По ту сторону времени

– Не так уж он мне и нравится, – махнув рукой ответила Мира.

– И давно?

– Скажем так, сегодня утром он растерял былое очарование.

Увидев, что глаза Кэтрин загорелись жаждой подробностей, Мира не упустила возможность воспользоваться моментом:

– Я все расскажу, если пойдёшь со мной.

– Это грязный шантаж, – возмутилась Кэтрин для виду, с трудом сдерживая улыбку.

– Разве я многого прошу?

Она склонила голову набок и невинно захлопала ресницами.

– Ладно, уговорила.

Мира вскинула кулаки в победном жесте.

– Но, с тебя коктейль, – добавила Кэтрин, предупредительно подняв указательный палец.

– Вымогательство против шантажа? Неплохо.

– Разве я многого прошу?

– С ним все будет в порядке?

– Да. Внутренние органы не задеты. Скоро он придёт в себя.

Голоса доносились до Криса словно из-за стены. Голова гудела, а тело казалось чужим и совершенно не хотело слушаться. Даже на то, чтобы открыть глаза, понадобились немалые усилия. Все, что он увидел в первые мгновения – это два нечетких силуэта и ослепляющая пелена света на фоне. Крис совершенно не понимал, где он находился. Последнее, что он помнил, как лежал на полу в своей квартире после визита “старых друзей” и отправляла зов о помощи Тому. Потом была темнота, чей-то далекий крик, сквозь мимолетный просвет в сознании, затем снова темнота и он очнулся здесь. Это “здесь”, собственно говоря, определенно не было его квартирой. Чем это было, он решил пока не думать и сосредоточился на людях, которые были в комнате. Он приоткрыл глаза и под веки проникла частичка внешнего света. Пришлось часто заморгать, чтобы приглушить эту яркость.

За своими мыслями Крис не сразу заметил, что те двое больше не разговаривали, а их силуэты куда-то делись. Гудение в голове сменилось легким шумом в ушах, как вдруг мужской голос слева окликнул его по имени. Крис резко повернул голову в том направлении так, что в глазах потемнело. Темнота рассеялась, и он смог увидеть, что говорившим был Том, который выглядел весьма обеспокоенным. Рядом с ним, обеспокоенная не меньше, стояла Софи.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Я не могу пошевелиться, – признался Крис. – Но у меня ничего не болит.

– Я вколола тебе обезболивающее, у него есть небольшой паралитический эффект. В любом случае, тебе лучше пока не двигаться: у тебя сломано запястье, многочисленные ушибы, не говоря уже о том, что порез на руке опять открылся.

Крис порадовался хотя бы тому, что не чувствует боли от всего вышеперечисленного.

– Я долго был в отключке?

– Нет, я только недавно закончила обрабатывать твои повреждения.

– Спасибо. И тебе, Том, тоже.

– Всегда пожалуйста, – буркнул тот, но, все же, с явным облегчением.

– А, где я, кстати?

Крис предпринял ещё одну попытку осмотреть помещение. Стерильно белая комната, такого же цвета, яркие лампы, попискивающий серебристый аппарат справа от него. Он догадался прежде, чем Софи озвучила правильность его догадки.

– Ты – в Центре. Когда Том нашёл тебя, он позвонил мне.

– Софи настояла, что тебе нужно в больницу, – вклинился в разговор Том, – а я подумал, что как раз туда тебе лучше не ехать. Вот она и предложила, что можно привезти тебя сюда.

– В этом нам помог Джо, – продолжила Софи. – Ещё не знаю как, но он достал машину скорой помощи. И вот мы здесь.

Она явно хотела спросить о чём-то, но все не решалась.

– Расскажешь, что произошло? – наконец, выпалила она на одном дыхании.

Крис перевёл глаза на Тома, взгляд которого четко выражал: “Решай сам, рассказывать ей или нет”.

Софи заметила их переглядки и сомнение Криса. Она прекрасно понимала, что у него нет оснований открывать ей свои секреты. Было немного обидно, но настаивать она не стала.

– Ты можешь не говорить, если не хочешь, – сказала она мягко. – Достаточно того, что сейчас ты более-менее в порядке. Я оставлю вас ненадолго?

Она перевела взгляд на приоткрытую дверь, из-за которой выглядывал Джо, помахивая стаканчиком из ближайшей кофейни.

– Конечно, можешь не спешить, – заверил ее Крис со слабой улыбкой.

