Репетиция смирения

Алекс Орд

Репетиция смирения

«РЕПЕТИЦИЯ СМИРЕНИЯ»

ГЛАВА 1

Окуляр армейского бинокля скользил по освещенным окнам многоэтажного дома, выхватывая кусочки чужой жизни у ничего не подозревавших жильцов, занятых своими проблемами. Хозяин бинокля нервно курил, стряхивая пепел в цветочный горшок с каким-то уродливым цветком, состоявшим из длинного стебля с колючей метелкой вверху. В качестве прикрытия это чудо флористики было нулевым, а как пепельница очень даже ничего.

– Ромка, паршивец, ты снова в квартире куришь?

Глухой старческий голос донесся откуда-то из глубины квартиры.

– Бабуля, ты же знаешь, что я не курю, – живо откликнулся на голос молодой парень, ловко выстрелив сигаретой в темноту. Огонек сигареты описал яркую траекторию и приземлился где-то внизу, рассыпавшись на мелкие светящиеся искорки.

– Значит, это наши соседи на ночь глядя раскочегарили папироски в две глотки, чтоб им пусто было, – ворчала Нина Ивановна, шаркая тапками у самой двери комнаты, у окна которой вторую неделю в засаде сидел ее внук. Она нисколько не сомневалась, что внук такой же оболтус и лоботряс, как и его многочисленные дружки, которыми он обзавелся сразу после приезда к ней на жительство.

Было слышно, как шарканье затихло у запертой двери, и она тихонько подергала ручку. Неожиданно старушка с нескрываемым ехидством захихикала:

– Рома, открой, я знаю, что ты не спишь, а за девками подглядываешь.

Роман в мгновение ока спрятал бинокль и задернул штору, после чего не спеша вышел из комнаты, щурясь от яркого света.

Нина Ивановна с любовью смотрела на внука блестящими черными глазами, в который раз дивясь, как быстро растут внуки, которые, по ее наблюдению, росли гораздо быстрее, чем дети.

– Кто за кем подглядывает, ты чего, бабуль? Я повторяю пройденный материал, все-таки школа новая, надо сразу показать высокий класс.

– Ты у нас, случайно не синий человек? – снова засмеялась старушка, с интересом глядя на внука.

– Аватар? – нахмурился Роман, зная ее приверженность к телесериалам.

– Нет, ребенок – индиго, говорят, они в темноте видят. Вдруг и ты такой, вот родители обрадуются! Сидишь в темноте и уроки повторяешь, экономишь на электричестве.

– Я бы сам больше всех обрадовался, если бы умел перевоплощаться, – буркнул Роман, огорчившись, что его застукали за неприглядным делом.

– Это в тебе отцовские гены говорят, – вздохнула Нина Ивановна. – Тот в детстве все задумывался, да по углам в шпионов играл, вот и доигрался, годами не вижу его.

Подумав, она добавила, укоризненно покачав головой:

– Жену такую же задумчивую выбрал себе, и сын туда же смотрит. Думаешь, я не вижу, как ты с биноклем по углам, как твой папаша, прячешься.

– Не шпион, а разведчик, – обиженно поправил ее Ромка.

– Какая разница, хоть горшком назови, все равно дома ни те, ни другие не живут. Спасибо, тебя ко мне сплавили, все родная душа рядом.

– Ты сейчас не права, бабуля. Я здесь, потому что у меня в прежней школе облом произошел.

– Господь с тобой, про облом ничего не знаю, – всплеснула руками Нина Ивановна. – Мне родители сказали, что ты с парнем подрался, а он грозил тебя зарезать. Ужас такой, в школу с ножичками дети ходят, куда только взрослые смотрят.

Ромка потемнел лицом, вспомнив свой конфликт с одноклассником, прибывшим в город откуда-то с Кавказа. Первую неделю весь класс потешался над его странным нездешним говором, а еще через неделю ребята замолкали, стоило новичку появиться на пороге школы. Его неподвижный тяжелый взгляд не могли выдержать даже учителя, которые почти не вызывали его к доске, довольствуясь парочкой вопросов по пройденному материалу, на которые не всегда получали вразумительный ответ.

Длительное противостояние принципиальных жизненных позиций Ромки и новичка вылилось в тяжелый конфликт, длившийся весь учебный год и закончившийся в конце безобразной поножовщиной. Об этом Ромке теперь напоминал шрам, рассекший ему предплечье от локтя до самой кисти.

