скачать книгу бесплатно
– Тогда, Кузнечиков, всех этих мерзких рыб собери, отнеси в сортир, и спусти их в унитаз! Пусть эти нано-рыбки сдохнут в канализации! – выкрикивал Свитко.
– Ай! Укусила! – закричал Кузнечиков. – Она прокусила мне палец!
– Всё-таки это пираньи! Иваникин – убийца! Потом окажем тебе помощь, Кузнечиков. А сейчас ты их лови! У тебя и крови-то почти не видно на пальце, – утешал Свитко капитана Кузнечикова.
Послышались шлёпающие звуки и глухие удары. Овсянников догадался, что Кузнечиков пытается поймать или сразу на месте расправиться с рыбами-шпионами.
А затем послышался громкий удар и звон разбитого стекла.
– Вот ему, этому аквариуму! А Иваникина уволить по несоответствию! Пока я ещё начальник, успею! Оснований более, чем достаточно, – пообещал Свитко. – Всех, кто не с нами, – уволить! Срочно потребуйте от Нижина, чтобы начинал аттестацию. Такие типы, как Иваникин, не должны остаться на службе. Пора очистить наше Управление от оборотней в погонах! – кричал Свитко.
– Слушаюсь! – сказал Заразин и уверенно пообещал:
– Можете не сомневаться – очистим Управление!
– Да когда мы всех негодяев уволим, тогда можно будет это дело замять. А то некоторые предатели постоянно строчат на нас жалобы! – не успокаивался Свитко. – Следует срочно избавиться от всех, кто не с нами.
– Проведём аттестацию в кратчайшие сроки и избавимся от всех гадов, – уверил начальника Заразин. – Останутся только преданные вам порядочные сотрудники, такие как Смирнов, Шалавин, Казачков, Нижин и им подобные.
– Кузнечиков, и ты тоже останешься на службе. Слышишь? – пообещал Свитко. – Вот изловишь рыб, уберёшь осколки и останешься. Видишь, как я тебе доверяю! Как родному! Ты уж изволь соответствовать. Ладно, капитан? Я ведь могу тебе доверять?
– Рад стараться! – воскликнул приободрившийся Кузнечиков и верноподданническим голосом спросил:
– А камни и растения куда деть?
– Всё, что осталось от аквариума: разбитые стёкла, растения, камни, термометр, светильник выбросить в мусорный контейнер. Да и от мебели и люстры в кабинете следует избавиться. Кстати, мне недавно новый китель пошили. Вдруг и в нём эти самые нано-жучки? – продолжал нервничать Свитко. – Неужели теперь тем, кто нами занялся, про все наши переговоры с посредниками и откаты всё известно!
– Может, форму нашу в химчистку отдать? – предложил Заразин.
Тут Овсянников вспомнил, что оставил ящик с инструментами возле аквариума и осторожно заглянул в кабинет. Перед ним предстала довольно странная картина.
Полковник Свитко стоял с молотком в руке возле вдребезги рассыпавшегося аквариума. Капитан Кузнечиков ползал на коленях по полу и хлопал тяжёлой зелёной папкой, набитой бумагами, стараясь попасть по скакавшей по ковру серебристой рыбе. На полу лежали, как серебряные блюдца, неподвижные рыбы, уже приконченные ловким капитаном. Заразин с ужасом в глазах наблюдал за происходящим. Кузнечиков прибил вёрткую рыбину увесистой папкой, и та перестала весело прыгать.
– Всех прибил, Кузнечиков? – поинтересовался Свитко.
– Одна гадина под диван заскочила, – доложил капитан.
– Отодвинь диван и прибей её! – приказал побледневший Свитко. – А потом всех рыб сложи в ведро, а потом спусти в унитаз.
Кузнечиков сдвинул диван, однако рыба, оказавшаяся на виду, поспешила снова запрыгнуть под диван.
– Это именно в ней нано-жучок! Не случайно она так бодро скачет, – проговорил Свитко.
– Кузнечиков, лови её! – азартно крикнул Заразин. – Или не пройдёшь аттестацию!
– Кузнечиков, честное слово, я награжу тебя, – пообещал Свитко.
На вошедшего в кабинет Овсянникова сначала никто не обращал внимания, но потом его заметил хозяин кабинета и испуганно спросил:
– Ты давно здесь стоишь?
– Нет, только зашёл, – поспешил уверить его Овсянников.
