Собеседник

Его спина маячит передо мной. Я иду следом и сажусь на пассажирское кресло.

– Ты о чем вообще говоришь? Ты заочно обвиняешь этих людей в причастности к тем зверским убийствам? Ты в своём уме?

На последний вопрос я не могу ему ответить, так как сам не уверен, а вот насчёт остальных – почему бы и нет.

– Так ты сложи два и два! У нас забирают дело, преступников, совершивших это, мы даже и не успели допросить. Этим занялся главк. В итоге все свидетели стали грузом двести, и дело закрыли. Слишком серьёзная завеса тайн! Как ты сам считаешь? Ты же сам уже давно всё понял у себя в голове! Просто кто-то устроил охоту на детей этих людей в отместку! И у того, кто это затеял, есть веские причины!

Я вижу, как Юра затряс ногой.

– Основания есть. Да они у всех нас есть, получается! Ты не знаешь, что это за квартира?

Я оглядываю двор. И что-то припоминаю.

–Эта квартира числится за МВД.

Я замолкаю.

– Что подвал – он и вовсе находился под нашим ведомством. Все эти квартиры, кроме первой, где был двухнедельный труп. Но она опять же была под арестом, так как там был умерший человек без родственников. Мы курировали все эти объекты недвижимости.

Я достаю сигарету и закуриваю.

– Не кури у меня в машине! – произносит Юра.

Я смотрю на него, а он обращает внимание на сигарету.

–Ты ведь всю жизнь куришь одни и те же сигареты?

Я удивляюсь его замечанию, но отвечаю.

– Давно. А что?

– Да так, ничего. Ты посиди в машине. Тебе на место преступления нельзя заходить, так как ты не при исполнении.

Он покидает кабину автомобиля. Я остаюсь в салоне, и до меня кое-что начинает доходить.

Часть четвертая

1

Боюсь ли я? Нет. Я забыл, что такое страх, уже очень давно. Я часто вспоминаю детство, когда боялся выключить свет. Сейчас же я предпочитаю темноту. Я выбрал свой путь, я выбрал ту часть себя, что просыпается именно ночью. По ночам мы готовы на многое, маски сняты, и мы все естественны. Мы становимся теми, кто мы есть на самом деле, и это не плохо. Если хочешь понять человека, просто дождись темноты и взгляни на него, и ты познаешь всю его суть.

Их осталось немного. Мой план практически удался, правда, уже поднята паника, но я не переживаю. Я оборотень, в любой миг могу измениться и притвориться кем угодно ради собственной выгоды. А что касается выгоды, так она совершенно проста. Имя ей отмщение. Я понимаю, что мои действия настолько просты, что не смогут изменить весь мир, а что вообще способно изменить мировоззрение остальных? Что позволит открыть глаза большинству? Война? Нет, это лишь временно, позволит сохранить нейтралитет, так как люди не способны жить рядом друг с другом. Зависть, ненависть, злость – все это порождает к действиям не самым приятным. Нет, конечно, кто-то сдерживает себя и свои эмоции, но и они рано или поздно дадут о себе знать.

Я изменил свою жизнь. Я долго скрываюсь, терплю, но всему есть предел, и мои демоны вырвались наружу.

Сейчас я смотрю на очередную душу. Возможно, она отправится к небесам, а возможно, наоборот, провалится под землю, к адскому пламени. Всё это неважно, тем более что я не верю ни в то, ни в другое.

Сколько их осталось? Немного. Далее я заявлю о себе в другом ключе, далее они познают, насколько это тяжело потерять смысл жизни в один миг.

– Кто ты?

Ее хриплый, дрожащий голос в моих ушах звучит словно мелодия.

– Я твоё спасение.

Она начинает просыпаться, шевелит шеей, чувствует там посторонний предмет.

– Что, что вам нужно? Мои родители… Вы знаете, кто мои родители?

Я не сдерживаю смех.

– Да, конечно, знаю. А ты?

Слеза покатилась по ее правой щеке.

– Давайте я заплачу вам? Мои родители заплатят вам! Только отпустите меня, прошу вас.

– В этом ты абсолютно права. Заплатят. Очень высокую цену. А, возможно, и не очень. Смотря как они относятся к тебе. Любят ли? Желают ли тебе счастья? Спорю, ты не раз задавалась этим вопросом? Интересно, иначе не была бы сейчас здесь, окружённая друзьями, но одинокая в душе. Я ведь вижу тебя насквозь.

Она начинает шевелить руками и пытается встать. Я вижу эту картинку не в первый раз. Они все ведут себя абсолютно одинаково, а может, мы все в чем-то схожи.

– Отпустите меня, пожалуйста…

Слушая каждый раз их жалостливые голоса, я ловлю себя на мысли, что мне не жаль их. Мне абсолютно не жаль никого. У меня пропало это чувство насовсем. Моя душа переродилась, она умерла и воскресла вновь, только совершенно другой.

