Жибек

– Я лучше пойду – сказал Мансур, опасаясь более серьезного разворота событий и продумывая в голове «на всякий случай» оправдательный монолог перед сотрудниками полиции.

– Почему? – Ее голос был спокойным и бесстрастным, только укоризненное выражение глаз выдавало ее возмущение.

– Что почему? – резко ответил Марат.

– Почему ты не сказал мне о том, что пишут в новостях? – уже с вспыхнувшим гневом продолжила Жибек.

Его лицо оставалось совершенно спокойным и невозмутимым, когда он ответил: – Не хотелось тебя расстраивать.

– Что? – закричала она, но тут же поняла, что у нее нет времени на обсуждение деталей. – Мы должны вернуться. – Жибек суетливо повернулась, демонстрируя всем видом, что им необходимо спешить.

– Вернуться? – саркастически улыбнулся он, руки его были сложены в карманы брюк. За эти месяцы лицо его приобрело пригожий вид. – Я не собираюсь возвращаться. Он, не шевелясь, смотрел на обеспокоенную сестру.

– Ему грозит заключение за то, что он убил меня. – Жибек непонимающе глядела на Марата. Ожидая от брата, каких либо действий.

– Надеюсь, что так и случится. Этот подонок заслуживает этого!

Эта внезапная мягкость тона, это полное безразличие вдруг обдали Жибек ледяным холодом, и в душе ее начало зарождаться ужасное подозрение.

– Если бы я оставила записку, как собиралась, – начала она судорожно – ничего бы этого не случилось… – Она вдруг умолкла, пораженная новой мыслью: в статье было написано, что, по показаниям свидетелей, Марат дважды пытался убить Арлана, а не наоборот. И если Марат солгал в этом, то он мог… тогда и все остальное сказанное им – ложь. Уже знакомая боль предательства сдавила ей грудь, отнимая силы, только на этот раз ее предал Марат, а не Арлан. Арлан никогда ее не предавал.

– Все это грязная ложь, верно? – с холодным спокойствием спросила Жибек глядя Марату прямо в его карие как и у нее самой глаза, сдерживая готовые выплеснуться наружу чувства.

– Он разрушил мою жизнь, – прошипел Марат, испепеляя ее гневным взглядом, словно это она была предательницей. – И не все из этого ложь. Он действительно отправил меня в Россию. Но я сбежал.

Жибек прерывисто вздохнула.

– А твоя спина? Как это произошло? – Жибек решила не вдаваться панике, а сначала спокойно разобраться в том, что произошло. Она уже один раз поддалась истерии, и теперь наблюдала плачевный результат.

– У меня не было денег, черт тебя возьми, не было телефона,… у меня не было ничего, кроме той одежды, в которой я бежал! – мужчина, импульсивно наклонившись, нервно погладил себе голову руками. Затем лихорадочно посмотрел на Жибек. Именно это, безрадостный и гнетущий взгляд, чем что-либо, отражал то проклятие, которое он перенес.

– Я хотел вернуться, но не знал как это сделать, я хотел просто позвонить и вернутся на родину – его голос был полон бессилием, отчаянием от невозможности что либо исправить, – когда я дождался пока он повернет за угол, молодой мужчина, щуплый, мне нужны были деньги и телефон, я только хотел забрать это у него, но он начал драться, понимаешь… – он брызгал слюной, на минуту Жибек показалось что в его глазах заблестели слезы, но от происходящего ужаса она не могла произнести ни звука, его рот исказился в брезгливой гримасе, затем он продолжил: – он начал сопротивляться, тогда я толкнул его— оскалился Марат, угрожающе надвигаясь на нее не отрывая измождённого взгляда.– Ты … ты убил человека?– закричала Жибек, дрожа от испуга и разочарования.

– Нет…но он получил серьезные увечья, и что самое ужасное, – Марат пнул стоящую рядом пустую будку, – этот сукин сын оказался близким родственником председателя следственного комитета России. – Он играл желваками, отчего худое лицо становилось не просто изможденным, а скорее даже жалким…

– Я видел страшные вещи, я сам совершал немыслимые поступки – и все это произошло только потому, что я попытался вступиться за твою честь, а ты тем временем, пока я варился в аду, вела себя как последняя шлюха с этим сукиным сыном!

Жибек в отчаянии и надвигающемся страхе отступила назад, его вид усугублял эту страшную новость, но он вцепился ей в плечи и резко встряхнул.