Директриса чуть ли не на коленях просила отца не поднимать шума, делая упор на то, что родители Аслана очень деликатные люди, уважаемые спонсоры школы. Родители Романа Лосева с каменными лицами, не произнеся ни слова, выслушали извинения родителей горячего горца и перевели Ромку в другую школу, забыв попрощаться с директором и классным руководителем.

Честно сказать, Ромка не хотел бы видеть в новом классе подобного отморозка, не расстававшегося с ножом и кастетом. Глубоко вздохнув, он пошел на кухню заедать неприятные воспоминания любимыми бутербродами с колбасой. После ужина настроение немного улучшилось, но не столько, чтобы поискать в окне знакомый силуэт симпатичной девчонки, которая жила в доме напротив.

Роман давно присматривался к незнакомке, однако, стараясь не попадаться ей на глаза. Он провожал ее до булочной, ходил за нею в химчистку, когда она сдавала или забирала вещи. Он выяснил, что она была большой домоседкой, не ходила ни в кино, ни на дискотеку, словом, пай-девочка, чистый ангел.

Ромка издали любовался ее летящей быстрой походкой, ему нравилось, как она ровно несет спину, а самое главное, он никогда не видел ее с жевательной резинкой во рту. Это наблюдение привязало его к незнакомке еще сильнее, потому что ему не нравились девушки, которые при разговоре перекатывали во рту огрызок остро пахнущей тягучей резины.

Возможно, это были необоснованные требования, но Ромка всегда мечтал, чтобы его девушка была именно такой, высокой и стройной. Ничего, что он пока не знает ее имени, придет время, и он будет знать о ней все. Пока он не собирается палиться, расспрашивая о незнакомке ребят со двора, сам справится с ситуацией.

В воскресенье ближе к вечеру Роман вышел на улицу и занял наблюдательный пост у гаражей, откуда хорошо просматривался подъезд незнакомки. Вскоре он увидел, как к подъезду подъехало желтое такси, и из него вышла девушка с дорожными сумками, как две капли воды похожая на его незнакомку.

То, что это не она, Ромка понял сразу. Он ни секунды не сомневался, что это другая девушка. При виде объекта обожания он всегда замирал от счастья, и необъяснимая радость переполняла занывшую от восторга душу. Появление незнакомки немного озадачило его, и он не понял, значит ли это, что у нее есть сестра-близнец. Тогда почему он никогда раньше не видел ее?

Полный облом, не у кого спросить, придется сидеть здесь, пока что-то проясниться. Ромка набрался терпения и приготовился ждать. Через час из подъезда стремительно вышла его незнакомка и быстрым шагом завернула за угол дома. Ромка махнул рукой на конспирацию и поспешил за нею, не особо скрываясь.

Девушка остановилась у крайнего подъезда огромного красного дома на соседней улице и набрала код. Дверь открылась сразу же, словно ее прихода ждали, и незнакомка вошла в дом. Ромка окинул взглядом двор, выбирая место для наблюдения, и приготовился ждать ее появления.

ГЛАВА 2

За окнами суетился школьными заботами август, неумолимо приближался первый день сентября, а это значит, все для Маргариты должно повториться сначала, но в последний раз. «Скорее бы избавиться от задравшего ее «счастливого» детства и стать по- настоящему взрослой личностью, которая может все, или почти все!», – Рита мечтательно смотрела в окно, не замечая надвигающейся грозы.

К сожалению, подруги еще не вернулись с отдыха, это ей пришлось раньше времени вернуться из Болгарии, прервав отдых только лишь потому, что маме показалось, что в этом году особенно жаркое солнце, а избыток ультрафиолета вреден для ее увядающей кожи.

Девчонки придут первого сентября в школу загорелые, как шоколадки, а у нее к тому времени загар окончательно сойдет. Конечно, можно будет воспользоваться автозагаром, но он пачкает вещи, и ей не хотелось бы видеть темные и светлые пятна на ногах вместо ровного черноморского загара.

– Маргарита, – раздался голос мамы, прервав ее невеселые мысли. – Хватит ворон считать, иди ко мне, помоги мне разобраться с компьютером, он меня не слушает.

Рита с протяжным вздохом отложила планшет и пошла в спальню, служившую матери кабинетом с тех пор, как она возомнила себя писателем. К удивлению Риты и самой мамы, ее книги пользовались спросом, у нее постепенно образовался свой круг постоянных читателей, обожавших ее рассказы о счастливой легкой жизни, которой у них никогда не было и не будет, но которой грезили все ее почитательницы.

