На краю бездны

Наткнувшись на перегораживающий путь заборчик из сетки-рабицы, я повернулся, чтобы поискать другой путь, и в это время меня кто-то окликнул. Я поднял голову – на балкончике второго этажа стояла молодая синьорита в одном халатике, курила сигарету.

– Зайдешь, мачо? – улыбнулась она.

Халатик как бы случайно распахнулся.

– Но, сеньорита… – сказал я на жалком испанском, который я вечером учил по туристическому путеводителю от нечего делать, – грацие.

Сеньорита пробормотала что-то, судя по тону, не очень приятное, какой-то pendeho… Что это означало, я не знал.

Путь через лабиринт я все же нашел, причем вышел как раз напротив заведения с ковбоем и надписью на английском «Enrice’s place», именно так, привожу дословно. Поскольку я оказался внутри периметра бестолково поставленного полицейского оцепления, я сразу к этому «Энрике», в его «место», и нырнул, чтобы не отсвечивать на улице. А то и прикладом по голове можно получить за наглость. Спросил кофе, пару больших чашек, сел, где потемнее, – свет в кафе не горел, то ли не было, то ли хозяин экономил…

Марианна вошла в кафе с каким-то местным, в военной, а не полицейской форме. Не огляделась по сторонам – а это минус, и большой минус, начинают забываться навыки, полученные в Секретной Службе, просто плюхнулась за столик. Деквалификация – вот как это называется. Когда разведчик высокого уровня начинает играть в грязные и кровавые игры с примитивным, но жестоким противником, именно она и происходит. Деквалификация. Чтобы поддерживать свою квалификацию, надо играть с противниками, равными себе или сильнее[37].

Местный офицер задержался в разговоре с хозяином бара, и я понял, что надо действовать. Сейчас, или никогда…

– Что здесь происходит? – раздалось у меня за спиной.

Я повернулся. Офицер стоял рядом, но обе руки у него были заняты чашками с кофе. Избавиться от них он не успеет в случае чего, но и мне кровавая перестрелка не нужна.

– Я просто принес даме кофе. Нельзя?

– Ты как прошел оцепление, козел? – спросил офицер.

– Виктор, прекрати… – вступилась за меня Марианна, немного пришедшая в себя от неожиданности.

– Ты знаешь этого борзописца? – удивленно произнес офицер, кстати, неплохо говорящий по-английски.

Так вот в чем дело. Как я и думал, меня приняли за журналиста.

– Да… Это Алекс. Алекс, это Виктор, офицер сил безопасности.

– Очень приятно, – сказал я.

– А мне – нет. Покиньте оцепленную зону, господин журналист Алекс, и немедленно. Получите полицейский пресс-релиз, и будьте довольны.

– Прекрати… – Забыв про кофе, которого ей принесли сразу две чашки, Марианна поднялась со стула, взяла меня за руку, – пошли, немедленно!

Офицер, так и оставшийся стоять, как дурак со своими двумя чашками кофе, смотрел нам вслед. Таким взглядом можно сверлить металл…

– Ты как здесь оказался?

– Соскучился по тебе и прилетел.

– Прекрати паясничать! – Судя по тону, Марианне было не до шуток. – Ты хоть знаешь, что здесь происходит?

– По-моему, гражданская война.

– Я не об этом. Только что убили моего осведомителя. Это твоя работа?

– Невиновен, ваша честь.

Мы как раз дошли до машины, Марианна облокотилась на высокий запыленный капот.

– Ты можешь хоть минуту побыть серьезным?

– Минуту – могу.

– Этого хватит. У меня убили осведомителя, ты что-нибудь знаешь об этом?

– Нет.

– Точно? – Она испытующе смотрела на меня.

– Точно. Я прилетел вчера днем. Можешь проверить.

Марианна устало выдохнула.

– Я хочу кофе…

– Один момент…

За кофе я снова сбегал к Энрике, заказал свежего – с пылу с жару, как говорится – на вынос. Если на вынос – там не чашки, а такие пластиковые стаканчики с крышечкой. Виктор сидел за столом и пил кофе, стараясь не смотреть на меня.

С кофе я вернулся к машине…

– Прошу, мэм.