– Зачем? – подозрительно поинтересовался Свитко.
– Мне бы молоток свой забрать. Да и остальные инструменты тоже, – сказал Овсянников.
– Бери и уходи. Кузнечиков здесь всё сам уберёт, – сказал Свитко, протягивая Овсянникову молоток.
– Да. Проваливай отсюда! Здесь на столе лежат конфиденциальные документы и посторонним нечего тут стоять с разинутым ртом, – грубо сказал полковник Заразин.
Олег действительно даже приоткрыл рот, наблюдая за тем, как дежурный отодвигает в очередной раз диван, а рыба, завидев над собой страшную зелёную папку с красными тесёмками, подпрыгивая, снова проворно удирает под диван.
Овсянников поспешил убрать молоток в инструментальный ящик и вышел из кабинета. Он вынес ведро в туалет и вылил воду в унитаз, потом вернулся в приёмную и, забрав с собой ящик с инструментами, вышел в коридор. Перед тем как покинуть приёмную, он расслышал голоса, доносившиеся из кабинета Свитко.
– Ты знаешь, чем ты сейчас её убил? – спросил Свитко.
– Папкой с бумагами, – немного растерявшись, сказал Кузнечиков.
– Папкой с бумагами! – передразнил капитана Свитко и, тихо проговорил:
– А ты хоть знаешь, что там за бумаги? Там все наши последние контракты!
– Контракты? – полушёпотом спросил Заразин. – Это те самые контракты, до которых ещё не добрались проверяющие?
– Да. Я их подписал, но теперь они не должны попасть в руки членов комиссии. Кузнечиков! Придётся не только убрать осколки и рыб в унитаз спустить, но и порезать все документы из этой папки. Сейчас же уничтожь бумаги! – приказал Свитко.
Овсянников вернулся в свой кабинет и закрыл дверь на ключ. Потом он сел за стол и быстро сделал карандашный набросок аквариума с рыбками. Он уже представлял, какой будет картина с ещё целым аквариумом с живыми серебристыми рыбами и красивыми зелёными растениями.
Овсянников любил животных. У него дома жили три маленьких хомячка джунгарской породы. Клетка с хомячками стояла в гостиной на небольшом столике возле окна.
Олег мечтал со временем снова развести аквариумных рыбок. В последнее время нервы у него стали сдавать, а он помнил, как его успокаивали медленно плававшие в аквариуме красивые рыбки. Поэтому ему было жаль тех серебристых рыб, которые погибли сегодня.
Он уже было решил взяться за кисти, однако, взглянув на часы, передумал. Было уже поздно. Рабочий день закончился, а оставаться в Управлении до позднего вечера ему не хотелось. Олег решил взять набросок к себе домой.
Овсянников положил набросок в просторную сумку, надел куртку и вышел на улицу.
Стояла ранняя весна. Было прохладно. В воздухе стоял запах сырого снега и душных выхлопных газов. Олег надел шапку и поспешил к метро.
К восьми часам вечера он добрался до своего дома, спрятавшегося в кривом арбатском переулке. Дверь ему открыла мать.
– Поешь, – предложила мать, – Я тебе ужин приготовила.
– Мне некогда, – сказал Олег.
– Тебе всегда некогда, – проворчала мать.
Олег прошёл в свою комнату мимо тётушки, которая сидела на диване в гостиной и смотрела телевизор.
Овсянников сел за мольберт и достал кисти. Он быстро воссоздал по памяти интерьер кабинета начальника Управления, а вот изобразить рыб, похожих на пираний, которые плавали в аквариуме, ему долго не удавалось.
Олег взглянул на часы, которые показывали полночь. И тут он почувствовал, что проголодался. Едва Олег вышел из комнаты, как на него набросилась тётка.
– Ты всю квартиру провонял своими красками. Это же кошмар! Сейчас же прекрати рисовать! – потребовала Варвара Григорьевна.
– На сегодня я уже закончил – сказал Олег.
– А, так ты собрался ещё и завтра рисовать картину и изводить меня отвратительным запахом краски? – с возмущением закричала Варвара Григорьевна.
– Не рисовать, а писать картину, – поправил тётку Олег. – И не только завтра, но и послезавтра я тоже буду этим заниматься. У меня впереди два выходных дня.
– Ты не посмеешь! – взвизгнула тётка.
– Не кричите. Уже полночь. Соседей разбудите.
– Ты не будешь рисовать дома! – тише, но упрямо сказала Варвара Григорьевна.