Мама с растерянным видом смотрела в монитор и наугад тыкала ярким гелиевым ногтем по клавишам. Ее глаза блестели от не пролившихся слез, а губы кривились от обиды на компьютерного монстра, время от времени усложнявшего ей жизнь.

– Он опять не хочет печатать, как будто злится на меня за что-то, – пожаловалась мать, сняв, наконец, руки с клавиатуры и перестав стучать.

– Не надо так сильно бить по клавишам, дома такая барабанная дробь стоит, хоть уши закладывай, – проворчала Рита. – Ты относись к аппарату спокойно, как к печатной машинке, и не требуй от него больше, чем он сможет тебе дать. Тебе ведь не пришло в голову разговаривать с печатной машинкой, как ты это делаешь с компьютером?

– Да, но он ведь многое может, почему же не исполняет?

Маргарита снова вздохнула.

– Как тебе объяснить, что он выполняет не голосовые команды, а только команды, предусмотренные программой.

Мама обрадовано улыбнулась, и решила немедленно отправиться за покупкой именно такого компьютера, а этот отдать отцу, благо тот тоже любит многозначительно молчать.

Рита не сдержала смех, глядя в оживленное лицо матери, готовой бежать за покупкой.

– Нет еще таких компьютеров, не придумали, твои желания опережают время.

– Ничего смешного в этом не вижу, это большая недоработка производителей,– нахмурилась мама. – Надеюсь, они обратят внимание на требования времени.

Звонок в дверь застал Риту врасплох. Под осуждающим взглядом матери она заметалась по квартире, на ходу сбрасывая любимую растянутую майку с веселой Микки Маусихой на груди и короткие шорты с обтрепанными краями.

Буквально через минуту она стояла у двери в открытом летнем сарафане, открывавшем ее немного угловатые загорелые плечи. Она даже успела нанести розовый блеск на губы, удивительно сочетавшийся с морским загаром и синим цветом глаз.

– Учу, учу тебя, что женщина всегда должна быть одета как на бал, – шипела ей мать вслед. – Но для тебя, похоже, никакая наука не впрок, опозоришь меня когда-нибудь, появившись нечесаной и неприбранной перед знакомыми.

Маргарита по опыту знала, что огрызаться бесполезно, владеющая богатой лексикой мать может наотмашь припечатать словом так, что мало не покажется. Да и права она, к сожалению, хотя Ритина безалаберность в первую очередь бьет по ней самой.

Не сбросив с двери цепочку, она приоткрыла дверь. На площадке никого не было, если не считать топота стремительно несущегося вниз по лестнице человека. В ручку двери была вставлена ярко-красная роза.

Рита протянула руку, чтобы взять ее, но мамин голос строго окликнул ее, приказав даже не прикасаться к незнакомому предмету.

Рита отдернула руку, оглянувшись на голос. Ее всегда удивляла необъяснимая способность матери видеть, не глядя.

– Мама, это всего лишь цветок, не делай из мухи слона, враги цветы не дарят.

– Ошибаешься, детка, цветы дарят не только друзья, – вздохнула мама. – Неизвестно, кому принесли этот дар данайцы.

– Скорее всего, это кто-то из наших мальчишек приходил ко мне.

– Зачем же в таком случае убегать, – мама пожала плечами. – Отдал бы тебе лично в руки, если это кавалер. Отсюда вывод – кто-то приходил с недобрыми мыслями и не хотел с тобой встречаться.

– Или с тобой, – обиделась Рита. – Вечно ты все переворачиваешь с ног на голову.

– Или со мной, – легко согласилась с ней мама, прервав разговор.

– Что теперь делать с этой злосчастной розой?

– На твоем месте я бы не отходила от глазка, если у кого-то были скрытые намерения, он обязательно проверит, взяла ли ты розу.

– Что же мне теперь, весь день торчать перед дверью? – возмущенно поинтересовалась Рита, неожиданно почувствовав азарт охотника.

Стало слышно, как зашумел лифт и остановился у них на этаже. По площадке звонко процокали каблучки, и перед дверью замерла тоненькая женская фигурка, протянувшая руку к дверному звонку.

Рита резко распахнула дверь, и нос к носу столкнулась с Анастасией, своей одноклассницей и лучшей подругой. Настя громко взвизгнула и повисла у Риты на шее, радостно приветствуя подругу, с которой не виделась почти все лето.

