скачать книгу бесплатно
– Что, опять за свое?
– Свободы хочу, и ты ее хочешь, я знаю.
– Дурак. Ты того, эти мысли-то брось, иначе я в миг выбью из тебя эту дурь!
Будто в подтверждение собственных слов, Анри вытащил из-за пояса дубинку, которой опробовал не один десяток голов. Будучи самым здравомыслящим из братьев Савьер, он прекрасно осознавал, чем чревато бегство, уже не говоря о провале приказа Ее Величества. Если его братец частенько заводил разговоры о бегстве, то он только помышлял об этом, ставя на чашу весов свободу, у которой один конец – сточная канава с перерезанным горлом, и выгоду, получаемую ими на службе Ее Величеству.
– Мне твоя дубинка не страшна, – пробормотал Арьен. – Как по мне, так лучше свобода, чем на побегушках у королевы.
– Ты хотел сказать, лучше нож в спину, чем на побегушках у королевы?
– Говори хоть так, хоть эдак, суть от того не изменится. Как закончим с этим делом, я умываю руки… ты со мной, брат?
Положив руку на плечо брата, Арьен пытливо посмотрел в его глаза, будто хотел поделиться с ним решимостью.
– Поговорим позже, – ответил Анри, оставив братцу надежду на ответ, который тот жаждал от него услышать.
Бросив взгляд на Храм, он скинул с плеча руку Арьена и последовал дальше.
Пройдя два квартала, они свернули с Торговой улицы на Площадь Семи Достойных и оказались перед Храмом Хептосида – сто шестидесятифутовой пирамидой из серого камня. К вершине Храма вела лестница, состоящая из ста пятидесяти двух ступенек высотой в один фут. Через каждые двадцать ступенек лестница прерывалась уступами, украшенных десятифутовыми статуями воинов, прозываемых Семью Достойными. Вооруженные щитами и самым разнообразным оружием – от палицы до мечей и копий – они ничем друг от друга не отличались, разве что вооружением и боевой стойкой.
На щите первой из статуй, стоящей с поднятым над головой мечом, была выдолблена надпись «умеренность». На щитах других статуй красовались надписи «целомудрие», «нестяжание», «усердие», «кротость», «справедливость» и «смирение». Венчала Храм черная плита размерами десять на десять футов, доставленная в Миддланд, как гласила легенда о семи ветрах, по велению Хептосида из родных мест Бланчестеров. Та же легенда гласила, что Храм был возведен королем Аргусом за одну ночь по подобию небесного Храма, приснившегося ему накануне битвы с Князем Тьмы. Сокрушив врага человеческого, Аргус по велению Хептосида заключил его в стены Храма, дабы удовлетворить его чаяния о небесном доме отца своего, что и было сделано с помощью семи небесных воинов, заступивших в вечный дозор.
– О, Боги! – воскликнул Арьен, махнув рукой на Храм. – Ты посмотри, старый пенек еще живой!
У подножия Храма, на бронзовом троне восседал почтенный старец в белом каскадообразном одеянии с пурпурной каймой. То был привратник Храма Хептосида – горбатый, лысый старик с изрезанным глубокими морщинами широким лицом, напоминающим поле, вспаханное пьяным крестьянином. Тяжелые черты лица не вязались с тонким аристократическим носом и широкой нижней губой, выпячивающейся наружу. Держа на коленях железный посох, он смотрел вперед не мигающим взглядом светло-серых глаз, в которых сквозила пустота. Если бы не ветер, треплющий полы одеяния и кустистые брови старика, то его можно было принять за истукана.
– Не переживай за него, он нас с тобой еще переживет, – заметил Анри.
– А я и не переживаю, просто говорю – жрать, да спать, чем не жизнь, а, брат!?
Подойдя к Храму, они предстали перед привратником, но, тот и бровью не повел.
– Ваше Святейшество, – обратился Анри к привратнику. – Скажите, где нынче дары принимают?
