Змей, поразивший филина

Гвардейцы с радостными кликами бросились вниз, ремонтники и солдаты, застигнутые врасплох, не могли оказать сопротивления, они падали замертво под ударами профессиональных бойцов. Вскоре после того, как сам Конрад прыгнул вниз, активировались турели, от которых он защитил гвардейцев, вызвав алый энергетический щит. Турели висели на потолке, это был простой круг на столбе, к которому были прикреплены две трубки, из которых вырывался лазер. Барьер держался стойко, давая время на раздумья.

– Господин, гранатомёт готов! – воскликнул один из гренадеров, держа турели на прицеле, – прикажите стрелять!

– Щит будет убран через три…два…один!

В ту же секунду, как барьер исчез, солдат сделал выстрел из крупного наплечного орудия. Взрывная волна потрепала волосы Конрада, которые он не преминул поправить, раз сиюминутная угроза миновала.

– Связист, доложи состояние остальных трирем.

Солдат водрузил на землю небольшую коробку, задав с помощью ползунков нужные частоты.

– Трирема «Аквила» сумела прорваться со стороны жилых помещений. Это другой конец судна. Трирема «Селина» не выходит на связь…стоит опасаться худшего, мой император.

Конрад постучал по земле и подумал около пяти секунд.

– Вот чёрт, – пробормотал он, – раз, и сотню гвардейцев потерял. Мы обязательно помянем их после, господа, сейчас надо покончить с проблемой. Марий, берите свою сотню и двигайтесь в инженерный отсек, рабочих взять в плен, желательно, но необязательно. Заставьте их прекратить подачу энергии к орудиям и двигателям. Лабиен, на вас блок Б второго уровня, не подпускайте подкрепления к инженерам, сколько вам требуется солдат?

– В том месте, если они не изменили планировку, коридоры удачно смыкаются, десяток человек запросто сдержит натиск в пять раз больше, если мы сумеем укрепиться.

– Возьмите тогда человек пятьдесят и распределите их должным образом, я пойду на мостик с остальными людьми. Связист, пусть солдаты «Аквилы» также движутся в ту сторону. Об успехе сообщу через внутренние коммуникации. Удачи вам, «Победителей» вы и без меня знаете, как свои пять пальцев, так что я в вас уверен.

Гвардейцы ринулись в назначенные точки корабля. Коридоры были широки, но укрытий не было от слова совсем. Для этой цели, в случае, если сражение шло на открытой местности, гвардейцы имели малые, переносные щиты. Бросил устройство размером с ладонь на землю – и появится щит, который продержится некоторое время, чтобы потом начисто сгореть от перегрева. Такие энергетические барьеры метр в высоту являлись удовольствием одноразовым и дорогим, только гвардейцы могли пользоваться такими.

Солдаты встречали сопротивление по большей части на перепутьях, где смыкались коридоры. Преимущество гвардейцев было не только в навыках, но и в числе. Воины императора были собраны в единые атакующие группы, которые дробили врага на маленькие отряды и стремительно их уничтожал. Приказ о пощаде был озвучен только в отношении инженеров, а не вооружённых людей.

«Победитель» мог нести на борту около трёх тысяч человек, помимо экипажа. Мог и больше, но солдаты не могли спать на полу, и было их у мятежников не так много, чтобы забить корабли до потолка. Для их удобства и были койки. Вот с размещением последних и возникали главные проблемы. Гвардейцы продвигались сквозь запутанные коридоры судна, с боем и небольшими потерями. За каждого упавшего гвардейца они мстили десятикратно. Они дробились с каждым поворотом, растекаясь повсюду, как вода. Но всё равно главный кулак был крепок и многочислен.

Император на своём пути испытывал меньше всего проблем. Конрад пошёл вместе с десятью гвардейцами прямо на мостик. Остальных он послал на зачистку сторонних путей, чтобы он не оказался окружён в атриуме, находившемуся на пути. Это место само по себе было удобно для обороны. Сидя на верхних этажах, мятежники могли расстрелять десант на месте. Дверь в атриум была заблокирована, но Конрад сжал кулак и нанёс по двери удар, выломив кусок металла целиком. Гвардейцы получили проход внутрь. Не медля ни секунды, они ворвались в атриум под активным обстрелом с верхних этажей.

