Молоды и опасны

Ей понадобилось еще несколько секунд, чтобы понять. И когда ответ нашелся, ей стало казаться, что она знала его с самого начала.

– Я принимаю цену.

Мартин коротко кивнул. Послышался страшный грохот. Лекс сжалась изнутри, узнавая звук сбегающего большого потока воды. Как ниагарский водопад. Она пыталась не поддаться эмоциям и не броситься бежать. Это все равно не имело смысла. Она осталась на месте, расставив тверже ноги и не отводя взгляда от своего соперника.

В ее памяти отпечаталось, как темно-зеленые глаза Мартина скрываются в белой пене и брызгах. А потом удар. Соль забивается в нос и дальше в легкие.

Было три часа ночи. Люди вышли на улицу. Они не переговаривались. Старались держаться в тени, чтобы случайно не наткнуться на патруль. Все они направлялись в указанное место.

Глава

XI

В помещении становилось душно от утренних лучей солнца, падавших через огромные стекла. Тайлер огляделся. Внутри было несколько десятков человек, большинство из них уже так или иначе ему знакомы. Здесь уселась в коробке Бет, сложив ноги по-турецки, здесь слонялись между свисающих с потолка полиэтиленовых пленок Изгои, с которыми Тайлер говорил на тусовке. Кто-то ушел в более отдаленные углы здания и тихо переговаривался там. Рядом стояла Принц, перешагивая на месте и суетливо бегая глазами поверх голов. Она считала, иногда загибая пальцы. Здесь были почти все Изгои, которых Тайлер когда-либо встречал, наверное, человек тридцать или сорок. Их нельзя было увидеть с улицы – зеркальные окна прекрасная вещь. Здесь были почти все. Тайлер никак не мог отыскать взглядом Фокусника. Но главное…

– Где Лекс? – нарушила тишину Принц.

– Я бы тоже хотел знать, – зло проговорил Тайлер. Потер пальцами сбитые костяшки.

Ему с трудом удавалось себя контролировать, на самом деле. Видимо, ночь почти без сна сильно сыграла на его раздражительности. Он пытался не подавать виду, но выходило паршиво. Кажется, в городе не осталось места, в котором он не побывал. Он был на соседней станции метро. И на всех последующих. Был у Лекс дома. Звонил Бет, звонил Принц и в целом всем, кто пришел ему в голову. Он встречал странных прохожих. Он сцепился с патрулем. Ночка была насыщенная. И повеселился он на славу. Но только он так и не знал, куда пропала Лекс. На его звонки она не отвечала. И Тайлер злился. Так сильно, что едва не свихивался, в последний момент замирая на грани. Потому что в голове его засела фраза: а что же будет, когда ты не сможешь ее найти?

Тайлер перевернул весь город. У всех спрашивал, не встречали они случаем Лекс. Но он не решался сказать другим то, что видел ночью. Ему не хватало сил признать, смотря кому-то в лицо, что там, в отъезжающем вагоне, был Мартин. Тайлер не мог об этом думать по той же причине, по которой ему страшно было бы допустить, что Лекс сидела в поезде, сошедшем с рельсов, или летела в самолете, который упал в океан. И пришлось бы признать, что Мартин существует. А этого Тайлер никак не мог. Он вновь и вновь вспоминал свет белых ламп вагона, высокого человека, темные татуировки, и его начинало трясти, буквально сминая, как жестяную банку. И поэтому в конце своей «прогулки» Тайлер ударил кулаком о стену, чтобы отрезвить себя. После этого он опустился на асфальт, прислонился спиной к бетону и начал думать. Ему стало казаться, что нет ночи, и не будет дня. Что мир выключили. Оставили только один на один его и его голову. Тайлер понял, что больше ничего не может сделать. Что если Лекс решила исчезнуть, то ему не найти ее, пока она сама этого не захочет. И что если она где-то и объявится, то в его комнате.

Но до утра она так и не появилась. Не ответила на все звонки и сообщения. И Тайлер решил придерживаться плана. Больше ничего ему не оставалось.