Не получив ответа, он нагнулся и узрел взгляд привратника, пронизывающий его насквозь. То, что он спал, в том не было никаких сомнений.
– Эй, старый пенек! – не удержался Арьен. – Отвечай, когда тебя спрашивают!
Нагнувшись вслед за братом, он махнул рукой перед лицом
привратника, как через мгновение другое вздрогнул и отскочил назад, побледнев от испуга.
Зайдясь кашлем, привратник заморгал глазами, точно в них попал песок. Прогибаясь то вперед, то откидываясь на спинку трона, он дергался как в лихорадке, брызгая слюной. Впрочем, приступ кашля продолжался недолго, закончившись также внезапно, как и начавшись.
– А ты наглец, – сказал привратник, скосив взгляд на младшего из братьев.
Вот уже неделю как он не сходил с места, не обращая внимания ни на жару, ни на крики, доносившиеся со стороны суконного рынка, ни на пыль, клубящуюся под его ногами. Его занимала только одна мысль – грядущие выборы. Он понимал, что ему не светит шестой срок, ибо за полвека пребывания в привратниках изрядно всем поднадоел. Нравоучения вроде того, что жрец должен быть примером скромности, а Божий дом – это жилище Богов, а не место для торгашей, были многим не по нраву. Но, больше всего раздражало его упорное нежелание признавать лорда Ислэнда богохульником, а Гланвилл[28 - Гланвилл – Чистая область; лорд-наместничество Срединного королевства на одноименном острове в Знойном море.] – островком измены. Он был единственной преградой на пути сторонников войны с Гланвиллом, уподобляясь плотине, стоящей на пути буйной воды. Правда, с каждым годом его голос слабел, а голос сторонников войны все больше и больше крепчал.
– Ваше Святейшество, извиняйте за моего братца, он не ведает, что говорит. Так что, где дары принимают?
Переведя взгляд на Анри, привратник ничего не ответил и уронил голову на грудь.
– Эй, старик, мать твою!
– Братец, не гони лошадей.
Привратник, имевший привычку засыпать на ходу, снова встрепенулся и закашлял, брызгая слюнями в разные стороны.
– Видать, – сказал он. – Вы давно не посещали Бога, раз не ведаете, где принимают дары.
– Виноваты, Ваше Святейшество, не спорю. Но, мы готовы искупить вину, если скажете, где принимают дары.
– Ступайте в Дом жрецов, там вам все и скажут, – сказал привратник и кивнул в сторону здания, примыкающего к суконному
рынку.
– Благодарствую, Ваше Святейшество, – сказал Анри и побрел в сторону Дома жрецов, как прозывали Дом Коллегии жрецов.
Дом жрецов, покоящийся на семи ступенчатом основании, поражал простотой и незатейливостью форм, мало походя на великолепные Божьи дома. Первый этаж Дома жрецов, фасад которого был выложен серым необожженным кирпичом, не имел ни единого окна, а вход в здание предваряла круглая арка. Второй и третий этажи, стены которых были выложены все из того же серого кирпича, имели узкие окна, больше напоминающие бойницы, ибо имели ширину не больше фута и вдавались глубоко в стену. Не радовала глаз и крыша здания, украшенная невзрачными статуями воинов, от обилия которых рябило в глазах. Завершали унылую картину Дома жрецов Западный и Восточный портики, первый из которых был обращен в сторону Юго-Западных ворот, а второй в сторону суконного рынка. Никаких излишеств, вроде героического барельефа или статуй Великих королей портики не имели. Выдаваясь вперед на дюжину футов, они несли на себе безликие перекрытия, двускатные карнизы и фронтоны, увенчанные венками из высохших трав и цветов.
– Вход чужакам воспрещен, – сказал служитель в мешкоподобном одеянии, преградив братьям Савьер вход в Дом жрецов.
