В сознание…

«Хрыщь-хрыщь. Хрыщь-хрыщь».

На глаза словно вуаль нападает пелена, размывающая картинку. А к горлу подкатывает устрашающий ком, угрожающий в любую секунду выйти наружу, испачкав шлем скафандра с внутренней стороны. Звук подошвы, отрывающейся от засохшего липкого пятна на полу, продолжается всё интенсивнее. Миссия по спасению самого себя снова оказывается под угрозой.

Но Виктор никогда не был слабаком и не собирался так быстро сдаваться. Не для того он, возможно, двести лет пролежал спящим в стазис-камере, чтобы вот так глупо умереть снаружи корабля, даже не попытавшись противостоять своим страхам. Страха не существует, как-то сказал ему отец. Нет, не так…

– Страх нереален сынок, – произнес низким голосом усатый мужчина в купальных плавках, стоя на краю крытого бассейна, одной ногой опираясь коленом о пол, и держащий за руки черноволосого мальчика лет пяти.

– Страх – это не то, что существует или происходит на самом деле. Это лишь наша реакция, Виктор, – продолжал он.

– То есть ты ничего не боишься? – с детской наивностью спросил мальчик.

– Только дурак не боится, я просто выкидываю все мысли из головы, и знаешь что? Я задаю себе один вопрос.

– Какой же? – с нетерпением спросил мальчик.

– Что нужно сделать, чтобы выжить?

Он улыбнулся и подмигнул своему сыну. А потом встав на обе ноги, схватил мальчика за плечи руками и резко подняв его, закинул в воду, как можно дальше от края. Мальчишка перебирал воду руками, что есть мочи, а в голове не умолкали слова отца: «страх нереален, страх нереален, страх нереален»…

– Страх нереален, страх нереален, страх нереален… – бормочет себе под нос взрослый мужчина в серебристом космическом скафандре, держась за выступающие детали обшивки космического корабля.

Виктор открывает глаза, поднимает голову и смотрит прямо на розоватую планету, на орбите которой по трагической случайности пришвартовался его космический корабль. Это прекрасное и в то же время устрашающее зрелище. Но сейчас стоит вопрос в другом: что нужно сделать, чтобы выжить? А сделать нужно вот что: для начала добраться до спасательного отсека, к которому пришвартованы спасательные капсулы. Подключиться вручную к панели управления. Как систему ввода данных, он может использовать сенсорный экран своего скафандра, смонтированный на левой руке. Взломав систему, благо все полномочия и защитные коды он знает, будучи руководителем экспедиции, имитировать эвакуацию одной капсулы, что позволит освободить соединительный шлюз этой самой капсулы. А что такое шлюз? Это дополнительный вход на корабль, с помощью которого он попадёт внутрь. Идеальный план.

Останется только придумать, как починить корабль и вернуться на базу или хотя бы на ближайший аванпост Республики.

Обдумывание деталей плана помогает отвлечься от страхов и погасить симптомы неожиданной болезни космического путешественника. Не успевает консул оглянуться, как перед его носом оказывается спасательный отсек. Шесть автономных спасательных капсул, по сути, представляющих собой автоматические стазис-камеры, способные заморозить человека на необходимое для спасения время и автоматически получать все известные в Республике сигналы, прокладывая путь к ближайшей обнаруженной колонии или станции в зоне досягаемости своих радаров.

Взломав крышку панели управления, Виктор принимается перенастраивать её на управление со скафандра. Это занимает какое-то время, но не составляет особых проблем, если не считать маленький экран монитора на скафандре и неуклюжие, не до конца отошедшие от столь долгой спячки руки. Настройка завершена, команда запущена. Открываются заслонки выдува, и резко, под сильным давлением, из боковых клапанов выходит воздух. Это воздух из отсека. Механические держатели раскрывают свои клешни, и капсула сначала нехотя, но потом прибавляя в скорости, отделяется от корабля. Шлюз начинает закрываться, но Виктор, оторвав взгляд от уходящей в сторону планеты капсулы, словно падающей с огромной высоты, быстрым движением проскальзывает на корабль.