Едва за Софи закрылась дверь, Том, все это время сохранявший невозмутимый вид, нахмурился и резко спросил:

– Мне-то ты все расскажешь?

– Рассказывать особо нечего, – уклончиво ответил Крис, с внезапным интересом разглядывая потолок.

Том же не сводил с Криса настороженного взгляда.

– Ты что, снова взялся за старое?

Том был одновременно разозлён и обеспокоен. Он знал, во что мог опять ввязаться друг. Один раз это его чуть не погубило. Том очень боялся повторения.

– Нет, – горькая усмешка отразилась на лице Криса. – Похоже, что старое взялось за меня.

– Кто-то из твоих поставщиков?

– Покупателей.

Крис, наконец, решился взглянуть на друга. Он увидел только беспокойство. Наравне с недоверием? Но, с чего бы? Он ни словом, ни делом не давал повода сомневаться в себе. Год назад он с таким трудом выпутался. Не без помощи Тома. Не для того, чтобы опять испытывать судьбу и удачу. Второго шанса могло и не быть. А Крису, определенно, было, что терять и ради чего бороться. Ради чего жить в конце концов. Впрочем, и всегда было. Он совсем не собирался становиться одним из тех несчастных, которые пойдут на что угодно, ради очередной дозы. Он помнил, достаточно отчетливо, что за минутами эйфории приходят часы опустошения, что сладость удовольствия быстро сменяется горечью потери, а необузданная жажда подчиняет себе весь смысл существования. Что грань невозврата слишком тонкая, переступая ее ты теряешь в себе человека. Более того, ты теряешь себя. Было бы легко поддаться искушению, но эта слабость в конце концов стоит жизни. А ее он отдавать не собирался. Никому и нечему.

Поэтому, вздохнув поглубже, он сказал, предельно четко и ясно:

– После того случая, я оборвал все контакты и, поверь мне, не стремлюсь обратно.

Том долго ничего не отвечал, а лишь размышлял о чём-то у себя в голове, мельком поглядывая на Криса.

– Я верю тебе. Но не понимаю, что им от тебя понадобилось, столько времени спустя?

– Ты ведь знаешь, что эта дрянь толкает людей на иррациональные поступки.

В голове тут же возникли его собственные “подвиги”, которые, в водовороте последних событий, давненько не напоминали о себе.

Крис поспешил стряхнуть с себя ворох воспоминаний, от которых было противно и, за которые было стыдно.

– Неизвестно, что им ещё взбредёт в голову, так что, пока поживешь у меня, – рассудил Том совсем не в форме предложения, а как утверждение.

– Не думаю, что в этом есть необходимость.

Крис нахмурился. Факт того, что с ним обращаются, как с беспомощным, его совершено не радовал. Хотя, в глубине души, он понимал, что Том не так уж и не прав.

– Если для тебя ее и нет, то подумай о своей матери. Чем ты ей поможешь, если в следующий раз тебя покалечат ещё больше или вообще убьют?

Крис промолчал. Жесткие слова друга начисто сбили его раздутое упрямство. Все без остатка.

“Он нужен. Он должен”.

Крис еле заметно кивнул. Но Том, пристально следивший за ним, заметил. Явно удовлетворённый таким ответом, он сказал, уже смягчившись:

– Если тебе что-нибудь нужно, ты говори. Я принесу. Ты здесь останешься, как минимум, до завтрашнего утра.

– Что мне делать тут так долго?

– Ты явно не осознаешь, в каком ты сейчас состоянии. Выглядишь ты, прямо скажу, не очень. А, как ты себя чувствуешь, ты узнаешь только через несколько часов. Так что, прекращай упрямиться, а слушай умного доктора Тома.

Крис обреченно застонал в потолок.

– Тогда принеси мне, хотя бы воды, – потребовал он у, обалдевшего от такого наглого тона, Тома.

– Волшебное слова, даже не смотря на твое положение больного, ещё никто не отменял.

– Пожалуйста, – буркнул Крис и шутливо добавил, – мы с тобой вряд ли уживёмся.

– И я тебя тоже очень люблю. Хотя, все время думаю, за что мне такое наказание, как ты.

– Иди уже.

Дверь за Томом закрылась с тихим стуком, а Крис прикрыл глаза и сам не заметил, как забылся безмятежным сном.

