скачать книгу бесплатно
– Да как туда войти? Он стеклами вооружился. Невропатолог свое заключение по истории болезни писал.
– У нас в больнице тоже одни женщины работают, я санитара привезла, а вы его выгнали, но я попробую с ним поговорить, – улыбнулась Алиса.
– Погодите, Алиса Викторовна, – вмешался в разговор Фридман. – У нас все хирурги мужчины, а от санитара вашего никакого толку. Он пять раз зачет пересдавал по «острому животу». Что он тут сделает?
– Я все поняла, давайте двери открывать.
– Нет. Мы вас туда не пустим одну. Вы что думаете, если мы хирурги, то мы не мужчины? – приосанился Фридман. – Говорите, что делать.
– Если действовать по инструкции, то к такому больному подходить надо с четырех сторон, держа в вытянутых руках одеяла. Потом ему набрасывают на голову одеяло, кладут на кровать и делают уколы. Я назначила аминазин, четыре кубика внутримышечно.
– С четырех сторон не получится. Протиснуться в дверь с одеялами смогут только двое, но мы попробуем, – пообещал Фридман.
Первым в палату, прикрываясь одеялом, влетел Фридман. Вторым вошел Осипов, и замыкала делегацию Алиса Викторовна. В руках она держала блестящий молоточек для проверки рефлексов. Больной с двумя кусками стекла в руках стоял в дальнем углу, и когда к нему приблизился Фридман, несколько раз ударил стеклом в одеяло. Фридман закричал, бросил одеяло и выскочил из палаты, поливая кровью коридор. Оказалось, что больной перерезал ему вены предплечья. Вторым резаные раны рук получил Осипов. Алиса поле боя покинула последней. Ее попытка заговорить с больным чуть не стоила ей жизни. Больной с криком бросился за врачом, но был остановлен мощной струей из огнетушителя. Под огнетушитель попала и Алиса, но в отличие от больного пеной ей залили только грудь и шею.
Пока участники кровавой битвы приходили в себя, смывая пену и делая перевязки, о ЧП в хирургии сообщили в горздрав, а оттуда позвонили главврачу психбольницы.
– Алиса Викторовна, что у вас там происходит? – позвонив по телефону в ординаторскую, спросила Лариса Ивановна.
– Больного пытались нейтрализовать.
– Мне звонили из горздрава, сказали, что два доктора ранены.
– Больной порезал стеклом Осипова и Фридмана, – доложила Алиса Викторовна.
– А где наш санитар?
– Ушел. Его Фридман выгнал из ординаторской. Доктор Фридман ему хирургию преподает.
– С твоим Фридманом мне все ясно. Но я за больным посылала санитара психбольницы, объясни мне, что там хирурги делали?! – закричала Лариса Ивановна.
– Инициативу проявили. Мне помочь хотели, – смутилась Алиса.
– Найди мне Гарика, я ему сейчас устрою!
– Его нет в отделение. Он ушел.
Минут через пять главврач больницы смогла дозвониться по рации до водителя машины.
– Где этот негодяй?! – закричала Лариса Ивановна.
– На носилках лежит. Хирургию зубрит.
– Передай ему трубку немедленно.
Гарик не спеша перебрался в кабину водителя.
– Ты почему Алису Викторовну бросил в больнице?
– Меня Фридман прогнал. Они там кобеляж перед Алисой устроили, а меня на мороз. Мол, сами с усами. Я и ушел, – обиженным голосом, произнес Гарик.
– Я тебе устрою «кобеляж». Из-за тебя два ведущих хирурга получили тяжелые травмы. Кто теперь больных оперировать будет? Бегом наверх, забери этого больного, и на глаза сегодня мне лучше не попадайся! Вопросы есть?
– Нет.
Гарик лениво потянулся и стал вылезать из машины.
– Как ты его возьмешь без полотенца? – спросил водитель.
– Голубоглазый, а ты женщин через полотенце мацаешь, или напрямую?
– Напрямую. Сравнил тоже, – удивился шофер.