Конрад неожиданно для мятежников оказался рядом с ними, используя телепортацию. Первый удар тростью пришёлся по шейным позвонкам ближайшего врага. Повергнутый противник полетел вниз с криком, известившим его товарищей. Конрад снова защитился щитом, но ему нужно было подойти к врагу, он не мог стрелять, барьер работал в обе стороны. Император отвлёк на себя внимание, столь важное в напряжённом бою. Гвардейцы не преминули воспользоваться шансом выглянуть из-за колонн и начать стрелять. Конрад достал стилет из трости и отбросил остальную часть. Он метнул клинок во врага, едва успев увернуться от лазеров, пущенных в его сторону. Стилет ударился о броню и пронзил её, и Конрад ухмыльнулся, прячась за оградой на краю балкона второго этажа атриума, и солдат, ранее поражённый клинком в надплечье, вскричал от боли, выронив ружьё и упав на землю.

Конрад, вновь попав под обстрел, снова призвал щит. Но теперь его клинок был на той стороне барьера. Седовласый император начал двигать пальцем, стилет легонько начал двигаться. Мятежники уже подошли вплотную, стреляли в него и стояли над ним, но затем Конрад резко махнул рукой, откатившись в сторону и убрав щит. Стилет одним движением двинулся вдоль обеих шей, влетев затем в руку своему владельцу. Конрад скорчил лицо и сел на колени, по-прежнему стараясь не высовываться.

– Это был новый мундир, – он простонал и постарался оттереть густую, розоватую кровь с одежды. Безуспешно.

Внезапно пуля пролетела сквозь его густые волосы, вот как близко она была.

– Ха, я был на волоске от смерти, – рассмеялся Конрад, забыв про мундир, прежде чем услышать тишину. Промычав задумчиво, он аккуратно поднялся.

Все мятежники были мертвы. Из гвардейцев внизу никто не погиб, только пара получила лёгкие ушибы и иные раны. Конрад подобрал трость без рукоятки и, протерев клинок о полы одежды поверженного врага (ткань торчала из-под кусков брони), вставил стилет обратно. Затем он легко перепрыгнул ограду, грациозно и беззвучно приземлившись на землю прямо перед солдатами. Император сделал жест следовать за ним.

На мостик вёл лифт, который с лёгкостью вместил одиннадцать человек, остальным было приказано держать оборону. После напряжённого боя, тихий и яркий лифт казался телом сугубо инородным. Конрад спокойно поправил свой мундир, всё ещё жалея о таком бесславном конце для прекрасного элемента одеяния. Может, стирка поможет, хотя кто её знает. Но император также понимал, что они двигались в самую идеальную ловушку на свете.

И он не прогадал. Напротив распахнувшихся дверей стоял целый отряд, наставивший ружья на них. Гвардейцы направили свои, но они были в проигрыше, они были заперты в узком проходе, им убегать было некуда. Дариус стоял позади своих солдат. Они все, стоит заметить, были ютами. Иначе и быть не могло, если вспомнить их идеалы, которым герцог следовал неукоснительно.

– Я многое о тебе слышал, но такого идиотизма в жизни бы не ожидал, мальчишка, – сказал лорд, на что Конрад лишь повёл бровью.

– У него даже злодейская речь есть, – он тяжело вздохнул, – Убьёшь нас, мой адмирал-префект спокойно расстреляет эту посудину, Дариус. Даже не начинай рассказывать свой план.

– Будто ты меня отпустишь в ином случае.

– И то верно.

Конрад махнул рукой, и солдат врага отшвырнуло в сторону. Гвардейцы восприняли это, как приказ выбираться из их клетки с тремя стенами. Конрад направился прямо к юту во главе корабля. Испугавшись напора, Дариус достал пистолет и начал стрелять. Конрад увернулся от первого выстрела, прежде чем лениво двинуть пальцем и выкинуть из руки врага его оружие. Уже подойдя вплотную, император достал свой стилет и внезапно тот был отражён кинжалом лорда Дариуса.

– Под такой одеждой можно спрятать многое, даже кухонный ножик, – Конрад издал смешок и приказал гвардейцам не стрелять по его врагу, – Вот только костюмчик, небось, очень неудобный.

Дариус лишь гневно прищурил глаза и набросился на него. Конрад отошёл в сторону, ударив врага сверху, сбив его с намеченного пути, затем он пихнул юта локтем, аристокртат потерял баланс и оступился назад, однако сумел отразить удар. Серия молниеносных ударов не смогла пробить защиту. Юты практиковали подобный стиль боя давно, потому Дариус так просто мог отражать удары императора. Конрад внезапно стал напирать, подойдя почти вплотную, и герцог не заметил ноги, преграждавшей ему отступление. Резко проведя ею по полу, император опрокинул своего соперника на пол.

– Грязный трюк, – забрюзжал ют.

– Touchè, – улыбнулся император, поставив свою ногу на грудь повергнутого противника, вторую он поставил на руку. Сильно, так, что ют выронил клинок от нажима. Второй ногой император откинул кинжал в сторону, чтобы Дариус снова его не достал. Только затем Конрад ослабил давление, но он по-прежнему держал юта на холодном железном полу.