– Когда же я, наконец, вернулся, то узнал, как чудесно жила моя маленькая сестренка, посещая столичные тусовки, пока я гнил в суровой тайге…

– Твоя маленькая сестренка, – воскликнула Жибек в истекрике, – продала все, что только можно, чтобы расплатиться с твоими долгами, черт тебя подери! И если бы ты высунул нос до того, как я распродала все, что было в доме, то тут же угодил бы в тюрьму за мошенничество! – Ее начала охватывать паника.

– Марат, пожалуйста, – заговорила она, сглатывая слезы и вглядываясь ищущим взглядом в его безжалостное лицо. – Частично то, что ты говоришь, – правда. Потому что я действительно явилась причиной того, что случилось с тобой. Я, а не Арлан. Если бы он и в самом деле был жестоким человеком, то обошелся бы с тобой гораздо хуже. Он мог бы сдать тебя властям. Большинство людей так и поступили бы на его месте, и тогда ты провел бы остаток жизни за решеткой.

Марат еще крепче сдавил ее плечи и упрямо выдвинул вперед подбородок.

Жибек больше не могла сдерживать слезы, как и не могла ненавидеть Марата, самого дорого человека на свете. Она приложила руку к его впалой щеке, глядя на него глазами, полными слез.

– Марат, – душевные страдания отдавались физической болью в теле, и Жибек на минуту прикрыла глаза. – Ты помнишь, как в детстве мне пришлось лечь в больницу…– начала Жибек тихим голосом—, мы ждали два года, пока подошел нужный возраст, и стало возможным прооперировать энхондрому на руке. Мне было страшно и тяжело находиться в холодной больничной палате, впервые в жизни вдали от дома. Посещать разрешали только лежачих, а мне лишь привозили передачи, ежедневно, точно по расписанию. В передачах была горячие булочки, сырники, и… – ее губы разошлись в довольной улыбке, а глаза оставались наполненными слезами, – бананы. Я не могла взять в толк, зачем мне их передают: их любит Марат мой брат, а я – нет! Как Айман апа могла перепутать? Долго размышлять не было времени —постоянно брали кровь, приходили то осмотреть, то ногти обстричь. А между этим я угощала едой других девочек в палате, а еще…– Жибек сделала секундную паузу, – с радостью раздавала бананы. Перед днем операции папа подкупил медсестру, чтобы нам разрешили побыть часок вдвоем. И я уже была готова пройти через все, лишь бы быстрее вернуться домой. В голове была только одна мысль – скорее бы все это закончилось. И поэтому я не сразу поняла тогда то, что мне сказал отец:

– Марат так сильно за тебя переживает! Даже от своих любимых бананов отказывается. Мы ему покупаем, а он опять настаивает, чтобы мы тебе их отдали. – Жибек продолжала всматриваться в те родные черты его лица глазами полными слез. – Как еще ты мог, маленький мальчик, показать свою любовь? Только отказом от своих любимых вещей. Ты просто не мог радоваться и наслаждаться, когда знал, как плохо твоей сестре в этот момент…– Голос Жибек снизился до шепота и грозился срывом, но она не могла позволить себе остановиться: – Когда я очнулась от наркоза, свободной рукой , другая была в гипсе и привязана к столику, открыла тумбочку… Она была буквально вся, снизу доверху заполнена спелыми, желтыми, улыбающимися своими желтыми губами бананами… я до сих пор помню это как сейчас…– Выражение лица Жибек показывало неподдельное счастье, будто и не было ничего этого, перед ним стояла маленькая Жибек, а он ее старший брат- Марат.

Он отпихнул ее, словно прикосновение к ее коже жгло ему руки, и Жибек опустилась на кровать.

– Чуть старше, ты считал своим долгом привить мне любовь к книгам, – продолжила Жибек. – Часто говорил мне о книгах, рассказывал истории, которыми сам зачитывался, пытался вызвать интерес к чтению. – Жибек сидела, наклонив голову, и перебирала свои пальцы. – Но, не смотря на то, что я слушала тебя, читать отказывалась напрочь, аргументируя это тем, что это скучно…. Затем ты додумался подарить то, что будет интересно подростку после, которого возникнет желание читать, и через пару дней принес мне книгу – «Приключение Тома Сойера». А чуть позже сказал, что чувствуешь, как стала меняться моя речь. – Вздохнула Жибек. – Ты всегда желал мне лучшего.

Все еще сжимая и перебирая свои пальцы, с горечью в сердце от осознания пережитых им страданий Жибек смотрела, как он мечется по двору, словно загнанный, зверь.