– Смотри, у тебя в двери роза торчит, – удивилась Настя. – Странно как-то, роза есть, а ты ничего не знаешь.

– Кто-то пошутил неудачно, не обращай внимания.

Настя покосилась на цветок и воскликнула:

– Слушай, кажется, я знаю, откуда здесь роза.

– Откуда?– удивилась Рита. – Ты стала ясновидящей?

– Когда я входила в подъезд, меня чуть с ног не сбил какой-то незнакомый парень. Он так саданул ногой по двери, я едва отскочить успела. Вдруг, это твой тайный воздыхатель?

– Какой воздыхатель? О чем ты? Как прокаженная, сижу дома целыми днями одна, бездарно пропал кусок лета, – пожаловалась Рита, прикидывая, кто это мог быть.

– Высокий зеленоглазый брюнет, лет восемнадцати-двадцати, в голубых джинсах и черной майке с какой-то выпендрежной надписью на ней, – отчеканила Настя, вспомнив симпатичного незнакомца.

Рита восхищенно покачала головой:

– Ну, подруга, у тебя и хватка, прямо глаз-алмаз какой-то. Все просекла и на глазок определила, и его рост, и вес, даже цвет глаз заметила.

– Что есть, то есть, – захохотала Настя. – Я с детства умею сканировать парней и делить на категории.

Наталья Анатольевна неожиданно остановила свой диалог с компьютером и присоединилась к без умолку болтавшим подружкам, торопившимся пересказать друг дружке все самое интересное, что было летом.

Похвалив Настин густой и ровный загар, она предложила девочкам мороженое. Достав из морозильника пластмассовое ведерко с лакомством, Наталья Анатольевна переложила холодные кремовые шарики в прозрачные хрустальные креманки, обильно посыпав мороженое ореховой крошкой и тертым шоколадом, и поставила всю эту красоту на стол, подстелив кружевные салфетки.

– Что же ты своих гостей не угощаешь? – попеняла она дочери. – Ты же знаешь, что я не люблю отвлекаться, когда работаю.

– Не стоило беспокоиться, мы съели бы эту вкуснотищу вместе с ведром, – беспечно отмахнулась от упрека Рита, пригласив подругу к столу.

– Именно это и заставило меня заняться сервировкой, – мягко улыбнулась мама, укоризненно поглядев на дочь.

– Спасибо, Наталья Анатольевна, это то, что нужно в такую жару.

– Приятного аппетита, Настя, я всегда рада тебя видеть.

– Ой, я еще чемодан не успела разобрать, у меня там полно всяких сувениров, – воскликнула подруга, многозначительно взглянув на Риту. – Пойдем ко мне, выберешь себе, что понравится.

– Пока не съем все, никуда не двинусь, сувениры подождут, а мороженое может растаять.

– Я тебе хочу рассказать нечто такое, – Настя мечтательно прикрыла глаза. – Закачаешься!

– Ну, говори, я вся внимание, – нетерпеливо потребовала Рита.

– Не здесь, – шепотом произнесла подруга. – Пойдем ко мне, я такое расскажу!

– Мам, – с порога крикнула Рита, поправляя волосы у зеркала. – Я на часок к Насте сбегаю, не скучай.

– С вами соскучишься, прямо не квартира, а проходной двор, – погрозила мама пальцем. – Мое вдохновение каждый раз вздрагивает от неожиданности и с неохотой возвращается обратно в мою шумную обитель.

Словно подтверждая мамины слова, в дверь позвонили. Рита и Настя заговорщицки переглянулись, предоставив хозяйке открыть дверь очередному гостю.

На пороге стояла интересная девица модельной внешности примерно их лет. Рита ревниво отметила, что незнакомка на пару сантиметров выше, чем она, но такая же стройная и длинноволосая.

– Здравствуйте, тетя Наташа, я к вам, – девушка старательно и четко выговаривала слова, словно абитуриентка театрального вуза. – Разве мама не звонила вам?

Удивленное выражение маминого лица сменилось радушной улыбкой, и она извиняющимся тоном произнесла:

– Проходи, Сашенька, знакомься, это твоя троюродная сестра Маргарита, – мама запнулась, что-то вспомнив. – Ой, что это я, вы же знакомы. Рита, ты помнишь, мы ездили в Серпухов перед школой?

– Очень приятно, – кисло улыбнулась Рита, – как давно это было, но разве такое забудешь.