Гвардейцы тем временем уже давно перебили охрану лорда. Ведь когда последние были брошены в сторону, несколько драгоценных секунд беспомощности стали главной причиной их гибели. Солдаты императора держали на мушке операторов, также теперь лежащих на полу. Они почти не были вооружены, а кто был, у тех пистолеты забрали.

– О чём я говорил? – продолжил Конрад, наклонившись поближе к врагу. Он всё большим весом наваливался на лорда, – эпизодический антагонист, ничего более.

– Это я здесь злодей? Ты думаешь, что вещи, которые ты творишь идут на благо моей страны? Грязный узурпатор, сколько крови ты пролил из-за своей жажды власти?! Мы жили прекрасно, пока ты не объявился!

– Яйца надо разбить, чтобы сделать омлет, – спокойно ответил император, – Будь всё так хорошо, я бы не имел на руках бесконечные легионы. Ну что же, начинайте монолог, будет, что записать. Ты убил больше сотни моих гвардейцев, так что мы тебя помянем, никчёмный ты рудимент старой эпохи.

Конрад убрал ногу и приказал держать юта под охраной. Ему предстояло этот корабль вернуть в лоно имперского флота, но пока можно было праздновать победу, разве что оставалось связаться с инженерным отсеком и известить гвардейцев там, к тому же была необходимость связаться со всеми отрядами, которые зачищали корабль на всей его протяжённости. Одного обращения по радио было достаточно, чтобы заставить многих сложить оружие. Император был в хорошем расположении духа. Победа всегда поднимала ему настроение, да и не только ему, его гвардейцы шутили и хвастались своими достижениями за сегодня. Конрад улыбнулся, ведь они были разных рас, эти мятежники никогда не будут способны это понять. Вот оно – единство, когда никто не притеснял другого и они были просто так, друзьями. Хоть в рамках своей собственной гвардии он преуспел в этом вопросе.

Внезапно мысль сверкнула у императора в голове. Известив Лабиена и Мария об успехе, Конрад задумался. Сплотили его солдат общие испытания. Его народ ровно так же проходил через них изо дня в день, ибо даже через год после войны жизнь в Империи была не сахар. И всё же единства не было. Императору нужно было напомнить своему народу, что у них всех есть нечто общее, неважно, как его подданный был богат, беден, с какой планеты он был родом. И через несколько дней он поймёт, какая вещь была у всех жителей Империи, то, что он сам им дал, и то, что кто угодно мог забрать. Конрад ухмыльнулся, детали этого пазла начали сдвигаться друг к другу и формировать полноценную картину.

Глава 5

Дариус, при всём своём влиянии, был лишь одним из многих, главы иных дворянских домов также продолжали прятаться от всевидящего глаза императора. Каждый из них испытал страдания, которые принёс узурпатор. Их было заметно меньше, управление домом часто возлагалось на ютов молодых, потому что не было никого постарше, чтобы взвалить на свои плечи обузу власти в их семьях. Однако в их союзе были старые, умудрённые в подковёрных играх аристократы, которые и считались лидерами восстания. Они привлекали именно в свою фракцию дома поменьше, те, которые и управлялись неопытными юнцами. Как уже было упомянуто, единства среди них не было, они были слишком заняты дележом неубитого медведя. Потеря влиятельного юта, а Дариус таковым являлся, была достаточным поводом для созыва экстренной встречи.

На что император и рассчитывал.

В атмосфере полной конспирации все лидеры собрались на одной из планет Империи – Торане. Это была планета с климатом, приближенным к земному, но была она в полтора раза больше в диаметре. До сих пор власть Империи не распространялась на всю полноту его же территорий, на бумаге, в то время как всё внимание администраций было приковано к границе и важнейшим мирам. При восстановлении систем надзора император отдал предпочтение защите от врагов внешних. Мятежники были рады воспользоваться ограниченностью сил Империи, они были прекрасно осведомлены об этих прорехах в одеяле пристальной слежки, сотканном магистром-секурионом. Император понимал, что они прятались где-то на имперских мирах, однако разделить флот, чтобы отрезать всякий путь к отступлению, было невозможно для его немногочисленных сил. Это была игра в кошки-мышки, надоевшая за последний год обеим сторонам, поскольку ей не было видно конца.

Торан, несмотря на благоприятные условия, пока заселён не был. Юты предпочитали климат тропический, а на этой планете только несколько поясов соответствовали их вкусам. Ресурсы планеты были удивительно скудны. Но мятежники, гордые ‘лоялисты’, здесь собирались оставаться недолго. И строить даже они ничего не собирались. Встреча должна была состояться на открытой местности, без излишней охраны, которая при желании могла повернуться против прочих лоялистов. Лишняя осторожность никому не повредит. Но если бы император ненароком прознал об этой встрече и привёл свои легионы, то восстанию пришёл бы быстрый и безболезненный для самой Империи конец.

