скачать книгу бесплатно
Та протягивала ей пиалу и улыбалась. Решив не расстраивать симпатичную незнакомку, Катерина отпила несколько глотков и, укрывшись одеялом с головой, снова очутилась на краю обрыва.
Направившись по тропинке, она заметила разбросанные по поляне скрипки и листы партитуры. Неподалеку стоял лес, и, пройдя сквозь него, Катя вышла к небольшому кладбищу, приютившемуся на окраине деревни.
Блуждая по кривым и убогим улочкам, она наконец-то заметила автобус, стоящий в тупике. Затаив дыхание и стараясь ступать как можно тише, Катя приблизилась ближе.
Это был тот автобус! Правда рисунок почти весь облез и потрескался.
Автобус был пуст. Грязные окна. Обшивка сидений разодранными клочьями свисала с ржавых железок. Все было разбито и раскурочено.
– Приходи сюда, как луна взойдет. Тогда и увидишь сына, – раздался голос позади ее.
Обернувшись, Катя увидела старуху в рваной телогрейке. Та зябко ежилась, кутаясь в старую шаль.
– А сейчас пойдем со мной, – поманив пальцем, старуха повела ее по узким улочкам и вскоре они оказались возле красивого особняка.
Катя застыла, тревожно вглядываясь в знакомые очертания дома.
– Я недавно была здесь, – неуверенно произнесла она. – Но выглядел он совсем иначе.
– Внутрь заходи, – коротко бросила ей старуха, открывая массивную дверь.
Войдя в огромный холл, Катерина чуть не столкнулась с мужчиной, который спешил к выходу.
Странно, но тот не обратил на нее никакого внимания, будто и не заметил. Растерянно обернувшись к спутнице, Катерина обнаружила, что той и след простыл.
– Проклинаю тебя! – раздался женский крик.
По широкой мраморной лестнице стремительно спускалась черноволосая красавица. За ней пыхтя, следовала толстуха в белом переднике, неся на руках мальчика лет пяти.
Мужчина остановился.
– Ты потом все поймешь, – не смея поднять взгляд, произнес он.
«Верно, это муж и жена. Я ее где-то видела… – вдруг вспомнила Катя черноглазую красавицу. – Совсем недавно. Шел снег, она стояла с непокрытой головой и смотрела на меня. Где же я могла ее видеть?»
– Как ты мог? Ведь ты же знаешь про договор и про то, что со мною будет, – закрыв ладонями лицо, прошептала черноглазая.
– Ты потом все поймешь, – повторил мужчина.
– Убирайся, – обессиленно прошептала она и, дождавшись, когда муж скроется за дверью, рухнула на пол.
– Барыня-я-я! – запричитала толстуха в фартуке.
– Мама, – заплакал мальчишка и, подбежав к матери, обнял ее.
– Мой малыш! Прости меня, – мать с силой прижала к себе ребенка, целуя его лицо и маленькие ладошки. – Чтобы ни случилось, помни, что я очень люблю тебя и ни о чем не жалею. Запомнил, Алексий? Запомнил? Ответь мне!
– Да-а-а! Мама… мамочка! Я запомнил.
Катя, не смея шелохнуться, с ужасом наблюдала за разыгравшейся драмой.
– Когда это случится, обещай, что позаботишься о нем, – обернувшись к толстухе, попросила черноглазая.
– Обещаю, барыня, – шмыгая носом, кивнула та.
Барыня начала стареть прямо на глазах. Волосы поседели, появились морщинки, и Катя узнала в ней странную незнакомку с кладбища. Через несколько секунд на месте черноглазой красавицы уже стояла старуха, что привела Катерину в этот дом.
– Дай сюда кольцо, – потребовала она, протянув сухонькую руку. – Да не это, другое – добавила она, глядя на ее тщетные попытки снять украшение с пальца.
Порывшись в кармане пальто, Катя протянула мужское кольцо.
Та же надела украшение ребенку. Мальчик стал стремительно взрослеть и превратился в молодого Алексия Ушакова. Красавца блондина с пронзительными серыми глазами.