Играясь палкой, он имел грозный вид, будто стоял на страже границ королевства. Сердитый взгляд вкупе с нахмуренными бровями и большими кулаками выдавали в нем человека основательного, способного на большой подвиг. Правда, всю картину портили двойной подбородок, огромный живот, поддерживаемый кожаным ремнем, да багровый цвет лица, будто его припирала к стенке нужда.
– Мое почтение, – поприветствовал Анри служителя. – Скажи мне, где дары принимают?
– В Западном портике, – ответил служитель, указав рукой на портик, примыкающий к западному крылу здания. – Увидите тощего старика, это брат Аррунци, он-то вам и нужен.
– Благодарствую.
Сойдя со ступенек, Анри направился с братом к Западному портику.
– Ты видел, какую морду отъел? – спросил Арьен.
– О, да, – хохотнул Анри. – Дармоед на дармоеде!
– Ух, я бы их в один мешок, и в море на корм рыбам!
Ничего не ответив, Анри только ухмыльнулся и подтолкнул брата в спину. Подойдя к портику, они узрели троих служителей, носившихся взад-вперед, затаскивая дары горожан внутрь Дома жрецов.
– Любезный, – обратился Анри к служителю-коротышке. – Не скажешь, где найти брата Аррунцо?
– Да вот же он! – воскликнул служитель, кивнув на тощего старика, находящегося в глубине портика.
Поднявшись по лестнице, братья обнаружили старика, восседающего за столом, заставленным чернильницей, толстой книгой, кувшином и миской с сыром и пшеничным хлебом. Бросая строгие взгляды на служителей, мелькавших перед его глазами, он шевелил губами и чиркал в книге гусиным пером, издающим неприятный скрип.
– Брат Аррунцо? – спросил Анри, подойдя к старику.
– Приветствую вас, – ответил старик с равнодушием в голосе, не бросив в их сторону и взгляда. – Как с дарами, так и без оных, ибо всяк входящий в Дом Божий уже на верном пути.
– Так ты брат Аррунцо?
– Да, я брат Аррунцо, – ответил старик, удостоив братьев беглым взглядом.
– Скажи, брат Аррунцо, не видел ли ты сегодня двоих мужчин с младенцем? Один благородного вида, востроглазый и в черном плаще, другой же могучего телосложения, которому позавидует и бык.
– Людей, что ты описал…, – ответил, было, брат Аррунцо, как отвлекся на проходящего мимо служителя, волочившего по гранитному полу мешок с морковью. Чиркнув пером в книге, он уставился на Анри так, будто тот был ему должен.
– Так что, брат Аррунцо, видел или не видел?
– Нет, не видел.
– Брат Аррунцо, – сказал Анри, подступив к столу вплотную. – А если хорошенько подумать… понимаешь, они мне, как братья, да вот, с прошлого вечера куда-то запропастились.
– Братья не братья! – воскликнул брат Аррунцо, завидев служителя с ящиком яблок. – Если говорю, не видел, значит – не видел!
– Подумай хорошенько, брат Аррунцо, может, ты куда отлучался?
– Вижу, Боги вас не наградили слухом, – ухмыльнулся брат
Аррунцо, чиркнув пером. – Если у вас нет даров к Богам, то проваливайте к демонам и не мешайте мне работать!
Поймав взглядом служителя, держащего в руках три кочана капусты, он наклонился над книгой и принялся выводить букву за буквой, словно только-только учился письму.
– Ну что же, – сказал Анри, упершись руками в стол. – Если это не так, то мы вернемся, уж будь в том уверен.
– Да ты в своем уме!? – вскричал брат Аррунцо вне себя, поднимаясь с места. – Угрожать, да кому, слуге божьему!?
– Да, в своем, – ответил Анри, положив руку на плечо служителя.
– Да ты… как смеешь? – прохрипел брат Аррунцо, скорчив лицо от боли.
Схватившись за руку громилы, служитель присел и попытался высвободиться, однако хватка была железной, как хватка медвежьего капкана. Сжимая пальцы, Анри вслушивался в хруст костей, так хорошо знакомый ему со времен разбойничьей жизни. Его глаза играли безумным блеском, от чего служителю было не по себе. Язык будто отсох и не издавал ни звука, и только стоны, вырывающиеся из глотки, говорили о тех муках, что он испытывал.