Глава 15

Начало января в Лондоне выдалось промозглым. Порывистый ветер превращал стройный хоровод снежинок в настоящую метель. На улицу, не то что не хотелось показывать даже кончик носа, а было искреннее желание зашторить поплотнее окна и, Бог знает, как, но закрыть двери ещё покрепче. Потому что создавалось впечатление, что непогода может проникнуть в твоё уютное, тёплое жилище своими когтистыми, студёными лапами.

Часы на кухне показали ровно 10:00, когда туда вошла Кэтрин, потягиваясь ото сна. На столе уже стояла кружка ароматного кофе и ее руки рефлекторно потянулись к ней, чтобы сделать хоть один глоток. Тёплая жидкость медленно разлилась по телу, принося окончательное пробуждение. А вместе с ним и запоздавшую мысль о том, что она только что просунулась, и сама не могла заварить себе кофе.

Ее глаза расширились в испуге, чашка чуть не выпала из рук, а по спине пробежали холодные мурашки.

– Доброе утро, Кэтрин.

Голос был уж слишком знакомым, но сказать, что Кэтрин очень была рада утренней встрече с его обладателем, было нельзя.

– Привет, папа.

Она резко поставила чашку на стол с громким стуком и повернулась к нему.

В небольшом углублении за шкафом, на высоком барном стуле сидел ее отец. Волосы его были чуть взъерошенные и влажные от снега. На нем было светло-бежевое кашемировое пальто, не подходящее по погоде и, скорее всего, безнадёжно испорченное. Вода с него стекала на пол, образуя довольно заметную лужицу. В руках у него ещё дымилась кружка с таким же кофе. Глаза смотрели прямо на Кэтрин, будто оценивая, как она выглядит по шкале от 1 до 10. И, что-то ей подсказывало, что ее утренний наряд, состоящий из розового, махрового халата и тапочек с Мишками, заслуживал в его глазах максимум балла три.

Кэтрин неловко переминалась с ноги на ногу, прочистила горло и наконец спросила:

– Какими судьбами, папа? Мог хотя бы предупредить, что собираешься заехать.

– Чтобы ты нашла тысячу и одну причину, чтобы со мной не видеться?

– Не думаю, что это стало бы для тебя препятствием, – чуть раздраженно ответила Кэтрин.

Она отодвинула стул, на котором и расположилась, поставив локти на стол и подперев лицо ладонями. И со всей готовностью собралась слушать.

Мистер Уайт поднялся, медленно подошёл к столу и сел напротив.

Кэтрин поджала губы, но ничего не сказал, продолжая ждать.

– Мама волнуется, что ты не приехала к нам на рождество, – начал мистер Уайт. Его пальцы отстукивали слабый, но раздражающий ритм по керамике чашки.

Кэтрин закатила глаза на его реплику, прекрасно понимая, что целью визита было совсем не волнение мамы.

– Рождество было неделю назад, а ты приехал только сейчас. К тому же, меня не было в Англии. Тебе ли не знать?

Ее глаза блеснули недобрым блеском плохо скрываемого недовольства.

– Да, – согласился он. – И, как тебе Австралия? Встретила кого-нибудь интересного?

– Не пойму, к чему ты клонишь? – нахмурилась Кэтрин, откинувшись на спинку стула и демонстративно уставившись в окно.

– А я думаю, ты прекрасно все понимаешь. Кто он?

– Который из них?

– Не прикидывайся дурочкой, Кэтрин Элизабет Уайт! – он почти сорвался на крик и теперь тяжело дышал.

– А ты перестань лезть в мою жизнь.

Кэтрин резко вскочила со стула так, что тот с грохотом повалился на пол. Она отошла к окну, с подчёркнутым интересом рассматривая заснеженную улицу, а на самом деле- пытаясь успокоиться.

– Ну и, кто этот парень, который так нравится моей дочери? – гораздо спокойнее спросил мистер Уайт.

Кэтрин пожала плечами.

– Почему-то раньше ты такие вопросы не задавал.

– Потому что раньше, мне было известно, кто они.

Она раздраженно фыркнула.

“Конечно, кто бы сомневался, что у папочки на всех моих парней было исчерпывающее досье”.

– А об этом парне нет совершенно никакой информации. Как будто, его вообще не существует.

– Его зовут Крис, – ответила Кэтрин, поворачиваясь. – И его на самом деле не существует. Пока что, по крайней мере.

Лицо мистера Уайта вытянулось в недоумении.

– Как такое возможно?

– Поверь, я тоже не сразу поверила. Он из будущего. Первый раз я его увидела прямо в своей спальне почти два года назад. Кстати, а почему ты раньше им не заинтересовался?