– Не-е-е-т! – закричала Катерина и оказалась возле автобуса.
Наступившая ночь выкатила в небо полную луну. Посеребренный лунным светом автобус стоял как новенький. Краска не облупилась, окна блестели, и, припав к стеклам, словно ночные мотыльки, на нее смотрели дети. Много детей…
– Саша! – рванулась было Катя к двери, но та куда-то исчезла.
– Саша! – выглядывая сына, она принялась стучать по окнам.
– Пропустите его! – раздался голос и, обернувшись, Катерина снова увидела старуху.
– Да кто вы такая? Вы что, меня преследуете?
– Вон твой сын, смотри, – кивнула старуха.
– Саша? – задохнувшись от счастья, Катя глядела на родное лицо сына. – Я нашла тебя. Мы теперь всегда будем вместе! Саша выходи! Где эта чертова дверь? Где она?
– Погоди, сейчас камень найду и выбью это стекло! – Катерина завертелась в поисках камня. – Ты только от окошка отойди, мой хороший. Ладно? Ты слышишь меня?
Саша, печально улыбаясь, отрицательно мотал головой.
– Отпусти его, – тихо проговорила старуха.
– Куда отпустить? – похолодела от страшной догадки Катя.
– Он умер, а ты его не отпускаешь. Душа его мучается. Хочешь, чтобы он вечно просидел в этом автобусе?
– Если я его отпущу, то больше никогда не увижу?
– Таким, каким ты его помнишь, уже никогда.
– Не-е-е-т! – закричала Катерина. – Нет, нет, нет! – упав на колени, твердила она. – Что может быть страшнее этого слова? Никогда…
Покачнувшись от ее крика, луна исчезла с темного небосвода. Налетел резкий ветер и, завывая в унисон с несчастной матерью, стал сметать все на своем пути.
– Отпускай мальчишку! – приказала старуха.
– Нет! Я буду приходить сюда. Пусть через окошко, но буду видеть.
– Глупая, ты мучаешь сына…
– Я не могу… не смогу по-другому… – простонала Катя.
Земля под ней вздрогнула и раскололась, и все полетело в эту черную бездну. Автобус с детьми, Катерина и старуха.
Вскочив в кровати, Катя безумным взглядом обвела комнату. Уютно горит зеленый торшер, освещая спальню нежным светом. В кресле, сидя, спит Алексей. Дверь чуть приоткрыта и видно, как на кухне возиться Надя.
– Это всего лишь сон, – облегченно прошептала она и, рухнув на подушку, снова заснула, но уже без сновидений.
Проснувшись посреди ночи, Катерина почувствовала, что проголодалась.
– Целого барана бы сейчас слопала, – прошептала она под нос и потихонечку, стараясь не разбудить Алексея, выскользнула из спальни.
Заметив, что в зале горит свет и, просунув руку в приоткрытую дверь, Катя принялась водить ей по стене, пытаясь на ощупь найти выключатель. Незамедлительно раздался истошный визг и в кисть руки что-то больно ударило.
На диване, сжавшись в комок, сидела Надежда и безумным взглядом смотрела на подругу. На полу возле выключателя лежала книга.
– Ты чего кидаешься? – подняв брошенную книгу, Катя заинтересовано взглянула на обложку.
– Ох, еще и Стивеном Кингом! «Кладбище домашних животных»? Хороший выбор на ночь глядя.
– Ты чего, как привидение? Чуть до инфаркта не довела! – возмутилась Надя. – Там как раз самое страшное началось, а тут слышу бормотание какое-то, и рука по стене ползает. Как думаешь, испугалась я или нет?
– Думаю, испугалась, – присела рядом Катерина. – Извини…
– Ладно, проехали. Как себя чувствуешь?
– Умираю от голода.
– О, привидение, которое умирает от голода, – хмыкнула Надежда.
– Девчонки, вы что тут расшумелись? – раздалось из темного коридора.
И снова пролетев через комнату, произведение короля ужасов бухнулось у ног Алексея.
– Да вы чего книгами швыряетесь? Не стыдно?