Я поставил свой стаканчик на капот в ожидании, пока он охладится. Марианна начала пить свой сразу. Понять не могу людей, которые пьют такой горячий кофе, что он обжигает рот – вкус же не чувствуется совершенно, просто горячее варево.

Впрочем – дурной кофе только так и пить, если он немного остывает, то превращается в откровенные помои.

– Для чего ты приехал в страну?

– Передать тебе привет. От посла Пикеринга.

– Ах, это… – Марианна поморщилась. – Давай сядем в машину.

Сели. Кофе я так и оставил на капоте.

– Я слышала, в Тегеране была большая беда…

– Больше, чем ты можешь себе представить. И шахиншах, и наследник мертвы, обоих убили на моих глазах. Меня самого эвакуировали вертолетом с двумя пулями в спине.

– Я смотрела новости по BBC[38]. Бойня на параде… они немного успели отснять, прежде чем началась паника…

– Просто удивительно. В BBC работают настолько хорошие репортеры, что они всякий раз оказываются на пожаре за десять минут до его начала. Настораживает, не правда ли?

– О чем ты?

– Да все о том. Помнишь Лондон?

– Это все в прошлом.

Я отрицательно покачал головой:

– Ты так ничего и не поняла. Этот бой – вечен. Британская разведка, пока существует она и пока существует Британия, не остановится. У Британии нет друзей – есть только интересы, и они открыто говорят об этом.

Марианна с решительным видом допила кофе.

– Вернемся к нашим баранам. Что ты здесь делаешь?

– Мне нужен выход на ваши спецслужбы. Другого у меня нет, последнего представителя вашей разведки я видел в вертолете, последнем, который взлетал из Тегерана.

– Ты про кого?

– Про Пикеринга. Пошла новая мода – разведкой занимается лично посол.

– Ты ошибаешься… – сказала Марианна после недолгого колебания, – он не разведчик.

– Вот как? А кто?

– Вы, русские, многие вещи воспринимаете буквально. Точно так же и немцы. У нас человек либо разведчик, либо нет.

– А что, это не так?

– Нет. Пикеринг не работает на государство, он не связан с СРС, АНБ или ФБР. Просто у него есть свои взгляды и свои друзья, и он помогает им, а они ему.

– Напоминает описание мафии. Знаешь, как сами они себя называют? Друзья друзей…

– Ты просто кладезь премудрости.

– Есть немного. А ты? Тоже никогда не забываешь о дружбе?

– Вот именно. Если бы не друзья, я бы сейчас работала где-нибудь в гражданском секторе. А я там работать не могу. Так что ты хотел сообщить североамериканским спецслужбам в моем лице?

– А то, что мы вышли на международную террористическую организацию. Знаешь о том, что произошло в Бендер-Аббасе? Так вот – в распоряжении этой террористической организации есть ядерные взрывные устройства. Мы считаем – и у нас есть веские основания так считать, – что следующий атомный взрыв произойдет в одном из городов вашей страны.

24 августа 2002 года

Федерал-Плаза, Нью-Йорк

АТОГ штаб-квартира

На экране была зловещая красная заставка. Лично я, будь здесь руководителем, первым делом убрал бы ее, дабы не подвергать лишним испытаниям и без того измотанные нервы нижних чинов. Но я здесь руководителем не был, и заставка – здесь висела.

ВНИМАНИЕ! УРОВЕНЬ УГРОЗЫ КРАСНЫЙ!

Как напоминание того, что может в любую минуту произойти непоправимое.

За прошедшее время мне, наконец, придумали статус, позволяющий пользоваться некоторыми благами и находиться под охраной. Даже два статуса – «лицо, являющееся свидетелем по делу об организованной преступности», и «лицо, добровольно оказывающее помощь». Эти два статуса, в сочетании с дипломатическим паспортом, делали меня как бы экстерриториальным, а статус особо ценного свидетеля давал иммунитет против судебного преследования, позволяя действовать и оказывать помощь в широких пределах.

