эй, плакса! Фиола говорит, если не поможешь тушить плиту, тебя переименуют в «Соплю-моплю»!

– Идиот, – Роза закатила глаза, но улыбнулась. – Ладно, спасай кухню.

Когда Глёз вышел, она осталась у окна. Волны за стеклом вдруг почернели. Медальон дрогнул, и тень Нокса проскользнула по стене:

– Они доверяют тебе. Как наивно…

– Заткнись, – прошептала она, гася розовым светом трещину, поползшую по подоконнику. – Они сильнее тебя.

– Но ты слабее, чем кажешься, – засмеялся Нокс. – Скоро они увидят, кто ты на самом деле…

Тень растворилась. Роза с силой сжала медальон, чтобы дрожь в руках не стала заметной.

Глава 3: Жёлтый вихрь

«Смех – последний мазок на полотне ужаса: чтобы победить тьму, надо разбить зеркало страха и собрать мозаику из осколков своего безумия»

Кухня Призмы напоминала зону экстремального кулинарного эксперимента. Стены были исчерчены оранжевыми подтёками и пятнами неизвестного происхождения, а в центре Жёнол в жёлтом плаще и защитных очках тряс колбой с кипящей жидкостью цвета ядовитого мармелада:

– Глёз! Это «Слёзы Феникса»! Горит, но не сгорает!

Глёз, всё ещё сжимавший свой аквамариновый кристалл, вздохнул и помогал другим тушить пожар, а Жёнол уже мчался к выходу, крикнув:

– Ладно, бегу творить вечность! Не грустите без меня!

Он вылетел в коридор и столкнулся с Тайлером, который пробирался вдоль стены, прижимая к груди папку с эскизами.

Бам!

Бумаги разлетелись, как испуганные голуби. На одном из листов был изображён Оливер, пьющий чай с тенеподобными существами, на другом – библиотека, превращённая в лабиринт из цифр и формул.

– Вау! – Жёнол поднял эскиз, где он сам летел на гигантской кисти над пропастью. – Это я? Ты сделал меня Пикассо в мире искусства!

Тайлер, поправляя очки с оранжевой оправой, собрал листы:

– Это… просто попытка запечатлеть энергию Призмы.

– Где ты торчал всё это время? – Жёнол вскочил, не в силах усидеть на месте. – Я тут изобретал будущее кулинарии, а ты что, медитировал с красками?

– В мастерской. Дописывал серию для галереи, – Тайлер указал на дверь в конце коридора. – Зерал построил её по моей просьбе.

– По твоей просьбе? – Жёнол фыркнул. – И что, ботаник просто взял и сделал? Без десятичасовой лекции о «рациональном использовании пространства»?

Тайлер потупился, пряча улыбку:

– Я предложил обмен. Он хотел изучить, как искусство влияет на стабильность Призмы. А я… хотел место, где мои картины не будут висеть между формулами квантовой механики.

– Гениально! – Жёнол схватил его за рукав. – Показывай свой секретный бункер!

Галерея оказалась под библиотекой – просторный зал, где картины висели в воздухе, словно подвешенные невидимыми нитями. На одной из них была изображена Призма в первые дни: пустая, с одинокой фигурой Зерала, склонившегося над планшетом. На другой – Тайлер, рисующий в одиночестве, пока стены вокруг него медленно обрастали красками.

– Это… ты и ботаник? – Жёнол тыкнул в полотно, где Зерал вручал Тайлеру кисть из светящихся частиц. – Ваш «договор о ненападении»?

– Оливер кинул меня сюда год назад, – Тайлер подошёл к картине, где Призма была ещё хрупким кристаллом. – Тогда здесь почти никого не было. Только Зерал. Он уже два года пытался разгадать законы этого места.

– Жуть! – Жёнол сфокусировался на другом холсте, где группа (Кайрон, Глёз, Жёнол, Сит) появлялась в Призме. – Значит, мы – свежее пополнение?

Тайлер кивнул, проводя рукой над картиной. Краски ожили, показав, как стены Призмы задрожали при их появлении:

– Нокс пробудился, когда вы пришли. Зерал считает, что коллективный страх группы стал для него топливом.

– А до этого он спал? – Жёнол склонил голову, разглядывая изображение Нокса, спящего в ядре Призмы.

– Он был слабым. Как тень. Но наши страхи… – Тайлер запнулся, поправляя холст с изображением жёлтого вихря. – Они его разбудили.

Жёнол подошёл к центральному полотну – огромному вихрю из красок, где лица героев смешивались с обрывками фраз и символов.

– А это что? Наш «счастливый конец»?

– Это… возможное будущее. – Тайлер коснулся холста, и вихрь замедлился. – Если мы не остановим Нокса, Страх поглотит нас.

Стены галереи вдруг дрогнули. Краски на картине с жёлтым вихрем закружились, образуя воронку. Жёнол потянулся к ней, смеясь:

– О, мой любимый цвет! Можно потрогать?

– Не надо! – Тайлер попытался оттащить его, но Жёнол уже шагнул в вихрь.

Пространство взорвалось кислотным светом. Когда Тайлер открыл глаза, Жёнол исчез, а на полу лежал эскиз: его фигурка падала в жёлтую бездну с надписью «Игра началась =)».

Воздух гудел, как перегруженный динамик, а каждый вдох обжигал лёгкие кислотной сладостью. Жёнол стоял внутри вихря, в котором мелькали обрывки воспоминаний:

– Кайрон, отворачивающийся после очередной взорванной Жёнолом идеи.

– Глёз, прячущий лицо в ладонях, когда тот хотел пошутить.

– Сит, бросающий в его сторону: «Ты утомительный».

– Эй, это кто тут такие грустные пародии на моих друзей делает? – Жёнол пнул ближайшее зеркало, но оно не разбилось, а засмеялось.

Из жёлтого тумана выступили три силуэта. Кайрон – но с лицом, искажённым в гримасе разочарования. Глёз – с глазами, полными слёз, которые капали и шипели на полу. Сит – с пустыми глазницами, из которых струился чёрный дым.

Кайрон-тень:

– Ты думал, ты нужен? Ты – шум. Помеха.

Глёз-тень:

– Все устали от твоих шуток… От тебя.

Сит-тень:

– Ты… пустое место.

Жёнол застыл, его ухмылка дрогнула. Он махнул рукой, пытаясь рассеять тени, но они стали плотнее.

– О, классные голографические проекции! – фальшиво рассмеялся он. – Эй, страшила, ты хоть креативнее мог бы!

Кайрон-тень шагнул вперёд, его меч из зеркальных осколков упёрся в грудь Жёнола. Тот отскочил, но спина упёрлась в холодное зеркало.

Глёз-тень протянул руку, и из его пальцев поползли водяные удавы:

– Ты эгоист. Тебе плевать, что другие чувствуют.

– Эй, я же… – Жёнол попятился, натыкаясь на Сита-тень, который молча обвил его шею цепью из пепла.

– Ты… никто, – прошипел Сит. – Даже Нокс не хочет тебя.