– Ой, это чисто инстинктивно, – рассмеялась Катя. – Напугал нас.
– Гляжу, тебе лучше? – Алексей подсел к подругам.
– Лучше, – прильнула та к плечу жениха. – Есть захотела.
– Значит поправляешься.
– Голубки, – фыркнула Надежда. – Что будешь есть, голодное привидение?
– А что есть?
– Ты же с голоду умираешь! Не все ли равно, чем тебя кормить будут? – направляясь на кухню, важно ответила Надежда. – Сюда придешь, или ваше величество желают в зале откушать?
– Иду.
– Полуночницы, – вздохнул Алексей. – Кто Кинга-то читал?
– Я, – отозвалась Надежда, засунув голову в холодильник. – Котлеты с картофельным пюре будешь?
– Спрашиваешь! Конечно, буду, – облизнулась Катерина.
– Как тебе произведение? – не отставал Алексей. – Нравится?
– Еще бы… Дух захватывает, – поставив в микроволновку тарелку с едой, Надежда подсела к друзьям. – Обожаю Кинга. У Катьки все собрание его сочинений.
– Почти все, – кивнула та.
– Кстати, глядя на библиотеку можно вычислить психотип хозяйки, – заявила подруга.
– Хочешь блеснуть знаниями? Давай…
– Я тоже с удовольствием послушаю, – заинтересовался Алексей. – Хочу больше узнать о будущей жене.
Надежда радостно потерла руки.
– Посмотрите на эту садюгу, – фыркнула Катерина. – Чувствую, полетят сейчас от меня клочки по закоулочкам!
– Ну, не настолько я и жестока. Значит так… Каких авторов мы видим у тебя на полке? Есенин, Гоголь, Стивен Кинг, Гарсия Маркес, Булгаков, Рэй Брэдбери, Эдгар По! Что можно сказать о человеке, который любит этих писателей?
– Что?
– То, что он является меланхоликом.
– Ой, какой ужас, – закатила глаза Катерина. – И что сие значит?
– Это значит, что у тебя неустойчивый тип нервной системы. Ты на все очень остро реагируешь. Меланхолику испортить или улучшить настроение можно с помощью нескольких минут общения. И если вокруг тебя меняется окружение или ситуация, ты меняешься вместе с ними. Кстати, Гоголь был явным меланхоликом. И еще меланхолик стоит на втором месте по худобе после холерика! Вот ты затрепала на ночь две котлеты с картошкой и ни в одном месте не отложится. Наверняка еще чай с пирожными попросишь.
– Конечно, попрошу, – согласилась Катя.
– А я про что. Ест и не толстеет, – с завистью произнесла подруга. – Так что, Алексей, лишние килограммы твоей жене не страшны. Она всегда будет тонкой как тростиночка.
– У меня и другие авторы есть! – возмутилась Катерина. – Нальет мне кто-нибудь чаю или нет? – постучала она пустой кружкой о край стола.
– Барыня нашлась, тоже мне, – добродушно проворчала Надежда, наливая чай. – Крепостное право отменили, ты не в курсе?
– Барыня, – вздрогнула Катя, вспомнив сон. – А? Что? Право отменили? Да, да… Я просто посередине сижу и мне выходить неудобно, – рассеяно произнесла она.
– Понятно, – внимательно взглянув на подругу, Надежда продолжила анализ. – Теперь о других авторах. Кто там у нас? Достоевский! Да-а-а. Очень ироничный и легкий писатель. Дальше, Толстой. Тут что Лев, что Алексей, прямо обхохочешься, читая их. Иванов. Про что пишет Иванов? Про трудные времена становления советской власти. Шолохов – тоже самое! Теперь роман Шишкова «Угрюм – река», где главный герой убивает любовницу и постепенно сходит с ума. А помогает ему в этом мертвая тунгуска по имени Синильга, являясь к нашему герою то ли в бреду, то ли наяву. А-а-а-а! – размахивая руками, Надежда состроила страшную гримасу. – Одним словом, жуть. Еще Беляева забыла. «Голова профессора Доуэля». Ужас!