– Брат, мы не за тем сюда пришли, – сказал Арьен.
Вздрогнув, Анри пришел в себя, освободившись от плена безумия. Разомкнув пальцы, он осклабился и быстрым шагом направился в сторону Южных ворот.
– О, Боги, – выдохнул служитель, схватившись за плечо.
– Тебе повезло, – сказал Арьен. – Что мы тебя не встретили на дороге, а то…
Подмигнув служителю, он сплюнул и последовал за братом, спешащим так, словно куда-то опаздывал.
– Ну что, домой? – спросил он, догнав брата на середине площади.
– Нет, – ответил Анри. – Ты разве не слышал, что Клодия сказала?
– Слышал: не найдете их в Храме, найдите их живыми или мертвыми.
– Если слышал, зачем спрашивать?
– А может мне показалось – ночь не поспишь, и не то может показаться.
– Ох, братец-братец, – улыбнулся Анри.
Потеребив брата за ухо, он уголком глаза заприметил попутную
телегу. Загруженная под завязку мешками из-под муки, телега нещадно скрипела, будто вот-вот развалится на части.
– Куда путь держишь? – спросил Анри, перегородив дорогу телеге.
– На восточную окраину, – ответил хозяин телеги, натянув вожжи.
Бледный, как моль, он походил на человека, изнуренного тяжелым каждодневным трудом: опущенные плечи, вялый рот, припухшие веки и темные круги под глазами говорили сами за себя. Под стать ему была и лошадь мышастой масти, передвигавшая ноги с большим трудом.
– До тракта подбросишь?
– Два пенса, – промямлил хозяин телеги.
– Что?
– С превеликим удовольствием! – поправился тот, покраснев по самые кончики ушей.
– То тоже! – ухмыльнулся Анри.
Забравшись на телегу, братья Савьер покатили к Южным воротам, встречая на своем пути все больше и больше народу.
ЧАМБЕРС
Никогда не изменявшая себе, королева Ада вошла в Трапезный зал ровно в полдень. Накрытый стол был прост и не притязателен, если говорить о миске с сушеными фруктами, кувшине хирамского эля, тарелке сыра, порезанного на тонкие ломтики, и подносе с тушкой закопченной свинины, приправленной яблочной подливкой. Пройдя к столу, королева откинула длинный шлейф, веером расходящийся от ее платья из синего бархата, и взялась за спинку стула, как заметила на другом конце стола большую зеленую муху. Отягощенная толстым брюшком, муха бесцеремонно жужжала, не выказывая Ее Величеству никакого почтения. Держалась муха неуверенно – то взлетала, то падала камнем, при этом, не касаясь идеально ровной поверхности стола. Достигнув середины стола, она зависла в воздухе, чтобы через мгновение другое юркнуть в кувшин. Но, это был еще не конец. Вынырнув, муха взмыла к потолку и сделала три витка над столом, а затем принялась перелетать от одного блюда к другому, издавая надоедливое жужжание.
– Эй, как там тебя!? – обратилась королева к слуге, стоявшему в дверях.
Все слуги для Ее Величества были на одно лицо. Как не силилась, она не могла запомнить ни лиц, ни имен слуг, обслуживающих ее денно и нощно. Облаченный в черно-желтое одеяние, слуга казался ей таким же безликим, как и прочие слуги.
«Если хочешь править долго, – вспомнила она отцовское изречение. – Ты должна знать своих врагов в лицо, и тех, кто за крепостной стеной, и тех, кто в стенах Королевского замка».
– Санлис, Ваше Величество, – ответил слуга, склонив голову.
– Это твое имя?
– Да, Ваше Величество.
– Ответь мне, Санлис, почему в трапезной муха?
– Никак не могу знать, Ваше Величество! – ответил слуга, залившись краской.