– Вы запрещаете мне писать картину у себя дома? Ещё как буду! А вы лучше форточку откройте в своей комнате.
– Что?! – спросила, грозно надвигаясь на щуплого племянника Варвара Григорьевна.
– Это мой дом! Не нравится, уезжайте к себе! – не выдержав, повысил голос Овсянников.
– Ах, так! Ты, значит, вот так?! Ты так посмел? – задыхаясь от гнева, прохрипела Варвара Григорьевна.
– Из-за чего шумите? – зайдя в гостиную, спросила мать.
– Олег твою сестру гонит! – скривилась Варвара Григорьевна.
– Да ты что, Олег? Как же так можно?! – всплеснула руками Людмила Григорьевна.
– Она мне запрещает в моей комнате писать картины маслом. Если ей не нравится запах краски, пусть уезжает, – пожав плечами, сказал Овсянников.
– Ну, зачем тебе эти масляные краски? Олег, неужели ты не можешь писать картины акварелью или гуашью? – спросила мать.
– Нет. Я буду писать маслом! – упрямо заявил Олег.
– Тогда я уеду! Уеду и больше не вернусь! – застонала Варвара Григорьевна и, вытащив из кармана своей фиолетовой кофты платок, приложила его к глазам и принялась неестественно рыдать.
– Что ты, Варенька, как же так можно? – запричитала Людмила Григорьевна и замахала рукой на сына, предлагая ему уйти в свою комнату.
– Я хочу есть и пойду на кухню, – заявил Олег.
– Верно… Олег, ступай! – сказала Людмила Григорьевна.
– Да от тебя даже здесь воняет красками! У тебя вся одежда пропахла. Я сейчас потеряю сознание! – простонала Варвара Григорьевна.
– Тётя Варя, теряйте сознание, сколько хотите! – Олег махнул рукой и прошёл на кухню.
– Люда, чем занимается твой сын? Это же совершенно бесполезное занятие – рисование, – сказала Варвара Григорьевна. – На этом не заработаешь. Посмотри, сколько в Москве художников, и большинство из них не могут продать свои картины. Твой сын, поверь мне, плохо рисует. Ему надо было учиться.
– Хоть он и не учился, но пишет картины хорошо. У него талант, – сказала Людмила Григорьевна.
– Нет у него никакого таланта. Поверь мне, его ожидает нищета. Кто он такой? Таких арбатских художников пруд пруди.
Людмила Григорьевна побледнела и сухо произнесла:
– Варвара, завтра же утром уезжай! Я больше не хочу тебя видеть.
Варвара Григорьевна захлопала глазами, а потом зарыдала.
– Уезжай, Варвара! – повторила хозяйка квартиры.
– И уеду! – злобно сверкнув глазами, процедила сквозь зубы Варвара Григорьевна. – А ты здесь дыши мерзкими красками. Смотри, аллергию не заработай, сестрица! А твой сын будет нищим! Невезучий он у тебя. Какой он художник? Обыкновенный подсобный рабочий!
Варвара Григорьевна прошла в комнату, где она поселилась, и громко хлопнула дверью.
Людмила Григорьевна прошла в комнату сына и стала рассматривать незаконченную картину.
– Я верю – ему улыбнётся удача! – проговорила мать.
Она посмотрела в окно на росший во дворе тополь, ветви которого стучали по оконному стеклу. Вокруг рыжего фонаря закружились снежные хлопья.
– Мой Олег – талантливый, но пока неизвестный арбатский художник, – прошептала Людмила Григорьевна и, встрепенувшись, воскликнула:
– Ужин-то остыл! Надо подогреть котлеты и заварить свежий чай…
Юрчиков вернулся домой в плохом расположении духа.
– Катя, ужин готов? – повесив куртку на вешалку, спросил Сергей.
– Нет. Я сама недавно пришла с работы, – откликнулась Катя с кухни.
– Где сын?
– Денис пошёл в бассейн. Сегодня пятница. Ты забыл, что у него абонемент?
Сергей прошёл в кухню и сел за стол.
– Сейчас сосиски сварю, – засуетилась Катя.
– Глупо всё, как-то, получается, – пробормотал Сергей.
– У тебя неприятности на службе?
– Да. Меня могут уволить, – сказал Сергей.
– Тебе давно самому надо увольняться. У тебя появится больше свободного времени. Продолжишь писать фантастику.
