Фамильное древо

Я раздраженно мотнула головой, но принц жестом остановил меня и продолжил:

– Вы действительно боитесь негативных последствий замужества и в самом деле хотите спастись из нашего кипящего политического болота, не потеряв самоуважения и достоинства. Я прекрасно понимаю это. Более того, я ожидал подобных действий (включая плач, бумаги и явление неглиже в мой кабинет) еще в тот момент, когда речь шла о списке условий для брачного контракта. Но их не последовало, – Его Высочество, мгновенно уловив мое желание высказаться, вдруг усмехнулся и принял на редкость укоризненный вид. – Право слово, Вега, я не так часто пользуюсь всеми привилегиями своего положения, но сейчас хотел бы договорить, не опасаясь быть перебитым. Что сказала бы леди Джейгор, узнай она о Вашем поведении?

– Ничего из репертуара Рино, будьте уверены, – все-таки перебила я. – Скорее всего, сейчас последовала бы рекомендация немедленно убедить вас в своих нежнейших чувствах и броситься в ноги, умоляя разорвать и сжечь приложение к контракту.

– А они есть? – неожиданно серьезно уточнил Третий, тактично стерпев очередное нарушение этикета. – Нежнейшие чувства?

Я растерялась.

Глупо было упирать на то, что я бы не стала пускаться в подобные авантюры с незаконнорожденными детьми, если бы не питала к их будущему отцу никакой симпатии. Его Высочество получил то же воспитание, что и я, ему привили то же мировоззрение и жизненные ценности. Он отлично знал: ради благополучия семьи и страны – стала бы. Как миленькая.

И, если бы не дурное влияние излишне прямолинейного брата, Его Высочество вполне мог бы позволить мне сохранить лицо и не признаваться в том, что я неровно дышу к навязанному контрактом жениху!

– Ваше Высочество, – с чувством сказала я, – дайте мне выспаться, и, клянусь, я буду невероятно убедительна.

Но, кажется, покраснела я при этом так, что принц отлепил свою царственную филею от стола, который подпирал на всем протяжении разговора, и уже почти привычно опустился на одно колено возле моего кресла, улыбаясь, как оружие массового обольщения.

То есть, в общем-то, как обычно…

– Очень на это рассчитываю, – тихо признался Третий, – потому что вот это, – он выразительно покачал смятой бумагой с моей подписью, – противозаконно и не имеет абсолютно никакой юридической силы. Контракт подписан обеими сторонами и заверен лично Его Величеством, и Вы беременны от меня, Вега. А брак кого-либо из королевской семьи не может быть расторгнут, если в результате него был зачат ребенок не далее третьей линии наследования. Боюсь, никуда Вам от меня не деться, даже если действительно хочется.

Чего мне действительно в тот момент хотелось, так это швырнуть в него чем-нибудь тяжелым. Неужели было так трудно сразу напомнить мне об этой статье Семейного Кодекса Ирейи?!

Но из тяжелого под рукой имелась только маленькая принцесса, а принц так виновато и обаятельно улыбался, что меня хватило только на непристойный жест из репертуара дражайшего начальства, непедагогично продемонстрированный за детской спиной. Его Высочество, впрочем, проняло и так.

– Вы действительно хотите?..

– Ваше Высочество, – чопорно произнесла я, – у меня складывается впечатление, что вы не слишком хорошо представляете себе роль настоящей леди в семье. Это вы от меня никуда не денетесь, даже если захотите. Особенно если захотите!

Принц рассмеялся с тщательно скрываемым облегчением и поднес к губам мою руку, и, разумеется, именно этот момент выбрал Рино, чтобы с крайне мрачным видом объявиться на пороге кабинета.

– Разврат! – припечатал он и, что самое забавное, был прав: этикетом позволялось лишь прикосновение к запястью и выдох над ним, но никак не поцелуи. – Шафером-то хоть позовете?

– Нет, – громко и единодушно высказались мы, разбудив маленькую принцессу.

Мелкая переводила сонный взгляд с одного лица на другое, но в итоге что-то пробурчала и спрятала нос у меня под пеньюаром.

– Шафер должен быть холостым, – все-таки смущенно пояснила я, отвлекшись от ее сонной возни и обнаружив лорда асессора опасно надувшимся.