Последним к месту встречи прибыл комес Атилий. Всего на ранг был он ниже герцога, однако род его был тем не менее уважаем. Комес Галилейский был наместником столицы Империи, правящем от имени монарха, чьей вотчинной считалась уже вся Империя. Однако за предоставление документа о вступлении во владение возникала возможность узнать, что из себя представляло имперское правосудие, ведь Атилий находился в розыске, как и прочие старые дворяне. Атилий старший, его отец, погиб при штурме столицы Конрадом Мором, пытаясь защитить планету, вверенную его роду императрицей Аурелией, убитой незадолго до смерти самого комеса. Атилий был молод и полон юношеского запала. И, как и прочие, питаем он был искренней ненавистью к узурпатору. Потому он был весьма полезен, он и его гвардия, насчитывавшая сто тысяч превосходных бойцов, переживших мясорубку, коей являлся штурм столицы, не перешедших на сторону человека, который прямо на поле той битвы провозгласил себя императором.

Силантию было лет двадцать с хвостиком, имел он рыжие волосы и зелёные глаза. Омрачался его вид болезненной бледностью. Только недавно он подхватил заразу на одной из планет, но всё равно принял решение присутствовать, несмотря на болезнь.

Спустившись с трапа своего корабля, он осмотрел место встречи. Кто мог подумать, что встреча мятежной организации состоится на зелёной равнине? Место было выбрано прелестное. Покрытая росой изумрудная трава шуршала под ногами, обутыми в кожаные чёботы. В ста метрах текла очень широкая река, её берег сливался вдали с полосой горизонта, течение было таким медленным, из-за него становилось неясно, где река брала начало и куда неторопливо шла. Лишь легонько водный поток касался высокого берега, журча себе и никому не мешая, облачая реку в ложную личину озера, столь же спокойного везде в любое время года. Солнце, наподобие Зевса, вонзала в землю копья света, как греческий бог метал своё самое грозное оружие. Не было уголка, куда эти солнечные копья не долетели: куда не бросишь взгляд, нигде не было ни тени, ни деревца, только степь.

Силантий поспешил присоединиться к остальным, и стоило отвернуться от природы, то сразу предстало напоминание о существовании современного мира. Несколько транспортных кораблей, приземлившихся до прибытия Атилия, стояли вразнобой, хаотично и беспорядочно. Каждый корабль охранялся несколькими вооружёнными солдатами, почти такими же, как тройка самых доверенных охранников братьев. Очень легко было найти белый шатёр, развёрнутый для гостей. Ветер трепал его края, множество прочих лидеров стояли снаружи и вели живые беседы.

– А, Силантий, вот и ты! – кто-то окликнул юного дворянина.

К нему подошёл ют сорока лет, одетый в старую военную форму. Она была чёрная, поношенная, но в целом в хорошем состоянии. Золотая звезда поблёскивала на его груди. Символ былых заслуг выглядел жалко на фоне усталого лица, выдававшем страсть к потреблению табачных изделий, наряду с продолжительностью этой привычки. Морщины, испещряющие его лицо, придавали ему пару десятков лет, отталкивали от него несколько пятен на коже: одно, побольше, было на лбу, но спрятано оно было под кучерявыми чёрными волосами, другое – возле левого уголка рта. Юлий Эраст был тем, кого можно было назвать другом семьи Атилиев. С отцом юного комеса он по войне был знаком, то был ненамеренный побочный эффект столь ужасного явления. Юлий шутливо отдал честь, прежде чем заметить немощность своего юного знакомого.

– О боги, что ты подцепить успел, парень?

– Иди к нечистым, старик, – проворчал Силантий, к радости своей нашедший себе сиденье, – под дождём долго простоял. Вот и простудился.

– А с чего это ты?

– Хотел солдат подбодрить своим присутствием, – Силантий скрестил руки, – Но как по мне, впечатление оставил не лучшее.

– Интересные у тебя представления, парень.

– Не будут они любить нас, полюбят императора, как предатели на Галилее. Никчёмные трусы.

– Они увидели, как Мор твоему отцу голову отсёк одним ударом.

– Сейчас никому верить нельзя.

– Эти юты не предали тогда, не предадут сейчас, мой мальчик, – Юлий похлопал рыжего юнца по плечу, – Твоё бравое самопожертвование забыто ими не будет. Как добрался, хоть? Без преград, надеюсь?