– Его видели с тобой всего пару раз, – он как-то странно запнулся на этом месте, подбирая слова. -Так что я не придал этому значения. Но о том, что ты в Австралии, кроме твоей подруги и меня, по всей видимости, никто не знал.

Кэтрин кивнула в знак согласия.

– И тут он появляется рядом с тобой. Это меня заинтересовало. А, когда я не нашёл ничего о нем, то не на шутку испугался. Так говоришь, он из будущего?

– Да. Участвует в правительственном эксперименте.

– Это он тебе так сказал, Кэтрин. Держалась бы ты от него подальше. Не нравится мне эта история.

– Я вполне могу сама разобраться со своей жизнью, – отрезала Кэтрин.

– Также, как разобралась с двумя амбалами под своей дверью? Не доросла ещё, сама разбираться!

Кэтрин накрыла волна возмущения и она, чтобы не сорваться и окончательно не испортить отношения с отцом, отвернулась обратно к окну, скрестив руки на груди.

– Тебе лучше уйти, папа. И, в следующий раз, потрудись предупредить меня о своём визите или хотя бы – позвони в дверь, а не входи, как к себе домой. Я могу быть не одна.

В этот самый момент в дверь позвонили.

– Видишь? Звонок прекрасно справляется со своей функцией.

Она пулей вылетела из кухни и пошла открывать, давая понять, что разговор на этом окончен.

Мистер Уайт прошёл следом. Он осознавал, что продолжи они разговор, то разругаются в пух и прах. И Кэтрин уж точно сделает все наперекор. Упрямства ей не занимать.

– Да, ты права, я, пожалуй, пойду.

Кэтрин, которая уже успела дойти до двери, обернулась и удивленно вскинула брови.

– Правда?

– Ты же сама этого хотела. Только найди время встретиться с матерью. Она и правда переживает.

С этими словами он прошёл мимо Кэтрин и сам отворил входную дверь.

– О, здравствуй, Майк. Рад тебя видеть. Я уже ухожу. Увидимся, дочка.

Сказано это было подчёркнуто веселым тоном, совершенно отличным от разговора на кухне минутой раньше.

– Здрасьте, – только и пролепетал Майк, переводя недоуменный взгляд с Кэтрин, которая так и застыла в позе спиной к двери, на человека, которого он видел впервые в жизни.

– Уже ухожу, – повторил мистер Уайт почти шепотом.

Он уже успел скрылся за углом, ведущим к лестнице, когда Майк пришёл в себя и спросил:

– Это твой отец?

– Очевидно, – коротко ответила Кэтрин, развернувшись. – Ты что-то хотел?

– Поговорить.

– Мы уже говорим, если ты не заметил.

– Я вообще-то серьезно.

– Да и я не шучу.

– Зачем ты так?

Саркастичный тон Кэтрин хоть и был направлен на отца, но задел Майка. А он и так долго не мог найти для себя достаточно аргументов, чтобы прийти.

Кэтрин слегка качнула головой, прикрыв глаза и, стряхивая с себя остатки разговора с отцом.

– Прости. Ты проходи. Замёрз, наверное?

– Есть немного. Погода сегодня просто свирепствует.

– Мог бы тогда не идти на такие жертвы. Проходи в гостиную, я сейчас.

А сама пошла заваривать травяной чай.

– Но я хотел тебя увидеть, – громко сказал Майк ей вслед.

Эти слова хлестко ударили в спину сожалением и, в то ж время, раздражением.

“Зачем он снова начинает эту тему? Мы ведь все уже выяснили. Он и сам избегал со мной встреч”.

Ещё дольше заваривать чай уже было невозможно и Кэтрин пришлось вернуться к Майку. Она передала ему чашку и села в кресле напротив дивана, в котором расположился он. Выглядел он бледным и нервозным. Его нога отстукивала едва уловимый ритм, а глаза, то быстро бегали, не фокусируясь ни на чем конкретно, то смотрели в одну точку, но не останавливались на ней самой. Ей стало неуютно в окружающей тишине и от непонятного настроения Майка. Она пару раз поерзала в кресле, прежде чем спросить:

– Майк, у тебя что-то случилось?

Он бросил на неё беглый взгляд, но быстро перевёл его обратно на чашку в своих руках. Похоже, что его самообладания хватило только на короткий диалог на пороге и сейчас он растерял все слова.

Наконец, он ответил, то и дело сбиваясь:

– У меня? Нет. То есть, да. То есть, не совсем у меня. Ты помнишь Бэтти? Мы с тобой заезжали к ней несколько месяцев назад.