– А еще предполагается, что он будет вежливым и галантным с гостями, станет помогать распорядителю, развлекать дам из свиты невесты и выносить им цветы, – безжалостно припечатал принц.

Откуда-то из подмышки прозвучало полусонное предложение «позвать папу, поручить ему и не шуметь», и все трое притихли, давясь смешками, а дискуссию пришлось отложить до появления няни, которая наконец-то унесла ребенка спать нормально.

– Так что, – продолжил Третий, убедившись, что госпожа Риана готова продолжить свою нелегкую работу, – касаемо шафера, я бы одолжил у тебя секретаря, если не возражаешь.

– Конст? Галантный и вежливый? Да я сам за ним в блокнотик записываю особо заковыристые фразы! – возмутился лорд асессор, но тут же махнул рукой. – Впрочем, нет, бери. Обязательно бери! Я сам дорого дал бы, чтобы посмотреть, как он вытянет рожи всем гостям разом… глядишь, запишу еще что-нибудь, подходящее ситуации…

Третий мгновенно понял, что под «ситуацией» имеется в виду отнюдь не свадьба, до которой оставалось как минимум сорок недель.

– Синд Ривз ушел?

– Ну да, – мрачно подтвердил Рино и ввернул такую словесную конструкцию в адрес нелицензированных порталистов, что на месте лорда Константа я бы завела очень-очень толстый блокнотик для обмена нецензурным опытом. – Обнаружили только свеженький портал сразу за дворцовыми воротами. Сунулись с проверкой безопасности и тут же выяснили, что любого, кто попытается его восстановить и воспользоваться, ждет увлекательный квест по поиску собственных кишок на площади в несколько квадратных километров. Я приказал оцепить все космопорты и начать патрулирование ближайшего космоса, но этому паршивцу не впервой уходить от таможенников. Простите, Вега. На этот раз я его упустил.

Я скупо кивнула, принимая к сведению.

Отчего-то после ночных событий у меня не было сомнений в подобном исходе. Вулканов контрабандист производил впечатление до неприятного уравновешенной и уверенной в себе личности. Он определенно мог бросить все и уйти, когда над ним нависла серьезная опасность. Синд Ривз не боялся остаться без гроша за душой, потому что твердо знал, что всегда сможет снова повести за собой людей и заработать состояние, пусть и нелегально. Но признаваться Рино в своих впечатлениях я поостереглась.

– В розыск объявили? – поинтересовался принц, машинально поглаживая меня по руке.

– По Ирейе – да, – вздохнул Рино, выдавая истинную цель своего визита.

– Когда уже тебя повысят? – раздраженно пробурчал принц, поднимаясь и направляясь к столу. – Сколько можно решать подобные вопросы через меня?

– Готов уступить свое тепленькое местечко в Ордене? – слегка удивился лорд асессор.

Третий на мгновение отвлекся от листа бумаги, на котором уже начал что-то строчить, и адресовал мне задумчивый взгляд, неуместно задержавшийся на распахнутом стараниями Мелкой пеньюаре.

Я вспыхнула и поспешила закутаться в него поплотнее.

– Пожалуй, – неожиданно кивнул принц и подмигнул. – Мне не помешало бы освободить немного времени.

Но к тому моменту, когда Рино, проследив его взгляд, обернулся, я уже сидела ровно и держала лицо.

Впрочем, за его цвет ручаться не стала бы.

***

О занимательной эпопее с истерикой в кабинете принца стало известно излишне широким кругам. По высшему свету пошли неприятные разговоры о моем статусе и причинах интереса Синда Ривза, и неделю спустя Его Высочество изволил лично преподнести мне корзинку с крупными соцветиями белой акации. Вручал он ее в приватной обстановке, но изрядно постарался, чтобы по дороге в крыло, куда поселили семейство Джейгор, презент успело рассмотреть как можно больше народу.

Слухи во дворце распространялись со скоростью ударной волны при ядерном взрыве, и, когда на следующий день няня Ее Высочества не сумела вспомнить, как меня зовут, ей даже не пришлось утруждаться и ломать голову: ко мне уже намертво пристало совершенно не подходящее прозвище. Впрочем, те придворные, кто помнил, что означает распустившаяся акация на языке цветов, окликали меня не иначе как с сарказмом.