– Маконай, – тихо позвала она его детским прозвищем. Его плечи напряглись, когда он услышал свое уменьшительное имя, которым она называла его в детстве. – Подойди сюда, пожалуйста. – Жибек пригласила Марата в дом. Он промешкался секунду, затем пошел следом за ней. Подойдя к шкафу Жибек вытащила оттуда свою сумоку, выложив все деньги, отсчитала себе лишь на дорогу до Нур- Султана.

Жибек видела, как он борется с собой, продолжая метаться по комнате, потом он вдруг стремительно подошел и встал перед ней.

– Здесь – целое состояние, – сказала она все тем же печальным мягким голосом. – Эти деньги – твои. Возьми их и поезжай, куда хочешь, Марат. – Она дотронулась до его рукава и прошептала, вглядываясь в его лицо. – Все позади. Мщения больше не будет. Возьми эти деньги и поезжай.

Он хотел что-то сказать, но она быстро замотала головой.

– Только не говори мне, куда поедешь, если ты собирался сказать именно это. Меня будут спрашивать о тебе, и если ты будешь знать, что мне неизвестно, где ты находишься, ты будешь чувствовать себя в безопасности – и от меня, и от Арлана, и от законов.

Она видела, как он сглатывает слезы, уставившись несчастными глазами на деньги, лежащие на столе. В голове у нее вдруг прояснилось, мысль четко заработала.

– Через полгода, – продолжила она уже быстрее, – я переведу дополнительную сумму куда ты скажешь. Дай объявление в газету «Жыр» для Жибек Молдахметовой…я буду просматривать каждый еженедельный выпуск, – быстро придумала она, – и я положу деньги на имя, которое ты укажешь в объявлении.

Они стояли в молчаний вцепившись в друг друга, слезы застлали им глаза. Он не двигался, и она крепче сжала его руки.

– Марат, нужно решать сейчас. У нас слишком мало времени. С минуту Марат не мог говорить, потом вздохнул, и черты его лица разгладились.

– У тебя всегда было самое нежное сердце в мире, – сказал он кротким голосом, с любовью глядя в ее прекрасное лицо. Затем, не говоря ни слова, взял чемодан, побросал туда свои вещи и сгреб со стола деньги.

Жибек сморгнула слезы.

– Не забудь, – охрипшим голосом прошептала она, – Жибек Молдахметова.

У двери он задержался и оглянулся на нее.

– Этого достаточно. – Одно долгое мгновение брат и сестра смотрели друг на друга, зная, что видятся в последний раз, затем он пошел к открытой двери и повернулся, теплые лучи солнца выйдя из под плена пушистых облаков, озарили Марата ярким светом и его губы дрогнули в горькой улыбке,– Қош бол, Жаконай.

Жибек видела, как он прошел мимо окна и начал спускаться по тропинке, ведущей к реке затем он исчез…Снова…Она упала на кровать, слезы ручьями покатились по ее бледным щекам, слезы горечи смешивались со слезами облегчения, но плакала она только о нем – не о себе.

Глава 22

Жибек добралась до Нур- Султана за пятнадцать часов, хотя обычно такой путь занимал не меньше двадцати. Не считаясь с ценой и опасностью, она платила сумасшедшие деньги за то, чтобы ее везли ночью, спала прямо в машине, и останавливалась только затем, чтобы наспех перехватить, чего-нибудь поесть. Километры оставались позади, день переходил в черную ночь, за которой начинался серый рассвет, а Жибек прислушивалась к звуку двигателя автомлбиля и к звуку своего насмерть перепуганного сердца.

В десять часов утра, на следуюший же день такси остановилось перед особняком, и Жибек спрыгнула на землю, взбежала на крыльцо и заколотила в дверь.

– Господи, что там такое, – состроила гримасу Айман апа, прекращая беспокойную ходьбу по холлу и недовольно глядя на громыхающую дверь.

Гулдерай отворила ее, и мимо нее промчалась… Жибек.

– Айман апа! – тяжело дыша, начала она. – Я…

– Жибек! – шокировано произнесла Айман апа, глядя на растрепанную девушку в пропыленном спортивном костюме.

Жибек не стала терять время и объясняться с домашними, хотя они этого ужасно требовали, она со скоростью света приняла душ и переоделась, затем позвонила человеку, который был самым понимающим, как считала Жибек, из окружения Арлана, – Жомарту.