– Вот и я на свидание с любимой женщиной решил идти с открытым забралом и голыми руками. У тебя чистый белый листок бумаги найдется?
– Нет. Газета есть, «Правда».
– Костя, твоя «Правда» для сортира хороша, а я картину хочу написать абстрактную в духе соцреализма.
– Тоже мне художник нашелся. Иди за психом, а то сейчас сюда Лариса прилетит. Тогда тут всем мало не покажется.
– Никакого в тебе, голубоглазый, романтизму нету. Сплошные угрозы и мат, а я, может, фотомодель охмурить хочу, – мечтательно произнес Гарик. – А теперь слушай мою команду. Машину подгони к входной двери. Дверь в дверь без зазора. Двигатель включи и жди явление Христа народу.
– Погоди, а посетители в больницу как пройдут, персонал.
– Не хрен им там лазить. Всех гони в шею. Спецоперация идет, понял? И чтоб в коридоре никого не было. Подвернется под руку кто-нибудь, убью!
Гарик не спеша поднялся на третий этаж, зашел в ординаторскую. За столом сидела Алиса и два хирурга с перевязанными руками.
– Господа-товарищи! Одолжите мне белый лист бумаги.
– Завещание писать собрался? – спросил Фридман, протягивая вырванный из тетрадки листок бумаги.
– Как же без завещания. Я, Фридман Сергей Мойсеевич, находясь в полном здравии и при полной памяти, – продолжил Гарик.
– Ты у меня сейчас получишь, – поднялся из-за стола Фридман.
– Правильное решение, Сергей Моисеевич. Разгоните людей из коридора и этих монстров с огнетушителями уберите от дверей, а то они и меня пеной, как Алису Викторовну. А я не люблю пену, я нормальный.
– Гарик, ты что собрался делать? – поднялась из-за стола Алиса Викторовна.
– Ничего страшного. Вы не волнуйтесь. У вас хорошая мужская компания, пейте чай с шоколадными конфетами. Это ж такой дефицит. И где их хирурги покупают? А я уж сам как-нибудь. Только людей из коридора и с лестницы уберите, чтоб работы вам не прибавить. Всех, до единого.
Фридман выскочил в коридор, загнал больных в палаты, наорал на персонал и отправил в сестринскую санитарок с огнетушителями.
Гарик не спеша снял халат, положил его рядом с Алисой.
– Как этого психа зовут?
– Вадим, – быстро ответила Алиса. – Вадим Соловьев.
– У меня к вам большая просьба, Алиса Викторовна, поохраняйте сей предмет медицинской гордости, а то у нас без халата нынче нельзя. Не дай бог шапочка пропадет, со свету изживут злые монстры.
Сказав эти слова, Гарик подошел к двери палаты, тихонько повернув ключ, заорал диким голосом: «Я твой спаситель! Ты меня звал, и я здесь! Смотри! Смотри сюда!»
Гарик, размахивая листом бумаги, в два прыжка преодолел расстояние, которое отделяло его от больного.
– Вадим! Смотри сюда! Дом видишь!? – ткнул пальцем в бумагу Гарик.
– Вижу, – пробормотал мужчина, поднимая вверх окровавленные руки с осколками стекла.
– А дым из трубы видишь?!
– Вижу.
– А за трубой кто стоит?
– Мужик прячется.
– Соловей, бежим! Это убийца! Быстрее! Не оглядывайся. У двери машина стоит! Не бойся! Нас спасут! Быстрее! Не останавливайся! Бежать! Вперед!
Алиса, хирурги и медсестры с ужасом смотрели на бегущих по коридору Гарика и вооруженного стеклами больного с окровавленными руками. На лестнице они сбили с ног какого-то старика-посетителя и сестру-хозяйку из травматологии.
– Не останавливаться! – орал Гарик. – Дорогу! Все ушли. По норам! Убью!