– Ну, конечно помню. Это- твоя бабушка. Она ещё угощала нас домашними пирожными и сокрушалась, какая я худая.

Бэтти была единственным близким родственником Майка, и сама воспитывала его, когда его родители погибли. Майк всегда говорил о ней с неимоверной теплотой и нежностью, часто навещал ее и считал практически матерью.

По его остекленевшему взгляду и, блестящим от слез, глазам, было понятно, что случилось что-то ужасное. Кэтрин пересела на диван рядом с ним и крепко обняла его за плечи, позволяя успокоиться и, в конце концов, заговорить:

– Ее больше нет. Вчера были похороны.

Майк развернулся к ней лицом и первый раз за сегодня посмотрел ей в глаза.

Вы когда-нибудь видели, как плачут мужчины? Не маленькие мальчики, которые рыдают от любой обиды, а сильные, кажущиеся несломимыми, мужчины. Они плачут скупо и только от боли, от опустошающего отчаяния. Они не бьются в истериках и мало разговаривают. Быстро берут себя в руки за напускным спокойствием. Но их слезы увидеть страшно. Потому что они с горем. Потому что они редкость.

У самой Кэтрин слезы навернулись на глаза. Не то из-за бедной старушкой, которую она видела всего раз в жизни. То ли из сопереживания Майку, который был и оставался для неё не чужим человеком.

– Иди ко мне, – сдавленно прошептала она и обняла его ещё крепче.

Так они просидели несколько минут, а может быть и часов. Метель за окном сменилась редким снегом, а чай в чашке совсем остыл.

Кэтрин не пыталась разговорить Майка, чтобы он выплеснул свою боль. Она понимала, что он, пока, не готов принять ее окончательно. А потому лучшее, что она могла для него сделать, это разделить с ним его молчание, просто быть рядом, ведь необходимой она уже была.

– Я могу остаться у тебя сегодня? – спросил Майк.

Сейчас он выглядел ещё более уставшим, чем, когда пришёл. Красные, воспалённые глаза, особенно ярко выделялись на белом лице, дополняя синеву под ними от бессонной ночи.

– Конечно, Майк. Я постелю тебе в спальне. Тебе нужно, как следует отдохнуть и набраться сил.

– Ей бы не понравилось то, как ты себя изводишь, – добавила она тихо.

Майк слабо кивнул и позволил ей увести себя в спальню и уложить на кровать.

– Поспи немного, – ласково сказала Кэтрин, поглаживая его по голове. – Все будет хорошо. Вот увидишь.

Она легонько поцеловала его в лоб, как часто перед сном в детстве делала ее мама. Возможно, Бэтти поступала также.

И вышла из комнаты.

Кэтрин расположилась в кресле в своей любимой позе, поджав ноги под себя и перечитывала свои любимые моменты из “Гордости и предубеждения”, книги, которую она знала чуть ли не наизусть.

За окном уже давным-давно стемнело. Слабый ветерок покачивал чёрные ветви раскидистого дерева, которое отбрасывало на пол большую тень в свете уличного фонаря.

Тихое шуршание страниц и отдаленное тиканье напольных часов в коридоре заглушил внезапный грохот. Кэтрин вскрикнула от неожиданности и испуга, вскочила с кресла, попутно роняя книгу, которая приземлилась на пол страницами вверх.

– О, Господи! Ты как?

Кэтрин быстро взяла себя в руки, как только разглядела, что перед ней появился Крис. А точнее – свалился прямо посреди ее гостиной и сейчас распластался на полу.

– Голова закружилась, сейчас все пройдёт, – слабо ответил Крис, потирая переносицу.

Кэтрин стащила с дивана подушку и аккуратно положила ему под голову.

– Ты пока полежи немного. Хочешь, заварю тебе крепкий чай с сахаром? Он поможет восстановить силы, – мягко спросила она, поглаживая его по волосам.

– А что здесь, собственно, происходит?

Возмущённый возглас Майка мигом привлёк их внимание. Кэтрин вскинула голову и уставилась на него, округлившимися от неожиданности, глазами, сохраняя нелепое молчание. А Крис просто пару раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд на говорившем, а его слабая попытка приподняться встретила сильное сопротивление в виде рук Кэтрин, которые крепко удерживали его в лежачем положении.

Эмоции Майка калейдоскопом сменялись на его лице и очень хорошо читались: непонимание, осознание, укол ревности, негодование.