Жибек чуть не взвыла, услышав об этой новой задержке. Арлан был по другую сторону дверей, и ей хотелось прорваться за них и показаться ему на глаза, хотелось так сильно, что ей пришлось приложить физическое усилие, чтобы устоять на месте. Она сказала себе, что он увидит ее через несколько минут. Всего несколько минут, и она объяснит ему, что тем мужчиной был Марат, а никакой не любовник. И когда он поймет это, то простит ее за ту боль, что она причинила ему, – может быть, не сразу, но простит. Жибек было все равно, что подумают о ней все эти люди, – их осуждение она готова терпеть всю жизнь, только бы ее простил Арлан.

Ей показалось, что прошла целая вечность, а не четверть часа, когда дверь открылась, и в коридор вышел Дарын Пердешов – адвокат Арлана.

– Для чего я вам понадобился, Жомарт? Я делаю все возможное, чтобы этот суд не превратился в Варфоломеевскую ночь, а вы вытаскиваете меня посреди допроса!

Бактияр ага бросил настороженный взгляд на группу мужчин, пересекавших холл, и что-то быстро зашептал адвокату на ухо. Взгляд Дарына примерз к лицу Жибек, и одновременно с этим его пальцы, как клещи, сомкнулись на ее запястье, и он поволок ее в направлении закрытых дверей.

– Поговорим на месте, – коротко сказал он. В комнате, куда он провел Жибек, стояли большой стол и шесть стульев с прямыми спинками. Дарын прошел прямо к столу и плюхнулся на стул. Уперев лицо в сложенные ладони, он впился в нее острыми, как кинжалы, глазами. Потом заговорил, бросая в нее каждое слово, будто горсть льда,

–Уважаемая Жибек, как мило, что вы нашли время нанести нам визит! Не будет ли слишком грубо с моей стороны спросить у вас, где же вы прохлаждались последние восемь недель?

В этот момент Жибек думала только о том, что если защитник Арлана испытывает к ней такую жгучую ненависть, то что же должен чувствовать сам Арлан.

– Я… я догадываюсь, что вы думаете, – начала она, стараясь говорить спокойно.

Не скрывая сарказма, он прервал ее:

– Сомневаюсь. Если бы вы могли это знать, то пришли бы в ужас.

– Я могу все объяснить! – взорвалась Жибек.

– Я приехала сюда, чтобы доказать, что я жива и невредима и что мой брат тоже жив!

Как ни странно, адвокат не выразил ни радости, ни облегчения, а только еще больше обозлился.

– Рассказывайте. Я весь во внимании и с нетерпением жду, что вы скажете.

– Почему вы так ведете себя? – закричала Жибек, —ведь я на вашей стороне!

Адвокат проигнорировал эмоциональный выпад Жибек. И она бегло изложила все, что случилось с того момента, как Марат появился в саду. Закончив, она встала, готовая идти в зал и повторить все это еще раз, но адвокат продолжал молча смотреть на нее испепеляющим взглядом.

– И вы полагаете, что мы поверим в это? – процедил наконец он. – Ваш брат жив, но здесь его нет. Мы должны поверить на слово замужней женщине, которая путешествовала с другим мужчиной и выдавала себя за его супругу…

– Я была со своим братом, – возразила Жибек.

– Так, значит, вы хотите, чтобы мы вам поверили. Откуда вдруг такой неожиданный интерес к судьбе вашего мужа?

– Дарын! – подал голос Жомарт. – Вы что, сдурели? Любому ясно, что она говорит правду – даже мне, а я не собирался верить ни одному ее слову, когда она заявилась ко мне в дом! Вы попусту терзаете ее…

Не отрывая взгляда от Жибек, седовласый адвокат в очках сказал:

– Жомарт, что делаю я, не идет ни в какое сравнение с тем, что сделает с ее рассказом обвинение. Если она не сможет выстоять здесь, у нее нет шансов убедить суд!

– Я ничего не понимаю! – в панике закричала Жибек. – Ведь одно мое присутствие доказывает невиновность моего мужа. И у меня с собой письменное и видео свидетельство Бекмуханова Мансура, где он подробно описывает моего брата и подтверждает, что мы были вместе. Если понадобится, он приедет сюда сам, только он не сможет добраться так же быстро, как я. Ведь суд призван разобраться, виновен или нет мой муж в этих преступлениях.

– Ошибаетесь, Жибек, – с горечью ответил Дарын. – Благодаря общественному резонансу и сенсационности этого дела в купе с дикими предположениями СМИ, процесс перестал придерживаться принципов правды и справедливости. Он превратился в театр, где обвинение играет свою звездную роль перед многотысячной публикой, которой является весь Казахстан. Эти люди намерены дать грандиозное представление, и только в этом они сейчас заинтересованы.