Но взгляд уже не оторвать. Виктор продолжает наблюдать за уходящей в глубь атмосферы планеты капсулой через прозрачную дверцу шлюза и какое-то время не может понять, что его так заворожило. Что-то странное есть в поведении капсулы, но он не может это разгадать, пока снова не вспоминает принцип её работы. А точнее, место назначения любой спасательной капсулы любого космического корабля в Республике. Ближайшая станция или ближайшая колония во вселенной должна стать пунктом назначения для этой капсулы, и она направляется на планету.

Возможно, его корабль всё-таки добрался до места назначения и, не сумев по каким-то причинам разбудить экипаж, продолжает дрейфовать на орбите планеты. Но почему колонисты не обнаружили их здесь? Почему не прибыли на корабль и не спасли их? Благо оборудование позволяет. Даже если и нет, они давно должны были запустить заводы и собрать новое оборудование. Должны были запустить строительство передающей станции на орбите этой планеты, но ничего подобного он не заметил на радарах и будучи снаружи. В конце концов, почему консульство не обнаружило их здесь? Всё это порождает сотни других вопросов, ответов на которые у него нет. Одно он знает точно: какая-то активность на планете есть, иначе автоматика и компьютер спасательной капсулы не смогли бы засечь сигнал и направиться к ней.

Конечно же, это мог быть и сбой системы, от этого никто не застрахован. Поэтому есть один способ проверить данную теорию: запустить ещё одну капсулу и проследить, куда полетит она. Так Виктор и поступает. И вторая капсула, повторяя маршрут первой, направляется к планете. Искорка надежды в глазах новоиспечённого Робинзона Крузо начинает разгораться пламенем. Сенсоры корабля неисправны, повреждена передающая антенна, но капсулы снаряжаются автономным программным обеспечением и собственными антеннами ближнего радиуса действия.

Хотя бы появился время всё спокойно обдумать в сравнительной безопасности. Необъяснимое чувство тревоги ещё до конца не уходит. Но вид закрытого шлюза, ведущего в бесконечность вселенной, так пугающей Виктора, придаёт уверенности, надежду на выживание и на возвращение домой. Хотя ждёт ли его кто-то дома, если действительно прошло двести лет? Да и можно ли теперь назвать это место домом? Есть ли вообще этот дом? Страхи уступают своё главенствующее место в голове астронавта пугающим вопросам. Вопросам, на которые нет ответов. И не будет, останься он на корабле, который, возможно, даже не удастся починить.

Но надежды умирают последними. Если на планете, к орбите которой пристал корабль, и на поверхность, которой ушли две спасательные шлюпки, на самом деле есть действующая колония, то как минимум, ему не придётся доживать остаток своих дней в одиночестве на умирающем космическом корабле, без припасов и возможности вернуться домой, а прибиться к колонистам и помочь устроить колонию, производство, сельское хозяйство и прочее. А если колония образовалась давно, то, возможно, у них во всю силу работают заводы, и вполне возможно, они смогут полностью поменять платы системы охлаждения, и Виктору удастся всё-таки вернуться на Марс.

Мозг словно компьютер начинает просчитывать все варианты. Плюсы и минусы спуска на планету в спасательной шлюпке. В это время почти на автомате Виктор подключается к системе безопасности и возвращает управление кораблём на внутренний терминал. Продолжая размышления, снова и снова просчитывает все комбинации, подсознательно понимая, что другого выхода, как эвакуация на незнакомую планету, нет.

Так как попасть в грузовой отсек из-за разгерметизации не представляется возможным, на ужин остались размороженные консервы из кухонного холодильника. Благо холодильник вдоволь набит различными сухими пайками и консервами. Вечно на них не проживёшь, конечно, но какое-то время перебиться вполне реально. Датчики тревоги продолжают показывать разгерметизацию грузового отсека, поэтому попасть туда без наружного ремонта невозможно. Усталость сложного дня даёт о себе знать, и Виктор решает снова принять горячий душ, чтобы снять напряжение в не окрепших мышцах, а потом выспаться в преддверии ещё более, как предполагает Виктор, сложного дня. Перед сном он решает повторно запустить диагностику системы и записать все данные на флешку, чтобы передать их инженерам в колонии на планете, которая, возможно, должна стать новым домом для консула. По крайней мере на какое-то время.