– Я тоже тебя помню, тем более тетя Наташа каждый год присылала мне твои вещи, из которых ты выросла, – улыбнулась Саша, окинув Маргариту оценивающим взглядом. – Теперь они мне вряд ли подойдут, мне показалось, что я немного выше, не так ли?

– Возможно, ведь ты на каблуках, а я еще не обулась.

– Девчонки, – ахнула Настя, внимательно рассматривая гостью. – Обалдеть можно, до чего же вы похожи!

– Это моя школьная подруга Анастасия, правда, мы не виделись все лето, – представила ее Рита.

– Действительно, – удивилась мама. – Прямо сиамские близнецы какие-то, несмотря на дальнее родство. Хотя почему же дальнее, мы с твоей мамой двоюродные, значит вы – троюродные сестры, а это не так мало.

Мама взяла у Александры красивый чемодан на колесиках и вкатила его в прихожую, строгим голосом приказав Маргарите заняться гостьей, всучив ей дорожный саквояж.

– Это же «Луи Виттон»! – Настя глазами указала на чемодан и сумку, стараясь, чтобы Саша не заметила ее красноречивый взгляд.

Александра засмеялась, тряхнув светлыми волосами такой же длины, как у самой Маргариты.

– Я привезла тебе сумочку этой фирмы, тебе обязательно понравится, потому что нет той женщины, которой не нравился бы «Луи Виттон».

– Откуда привезла? Разве у вас в Серпухове есть его фирменный магазин? – запинаясь, спросила Рита.

– Нет, конечно, я к вам не из Серпухова прибыла, – загадочно произнесла Саша, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Откуда? – хором спросили мама и Рита, рассматривая гостью.

– Из Парижа, – произнесла она. – Я была на показе мод, а сейчас мне нужно сдать документы в школу.

Настя прошла вслед за ними в гостиную. Умоляюще посмотрев на Наталью Анатольевну, она присела на диван, боясь пропустить хоть слово из разговора подруги с сестрой.

– В какую школу? – в очередной раз удивилась Рита, и тупо переспросила. – Зачем?

– Ведь мы ровесники, мне тоже шестнадцать и аттестат зрелости мне просто необходим, поэтому я хочу экстерном окончить одиннадцатый класс и поступить в вуз. Разве мама тебе ничего обо мне не рассказывала? – поинтересовалась Саша, оглянувшись на тетушку.

– Я запамятовала, мы с твоей мамой говорили о многом, и у меня в голове все смешалось, судьбы героинь моих книг и твоя история так переплелись, что стали нераздельными, поэтому простите мою забывчивость.

Мама вскочила с места, пытаясь скрыть неловкость, и бодрым голосом позвала девушек помочь ей накрыть на стол, потому что Саша с дороги, а соловья баснями не кормят.

– Не стоит беспокоиться, я приняла на сегодня свою физиологическую норму пищи.

– Очень хорошо, но законов гостеприимство никто не отменял, – невозмутимо произнесла мама, справившись с неловкой ситуацией, в какую она неосознанно загнала себя в попытке оградить дочь от соблазнов свободной жизни, промолчав о звонке двоюродной сестры, успешно делавшей карьеру модели.

В конце концов, она хотела продлить дочери счастливое беспечное детство, поэтому, кто вправе осудить ее за это?

Пока мама и Настя мыли и резали овощи, Рита ожесточенно кромсала твердую колбасу, размышляя о превратностях судьбы и коварстве взрослых. Как мама могла забыть о таком важном событии, как приезд Саши не из какого-то Серпухова, а из самого Парижа. Кстати, что она там делала?

Господи, какая я тупая, если она экстерном хочет окончить школу, значит, она уже работает? Но где может работать юная девушка в Париже? Неужели она модель? Очнись, дура, она ведь сказала, что была там на показе. Если так, то я ни за что не прощу маме ее обман!»

Маргарита внимательно слушала, как Саша пространно отвечала на мамины вопросы, в которых ничего не было о новой жизни за границей, о работе, о планах на будущее, которыми мама вечно донимала подруг Маргариты. Как назло, мама говорила исключительно о родственниках из глухой провинции.

«Хороша провинция, девушки которой легко становятся моделями, а она, столичная девушка, хлопает ушами, пока другие покоряют мировые подиумы и в шестнадцать лет покупают себе умопомрачительные сумки», – завистливые мысли роились в голове Маргариты, почувствовавшей странное необъяснимое раздражение.