Принц начала прыгать на месте. Бетонная пыль разлеталась из-под ее ног, поднималась в воздух и оседала на ее кедах. Все слишком затягивалось, время шло, но ничего не происходило. Последние полчаса не появлялись новые Изгои. И ЖК до сих пор не дали о себе знать. Свет из окон мутнел, проходя через свисающую пленку. Было не темно и не светло – все казалось серовато-желтым.

– А где Фокусник? – спросил Тайлер у одного из парней, которых видел вчера. Тот в ответ пожал плечами. Кто-то сзади произнес:

– Кажется, на него напали вечером, когда он шел домой. Но это больше слухи, ничего точного не знаю.

Тайлер прикрыл глаза. Надо было откуда-то черпать силы. Он вцепился рукой в бандану, висевшую у него на шее, и сорвал ее вниз, зажимая в кулак. Тайлер хотел бы верить во что-то, но разучился. Ничему окончательно он не мог довериться. Даже в Изгоях сомневался. Стоя среди них, он оставлял долю процента на то, что они всего-навсего плод его воображения. Он не знал, что за люди были рядом, что играло в их головах и заставляло бросать вызов критикам.

– Чшшшш, – скомандовала Принц. Все затихли и напряглись. Тайлер бросил взгляд на окна. Кто-то из стоявших ближе к стеклам произнес:

– Да, это ЖК.

Трепет. Тайлер стал слышать удары своего сердца. Вот и развязка. Он затянул у себя на лице бандану и расправил ее пальцами, разглаживая края. Шершавая ткань скользнула под подушечками. Он ждал этого страшно представить, сколько времени. Перед глазами были годы, тянувшиеся по томительным секундам, каждая капля боли и отчаяния, из которых разлился океан. И сейчас за его спиной за стеной пришел враг. Мгновение обрушилось быстро, как гильотина. Надо что-то делать, да? А внутри образовалась пустота, отсекшая все воспоминания и все чувства. Даже необходимой злости не осталось. Вот ЖК, вот Изгои. Фигуры расставлены на шахматной доске. А что дальше?

Распахнулась дверь, Изгои хлынули на улицу. Тайлер вышел вместе с ними вереницей. Дневной свет показался слишком белым, режущим глаза. Из-за спин нескольких человек впереди он увидел людей, облаченных в черное, с повязками, натянутыми так, что их края касались ресниц. Их взгляды отрезвили Тайлера. Голодные, жаждущие расправы глаза. Как свора потрепанных дворовых собак. Сложно было помнить, что за масками люди – не были похожи.

Они ничего не получат. Тайлер попытался выделить из толпы какое-то лицо и всмотреться в него. Лекс была права. ЖК не смогут прикоснуться ни к одному из Изгоев. Плевать, что бока ныли после ночной стычки и синяки давали о себе знать при движениях. Это никак не коснулось Тайлера, не могло проникнуть в самую суть, туда, где среди тьмы вспыхивал свет. То, что делало его Изгоем, было непоколебимо в независимости от того, сколько он получал ударов и сколько слышал оскорблений. Это было вне их власти.

Произошло какое-то движение, Тайлер перевел взгляд. Один из критиков шагнул вперед и теперь с высоты своего роста пренебрежительно оглядывал Изгоев. Фыркнул:

– Вы решили посостязаться? Подготовились?

Ткань его повязки двигалась. Тон был насмешливым. Тайлер огляделся и оценил масштабы беды. ЖК замыкали их в кольцо. Их было около сотни, возможно, больше. Придется очень тяжко. Тайлер ощутил, как напряглись и другие Изгои. Сжались, но бой дать были готовы. ЖК вроде и шага не сделали, но зажали их плотнее, давя со всех сторон. Как же действовать?

– Вы проиграли12.

Слова пролетели над толпой, поверх голов ЖК и Изгоев. Все удивленно озирались, пытаясь увидеть их источник. Тайлер не мог разглядеть говорившего за другими людьми. Но голос-то он узнал. Это был Уилл. Сначала послышались смешки со стороны ЖК. А потом хлопнула первая дверь.