– Я каждый раз говорю о том, что вам нужно будет лишь ответить на мои вопросы, а затем, возможно, отпущу. Но всё это самообман. Всё давным-давно предрешено. Все мы грешники, так или иначе, и ты в том числе. Конечно, каждый из нас имеет выбор, кем мы станем, когда вырастем. Но… но у кого-то этого выбора уже не будет.

Я подхожу к ней, встаю на колено. Ее глаза покрасневшие, а с подбородка стекают слезы, смешанные со слизью из носа. Теперь она не такая боевая, не такая дерзкая, какой предстаёт обычно перед своими друзьями.

– Тебе просто не повезло быть рождённой теми, кто согрешил и ушёл от ответственности. Признаюсь честно. Ты единственная, перед кем я изливаю душу. Я одинокий, опустошенный человек, что потерялся. Я бы хотел найти себе собеседника. Того, кто понял бы меня и мои мотивы, но способен ли кто-нибудь на то, чтобы выслушать меня? Способны ли люди вообще подумать о ком-то другом, кроме себя?

Она всхлипнула, затем ее дрожащий голос, снова промолвил мне.

– Вам нужен пси.. психолог. Они учились на то, чтобы слушать.

– О, это отличный совет. И, кстати, мне его предоставляли, даже бесплатно. Но он мне не помог. Я знаю свой путь, пусть он не особо гуманный, но всё же верный. Для меня верный.

Я встаю и возвращаюсь к стулу. Поднимаю с пола книгу.

–Ты любишь читать?

Она кивает мне головой.

– О, а это уже интересно. В нынешнее время это редкость. Проще сидеть в смартфоне и смотреть забавные видео, где люди ведут себя хуже животных. На мой взгляд, скоро животные превзойдут нас и встанут на вершину эволюционного древа, так как мы деградируем.

–Ты когда-нибудь читала «Планету обезьян» Пьера Буля?

Она отрицательно помотала головой.

– Отпустите меня, прошу вас! Мои родители…

Я нажимаю на кнопку, и ее тело поднимается к потолку. Вены на ее шее вздулись. Одна нога задержалась в конвульсии.

– Убийцы, – оканчиваю я её предложение и перелистываю страницу…

2

Доверие. Немаловажный фактор любых взаимоотношений. Если этого нет, то нет и близких вам людей. Кто мы без этого чувства? Никто, пустое место. Мы все одиноки, боимся и закрываемся в себе, не подпуская никого к себе ближе, чем на метр. Мы все катимся в пропасть, из которой уже не выберемся никогда.

Мой телефон вибрирует в кармане пальто. За окном трамвая по-прежнему идёт снег с дождём. Люди вокруг настолько привыкли к такой погоде, что не пытаются скрыться. Они принимают удар прямо на себя.

Я достаю телефон и вижу всё тот же номер телефона. Нажимаю ответ.

– Да.

– Ты куда пропал?

– Уехал.

– Я отправил окурки на экспертизу. Если тебе есть ещё что-то сказать мне, то лучше сразу разъясни. Мы ведь не первый год знакомы.

– Что ты хочешь услышать?

– Без обид, Сём, но где ты был прошлой ночью? Только не говори, что дома. Потому что лучше бы ты куда-нибудь ходил.

Я молчу, потому что вроде бы я был у неё, но порой мне кажется, что все наши с ней встречи лишь плод моего воображения.

– Мне нечего сказать тебе.

Я слышу, как мой собеседник тяжело вздыхает.

– Сём, не уезжай далеко из города. Хорошо?

– Я впал в поле твоего подозрения? Хотя не отвечай. Я и сам всё понимаю. Ведь никто, кроме меня, не был так одержим поимкой тех тварей.

– Прости, оставайся на связи. Я боюсь, что это дело не простое. У тебя пока что ещё больничный. Поэтому расслабься и отдохни. О результатах я сообщу тебе позже.

– Договорились. До связи.

Я нажимаю отбой и убираю телефон в карман. На моем лице улыбка. Она связана с тем, что люди настолько любят лёгкие пути в жизни, что не хотят думать. Им проще обвинить первого попавшегося во всех прегрешениях и тем самым очистить душу. Только вот они ошибаются. Всё это рано или поздно вернётся и ударит по самому уязвимому , да так, что живого места не останется.

Я еду домой, мне стало интересно вскрыть ту дверь. И когда же я ее забаррикадировал? Не помню совершенно. А после стоит обратиться к доктору, чтобы он разъяснил, что со мной творится.

И зачем она меня спасла тогда, возможно, меня сейчас нашли где-нибудь в акватории залива, легко и безмятежно дрейфующего в открытом море. Конечно, так же вероятно, что я был бы частично съеден корюшкой, что так любят наши жители. Да-да, эта рыба самый ярый поедатель наших туш, что случайно или же специально оказались во власти водной стихии.

Вот и моя остановка. Выходя из трамвая, я оглядываюсь. После достаю сигарету. Задумываюсь. Всё же эти сигареты так или иначе не приносят мне счастья, да ещё и подставляют. Улыбаюсь. После прикуриваю и наслаждаюсь этим теплым, согревающим дымом.