С самого начала мы расставили все точки над «i». Это только в дурном синематографе главный герой – одинокий волк, знающий все и вся, эффектно расправляется со злодеями, делая то, что порой не может сделать целое государство. А в жизни системе может противостоять только система. Террористы вели игру, пока банковали они. Они первыми создали систему, пусть небольшую, но это была система, террористическая сеть, нацеленная только на одно – убить как можно большее количество людей. Вполне вероятно, что у них уже есть один или несколько ядерных зарядов, может быть, они еще в пути. Как бы то ни было, пока мы отставали от них, и возможность их догнать не просматривалась.

На совещание собрались с самого утра, на Федерал-Плаза. Несколько уставших замотанных копов, Марианна – не слишком уставшая, потому что мы совсем недавно прилетели из других мест, – и я. Как бесплатное дополнение.

Совещание проходило в специальной переговорной комнате. В САСШ, в отличие от России, совещания проводятся не в кабинете начальствующего лица, которому для этого придают помещение соответствующих размеров, а в переговорной комнате, считающейся общей. Переговорная комната, которую открыли для нас, была довольно большой и оборудованной стандартно для таких целей. Больше всего мне не понравились окна, одна стена кабинета была сплошь стеклянной, от пола до потолка. Русские так никогда не строят, потому что климат у нас холодный, и через подобное окно будет теряться слишком много тепла, а тут это самый архитектурный шик. Стол был самым обычным, из дешевых, но большой и чистый, без единой бумаги, стулья – тоже дешевые, конторские, неудобные. В углу техника – копировальный аппарат, прибор для демонстрации слайдов и большой общественный кофейный аппарат. Все, даже Марианна, не преминули налить себе кофе, я же от «общественного кофе» воздержался, опасаясь изжоги. Кофе из общественного аппарата редко бывает хорошим…

Перед тем как занять место за столом, я совершил ошибку – загляделся на великолепный вид из окна. В итоге, когда я обернулся, то увидел, что место мне оставили самое худшее: если сидеть на нем, восходящее солнце будет светить в спину, а лето еще не прошло, и солнце светило – будь здоров. Остальные разобрали места получше, либо в тени, либо поближе к кофейному аппарату. Вздохнув, я занял то, что мне осталось.

Совещание вел начальник временной оперативной группы – он же, как я понял, шеф сего богоугодного заведения. Выше среднего роста, лысоватый, даже в помещении не снимающий черные очки и имеющий обыкновение нервно перебирать пальцами по столу. Из всех присутствующих я знал только троих – Марианну и тех двух копов из антитеррористической группы, которые участвовали в этом деле с самого начала. Остальные были мне незнакомы.

– Итак, приступим, господа… – на правах начальствующего сказал тип в черных очках. – Я Питер де Соуза, руководитель антитеррористической оперативной группы центрального отделения. Остальных прошу представиться самостоятельно.

– Доктор Рей Коэн, руководитель антитеррористического центра, оперативный директорат СРС, – сказал аккуратный бородатый человек средних лет, носящий старомодные очки в золотой оправе. Мне почему-то он показался французом, не знаю, почему такая мысль пришла в голову. Позже я узнал, что его родители и в самом деле переехали в САСШ из франкоговорящего Квебека.

– Лейтенант Томас Бонверит, полиция Нью-Йорка. – Следующим представился не самым лучшим образом одетый здоровяк, он и в самом деле безошибочно опознавался как коп, что было не самым лучшим в его профессии. Фамилия и гнусавый акцент безошибочно выдавали его происхождение – человек с юга, скорее всего Джорджия или Луизиана.

Настало время представиться и мне:

– Александр Воронцов, – я умышленно не назвал своего титула, – посланник Морского генерального штаба Российской Империи.

Коэн, услышав это, ничуть не удивился, а вот по лицу Бонверита было понятно, что услышанное произвело на него впечатление. Интересно узнать – какое?