– Я рассказала вам все, как было, и привезла свидетельства Мансур ага относительно Марата. Он приедет сюда сам, если в этом будет необходимость…

– Возможно. Но возможно и другое – вы показали фотографию брата и хорошо заплатили за это, – заметил адвокат, снова входя в роль обвинителя, – между прочим, вы обещали ему деньги за то, что он приедет сюда?

– Да, но…

– Не стоит, – сердито оборвал он. – Это не имеет значения.

Адвокат проводил Жибек в зал судебного заседания и отошел в сторону. Жибек поняла, что она находится в последнем ряду, скрытая от множества глаз, откуда можно незаметно наблюдать за происходящим в зале. У нее участился пульс, и все ее чувства обострились, пытаясь справиться с калейдоскопом цветов, движений и звуков. Длинная зала с высоким потолком была наполнена гулом голосов.

Вокруг него расположились угрюмые люди в строгих одеяниях, в том числе председательствующий судья и государственный обвинитель. За другим столом сидели люди, которых Жибек сочла помощниками адвоката Арлана и мелкими клерками. У них были такие же угрюмые лица и строгие костюмы, как и у остальных. Жибек увидела идущего вперед по проходу Дарына Пердешова, и стала искать глазами мужа. Арлан наверняка сидит за каким-нибудь из столов… ее безумный взгляд случайно упал на него и впился в любимое лицо.

Губы беззвучно произнесли его имя, и она с трудом удержалась, чтобы не закричать ему, что она здесь. Слезы застлали ей глаза: все в нем было ей так знакомо, даже его не к месту беззаботный вид. Любой другой обвиняемый сидел бы в напряжении, внимательно прислушиваясь к каждому сказанному слову, но только не Арлан, с гордостью подумала Жибек, на секунду забыв о грозящей ему опасности. Словно желая продемонстрировать свое полное презрение к законности и значительности этого судебного разбирательства, Арлан сидел, облокотившись правой рукой на полированный бортик, отгораживающий его от присутствующих в зале, и закинув ногу на ногу, Арлан испытывал полное отвращение к происходящему, но вид у него был бесстрастный, холодный и совершенно невозмутимый. Он никогда не позволял себе опускать голову, поддавшись слабости.

– Надеюсь, вы готовы, Дарын, – раздраженно сказал прокурор, который если смотрел в лицо Арлану, как то сам того не замечая пасовал, и интуитивно отводил от него свой взгляд.

Как только раздался его голос, в зале наступила тишина. Все замолчали и застыли в напряженном внимании, повернувшись в сторону прокурора. Все, кроме Арлана, отметила Жибек, который продолжал сидеть, развалившись на стуле, устало глядя в потолок, словно считал этот суд пустой тратой времени, отвлекающей его от более важных дел.

– Еще раз прошу прощения за задержку, – сказал Пердешев, прошептав что-то самому молодому из своих помощников, сидящему рядом с ним. Молодой человек вскочил и быстро двинулся по периметру зала, направляясь, как поняла Жибек, прямо к ней. Повернувшись к прокурору, Пердешев с преувеличенной любезностью произнес:

– Господин прокурор, если вы дадите мне еще одну небольшую отсрочку, я полагаю, мы сможем принять решение по этому делу сразу, без дальнейших дебатов и заслушивания свидетелей.

– Выражайтесь яснее, – коротко скомандовал судья.

– Я хочу вызвать нового свидетеля и прошу разрешения задать ему только один вопрос. После этого обвинитель может задавать ему какие угодно вопросы и столько, сколько пожелает.

Судья повернулся к человеку, которого Жибек приняла за главного обвинителя.

– У вас есть какие-нибудь возражения? Прокурор встал. Это был высокий человек с ястребиным носом и тонкими губами. На нем также были синий безукоризненного пошива костюм и такого же цвета галстук.

– Разумеется, нет, ваша честь, – ехидно произнес он.

– Вызывайте своего свидетеля. Но больше не потерплю никаких задержек процедуры. Надеюсь, я ясно выразился?

Жибек подпрыгнула от неожиданности, когда молодой помощник адвоката дотронулся до ее руки. Глядя только на Арлана, она пошла на одеревеневших ногах вперед, сердце глухо билось о ребра, и это еще до того, как адвокат Арлана громким голосом произнес:

– Мы вызываем на свидетельское место Жибек Рахимбаеву.