Проходя мимо отсека для криосна, Виктор даже отворачивается от прозрачных дверей, чтобы ненароком снова не увидеть погибших. Тем самым он отсрочивает печальные мысли о смерти до завтрашнего утра, когда придётся заняться похоронами. По традиции республиканского флота, все тела умерших на борту космического корабля выпускаются в открытый космос в спасательных шлюпках. Так намеревается поступить и он, отдавая дань безвременно ушедшим товарищам.

Ночью система искусственной гравитации всего пару раз даёт сбой, и Виктор, предугадав подобное, заранее пристёгивает себя ремнями к кровати.

Утром, после похорон и прощания с товарищами, он собирает небольшую сумку с пропитанием из кухонного холодильника, кое-какую сменную одежду на всякий случай, походную аптечку из медотсека, перочинный складной ножик, чтобы открывать консервы, если спасательная капсула приземлится достаточно далеко от города колонистов и захочется есть. Во внутренний карман комбинезона он прячет флешку с данными о состоянии корабля, данными о миссии, документами, подтверждающими его полномочия как консула РККП, и загруженными на всякий случай картами звёздных путей с отмеченными постами и станциями связи. И направляется к отсеку эвакуации.

Подойдя к дверям отсека, он кое-что вспоминает и, бросив сумку у дверей, бежит в сторону мостика. В этот момент магнитное поле корабля снова отключается, и Виктора по инерции подкидывает вверх до самого потолка. Чуть не сломав себе шею, он переворачивается в воздухе пару раз, рухнув на пол, отбив локти и колени, так как поле снова резко включается. Выругавшись самыми бранными словами, пришедшими Виктору на ум, он встаёт, символически отряхнувшись, и уже с опаской и аккуратностью медленно бредёт до мостика. Там он открывает шкаф-сейф капитана, используя защитный код, который знали только капитан и он. Достаёт оттуда плазменный пистолет, смотрит на него задумчивым взглядом и суёт за ремень.

Оглянувшись вокруг, вспоминая, что может ещё пригодиться там, внизу на планете, он думает о том, что есть два варианта развития событий.

Первый – капсула прилетит прямиком в расположение колонии, и его там сразу встретят колонисты, так как получат сигнал бедствия от спасательной капсулы ещё задолго до её приземления, и всё, что он взял, ему совершенно не пригодится.

Второй – планета окажется необитаемой, и то, что он берёт с собой, малая доля того, что понадобится ему, чтобы выжить в этом чужом мире. И ему, словно Робинзону Крузо, придётся строить остаток своей жизни в полном одиночестве. Но тянуть смысла не было, потому что даже во втором случае шансов выжить больше, чем на этом умирающем корабле.

Подняв с пола сумку, Виктор открывает двери шлюза и входит в эвакуационный отсек. Последняя оставшаяся спасательная капсула ожидает своего спуска. Запретив себе снова попасть в ловушку страха, Виктор начинает приготовление к отлету с корабля. Погружает в последнюю оставшуюся на корабле спасательную капсулу собранную сумку, полностью уверенный, что она ему не пригодится, и сам входит в неё, расположившись поудобнее на мягком матрасе из искусственной кожи белого цвета.

Спасательная капсула представляет собой короб чуть выше человеческого роста, обшитый прочным металлопластиком и прозрачной передней панелью-дверью. По краям с обратной стороны установлены небольшие реактивные двигатели, способные в автономном режиме, на небольшом количестве топлива и энергии звёзд, получаемой специальными солнечными батареями, раскрывающимися компьютером при необходимости, десятки лет бороздить просторы глубокого космоса, пока не приведут своего подопечного до места назначения, а именно до ближайшей колонии поселенцев либо центра управления. Также в капсулу встроена система анабиоза, способная продержать человека внутри себя всё это время в глубоком сне.

В анабиоз Виктор входить, конечно же, не планирует, так как путь будет не очень долгим, всего около трёх часов. Но мысль о том, что после приземления и обнаружения отсутствия колонистов на планете ему всё-таки захочется на какое-то время погрузиться в сон, не даёт покоя.

Ну что же, все приготовления завершены, осталось только включить процедуру запуска эвакуации. Дверца капсулы закрывается, и начинается обратный отсчёт.