– Спасибо, господа. – Де Соуза взял нить совещания в свои руки, недовольно посмотрел на Бонверита, отправившегося за новой порцией кофе. – Теперь мы все знаем друг друга по именам, но есть еще одна небольшая проблема, которая может помешать нам в работе. Каждый из нас знает свой небольшой кусок информации, который является всего лишь частью мозаики. Сама по себе часть мозаики не представляет никакой ценности – ценность имеет лишь полная картина, и только она и нужна нам. Поэтому, джентльмены, я хочу, чтобы сейчас каждый из вас выложил на стол все, что ему известно на данный момент. Если вы что-то скрывали или утаивали, самое время прекратить делать это. Ставки предельно высоки, на карту, возможно, поставлены жизни жителей целого города. Мы стоим перед угрозой максимального уровня за все время существования нашей службы – и от того, как мы справимся с ней, зависит наше будущее. Еще раз настоятельно прошу ничего не скрывать. Начнем с вас, господин Воронцов. Можете не вставать.

Да я, собственно, и не собирался.

– Господа, специальными службами Российской Империи было установлено, что в течение ряда последних лет в вассальном государстве Персия, с ведома и согласия местных властей, проводились активные работы по обогащению урана и созданию ядерных взрывных устройств. С целью маскировки программы создания ядерного оружия необходимое оборудование либо производилось на месте, либо заказывалось в разных странах под видом оборудования, предназначенного для других целей. Материалы – прежде всего желтый кек, исходное вещество для обогащения – незаконно поставлялись из Афганистана. Как известно, афганский желтый кек содержит аномально высокое количество изотопа «уран-238» – его массовая доля в общем веществе доходит до пяти процентов, против десятых долей процента в веществе, обычно предлагаемом на рынке для производства ТВЭЛ[39]. Таким образом, ныне уже покойному шахиншаху Хоссейни удалось замаскировать свою ядерную программу, получив на не самом совершенном и производительном оборудовании материала достаточно, чтобы изготовить несколько примитивных ядерных взрывных устройств мощностью сто – сто пятьдесят килотонн каждое. После свержения шахиншаха и установления на территории Персии исламской революционной диктатуры ядерные устройства попали в руки исламских экстремистов. После чего они предъявили ультиматум нашему государству, требуя невмешательства в свои внутренние дела. У наших спецслужб, господа, есть все основания считать, что одно или несколько ядерных устройств находится либо на пути в САСШ, либо уже оказалось в стране. Предполагаемая цель – требовать невмешательства правительства САСШ в события на Востоке, угрожая в противном случае подорвать устройства на вашей территории. Бандформирования, возглавляемые Махди, по-видимому, ощущают угрозу от отправленных вами к нашим берегам авианосцев и десантных судов и делают все, чтобы высадка не состоялась.

Спецслужбисты Коэн и де Соуза как-то странно, понимающе переглянулись, и мне это не понравилось.

– У вас все, сэр? – подчеркнуто вежливо спросил Коэн.

– Полагаю, что да, сэр.

– В таком случае разрешите задать вам вопрос, сэр?

– Хоть несколько, господин Коэн, но боюсь, что не на все вопросы у меня есть ответы.

– Хорошо. Начнем с такого. Как правительство Российской Империи и Правящий Монарх относятся к терроризму?

– Сэр, политика Российской Империи в этом вопросе остается неизменной на протяжении многих десятилетий. Российская Империя категорически отвергает терроризм как способ решения тех или иных проблем человеческого существования. Российская Империя не предоставляет террористам помощи либо укрытия и не вступает с ними в переговоры. Наша страна не раз и не два несла серьезный ущерб от террористических проявлений, и поэтому мы не оказывали и не оказываем никакой поддержки террористам.

– Хорошо, сэр. Предположим, что часть должностных лиц вашей страны поступает иначе. Что произойдет с ними, если такая информация будет вам предоставлена?

– Сэр, эти люди будут отстранены от должности и преданы суду. Указанные действия граничат с изменой.

– Сэр, что, если эти действия причинят ущерб Североамериканским соединенным штатам? Если генеральный атторней САСШ потребует выдачи указанных лиц?

– Сэр, это также исключено. Подданный Его Величества не может быть выдан под юрисдикцию другого государства для свершения суда над ним. Вы можете предоставить имеющиеся у вас материалы, и если наш суд сочтет их достаточными, виновные понесут наказание по Уголовному уложению Российской Империи.

– Но что, если эти лица будут неподсудны вашему правосудию?

– Сэр, это исключено. У нас нет ни одного человека, который по своему положению стоит выше правосудия и выше закона. Даже Государь обязан подчиняться законам, пока они действуют и не изданы новые.

