Академия драконьих всадников. Зов хаоса. Книга 2

Боль была невыносимой, когда я силой протиснула своё сознание в его. Разум Октавиана был лабиринтом воспоминаний, его и чужих, искажённых амбиций – десятилетий планирования, манипуляций, убийств. Я видела лица т зубастые пасти тех, кого он предал, слышала крики, кого принёс в жертву или поглотил.

– Убирайся из моей головы! – взревел он, физические и ментальные атаки нахлынули одновременно. Его крылья рассекли воздух в нашу сторону, но наша бестия, почуяв опасность двигалась с невероятной скоростью, уклоняясь от удара. Сверху на него полыхнуло драконьим огнем. Император отвлекся, взревев от боли. Тархану удалось обжечь одно из его крыльев.

– Сейчас, Дичка! – Сзади Тео чувствовался как огромный горячий источник. Мое персональное солнце. Мой свет.

Я распустила свою паутину, на армию Октавиана, на тех, кто добровольно не примкнул к нам. Нити, связующие его и бестий светились призрачным зеленым светом контроля. Насильственная связь. По праву сильного. Одну за другой я разрывала эти связи, заменяя их своими собственными. Они ярко отличались от привычного фиолетового, но если по добру не хотят… Поле битвы застыло, бестии, призванные силой стекались ко мне, позволяя себя поглощать. Не бороться за меня, а стать моей частью, обратиться против своего бывшего хозяина и нанести разящий удар.

Кровь текла из моего носа, ушей, глаз. Магия хаоса убивала, но я не могла остановиться.

– Ты умираешь, – засмеялся Октавиан, хотя его голос потерял уверенность. – Твоё человеческое тело не может пропустить через себя столько хаоса.

– Возможно, – с трудом выдавила сквозь стиснутые зубы. – Но я возьму тебя с собой.

Я глубже погрузилась в его сознание, привязывая себя к нему. Если мне суждено сгореть в кострище сырой магии, то и ему тоже.

В моей голове раздался треск, казалось, само мироздание переломилось, сдвинулись тектонические плиты реальности. Октавиан пытался вытолкнуть меня из своего сознания, но я вцепилась мертвой хваткой, впивалась когтями в каждый закуток его памяти, рвала каждую нить его власти над бестиями, которые он пытался восстанавливать.

Если так продолжаться дальше, я не выдержу…

– Впусти меня, Келси.

В хаосе чужих и своих мыслей, боли и отчаяния я услышала тихий, но отчетливый, знакомый до боли голос!

Бригс. Моя драконица.

Сознание, которое я поглотила, но так и не приняла полностью. Она всегда была где-то на краю, давала силы и голод. Но я… не принимала ее окончательно, наверное, думала, что так же поглотив её, как бестий, стану монстром, а не другом.

– Ты не справишься одна. Мы обе это знаем.

Знаем. Да.

Я колебалась. Позволить разуму дракона слиться с моим полностью, принять её как часть себя – значило окончательно стать НЕ человеком.

Но разве я все еще была им?

Черная кожа, когти, клыки… Хаос уже изменил меня до неузнаваемости.

– Мы погибнем обе, если ты не впустишь меня сейчас, – настаивала Бригс. – Погибнет наша пара, наши друзья. Другого пути нет. Я уже часть тебя, пора принять новую себя полностью.

Кровь заливала мне глаза, и мир вокруг окрасился в красное. Я видела, как Вердан выпустил очередную струю пламени, опаляя крылья Императора. Мадина взяла на себя еще подвластных ему бестий, вихрем кружа между ними, Тео кутал нас в огненный кокон щита, вытравливая тех, кто пытался атаковать бестию под нами.

Время замедлилось.

– Решай, Келси. Сейчас.

– Я… принимаю тебя. – Сдавшись, я перестала сопротивляться. Впустила Бригс, распахнула двери своего разума, души и… меня накрыло силой. Теперь я видела мир ее глазами, чувствовала жар внутреннего пламени, древнюю магию, текущую по жилам.

– Что ты делаешь?! – закричал Октавиан, и в его голосе промелькнул страх.

– Наконец-то, – рев Бригс стал моим голосом.