С двух сторон из стеклянных зданий начали выходить люди. Двери распахивались одна за другой. Появлялись новые и новые фигуры с лицами, закрытыми банданами с хищной пастью. Все они направлялись к центру улицы. ЖК уплотнились. Растерянно перекинулись взглядами. Сжали кулаки и оскалились. В их мире никто бы не посмел преградить им дорогу и вести себя так нагло. Они не способны были допустить мысли, что не они одни могут диктовать правила. Глаза ЖК полыхнули бешенством, только это уже ничего не стоило. Они не могли понять. Все уже кончено. Все попытки противостоять выглядят жалкими. Пришел их черед исчезать.

– Какая красота, – ЖК усмехнулся. Тайлер подумал. Это он. Он стрелял в Лекс. – Вся ваша чудесная компания в сборе, – он пробегался взглядом поверх голов, – Столько знакомых лиц.

– Так посмотри в них напоследок. – Принц стянула свою бандану. – Мы больше не станем прятаться.

Изгои повторили за ней. Тайлер сдернул ткань вниз и швырнул на землю. Лучи коснулись кожи. Критики бы никогда не решились такое сделать. Они были мстительным духом, общей злобой и яростью, но никогда не вполне определенными людьми. Пока на них была маскировка, их нельзя было искоренить. Тайлер поджал губы, понимая это и злясь.

– Хорошо-хорошо, – критик рассмеялся. Какое же отвращение он вызывал. – Может, тогда и сам Лекс мне представится? Он же должен быть здесь, о, Великий и Могучий! Снизойди до нас, миф улиц!

Тайлер боялся услышать это. Он смотрел на ЖК, не отводя взгляда. Скрипнул зубами. Отчетливо он понял одно: Лекс должен существовать. Всегда. Даже если что-то случилось с Лекс, даже если весь мир перевернулся. ЖК должны ощущать, что его дух висит над ними, что Лекс стоит у них за спиной и караулит их за углом. Он должен быть здесь. Тайлер сделал полшага вперед, не отводя взгляда от критика. Но его вмешательство не потребовалось.

Изгои пришли в движение и расступились. Между толпой образовался проход, ведущий к самому центру улицы. Тайлер повернул голову и задержал дыхание. Воздух остекленел, стал дрожащим и звенящим. Вокруг все шептались и поднимались на мыски. Потребовалось еще несколько секунд, прежде чем Тайлер увидел все сам. Лекс.

Раздался скрежет, будто кто-то попытался согнуть металлические конструкции зданий. Линии начали искривляться, сходясь в одну точку. Тайлер видел только ее лицо. Никогда прежде он не думал, что ее взгляд может быть таким пронзающе-холодным, как осколки льда, сыплющиеся на кожу. Она не смотрела по сторонам. Лекс впервые показала, как может пугать своей скрытой, необозримой силой. Всем, кто наблюдал за ней, становилось не по себе. Как же глупо было недооценивать своего врага.

Лекс подошла к критику вплотную и подняла на него взгляд, снизу вверх, прикидывая, что он из себя представляет. Узнал ли он ее? Вспомнил? Не похоже. Он молча рассматривал девушку несколько мгновений:

– Вот это сюрприз. Я ожидал немного… другого, – он усмехнулся, смерив ее пренебрежительным взглядом. – Чем докажешь, что не дуришь нас?

Лекс медленно наклонила голову, так что темные пряди коснулись ее плеч. Уголки ее губ расплылись, и наконец она рассмеялась ему в лицо:

– Доказывать что-то? Это даже унизительно. Сними маску, поговори открыто.

– Ну уж нет, я не дурак. Наши лица не имеют значения. Мы выступаем от имени всех читателей, – он наклонился к ее уху, понижая голос до шепота. – Я буду мерещиться тебе в каждом.