Не удостоив вниманием Майка, Кэтрин спросила у Криса:

– Тебе уже лучше?

– Да, все в порядке.

Крис чувствовал напряжение, исходившее от незнакомого ему человека, который продолжал стоять на месте и прямо-таки прожигал его взглядом.

– Я сейчас вернусь, – пообещала ему Кэтрин.

Она вышла из комнаты, прихватив по дороге растерянного и злого Майка, который, однако, не сопротивлялся.

Весь путь до кухни он шипел ей на ухо вопросы о том, кто это, требовал все немедленно объяснить и злился ещё больше от того, что Кэтрин молчала.

Как только за ними закрылась дверь, Кэтрин решительно развернулась и предупреждающе подняла указательный палец.

– Не. Смей. Устраивать. Мне. Сцены. Ревности.

Получилось почти ровным тоном. Прозвучало слегка угрожающе.

– И, предвидя твои дальнейшие вопросы, отвечу сразу. Его зовут Крис. Он мой… друг. И сейчас ему очень нужна моя помощь. Так что, давай обсудим все остальное позже, ладно?

Ее голос смягчился и она, почти умоляюще посмотрела в глаза Майку.

– Ладно, – ответил он после секундного колебания.

Вздохнув поглубже, будто следующая фраза требовала от него неимоверных усилий, он предложил:

– Может, я могу чём-то помочь?

Кэтрин сначала удивилась, а затем буквально просияла и, взяв Майка за руку, крепко сжала ее в своей из неимоверного чувства благодарности.

– Завари, пожалуйста, чай покрепче. С тремя ложками сахара.

Она внимательно посмотрела на Майка, словно до сих пор сомневалась, что может просить его о таком.

– Спасибо. Я схожу посмотрю, как он.

Кэтрин сейчас ощущала себя, как между двух огней: с одинаково дорогими людьми, но, все же, любимыми по-разному, которые, по странному стечению обстоятельств, встретились в тот момент, когда оба нуждались в ее помощи и поддержке. А обо всех возможных неприятных последствиях этой встречи она подумает когда-нибудь потом. По возможности, никогда.

Когда она вернулась в гостиную, Крис все ещё лежал на полу, растянувшись во весь рост и откинув голову на подушку.

– Помочь тебе перейти на диван?

Кэтрин присела рядом с ним на корточки и ещё раз внимательно осмотрела.

Его вид ей совершенно не понравился: бледный, даже болезненный, выдающий неимоверную слабость. Но самое ужасное – широкая белая повязка через все предплечье, явное последствие, как ей думалось, предыдущего сеанса.

– Я уже вполне нормально себя чувствую. Просто решил полежать здесь немного до твоего прихода.

Он чуть приподнялся на локте и, не без помощи Кэтрин, переместился на диван.

– Вот видишь, что я говорил. Я – в полном порядке.

И тут же слегка поморщился, когда в попытке устроиться поудобнее, завалился на, ещё не до конца заживший, бок.

Всё-таки это перемещение оказалось самым сложным из всех. До сеанса Том, Софи и Джо наперебой отговаривали его, просили подождать, когда он окончательно поправиться, пугали непредсказуемостью последствий. Но его решимость вместе с, пускай и не таким явным, одобрением доктора Харриса, привела к тому, что сейчас он был в 2021 году, вместо родного 2049. Его толкала вперёд непостижимая уверенность, что все происходит так, как должно. В конце концов, все его путешествие – это цепочка событий, которые приведут к, уже свершившемуся результату.

Кэтрин не была настроена столь оптимистично.

– Если ты в порядке, то я, как минимум, королева Англии. Это из-за перемещения?

Она присела рядом с диваном и придвинулась поближе к Крису. В голове всплывали десятки вопросов. Что с ним произошло после того раза, когда он вернулся в своё время? Почему он сейчас выглядит таким слабым? И почему, черт возьми, он, то пропадает на целый год, то теперь возвращается меньше, чем через неделю?

Но все эти вопросы вполне могли подождать.

Кэтрин, едва касаясь, провела пальцами по повязке, внимательно следя за его реакцией и готовая в любой момент отдернуть руку, если ему станет больно.

– Эээ, да. Но это пустяки. Пройдёт.

– Ясно, – кивнула она, ничуть не поверив в эту пустячность.

– А этот парень, кто он?

Крис мучился этим вопросом с самого своего появления. То, как они переглядывались, наводило его на не самые приятные мысли.