Боль отступила, сменившись кристальной ясностью.

Раны все еще кровоточили, но теперь я видела структуру магии Октавиана и все её изъяны. Навязчивая, насильственная сила. Без толики добра и безусловного принятия. Без любви. Без света.

Мои ментальные атаки стали точнее, резче. Я рвала одну за другой связи между ним и его тварями, присоединяя их к нашей стороне. Больше не было мучительных сомнений, только холодная, расчетливая атака.

– Ты не можешь! – рычал Император, отступая. Его крылья беспорядочно рассекали воздух, пытаясь удержать равновесие. – Я создал эту армию! Я десятилетиями собирал эту силу!

– А теперь она моя!

Он метнулся к Стене, в которой зияла огромная трещина. Я почувствовала, как что-то тянет меня туда, обещая еще большую мощь, еще больше хаоса.

– Он пытается заманить вас к Разлому! – заорала Мадина, прорываясь сквозь тварей. – Это ловушка!

Ладонь Тео, которой он продолжал меня держать напряглась. Развернувшись, я всмотрелась в него ища ответы, поддержку или… отвращение? Наши взгляды встретились. Моя пара. Мой свет.

– Сделаем это, – кивнул он.

Октавиан метнулся к Разлому, я направила нашу бестию вслед за ним, чувствуя, как Тео вцепился в мою талию. Его тепло, его магия, наша связь давала дополнительные силы. Он стал моим якорем, позволяя сохранять человечность, даже полностью погрузившись в бездну хаоса.

Мы неслись к Разлому, за безумно ревущим Октавианом, Тархан и Мадина следовали за нами, прикрывая с флангов.

Стена надвигалась – огромная, пульсирующая с этой стороны тьмой. Разлом в ней был больше, чем казалось издалека – настоящие врата в иной мир. С каждым взмахом крыльев бестии мы приближались к нему, и я чувствовала, как сила, текущая оттуда, взывает ко мне, соблазняет, обещает еще больше мощи.

– Иди ко мне, сосуд! – вопил Октавиан, зависнув у самого края Разлома. – Ты думаешь, что контролируешь силу, но это она контролирует тебя! Я знаю, что ты чувствуешь! Жажда поглощения, власти! Это сожжет тебя изнутри! Я принял хаос полностью! Стал им! – Его лицо исказилось в мерзкой, ужасающей гримасе. – А ты все еще цепляешься за свою человечность, за этих… смертных!

Он бросил взгляд на Тео, и я почувствовала угрозу, как удар хлыста. Мы столкнулись в воздухе у самого края Разлома. Наша бестия впилась зубами в крыло Октавиана, но он отбросил ее как назойливую муху. Мир перевернулся, а Тео зарычал. Его хватка стала сильнее. Огненный кокон завертелся с небывалой скоростью, тормозя нашей падение. Я продолжала ментальную атаку, вгрызаясь в безумный разум императора, тогда как наша квадра поливали его огнем. Со стороны Вардена, на горизонте Стены показались быстро приближающиеся тени. Подмога! Всадники!

Император расхохотался.

– Если я не убью тебя, принцесса, это сделают они. Ты для них такая же тварь, как я! Угроза! На твоем месте я бы не сильно надеялся на помощь. Разлом – вот наш путь. Там будем только ты и я. Решайся.

– Дичка, не отпускай себя полностью! Помни, кто ты! Раздавим этого жука здесь, на Стене.

Октавиан оскалился и вдруг рванул в Разлом.

– Нет! – рявкнула я и… Солт! Тархан, словно услышал, кинулся наперерез, отсекая мощную тварь от магической дыры. Вердан с Солтом в седле и Император рухнули клубком на плато рядом.

Я в отчаянии взвыла. Почему у меня нет крыльев?!

– Руни! – скомандовал Тео и мощные когти схватив нас двоих метнулись к плато, где уже разверзлась битва.

Я видела всё с нечеловеческой ясностью: Тархан, сошедшийся с Императором в смертельном танце: вихрь когтей, клыков и магии земли против хаоса.

– Быстрее, – шептала я, но Мадина и её дракон уже выжимали из себя всё возможное, стрелой рассекая воздух.