Какой может быть тайный роман, если о нем судачит половина Нальмы? А это ведь еще журналисты до свежих сплетен не добрались – после них о новой фаворитке блистательного Третьего заговорит весь Альянс…

Не впасть в панику мне помог Рино, который в тот же день явился в мои покои и, гнусно посмеиваясь, прочитал мне целую лекцию про полезные свойства акации, не погнушавшись упомянуть, в том числе, мочегонные и слабительные. И тут же признался, что предлагал принцу подарить мне сангвинарию, но тот наотрез отказался.

Невыносимая язвительность Рино быстро расставила все на свои места.

Это все тот же лорд асессор, с полным боекомплектом чудовищных манер и социально неприемлемого чувства юмора, и все тот же деликатный и предусмотрительный Третий, в очередной раз ухитрившийся создать при дворе нужные настроения и расставить все акценты касательно моего положения, не произнеся ни слова. А что до сплетен… что ж, о маркизах журналисты пишут немногим реже, чем о принцах. Так что изменится?

Ну, помимо направленности шуточек Рино?

– Очень мудро с его стороны, – чопорно заметила я, собственноручно подливая не в меру говорливому, но очень своевременному гостю джейгорский чай. – Мне вполне достаточно своего яда, а вы, как я вижу, снова пришли без тазика. Сангвинария была бы излишней.

– От сангвинарии у меня хоть противоядие есть, – тоскливо признался лорд асессор, но тут же снова заулыбался. – Вы уже познакомились с госпожой Гирджилл?

– О да, – с чувством кивнула я. – Она произвела на меня неизгладимое впечатление.

Что правда, то правда: неподражаемая бабушка маленькой принцессы обладала превосходным светским лоском и кошмарным врачебным юмором, но, по крайней мере, ко мне отнеслась вполне благожелательно и выразила готовность вести мою беременность. Единственным камнем преткновения, несколько омрачавшим привычные вежливо-нейтральные отношения «целитель – пациент», стал – кто бы сомневался? – Третий.

Госпожа Гирджилл полагала, что за всю его жизнь Третий научился делать хорошо только одно – и это отнюдь не поддержание образа «щита», не законотворчество и не работа безопасника. Но, по крайней мере, последствия его единственного умения (также известные как подрывник нянь, диверсия во плоти, Мелкая и просто Ее Высочество) суровая иринейка обожала не меньше меня, а обнаружив безопасную тему, стала придерживаться ее. Только на прощание, уже заполнив медкарту, заключила: «Не переживайте, от этого бычары и столетняя бабка залетит и выносит, вот увидите!».

Если у меня кто и ассоциировался с «бычарой», так это Рино, но дискуссию я предпочла не развивать. Оставалось только сообщить госпоже Гирджилл, что я предпочла бы поверить ей на слово и не проводить экспериментов с пожилыми дамами.

Кажется, ее подобное завершение беседы тоже вполне устраивало, и мы разошлись, довольные друг другом, хоть и несколько покоробленные взаимной неловкостью. Впрочем, эти острые углы обещали со временем сгладиться, а целителем госпожа Гирджилл и впрямь была отменным.

– Беспокоиться не о чем, пока все идет как должно, – отчиталась я – и, все-таки не удержавшись, наябедничала: – Но когда госпожа Гирджилл говорила об этом, у меня сложилось впечатление, что она не добавила: «…в основном, благодаря мне», – только из тактичности.

Рино выдул очередную чашку залпом и блаженно сощурился.

– Нет, не из тактичности. Просто пациенты не любят, когда им говорят, что все плохо. Да и настрой, опять же, портится, а для магии исцеления очень важно, что думает о своем состоянии больной. Поэтому супруги Гирджилл всегда твердят, что все в порядке, как заведенные, даже если перед этим извели на клиента весь резерв.

Я вздохнула и долила ему еще чая.

– Мне действительно было спокойнее, пока я об этом не знала, – заметила я и предпочла перевести тему. – Вы выглядите чрезвычайно довольным. Его Величество одобрил ваше повышение?

– Какое там, – отмахнулся лорд асессор и заглотил булочку – кажется, не жуя. – По-моему, папа здорово опасается, что, если меня допустить до международной работы, через полгода все иностранные коллеги будут разговаривать исключительно на ирейском, но нецензурно…

Пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы оставить при себе замечание, что так оно, вероятно, и будет. После полутора лет общения с Рино даже я порой ловила себя на совершенно не соответствующем высокому званию леди лексиконе. Что уж говорить об остальных агентах?