Добравшись до первого этажа, санитар хотел сразу затащить больного в машину. Но на их пути оказалась какая-то женщина. Больной неожиданно бросился на нее, приняв за своего врага, он толкнул ее окровавленной рукой с такой силой, что женщина отлетела от него метра на три.
– Вы не имеете права, – закричала пострадавшая. – Я гражданка Польши!
– Да хоть Америки! – крикнул в ответ Гарик. – Не хрен на дороге стоять, когда люди бегут от убийц.
– О душе подумай, дура! – поддержал санитара больной, запрыгивая в машину.
Гарик хлопнул дверцей, и водитель, включив сирену, понесся в сторону психбольницы.
– А ты молодец, – похвалил больного Гарик, – одной левой иноземку на землю уложил.
– Ее трахнуть надо было, – тут же ответил больной.
– Так она же страшная. Нос торчит на полметра, как у бабы яги.
– А я страшных люблю, – продолжил больной. – Красивую любой сможет, а ты попробуй такую горластую на трезвую голову.
Разговор на женскую тему неожиданно сблизил санитара и больного.
– Спирту выпьешь? – спросил Гарик больного.
– А у тебя есть?
– Есть, – Гарик извлек из кармашка медицинской сумки флакон с разведенным до сорока градуса спиртом и поднес к носу больного.
– Водка, – сходу определил больной. – Настоящая.
Гарик влил ему в рот полфлакона. Больной тут же успокоился и, разжав руки, отдал Гарику стекла.
В приемном покое санитар уложил больного на кушетку, стащил с него окровавленную пижаму и помог дойти до ванной.
– Сейчас кровь смоем, и пойдешь домой, – пообещал Гарик, протягивая ему флакон с остатками спирта.
Больной допил спирт и окончательно успокоился.
– И чего эти хирурги орали с утра по телефону, – осмотрев больного, возмутилась дежурная медсестра. – Спокоен, как слон, сам искупался, шутит уже. И чему этих хирургов в институтах учат, не врачи, а коновалы какие-то.
Тут же больному сделали успокаивающие уколы, обработали раны и отнесли в надзорную палату.
За всем этим со стороны наблюдала Лариса Ивановна. Когда Гарик спустился в приемный покой, она подошла к санитару и бросила сердито: «Зайди ко мне!».
– Это как понимать! – стала кричать главврач на санитара. – Я тебя послала за больным, а ты в хирургии кобеляж устроил.
– Я устроил… Да эти кобели хирурги меня сразу и выгнали из ординаторской, как Алису увидели. Претензии к Фридману. Он Алисе кофий наливал с шоколадными конфетами. Могли б и меня, передовика производства, чашкой кофе осчастливить.
– Кофе хочешь?
– Чем я хуже Алисы.
Лариса Ивановна включила электрочайник.
– Как ты его из палаты вытащил? – успокаиваясь, спросила она.
– У него зрительные галлюцинации. Я ему на бумаге показал дом и мужика, который прячется за трубой, после чего мы побежали. Классика жанра и никакого гипноза.
– А стекла, как отобрал?
– Спиртом угостил. Ему «сухой бром» противопоказан из-за травмы головы. Да и по-другому их не отобрать было.
– За находчивость благодарность, а за издевательство над хирургами – смертный приговор.
– Я тут при чем? Они Алису увидели, и стали суперменов из себя корчить. Ну и нарвались толстопузые.
– Фридман-то нормальный мужик. Это у Осипова пивной животик, – возразила Лариса Ивановна, разливая по чашкам кофе.
– Ага, нормальный, он меня черепом сначала убивал, а теперь «острым животом». Жаль, что этот псих ему по морде не съездил стеклом за мои страдания.
– Зато ты на черепе каждый бугорок по латыни назвать можешь. А у Фридмана серьезная рана на предплечье, и Осипов работать не сможет неделю. До тебя хоть доходит, что мы хирургию без хирургов оставили?
– Сами виноваты, нечего было на чужую бабу пялиться.
– Скажи, мне Гарик, а что ты от Алисы Викторовны хочешь. Она замужняя женщина, врач.