Издевался. Он был смешон. Не понимал этого. Тайлер видел, что так забавляло Лекс в происходящем: она сотню раз подобным образом стояла лицом к лицу с Мартином. И выживала. Чтобы ее запугать, надо было стать самим чертом. И то не помогло бы. Лекс проигнорировала его слова:

– Вчера я встретила своего старого друга. Он рассказал мне, что сегодня, в это время, некий Карл Люгнер попробует бросить мне вызов. А уже завтра никто из критиков не рискнет нападать на Изгоев. Да и ЖК как таковых не останется.

Она говорила медленно, наслаждаясь, как меняется выражение его лица. Как стирается с губ улыбка, как напрягаются веки и замирают черты в выражении страха. Как он не понимает, что происходит.

– Мой друг вообще все мне рассказал, – Лекс подняла глаза вверх, к крышам стеклянных зданий.

Белый лист слетел с крыши. Он мелькал, переворачиваясь, крутясь и падая. На некоторое время он стал центром внимания всей толпы. Люди задержали дыхание, смутно догадываясь и опасаясь, что на нем.

Наконец Лекс дотянулась до бумаги, ухватилась за угол и протянула критику:

– Здесь все, что нужно. Адреса, телефоны. А главное, все твои проступки. Все нападения, в которых ты принимал участие, все взломы, вторжения. Мы в любой момент можем найти тебя, достать из-под земли, понимаешь?

Голос Лекс был пугающе холодным и равнодушным. На лице ее нельзя было прочесть ничего, ничего… Оно казалось механическим. И глаза. Стеклянные, прозрачные. Они смотрели так, точно для них не было стен, не было тайн, только душа, оголенная, беззащитная.

Критик сжал листок между пальцами. Он хотел что-то ответить. Казалось, что он пытается отыскать на листке те слова, что ему нужно произнести. Он бегал взглядом по строчкам. Ответ застрял в горле, как кость, царапая и не выходя наружу. Тайлер поднял глаза вверх. На крыше зданий с двух сторон показались фигуры, темные на фоне бледного неба. Вдоль всей улицы. Приходилось жмуриться, чтобы смотреть на них. Но Тайлеру все равно удалось узнать среди них фигуру Фокусника. Тот глядел вниз, выжидая команды. Лекс кивнула.

Белая пелена закрыла небо. Сотни документов, точно стая чаек, вспорхнувших со скал, затрепетали в воздухе. Они накрыли толпу своей тенью. Первые коснулись земли, соскользнув по чьим-то головам, коснувшись чьих-то рук. Тайлер попытался увидеть, что на них, но бумаги тут же поднимались кем-то и исчезали среди людей. Начался хаос. Новые листы сыпались сверху, как самый крупный снегопад, который ему только доводилось видеть. Как сходящая лавина. Грохот. Вой. Кто-то побежал. Кто-то попытался его удержать. В ушах стоял гул. Кто-то сцепился в борьбе. Сердце изменило своему ритму, закололо бешено под хрупкими ребрами. Все вокруг бурлило. Тайлер стоял недвижим. Сквозь пелену он видел Лекс, которая так же не шелохнулась, точно статуя на площади, окруженная революцией. И она смотрела на Тайлера, не отводя взора, лишь изредка опуская и поднимая ресницы. Мир рассыпался, как порванное полотно. Сверху падали искры, разгорались у самой земли и разбивались. Гул усиливался. Комья снега сыпались вокруг него и разлетались, ударяясь об асфальт, загораясь белым заревом. Мелкие фрагменты снежинок мерцали в воздухе. Вспышки заливали улицу светом, меркли и тут же разражались вновь от следующих искр, касавшихся земли. Дома звенели от дрожания стекол. Нужно было пережить каждый день, сшибавший, как шторм, нужно было выдержать каждую ночь, сминавшую сознание и коловшую на части, чтобы оказаться в этом мгновении. Потому что пока ты жив, еще все может быть. А если в момент смерти разочаруешься в своем существовании, то долго жалеть не придется.

Звуки начинали оглушать. Свечение становилось все более яростным. А перед его глазами так и замерла Лекс, дожидавшаяся, пока он сможет все осознать. И он принял ее веру.