Лорд асессор, впрочем, мое молчание истолковал абсолютно верно. Хмыкнул, но спорить не стал, заранее признавая мою правоту.

– Нет, доволен я потому, что сумел передать заказ в хелльскую Гильдию Убийц, – признался он и, видя мою готовность высказаться, тут же добавил: – И да, я знаю, что для разговора с беременными лучше выбирать темы вроде цветочков и пинеток, но Мира их никогда не поддерживала, а с другими беременными я чай не пил…

– Я не о том, – рассмеялась я. – Вы ведь заказали Синда Ривза, не так ли? Раз уж не получилось его поймать законным путем…

Бастард Проклятой династии нехорошо ухмыльнулся.

– Вега, если вы еще и угадаете, через кого я передал заказ, я сегодня же пойду и устрою Третьему скандал с битьем посуды, чтобы он выпустил вас с больничного. Вы мне нужны. Позарез.

Я нутром почуяла очередное «вам не понравится». Нутро трепетало от страха и восторга и никаким разумным доводам не внимало.

– Через леди Лавиану, разумеется, – предположила я. Кто может быть знаком с главой Гильдии Убийц, как не глава Гильдии Магов?

– Я одолжу ваш сервиз? – воодушевленно спросил Рино. – Очень надо. Для скандала с Третьим. Я серьезно!

– Рассказывайте, – рассмеялась я. – Что случилось в Ордене?

– Констант уволился, – признался лорд асессор. – Опередил меня, устроил Третьему скандал с битьем посуды, и через две недели разорвет помолвку с Мелкой. В общем-то, с момента его знакомства с леди Хикари к тому и шло. Константу претит необходимость следить за ней и постоянно строчить отчеты, а на фоне волны внезапных свадеб ему и вовсе проветрило чердак, и стадный инстинкт восторжествовал над здравым смыслом. Рано или поздно он одумается и поймет, что жить без постоянного источника дохода, за счет земельного надела жены, – унизительно, а лучшей работы, чем в Ордене, ему не найти… но когда еще до этого дойдет? На ближайшее время я остался без секретаря, Акация. Что скажете?

Мне понадобилось некоторое время, чтобы совладать с собой. Кажется, недавняя мысль о необходимости искать новую партию для Ее Высочества была пророческой, но в тот момент я переживала скорее о дальнейшей судьбе самой Хикари.

– Я ей шею сверну, если она опять ему откажет!

Ну, возможно, времени все-таки нужно было чуть побольше.

Нет, я отлично понимала, почему леди Хикари раз за разом отвечает отказом на предложение руки и сердца. Великолепная баронесса со всеми потрохами принадлежала Тейнарскому Самаджу, а тот не слишком-то одобрял попытки сотрудниц уйти на покой. Виновнику вполне могло и не поздоровиться. Кроме того, женитьба на двойной шпионке, чьим прикрытием служит сфера эскорт-услуг, – в принципе не то, что обычно желают любимому человеку.

Баронесса балансировала на тонкой грани, стараясь не ущемлять ничьи интересы. И в результате ущемляла свои.

– Не вздумайте говорить леди Хикари раньше времени! – потребовал у меня Рино. – Констант готовит грандиозный сюрприз и первым свернет вам шею, если вы его испортите. Лучше сознавайтесь, этот сервиз мне бить или у вас есть что-нибудь другое на примете?

Я растерянно опустила взгляд на фарфоровую чашку, расписанную под мрамор, но быстро поняла, что думаю совершенно не о том.

– Не беспокойтесь, лорд асессор, я сама поговорю с Его Высочеством, – пообещала я, с предвкушением улыбаясь. – Думаю, этот вопрос можно решить безо всякого скандала.

…например, напомнить, что бывший секретарь лорда асессора проводил рядом с дражайшим начальством по двенадцать часов в сутки – и проводил бы по двадцать четыре, если бы не необходимость иногда спать и следить за двойной шпионкой, с которой крутил роман. Если я займу место Константа, то буду находиться под присмотром почти постоянно.

Да, этот аргумент определенно имел больше шансов на успех, нежели разбитый сервиз тетушки Джейгор.

Эпилог первый. Три недели спустя

В особняке сильно пахло лилиями. Из покоев на втором этаже доносился истерический плач.