10 – 9 – 8

Сердце застучало сильнее от волнения.

7 – 6 – 5

Дыхание перехватило в предвкушении.

4 – 3 – 2

Виктор закрыл глаза и сделав глубокий вдох, замер в ожидании.

1 – 0 – пуск!

Резкий толчок отбрасывает капсулу от корабля, и двигатели, подхватив движение, начинают манёвр к атмосфере планеты.

Сердцебиение приходит в норму через несколько минут, как и сбившееся дыхание. Даже будучи замурованным в металлопластиковом ящике, Виктор чувствует себя в большей безопасности, чем в открытом космосе в скафандре и даже на борту неисправного корабля, с которого он сбегает в неизвестность. Местная звезда синеватым светом озаряет переднюю панель и ослепляет с непривычки глаза консула Малышева. Пробежав яркими бликами по прозрачной крышке, она скрывается из виду, уступив место красивым космическим пейзажам с орбиты планеты, и даёт надежду на дальнейшее выживание в неизвестном ему месте. Странно, ведь теперь для Виктора любое место и люди становятся неизвестными и, возможно, чужими. И строить свою жизнь и свой дом в любом случае нужно будет заново. Произойдёт это там, откуда он прилетел, или здесь, на новой загадочной розовой красавице планете, уже значения не имеет.

2.

Вход в атмосферу в спасательной капсуле оказывается не таким гладким, как рассчитывал Малышев. Скорость слишком быстрая и с каждой минутой только увеличивается. Трясти начинает так, будто кто-то решил окончательно выбить из консула все его былые долги. Капсула окружена интенсивным оранжевым свечением, предупреждающим об экстремальном нагревании из-за трения при входе в атмосферу. Малышев знает, что подобное свечение характерно для плазменного слоя, который образует защитный барьер вокруг приземляющихся аппаратов и может достигать температур, превышающих 1500 градусов Цельсия. Виктор представляет себе запах горелого металла и пластика, смешанный с запахом раскалённого воздуха. Этот запах наконец проникает сквозь защитную оболочку спасательной капсулы и усиливается, ударяя в нос Виктору. К счастью, его это не пугает, скорее успокаивает, ведь это означает наличие плотной атмосферы на планете и даёт надежду на наличие кислорода.

Тормозные двигатели срабатывают не корректно, наверняка неисправные из-за долгого простоя. Раскрывшийся парашют дёргает капсулу назад. Виктор ощущает резкий толчок. Капсула мгновенно замедляется, и его тело бросает вперёд, сжимая ремнями безопасности. Тряска усиливается, и кажется, что капсула вот-вот развалится на части. В ушах стоит гул, а сердце колотится так, будто готово выскочить из груди.

Запах горелого металла и пластика становится ещё сильнее. Виктор чувствует, как пот стекает по его лбу, смешиваясь с каплями адреналина, который заполняет его тело. Он пытается глубоко дышать, чтобы успокоиться, но каждый вдох даётся с трудом из-за сбившегося дыхания. Он закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. Он знает, что впереди может ждать много других сложных испытаний, но сейчас главное – пережить этот спуск. Чувствует, как капсула продолжает трястись, но старается не обращать на это внимания, сосредотачиваясь на том, что ждёт впереди. Наконец, когда капсула касается земли, Виктор ощущает сильный удар. В глазах быстро темнеет. Его выбивает из сознания.

Придя в сознание, Виктор не может понять, сколько времени пролежал так в отключке. Он делает несколько глубоких вдохов, шевелит одной рукой, затем второй. Вроде всё в норме, но что-то не так.

Открыв глаза, первое, что видит Виктор – это красивое вечернее небо, напомнившее ему Землю. Его необычный фиолетовый цвет успокаивает. Осознание того, что план побега с корабля сработал, вызывает нервный смех. Он тянется потрогать лоб, которым сильно ударился о крышку капсулы. Крови нет, значит, не разбил, но шишка вылезла знатная.

Только через пару мгновений Виктор осознаёт, что лежит на земле, а не в закрытой капсуле. Вот что его смутило в самом начале. Он аккуратно приподнимает голову и видит перед собой замершую в неестественной позе фигуру человека. Волна облегчения обдает его откуда-то из груди, растекаясь мурашками по всему телу. Виктору кажется, что незнакомец простоял так, согнувшись перед ним, всё то время, пока он лежал на земле, словно фильм, поставленный на паузу. Но спустя мгновение человек отмер и даже заговорил.