Почти сшибленный этим чувством, он не считал надежной опорой свои ноги. Он думал, что это взгляд Лекс все еще удерживал его от падения. Очередной ком снега приземлился на его плечо и рассыпался холодными кусочками, засвечиваясь. Тайлер опустил голову вниз, уставляясь под ноги. Весь асфальт был покрыт листами. Улица почти опустела, лишь еще несколько человек, ошарашенных, как и он, стояли здесь, кто смотря вверх, кто оглядываясь вокруг себя. Тайлер пригляделся к листку, что лежал под носком его кеда. И прочел свое имя.

Он согнул колени, опустился и поднял бумажку. Замер на корточках на несколько секунд. Черный, официальный шрифт. Полное имя, дата рождения, адрес. Виновен по следующим пунктам…

Тайлер распрямился. Лекс подошла ближе. Что-то стало в ней другим, что-то переменилось в этих чертах, что он изучал несколько дней подряд по миллиметру. Но главное, что это была она. Живая, рядом. Тайлер забыл на время о листке, зажатом в руке. Он обнял ее. Провел пальцами по коже ее шеи, касаясь волос, и прижался своим виском к ее виску, для чего ему пришлось наклониться.

– Черт… Я буду мстить тебе за эту ночь, – он отстранился, усмехаясь и смотря на ее лицо. – Все, что касается тебя, я чувствую в миллион раз острее.

Только сейчас тиски, в которые были зажаты его нервы со вчерашней ночи, ослабились, давая напряжению немного спасть. Голова заболела.

Лекс казалась переполненной теплом. Ее кожа поблескивала, наверное, от растаявшего снега. Она поцеловала Тайлера, мягко, забирая все остатки тревожности. Все смятение, гулявшее прежде, как ветер, внутри. И он поверил, что такое не проходит.

Блин, да, он любил ее, и он слышал прежде тысячи насмешек над этим чувством, смеялся сам и ни во что уже не верил. Он знал, что все обещания фальшивы, и на вечность ничего не существует, да, да, да. Но заткнитесь. Она стояла перед ним. И он клял весь мир за тот обман, в котором жил, потому что он нашел ее, и это доказывало, что все ошибались. Пристрелите его на месте, если хотите, чтобы не осталось свидетелей. Но это гребанное чувство существует, оно сейчас в нем.

Тайлер стоял с закрытыми глазами, сминал в ладони лист, впиваясь в бумагу. И не верил, что это происходило с ним. Ведь он был другого склада, сколько себя помнил. Он был отрезанный от остального мира, вроде общительный, но никого к себе не подпускавший и берегший отчаянно те связи, что имел. Как так вышло, что сейчас он был в свободном падении…

Он был как за надежной каменной стеной среди своих застывших чувств. В подростковом мире одиночки, считавшем это своим уделом. Он был хорошо защищен, вооружен. Но против Лекс не имел ни малейшего шанса. Кого угодно. Не ее. Когда буря стучится в твой дом, когда вылетают стекла…

Она опустила взгляд, осматривая асфальт и немного сведя брови. Два полумесяца ресниц почти касались ее опаленных солнцем щек с точками веснушек. Прядь выпала из-за уха и бросила тень на кончик носа. «Да, это чувство смертельно» – подумал Тайлер. Распрямил в ладони листок и еще раз прочитал то, что было написано на нем. Буквы местами стерлись от складок.

– Каждому достался только его собственный экземпляр, – произнесла Лекс, поднимая глаза. – В этом главный фокус.

– А информация от твоего старого знакомого?

– Да.

– Как удалось?

– Это трудно объяснить, – она пожала плечами. – Главное, что удалось собрать все, что нужно. Вышло лучше, чем я ожидала.

– Твой старый знакомый вчера помог тебе справиться с Мартином? – Тайлер отвел бумажку в сторону и вновь взглянул на девушку. Она как-то грустно усмехнулась и не ответила. Они пошли вдоль улицы.

– А где же твоя бумажка с провинностями? – проговорил Тайлер, хитро поглядывая на Лекс.

– Ее не было. В противном случае пришлось бы с крыши скидывать несколько томов, – она улыбнулась. – Кого-то могло случайно убить, зачем нам жертвы.