– Вы вовремя, Акация, – с чувством сказала Тина, в нарушение доброй дюжины правил этикета пробегая мимо меня. – Все очень плохо.

Это я и так слышала, видела и даже чуяла. Одно то, что тетушка Джейгор молча сидела внизу, сложив подрагивающие руки на коленях, а ее всегда такой сдержанный супруг суматошно вился вокруг нее, пытаясь успокоить, говорило о многом.

Но я все-таки улучила минутку, чтобы заглянуть напоследок в свою бывшую спальню. Художника, резко посерьезневшего и помудревшего, выпустили из подвалов Ордена неделю назад, и Эрдан как-то обронил, что тот выразил желание завершить начатую работу.

За нижним рядом окон набирала силу серовато-желтая нальмская осень. На стекле еще оставались капельки недавно закончившегося дождя, а ствол дуба потемнел от сырости. Мощеную площадь перед домом застилала опавшая листва, и дворник из ратуши вяло махал метлой, сгоняя ее в кучу.

А в полукруглом окне наверху жило лето. Пронизанное солнцем, пахнущее липовым цветом и бликующее серебристыми брызгами воды из многочисленных ручьев, зеленое, как дубовый лист на просвет. При всем моем предвзятом отношении к Крейгу Ривзу нельзя было не признать: он весьма и весьма талантлив.

– Акация! – нервно окликнули меня из коридора.

Я обернулась – и не сдержала восхищенного вздоха.

Сегодня леди Хикари предпочла наряд поскромнее, с закрытыми плечами и неглубоким декольте, но очень точно угадала с оттенком – нежно-нежно-розовым, как цветы сакуры. Она выглядела так взволнованно, молодо и свежо, что букет невесты в ее руках смотрелся бы невероятно органично, будь он составлен должным образом.

– Ты так и пойдешь? – спросила ослепительная баронесса, от удивления позабыв обо всяком такте – и букете.

Я постаралась удержать на лице приличествующее выражение.

Замечание Рино об основных особенностях врачебных речей госпожи Гирджилл оказалось верно до последнего слова. Беременность протекала не лучшим образом, и я предпочла отказаться не только от принятых в нашем кругу корсетных платьев, но и от одобренных обществом специализированных нарядов с узким контрастным жилетом на пуговицах. В итоге пришлось остановить свой выбор на темно-синем платье с завышенной талией, вышедшем из моды еще до гибели Джеда: оно, по крайней мере, было мягким и удобным.

– У моего нынешнего положения есть некоторые привилегии, – улыбнулась я Хикари. – То, что я надену, вскоре станет пользоваться большой популярностью при дворе, даже если это будет мешок из-под муки.

– В таком случае, тебя не затруднит в течение ближайшего часа выйти замуж вот с этим букетом? – ничуть не смутившись, поинтересовалась баронесса и протянула мне художественно оформленную связку белых лилий.

Меня затошнило.

– Только если его спрячут в мешок из-под муки, – в тон ей отозвалась я, – и раздадут гостям противогазы. Кому пришло в голову составить букет из лилий?

Кажется, можно было и не спрашивать. Шафер жениха в последние дни поражал всех своей рассеянностью, постоянно забывая о важных мелочах, из которых складывалась традиционная ирейская свадьба. Я подозревала о связи его состояния с тем, что Констант так и не решился сделать Хикари предложение, но стоически молчала, выполняя данное лорду асессору обещание.

Баронесса же найти объяснение странному поведению любовника не могла и оттого сердилась, чисто по-женски подозревая худшее.

– Констант сам не свой, – вздохнула она, опустив взгляд на пахучий букет исключительно траурного вида, и опасливо замолчала, будто лишнее слово могло накликать беду.

Я тоже обошла эту тему – по той же причине.

– Я свяжусь с Его Высочеством, чтобы он приказал доставить правильный букет. Кажется, я видела в королевской оранжерее померанцевый цвет. Тебя не затруднит вернуться к Джоане и сообщить, что все будет в порядке?

– Если уж даже Сестра ее в этом не убедила, что могу сделать я? – безнадежно поинтересовалась великолепная баронесса, но все-таки покорно развернулась и удалилась, унося с собой чрезмерно пахучий букет.