А потом случилось немыслимое. Император, извернувшись в воздухе, ушёл от очередного выпада Тархана и вдруг – оказался за его спиной. Движение было настолько стремительным, что даже мои новые глаза едва уловили его. Рука Октавиана, покрытая чешуёй и увенчанная когтями, пробила грудь Тархана насквозь.

Хруст костей донёсся до нас даже сквозь рёв ветра.

– НЕТ! – мой крик прозвучал в унисон с криком Мадины разрывая небо.

Император вырвал руку, и тело Тархана безвольно рухнуло на плато. Капли крови, казалось, застыли в воздухе, прежде чем упасть на каменную поверхность Стены. Вердан издал оглушительный рёв – и этот звук, пронизанный первобытной яростью и невыносимой болью, впился в моё сознание раскалённым штырём.

Тео до боли сжал мою руку, очевидно пытаясь удержать в сознании, не потеряться в эмоциях, но меня оглушила ярость. Чистый, всепоглощающий гнев, который связал нас всех – меня, Бригс внутри, Тео, Мадину, и обезумевшего от потери дракона.

Вердан неистово бросился на Октавиана, потеряв всякую осторожность. Император только этого и ждал. Уклонившись от первой атаки, он взмыл вверх и обрушился на его спину, целясь когтями в уязвимое место между крыльями.

– Мы не успеем, – прошипел Тео.

Но я не слушала. Что-то древнее и страшное пробудилось во мне. Когда Руни наконец достигла края плато, я не дождалась, пока дракон приземлится, разжала хватку неожидающего этого Тео и, оттолкнувшись от спины дракона прыгнула, чувствуя, как новая сила наполняет каждую клетку моего тела. Тео что-то кричал позади, но голос его тонул в реве крови, пульсирующей в моих висках.

Я видела, как Октавиан терзает Вердана, как дракон, потерявший всадника, бьётся в агонии. Приземлившись на плато в десятке шагов от них, почувствовала, как тело сотрясается от трансформации. Кожа стала ещё темнее, почти сливаясь с тьмой Императора. По рукам пробежали алые узоры, сливаясь с прежними фиолетовыми. Когти удлинились и заострились, превратившись в смертоносные лезвия. Рывком, неуловимым для человеческого глаза, я оказалась рядом с ним. Вердан, издав последний хрип, рухнул на камни. Его чешуя потускнела, а глаза подёрнулись пеленой смерти.

Это стало последней каплей.

Октавиан попытался отпрянуть, но я вцепилась в его горло когтями, перекрывая доступ воздуха. Он был силён, невероятно силён – но я была быстрее и безумнее.

– Ты думал, что познал хаос? – мой голос звучал как скрежет металла по камню. – Я покажу тебе настоящий хаос.

Клыки удлинились, и я вгрызлась в его шею. Не просто разрывая плоть, но поглощая его сущность, его силу, его жизнь. Император забился в моих руках, пытаясь сбросить меня, но я держала крепко, присосалась кровожадной пиявкой, вбирая в себя его проклятую энергию.

Кровь – горячая, вязкая, пульсирующая магией – заливала подбородок, стекала по шее. Но я пила не её. Я поглощала его разум, его воспоминания, его власть над бестиями. Всё то, что делало его Императором, становилось моим.

Октавиан захрипел, его тело обмякло. По нашим венам – его и моим – пробежала волна чёрного пламени. Я чувствовала, как его сознание корчится, сопротивляется, но затем – сдаётся. Растворяется в моём, становясь частью новой, более могущественной сущности.

– Келси! – голос Тео пробился сквозь багровую дымку перед моими глазами. – Дичка, хватит!

Но остановиться я уже не могла. Каждая капля силы, каждый обрывок памяти Императора становился моим. Я видела его жизнь, его превращение из человека в монстра, его одиночество и его безумие. Я впитывала его знания о Разломе, о том, что лежит за ним, о древних силах, дремлющих по ту сторону Стены.

Когда от Октавиана осталась лишь иссохшая оболочка, я отбросила её прочь. Выпрямившись, я посмотрела на подбежавшего Тео и увидела в его глазах отражение того, чем я стала.

Монстром. Чудовищем.