Жибек физически ощутила всеобщее возбуждение, охватившее залу. Все наклонились вперед, чтобы лучше видеть ее, но Жибек ничего не замечала – она смотрела только на Арлана и видела, как напряглось его тело и взгляд метнулся к ее лицу… Мгновение спустя его лицо окаменело, превратившись в маску холодной ярости, а черные глаза заблестели недобрым металлическим блеском.

Дрожа под этим взглядом, Жибек прошла на свидетельское место и повторила клятву, которую ей прочитали. Затем вперед вышел Дарын Пердешев.

– Не назовете ли вы нам свое имя, дабы все присутствующие в этом зале могли услышать его?

Жибек сглотнула и, оторвав взгляд от мужа, сказала как можно громче:

–Рахимбаева Жибек Абаевна .

Ее заявление произвело страшное смятение, зал загудел от удивленных возгласов, и судья —резко призвал к тишине.

– Позволит ли мне суд подтвердить это, задав обвиняемому вопрос, признает ли он в этой девушке свою жену? – спросил адвокат, когда порядок был восстановлен.

Судья метнул взгляд на Арлана.

– Разумеется.

–Боранбаев Арлан, – спокойно спросил адвокат, наблюдая за реакцией Арлана, – является ли эта девушка вашей женой, в похищении… в убийстве которой вы обвиняетесь?

Арлан стиснул челюсти и коротко кивнул.

– Прошу всех присутствующих принять во внимание, что Арлан Боранбаев идентифицировал свидетельницу как свою жену. У меня больше нет вопросов.

Жибек вцепилась в деревянный край ограждения вокруг свидетельского места и расширившимися глазами смотрела на Пердешева Дарына, не в состоянии поверить, что он не собирается задавать ей вопросы о Марате.

– У меня несколько вопросов к свидетельнице, – сказал обвиняемый прокурор.

Жибек с трепетом смотрела, как он проходит вперед, но, когда он заговорил, она была поражена теплотой, прозвучавшей в его голосе, потому что даже в том состоянии отупения, в котором находилась, она ясно ощущала гнев и презрение всех мужчин в этом зале – всех, кроме него.

–Рахимбаева Жибек, – начал прокурор с видом несколько смущенным, но и обрадованным, так как появилась надежда, что дело наконец прояснится. – Пожалуйста, не пугайтесь, вам абсолютно нечего бояться. Я задам вам всего несколько вопросов. Не будете ли вы так добры, рассказать нам, что привело вас сюда так поздно и в состоянии такой явной тревоги? Почему вы решили обнаружить себя?

– Я… я приехала, потому что узнала, что мой муж обвиняется в убийстве меня и моего брата, – сказала Жибек, стараясь говорить достаточно громко, чтобы быть услышанной в самых дальних уголках зала.

– Где вы находились до настоящего времени?

– Я была в селе Линовка в Восточно-Казахстанской области со своим бра…

– Вы сказали – с братом? – громко спросил обвинитель.

Прокурор испытал не меньший шок, чем все присутствующие, в зале снова поднялся шум, и судья был вынужден снова призвать всех к порядку. Однако замешательство обвинителя продлилось недолго. Почти тут же оправившись, он сказал:

– Вы пришли сюда, чтобы рассказать нам, что вы не только живы и невредимы, – задумчиво предположил он, – но и все это время провели со своим братом, который отсутствовал два года и на след которого не смогли выйти ни ваш детектив Кайсар Жарасов, ни следственные органы, ни даже сыщики, нанятые вашим мужем?

Жибек бросила изумленный взгляд на Арлана и в ужасе отшатнулась, наткнувшись на стену ледяной ненависти, которой он отгородился от нее.

– Да, все правильно.

– И где же ваш брат? – Для большего эффекта он обвел зал рукой и оглядел его, словно надеялся увидеть здесь Марата. – Вы привели его сюда, чтобы мы могли видеть его так же, как видим сейчас вас – живым и невредимым?

– Нет, – сказала Жибек. – Нет, но…

– Пожалуйста, отвечайте только на мои вопросы, – предостерег ее Прокурор. На его лице застыло выражение растерянности, но уже через несколько секунд он справился с ней и сказал: – Рахимбаева Жибек, полагаю, что все здесь присутствующие будут рады узнать, почему вы покинули свой роскошный безопасный дом и шесть недель назад тайно бежали от своего мужа, а теперь – в последний час, когда все должно решиться, вернулись, чтобы убедить нас, будто мы ошибались, думая, что ваша жизнь и жизнь вашего брата в опасности. Будьте любезны начать сначала.