Я поспешила открыть окно и вздохнула с облегчением. Снаружи пахло осенью: влажным камнем и палой листвой. Над водонапорной башней всходило неяркое солнышко – приглушенно-золотистое, как волосы Третьего принца.

Дориана. Дориана Риндвиста ди Ариэни.

Было забавно наконец узнать, как зовут отца моего ребенка, будучи на второй неделе беременности. И еще забавнее оказалась привычка даже сейчас, спустя еще три недели, по-прежнему звать его Третьим: окружающие не понимали, о ком идет речь, если я называла его по имени, и в повседневных разговорах я все так же прибегала к порядковому номеру.

Рино говорил, что я привыкну. А Третий с неизменной тактичностью откликался на все возможные варианты, ничем не выдавая своего отношения к тому или иному обращению, и я невольно стала предпочитать рекомендованное этикетом:

– Ваше Высочество, – окликнула я, дождавшись характерного щелчка сенсоров, – вы сильно заняты?

– Как раз держу жениха за пояс, – невозмутимо отозвался он после небольшой паузы. – Эрдан счел, что сейчас самое время для поспешного бегства через окно, и, кажется, забыл, на каком этаже находится. Как скоро можно будет продемонстрировать ему невесту? Пара минут восторженного ступора была бы очень кстати.

– Я бы предпочла продемонстрировать ей жениха, – тоскливо вздохнула я, но не стала признаваться, что в день своей свадьбы с лордом Альгринн выглядела такой же идиоткой (как, подозреваю, и сам маркиз). – Но могу предложить вам отличный способ отвлечь Эрдана, если вас не затруднит оттаскать за уши лорда Константа ди Эмбера и подробно объяснить ему, чем померанцы и мирт отличаются от лилий.

– А он разве не в особняке Джейгор? – удивленно уточнил Его Высочество.

Я повернулась было к двери, за которой скрылась Хикари, но быстро заставила себя смотреть в окно, умиротворяться и думать о хорошем.

– Нет. Доставил цветы и сразу удалился. Вы не могли бы прислать нормальный букет невесты? На женской половине слезы и паника, я не могу отлучиться.

Разговаривай я с Рино, он непременно уточнил бы, отчего – успокаиваю или участвую? Но это был Третий со всей его неизменной дипломатичностью: аналогичный вопрос наверняка вертелся у него на языке, но так и не прозвучал.

Временами мне не верилось, что он вообще настоящий.

– Разумеется. Я отдам приказ садовнику. А Константу уши надерем чуть позже, сообща.

– Чур, мое – правое! – безапелляционно потребовала я и отключилась.

Оставалось самое сложное: пойти в покои к Джоане и ненароком не присоединиться к слезам и панике на радость язвительному начальству. Отчего-то я чувствовала, что очень к ним близка, хотя до появления у меня уважительной причины оставалось еще несколько недель.

– Проблема с букетом решена, – известила я, закрыв за собой дверь.

– А с бутоньеркой? – нервно спросила тетушка, безостановочно вертя в руках веер. Кажется, она взяла себя в руки в достаточной степени, чтобы подняться к дочери, но о полноценной помощи со сборами речи еще не шло.

– С какой бутоньеркой? – озадачилась я, старательно придерживаясь подобающе ровного тона.

– У отца невесты должна быть бутоньерка! – категорически потребовала леди Джейгор.

Я молча порадовалась, что граф Джейгор, при всей своей внешней сдержанности страшно переживавший за жену и ее драгоценное настроение, не видел ее в этот момент. И, что особенно ценно, ни слова не слышал про бутоньерку.

– Вовсе не обязательно, – осторожно заметила я. – Кроме того, если на свадьбе кто-то, помимо жениха, носит бутоньерку, необходимо проследить, чтобы она была менее яркой и крупной, нежели украшение Эрдана. Мы никак не можем соблюсти это требование, поскольку ри Сайерза никто из нас не видел. Может быть…

– Я думаю, платок с инициалами в нагрудном кармане будет куда уместнее, – пришла мне на помощь Сестра, выглянувшая из гардеробной комнаты. – И, не побоюсь этого слова, практичнее. Свадьба единственной дочери – это так волнительно!

На лице прямолинейной жрицы значилось неописуемое облегчение по поводу того, что свадьба единственной дочери ей не грозила. Я не стала намекать ей, что женить единственного сына – занятие ничуть не спокойнее, и молча последовала за ней.