Она зацепилась руками за пожарную лестницу, уходившую вверх вдоль кирпичного здания. Тайлер оглянулся – площадь была пуста, один или два человека проходили по ней, задевая ботинками листы и стараясь не обращать на них внимания. На крышах тоже не было никого видно. Интересно, куда ушел Уилл?

– Ты идешь? – спросила Лекс, добираясь до площадки, выше которой шли полноценные ступени. Уселась на этом переходе, просовывая ноги между прутьев. Тайлер полез за ней, забрался и опустился рядом. Лекс попыталась просунуть голову сквозь жерди.

– Так что было вчера? – спросил Тайлер. Лекс наблюдала за людьми, проходившими внизу. Случайно задела Тайлера носком кроссовка, когда качала ногами.

– Мартин дал мне кое-что понять. Ему нужно остановить меня. А мне нужно остановить его. Это всего лишь… сделка.

– Ты о чем?

– Я сама не до конца понимаю. Я свихиваюсь. Я никогда не ощущала таких сильных чувств, они бурлят в моей голове, как вспучивающаяся лава. Я никогда не испытывала такой любви и такой ненависти. Они всепоглощающие. Начинаю понимать смысл многих вещей. Все выстраивается в одну линию, как при параде планет. И я ни о чем не жалею. Но на кой-то черт мне послали тебя. Ты последнее, что не дает мне покоя.

Она выдохнула и замолчала, вешая голову. Тайлер коснулся ладонью ее спины – Лекс вздрогнула, но потом успокоилась и начала дышать ровнее.

– Смотри, – произнесла она, поглядывая вниз, на асфальт. – Ты же тоже способен это видеть. Цветы прорастают насквозь.

Тайлер придвинулся ближе к прутьям, чтобы разглядеть. Под подошвами его кед на некотором расстоянии внизу из трещин в асфальте поднимались ярко-красные цветы. Земля вздыбливалась там, где они прорастали, точно разламываясь, как шоколадный корж. Твердые стебли тянулись вверх наперекор всему.

– Я это и сам ощущаю. Я прорастаю изнутри. Как будто все мое тело распадается, а из разломов лезут наружу цветы.

– Это победа, Тайлер, понимаешь? – она прижалась лбом к металлу. – Эти ростки никуда не денутся, если даже нас самих уничтожат. Мы пустили корни глубоко в землю. Все вырывается наружу. Одно из самых прекрасных зрелищ, которые я видела. – Она сделала паузу, прикусывая губу. – Как я хочу сохранить это в своей голове, вместе со светом этого места, со всем тем, что так греет.

Лекс провела пальцами по кирпичам за их спинами, отклонилась назад, чтобы приложить всю ладонь к стене.

– Они дрожат, – произнесла Лекс удивленно, поворачивая голову на Тайлера. Он проверил. Действительно.

– Это музыка, – сказал он в ответ. – Кажется, начинается праздник.

Лекс резко отодвинулась назад и вскочила. Перекинула ноги через ограждение, аккуратно перелезла на ту сторону и свесилась вниз на вытянутых руках. Спрыгнула. Было невысоко. Тайлер соскочил за ней, довольно жестко приземляясь и касаясь ладонями асфальта. Отряхнул руки и выпрямился среди стеблей. Лекс стояла рядом, цветы доходили ей выше колена, некоторые дотягивались до пояса. Алое поле. Некоторые из цветов прижимались к стенам домов, видимо, притягиваясь к теплу от разогретой в лучах солнца краски. Девушка поворачивалась из стороны в сторону, пробегая пальцами по пламенно-красным верхушкам:

– Оглянись, Тай. Так выглядит бессмертие.

Она шагала среди цветов. Шагала среди улиц и домов, людей, что сменяли друг друга. Тайлер задавал вопросы – она отвечала. И он забывал, о чем шла речь. Все ярче он видел ее и все более блеклыми становились слова. Запечатлялись какие-то случайные мгновения, вроде того, как она опускалась завязывать шнурки или останавливалась, чтобы посмотреть ему в глаза. Сделать шаг ближе и рассмеяться. Ее присутствие окружало его.