– Ваше имя, пожалуйста? – почти полицейским тоном спрашивает незнакомец в лёгкой болоньевой куртке красного цвета, застёгнутой под горло, и в тёмно-зелёных, мятых форменных брюках.

– Виктор Малышев, консул РККП, – обескураженно произносит Виктор. Он в недоумении.

Встаёт и, слегка покачнувшись, автоматически тянется в карман, чтобы достать электронное удостоверение, но потом вспоминает, что положил его в сумку вместе с остальными вещами.

Неестественный человек резко дёргается и тянет руку за пазуху, явно за лежащим там оружием. Консул поднимает обе руки над головой и замирает.

– Стой, стой. Я только хотел достать удостоверение, но оно, кажется, в сумке, – быстро поясняет он.

– Извините, консул. У нас тут немного сложная ситуация, и мне пришлось быть на чеку, – не особо меняя интонацию, отвечает тот. – Я Тед, Тед Андерсон. Я инженер-электрик. – Теперь интонация меняется, как по щелчку тумблера. – Купол зафиксировал падение очередного неопознанного объекта, отсоединившегося от того корабля, который многие годы курсирует по орбите планеты, и меня послали проверить. Если честно, мы уже не ожидали обнаружить в капсуле живого человека. Предыдущие, те, которые упали прошлой ночью, оказались пусты. А в тех, что приземлились утром, были мёртвые тела. Вы что-нибудь знаете об этом?

– Да, знаю, это долгая история, и я очень рад, что остался жив… Тед, ты сказал много лет… Назови звёздную дату!

– Две тысячи пятьсот пятьдесят семь, – коротко говорит Тед.

У Виктора темнеет в глазах, голова кружится, его самое большое опасение только что подтвердилось. Он проспал двести лет. Согнувшись, чтобы не упасть, он утыкается руками в колени, сделав пару глубоких вдохов, говорит:

– Мне срочно нужно встретиться с вашим руководством. У вас же есть руководство? Есть кто-то старший? Администрация?

Виктор не уверен, что за столько лет сохранились традиции колониальных поселений и что все также придерживаются прежних протоколов и инструкций.

– Конечно, консул Малышев, вас уже ждёт наш комендант. – Виктора радует, что по крайней мере названия должностей, судя по всему, остались прежними. – Пройдёмте в машину, консул, – снова полицейский тон в голосе, вот-вот начнёт зачитывать его права, и на запястьях защёлкнутся наручники.

Что-то ещё, помимо странного поведения Теда, смущает Малышева, но он старается не придавать этому значения. Он впервые так волнуется по прибытии в республиканскую колонию, одновременно скрыто радуясь, что не придётся доживать свой век в одиночестве на пустынной планете. Значит, его домыслы оказались верны, и повреждённый корабль всё-таки добрался до места назначения.

Машиной оказывается старый пикап на воздушной подушке, входящий в стандартную комплектацию технического оснащения колоний вот уже пятнадцать лет. Точнее стандартной эта комплектация была за пятнадцать лет, до старта его экспедиции. Краска на кузове местами давно облупилась, а кое-где и сам кузов был изъеден ржавчиной. Хозяйственные дела, судя по всему, не в самых лучших руках в колонии. Хотя за двести с лишним лет можно было бы и подшаманить.

Они подходят к машине, сумка Малышева уже лежит в кузове. Неестественный Тед, открыв консулу дверь на пассажирском сиденье, сам обходит машину и садится за руль.

Виктор тоже садится и захлопывает за собой дверь. Встречающий, повернув только голову, смотрит прямо на соседа, не говоря ни слова, словно сканируя его своими глазами и изучая. Неловкий момент затягивается, и Виктор решает начать первым.

– Ну что же…

Малышев собирается спросить, как давно они наблюдают за дрейфующим в околокосмическом пространстве консульским кораблём, но Тед перебивает его, сказав:

– Простите, консул Малышев, мы здесь давно не видели чужаков… То есть кого-то, кто здесь бы не родился… – голос остаётся тот же, но интонация снова кардинально меняется. Мысль о психическом расстройстве собеседника всё больше вкрадывается в голову консула. Поскорее бы добраться до поселения и поговорить с более вменяемым человеком.