Заметив, что дочь не участвует в оживленном разговоре, мрачно ковыряясь вилкой в тарелке, в десятый раз перебрасывая листья салата с края на край, Наталья Анатольевна решила вовлечь ее в разговор, напомнив ей милую поездку к родне в далеком детстве.

– Конечно, я все помню, – пожала Рита плечами. – Я не забыла свой детский страх при каждом посещении дощатого домика в конце огорода, когда я боялась провалиться с головой в бездонную яму с дерьмом, поэтому терпела до последнего, боясь опозориться перед родней, и это было нелегкое испытание для шестилетнего ребенка.

– Ты могла бы мне сказать, что тебе страшно, – мама опешила от злости, звеневшей в голосе дочери.

– Тебе было не до меня, ты упивалась своим успехом, твой рассказ тогда впервые напечатали в каком-то журнале, – оживленно произнесла Рита, повернувшись к сестре. – Слушай, а милые курочки по-прежнему вольно разгуливают у вас по двору?

– Нет, они сидят в вольере, – спокойно ответила сестра, пристально поглядев ей в глаза.

– Рита, опомнись, ну, при чем здесь какие-то куры?

– При том самом, мама! – выдохнула Рита. – Помнишь, как вскоре после приезда ты посоветовала меня стать ближе к природе и снять сандалии? Так вот, во мне до сих пор живо мерзкое воспоминание о том, как я наступала на противные куриные какашки, и при ходьбе давила их пальцами, а они их склеивали и мне приходилось последствия выковыривать палочкой. В довершение ко всему, в конце нашего пребывания у меня появились цыпки, так что на ноги без омерзения невозможно было смотреть!

– Вот поэтому я здесь, – неожиданно просто произнесла Саша, внимательно выслушав гневный монолог сестры. – Я тоже не хочу, чтобы ноги моей дочери когда-нибудь испачкали куриные какашки.

– Какая особо ядовитая муха тебя сегодня укусила, Маргарита? – сухо поинтересовалась мать, вставая из-за стола. – Если ты хотела испортить мне настроение, то ты преуспела в этом.

В комнате воцарилось молчание. Первой не выдержала Настя, заявив, что ей надо срочно домой. Кивнув Саше, она прошептала Рите в ухо:

– Офигенно интересно, но мои новости – это нечто запредельное, закачаешься, приходи поскорее.

Заговорщицки подмигнув, она произнесла вслух:

– Обязательно захвати зонтик, кажется, дождь собирается, озоном пахнет.

Проводив Настю, Рита принялась убирать со стола грязные тарелки. К ее удивлению Саша включила воду и стала мыть посуду, напевая на английском незамысловатый мотив.

Прислушавшись, Рита определила, что английский Саши на хорошем уровне, ей до Сашиного произношения далеко.

Словно уловив ее мысли, Саша посоветовала ей подналечь на английский, особенно полезно непосредственное общение с носителем языка.

– Ты хочешь сказать, что тебе довелось общаться с таким субъектом? – с завистью посмотрела на сестру Рита, отметив качество ее модного наряда.

Рита критически оглядела Александру сверху донизу. Надо же, выросла в провинции, а манеры, как у настоящей леди, обзавидоваться можно. Наши девчонки рядом с ней кажутся непроходимыми дуньками, словно это они недавно из деревни.

– Да, мой парень родом из Австралии, я у него перенимаю правильный выговор, у наших учителей этому не научишься, они ведь сами говорят с акцентом, который нам преподносят как норму.

– Саша, как давно ты на подиуме?

– В начале января мне исполнилось шестнадцать, в конце января я уже была во Франции, тогда и начался мой забег по кастингам, показам, – Саша глубоко вздохнула. – Нет желания вспоминать, как было сложно, но ты не бойся. Ты ведь не из любопытства меня расспрашиваешь, я ведь сразу поняла, что это и твоя мечта. Пока мы молодые, надо успеть сделать что-то значимое, потом можно и завязнуть в жизненном болоте.

– Слушай, а как же школа, ты бросила ее?

– Разве я дура, чтобы остаться без образования? – удивилась Саша.

– Не похожа на нее, скорее напоминаешь успешную леди.

–Меня здорово выручила возможность учиться экстерном, но расслабляться нельзя, я за собой вожу учебники и читаю при любой возможности.

– Здорово, сама хозяйка своего времени, – с завистью вздохнула Рита, вспомнив ненавистную школу.