Праздник… Люди выбегали на улицы спешили к центру города, где концентрировалось все торжество. Тайлер и Лекс проходили мимо Бет, которая раздавала на улице свою выпечку всем желавшим ее попробовать. Еще человек десять помогали девушке с этим. Знакомые Изгои выныривали из толпы, здоровались, обнимали Тайлера и Лекс и шутили. Принц проводила мастер-классы. Ее лицо было уже измазано, нос украшало красное пятно – она сказала, что это баловство Фокусника. Тот тоже где-то бродил, развлекая публику. Это был особенный день. День освобождения. Тайлер хотел отыскать Уилла во всей этой толпе, но им удалось только сговориться встретиться вечером на концерте на главной площади.

Из всех разговоров с Лекс, постоянно прерывавшихся встречами с какими-то знакомыми, участием в конкурсах и прочим, Тайлер запомнил только один фрагмент (тогда им удалось свернуть на улочку, где было хоть и людно, но тише, чем где-либо еще). Речь вновь зашла о листке, который Тайлер так и нес в руке. Лекс сказала:

– …ты не просто это сделал, ты сделал это со своим лучшим другом. Не с ним одним, но на нем это сильнее всего отразилось.

Она замолчала на миг, поднимая взгляд к флажкам, натянутым через улицу. Они развевались на ветру. Лекс замедлила шаг, наблюдая, как солнце просвечивает сквозь ткань разными цветами:

– Верни Уиллу то, что ты у него забрал. Это мое единственное желание. Хотя подожди. Еще одно. Верни и себе то, что ты попытался у себя забрать.

Музыка начала греметь ближе. Когда они дошли до центра, уже стемнело. Тайлер не жалел, что пропустил некоторые выступления. Что не увидел, как Фокусник жонглирует огнем. Он смотрел на девушку и улыбался. Зажглись огни. Уилл должен был подойти сюда еще часа через полтора. Лекс взяла Тайлера за руку и осторожно провела через площадь среди толпы других людей. Порой он даже терял ее из виду – тогда крепче сжимал ее пальцы и просачивался среди чужих тел, попутно извиняясь. Смеялся. На сцене начинала играть новая музыкальная группа. Послышались приветственные крики.

Чуть в стороне от площади был устроен световой лабиринт. Лекс провела его туда. Яркие лампочки окутывали вход. Тайлер замедлил шаг, подходя ближе. Лекс улыбнулась, кидая взгляд на него, свет едва касался лица девушки, озаряя черты лишь с одной стороны:

– Готов наперегонки?

Тайлер рассмеялся и кивнул.

Они бежали по туннелям, окутываемые с двух сторон яркими огнями. Иногда врезались в тупики, разворачивались и бросались дальше, цепляясь друг за друга. Лекс шутливо отталкивала Тайлера в сторону и отрывалась на расстояние нескольких шагов. Смеялась, если он нагонял ее. И когда она оглядывалась, сотня мерцающих искр зажигалась в ее глазах. Никто их не преследовал, и бег становился особым удовольствием. Бело-желтые лучи обволакивали со всех сторон, заставляя дышать ими. Лекс оглянулась в очередной раз, улыбаясь ярче, чем когда-либо прежде с момента их встречи. Задержала свой светлый, ангельски-прозрачный взгляд на парне. Лампочки вспыхнули. Свечение захлестнуло с головой. Тайлер зажмурился и несколько секунд бежал наугад, пытаясь загородиться руками от яростного блеска. Открыл глаза. Перед ними плыли белые и цветные круги. Он не заметил, куда делась Лекс. Осмотрелся по сторонам, пытаясь отыскать ее силуэт, хотя все вокруг еще выглядело смазанным и слепящим. Он стоял в круге лампочек. Тайлер пробежал немного вперед и вернулся, с сомнением оглядывая коридоры, думая, что что-то упускает. Лампочки мерцали вокруг. Он пытался отдышаться. Неясная тревога вдруг коснулась его спины, где-то у сердца.