– Ничего, я понимаю, – улыбнувшись в ответ, Виктор пересиливает себя и поворачивает голову вперёд, говоря всем телом, что уже готов к поездке. – Подождите, то есть за более чем двести лет к вам не прилетала инспекция? – удивляется Виктор, ведь это противоречит всем правилам Республиканского Консульства Колониальных Поселений.

Собеседник многозначительно пожимает плечами и ничего не отвечает. Да и что может ответить рядовой сотрудник консулу, думает Виктор. Он не задаёт больше вопросов, оставляя их для встречи с комендантом и, возможно, советом старейшин, в который, по традиции, должны входить все руководители местных отраслевых производств. Опять же, если здесь всё-таки есть этот совет или хотя бы какое-нибудь производство.

Кнопкой зажигания встречающий заводит мотор автомобиля и не торопясь двигается в путь. Виктор оглядывается вокруг. Капсула приземлилась в открытом, местами перекопанном поле, а местами покрытом низкорослой тёмно-зелёной травой, как пушистым ковром. Пикап разгоняется где-то до сорока километров в час, медленно объезжая глубокие ямы, направляется в сторону леса. Тёплый ветер, проникая через открытые окна, легко треплет волосы Виктора, а тот не может оторвать взгляда от багрового заката огромной звезды, местного источника тепла и света.

Солнце почти заходит за деревья, вокруг быстро темнеет и холодает. Тед включает фары, но так и не произносит ни слова. Более того за всё время, он даже ни разу не посмотрел на своего спутника, словно это обычное дело, и каждый день к ним на голову сваливаются люди.

– Далеко отсюда поселение? – всё-таки решает разбавить тишину, успевшую уже надоесть за время поездки.

– Не очень далеко, – сухо отвечает Тед, так и не взглянув в сторону попутчика.

Виктор всматривается в быстро наступающую темноту. Автомобиль приближается к кромке бордового леса, состоящего из замысловатой формы гигантских деревьев. Он оглядывается назад, будто почувствовав чьё-то присутствие. В этот момент откуда-то из темноты, сзади, молнией сверкает вспышка света и направляется прямо в их сторону.

– Что это за хрень? – резко выругался консул и локтем стукнул встречающего. – Тед, осторожно! – успевает крикнуть он, но тот, будто и глазом не моргнув, резко маневрирует в сторону.

Пучок света быстро проносится над ними и с взрывным грохотом врезается в землю, точно в том месте, где должна была оказаться их машина пару мгновений спустя. Сердце Малышева забилось чаще. В ту же секунду он чувствует жар от горячего воздуха, ворвавшегося через открытое окно. В нескольких метрах от них снова разрывается снаряд. Тед, не показывая тревоги, явно настораживается и, вглядываясь в дорогу, изо всех сил давит на педаль газа. Маневрируя из стороны в сторону, словно пытаясь угадать, где рванёт новый снаряд, резко выкручивает руль то в одну сторону, то в другую.

– Эй, мужик, что здесь происходит? Кто-то явно не рад нас здесь видеть, – Виктор, конечно, не надеется на подробный отчёт о происходящем в данный момент, но хоть что-то ободряющее всё же хотелось бы услышать.

– Главное успеть добраться до леса, – всё, что отвечает молодой человек.

Малышев, скривившись от злости, оборачивается назад, пытаясь разглядеть преследователей, но ничего не видно. Вдруг из темноты ночи, в метрах трёхстах сзади, выскакивают два аэроскутера. Виктору даже кажется, что он слышит рёв их двигателей на воздушных подушках, раздирающих сухую землю под собой. Преследователи тоже явно понимают, что времени у них осталось немного, пока автомобиль не скроется в гуще леса, и несутся на максимальной скорости.

Один из скутеров отделяется от погони, направляясь влево, судя по всему, рассчитывая на то, что сможет срезать и пойти на опережение, о чём консул тут же сообщает Теду. Тот, в свою очередь, резко дёргает руль в противоположную сторону, направляя автомобиль по другой траектории.