Спецслужбисты снова переглянулись…

– Рей, покажи ему, – сказал де Соуза.

– А допуск?

– Покажи…

Неуклюже поднявшись из-за стола, доктор Коэн стал подключать аппаратуру. Де Соуза достал пульт, нажал на кнопку, и стекла кабинета вдруг начали темнеть. Просто фантастика, хотя не понимаю, почему он до сих пор не сделал этого. Жарко ведь… хотя он-то как раз сидит в тени, начальственное место расположено так, что находится в тени колонны, прямой свет туда не падает.

Одна из стен была сделана полностью белой… понятно, для чего, для демонстрационных показов.

– Господа. Прежде всего, хочу предупредить – материал, который будет вам показан, является государственной тайной, лицам, виновным в его разглашении, будут предъявлены уголовные обвинения. Итак, начинаем…

Луч света ударил по белой стене, проявляясь на ней чуть смазанным изображением. Снимали явно на любительскую камеру, внизу бежали цифры счетчика времени. Снято два дня назад.

Какое-то здание. Темное. Луч света от мощного фонаря, скорее даже охотничьего прожектора, выхватывает такое, от чего у меня перехватывает дыхание. Оператор медленно обходит вокруг высвеченного изделия, крупным планом выбирая детали.

– Позиция номер один! – Закадровый голос, говорят по-русски.

Новое изображение – какой-то склад или что-то в этом роде, промышленное помещение. Голые стены… да, промышленный блок. У нас тоже есть такие – специальные, очень большие здания, разделенные на блоки. Их строят в промышленных зонах, со всеми коммуникациями, со складами, а потом сдают в аренду фирмам, желающим открыть какое-то промышленное производство. Здесь – голый бетон стен, плавающие в лучах света, бьющих откуда-то сверху, пылинки и снова – что-то типа поддона, а на поддоне…

– Позиция номер два!

Новая картинка – какая-то квартира… скорее всего сдаваемая напрокат, потому что мебель уж очень стандартная и дешевая. Снова лучи света, но они светят откуда-то сбоку.

– Позиция номер три!

Следующая картинка – человек в черном костюме, который используют специальные подразделения МВД, и в маске. Он сидит на стуле, на коленях – автомат Калашникова с длинным, на сорок патронов магазином. За спиной развернут российский, бело-черно-желтый стяг с нашим гербом – двуглавым орлом.

– Это последнее предупреждение, других не будет. Мы, народ Российской Империи, требуем от Североамериканских соединенных штатов не вмешиваться в наши внутренние дела. Армада кораблей с морскими пехотинцами, с североамериканскими боевыми самолетами приближается к нашим берегам – и у нас не остается другого выхода, как предпринять ответные действия. На территории вашей страны находятся три ядерных взрывных устройства большой мощности, все они размещены в указанных точках. Не пытайтесь их найти и обезвредить, эти устройства связаны между собой, и выход из строя одного из них приведет к немедленному взрыву двух других. В случае, если Североамериканские соединенные штаты не откажутся от намерения напасть на Российскую Империю с целью отторжения принадлежащих нам по праву земель Востока, двадцать восьмого числа сего месяца мы взорвем один из зарядов. Этот заряд находится в местности, в которой нет большого количества людей, но его взрыв причинит катастрофический материальный ущерб. Если и первый взрыв не заставит вас отступить, ровно через два дня мы взорвем еще один заряд, а через три дня – еще один. Позиции номер два и номер три находятся в густонаселенных городских районах, количество жертв будет исчисляться сотнями тысяч, а возможно, и миллионами. Если же и это не заставит вас выполнить наши требования, мы продолжим атаковать североамериканскую собственность и североамериканские города с использованием оружия массового поражения, в том числе и ядерных зарядов. Они у нас имеются в достаточном количестве…

Новая картинка – и я кое-что узнал, потому что сам был в одном из таких мест. Это было хранилище ядерных зарядов фугасного типа, засекреченный и особо охраняемый объект. Снимать там категорически запрещено…

– Никто и ничто нас не остановит, мы готовы сделать все, чтобы защитить Россию и русский народ от североамериканских агрессоров, изготовившихся ко вторжению. Мы в полном праве, и мы требуем – вернуть все боевые корабли шестого и седьмого флотов САСШ в порты их приписки. Мы также оставляем за собой право после первого взрыва выйти с публичным обращением к народам всего мира, дабы изложить нашу позицию и обосновать вынужденность наших действий. Мы готовы убить миллионы ради того, чтобы спасти от гибели миллиарды людей. Мы не отступим, господа! С нами Бог, за нами Россия!

От последних слов меня передернуло. Такое ощущение, что измазался в дерьме, в самом прямом смысле этого слова. Самое плохое, что в этом участвовал кто-то из армейских кругов, поскольку я вспомнил, где взяли пленку с изображением хранилища. Это был совершенно секретный учебный фильм о применении ранцевых ядерных зарядов диверсионными группами в глубоком тылу врага. Просто так его было не достать.

Включили свет…

– Вы можете дать какие-либо пояснения, сэр? – спросил Коэн, присаживаясь на свое место.

– Сэр, я не могу дать никаких пояснений, потому что показанной пленки – совершенно недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Это могло быть снято и не в вашей стране, а пленку послали просто, чтобы шантажировать вас. Тем более, что ваши корабли и в самом деле приблизились к нашим берегам в неподходящий момент.

– Можно ли расценивать ваши слова как оправдание действий террористов?

– Нет, нельзя, сэр. Я не могу высказываться от имени Государя по этому вопросу, но как действующий контр-адмирал Российского флота могу твердо заявить: попытка вторжения на нашу территорию не будет оставлена без ответа. Российский флот, вне всякого сомнения, вступит в бой с частями вторжения и уничтожит их. Мы никому не позволим отторгнуть от нас часть территории, под каким бы предлогом это ни делалось.

– Но, сэр, Персия – не часть территории России.

– Российский престол имеет явные и неоспоримые права на эту землю, эти права мы будем отстаивать всеми возможными способами, включая военный, сэр! Я не поддерживаю людей, которые угрожают жителям в мирных городах, но ваши корабли, господа, в случае каких-либо агрессивных действий могут быть потоплены.

Теперь Коэн замолчал, заговорил де Соуза:

– Сэр, вы понимаете, что мы не можем вам доверять?

– Понимаю. И тем не менее я считаю, что могу вам помочь. Тот, кто силен, не наносит удар в спину – он выходит на бой. В спину бьют трусы и слабаки. Надеюсь, вы не считаете трусом и слабаком меня, милостивый государь?

Де Соуза думал какое-то время. Потом все же решился:

– Вы можете подписать обязательство о неразглашении, сэр, и контракт на исполнение обязанностей нашего гражданского консультанта-эксперта. В этом качестве, сэр, вы обязаны подчиняться законам САСШ в той же степени, в какой им обязаны подчиняться все мы.

– Я готов это сделать, сэр.

– И вам придется принести присягу.

– А вот этого я сделать не готов. Ни один русский офицер не может присягать иностранному государству в какой-либо форме, извините, сэр…

– Рей? – де Соуза повернулся к начальнику антитеррористического департамента СРС.

– Думаю, письменного обязательства будет достаточно, – с неохотой произнес Коэн. – Если нужно, я могу провести его по своему ведомству, мы привлекаем экспертов без принесения присяги.

– Думаю, так будет лучше. Теперь что касается оперативного плана…

Пока докладывали план первоочередных действий – типично полицейский, работа с осведомителями, привлечение технических средств в виде людей со счетчиками Гейгера, перетряска подозрительных, – меня не покидала мысль, что здесь что-то не так. Я ожидал, что заряды попали в руки исламских экстремистов, людей Махди, поскольку все говорило за это. Теперь же оказывалось, что придется действовать против Черной гвардии, против патриотов, которые своим пониманием патриотизма убивают страну. И все-таки у меня были сомнения. Я просто не мог смоделировать ситуацию, при которой ядерные заряды могли попасть в руки черногвардейцев. Тем более, что внезапная ревизия всех хранилищ в стране дала отрицательный результат, все изделия находились на своих местах. Это могли быть только заряды шахиншаха Хосейни.