Заходя в парадную, прислушиваюсь. Никого. И что это стало со мной? Да всё очень просто. Паранойя, смешанная со здравым смыслом.

Поднимаюсь по лестнице на последний этаж. Захожу в свою квартиру.

Защелкнув замок, прислушиваюсь. Тишина. Не снимая обувь и пальто, подхожу к закрытой двери и дёргаю за ручку. По-прежнему заперто. Да и почему она должна вдруг открыться? Паранойя. Ищу ключ. Пытаюсь понять, где может быть его местонахождение. Не вспомнить.

Размышляя, я подхожу к окну. Вижу, что перед моей парадной припарковался автомобиль ППС. Интересно, по мою ли душу? Скорее всего, Юра попросил подежурить до ожидания результатов. После -получение ордера на осмотр квартиры и взятие меня под арест при необходимости. Это здравый смысл.

Долго не думая, я выбиваю замок при помощи ноги. Дверь тонкая и полая внутри, поэтому мне это легко удаётся. В комнате темно. Окно заклеено намертво черной пленкой. Включаю свет, зрачки сужаются, и я немного приоткрываю рот…

3

Может, всё-таки стоило попытаться переплыть реку. Понимаю, что вряд ли я бы справился и чувствую, что это был бы не самый плохой вариант. Смерть была бы самым лёгким способом избавиться от грядущих проблем, а ведь, по правде говоря, что я потерял бы? Абсолютно ничего.

Сегодня я размышляю, куда мне податься. К моему огромному удивлению, я не понимаю, откуда взялись все эти фотографии на стенах. Каждая из них переплетена красными нитями, переходящими от одной к другой.

Вот и фотографии всех этих мальчишек и девчонок, они заняли место на правой стене. Здесь на их лицах широкие улыбки, они не подозревают, какая судьба им уготована. Вот нити от них идут к их родителям, они спокойны, не такие, какими я их видел после… Они скорее походили на ходячих мертвецов во время наших последних встреч. Кого-то тоже уже нет в живых. Мало кто способен противостоять тем демонам, что рвутся наружу после утраты самого дорогого, что есть у нас. От родителей нити тянутся далее, к ближайшим родственникам, ничего подозрительного не вспоминаю.

Перехожу на следующую стену. Там есть фотографии и имена тех, кто так или иначе причастен к их гибели. Мы взяли одного из них по горячим следам, а тот тут же сдал своих подельников, которые полностью признали свою вину. Красные нити идут от них куда? Откуда у меня эта информация, и когда я ее сумел раздобыть?

Я сажусь на табуретку, что стоит посреди комнаты. Все те фотографии, чьи лица я уже видел, висят чуть выше. Тот адвокат, те люди, чьи интересы он защищает. И вот теперь прокурор, что так же выносил вердикт тем маньякам. То, что те ублюдки не дожили до приговора – это, конечно, избавило их от более сурового наказания. Думаю, так или иначе их ждала бы та же участь, только сокамерники, думаю, успели бы сделать так, чтобы каждый из них почувствовал такую боль, которую они заслужили. Но главное не то, а тот факт, откуда у меня информация об этих людях. Все эти фото говорят лишь о том, что я могу быть причастен к этому делу, тем более если моя ДНК будет на тех окурках.

Именно сейчас ко мне потихоньку приходят воспоминания о том, что я запер эту дверь, стараясь позабыть о тех днях. Помнил я их до тех пор, пока кто-то не вырубил меня четким и молниеносным ударом по голове в том подвале.

Я достаю телефон и фотографирую всё то, что вижу на стенах. Самое главное, что там есть ещё несколько фотографий тех, к кому в скором времени придется заглянуть.

Конечно, жизнь не предсказуема, и кому-то и я, возможно, насолил тем, что не исполнил обещание, что не добрался до истины. И кому-то сейчас нужно найти козла отпущения и, видимо, это я. Тем самым и я познаю боль. Но кто мог раздобыть информацию об этих людях, и кто именно виноват в гибели тех детей? Мне остаётся только одно. Вспомнить то, о чем я вдруг внезапно позабыл.

Думаю, Юра навряд ли мне позвонит. Зачем ему предупреждать меня об этом. Я собираю всё со стен, включаю вытяжку и газовые конфорки. Всё это нужно сжечь. Перед тем как начать, я подхожу к окну и вижу, что к одной из патрульных машин присоединилось ещё две. Быстро же они работают!..

4

Бежать от проблем и сложностей. Я никогда этим не занимался, ведь они рано или поздно настигнут любого в самый неподходящий момент. Нужно сразу же решать любой вопрос. Я усвоил это с детства, и научил меня этому мой отец. Все основные черты характера закладываются в нас с самого детства. Страх – это основная проблема большинства, и лишь каждый из нас выбирает путь, бороться с ним или же нет.

Я сижу прямо напротив своей входной двери. Я мог бы перебраться через чердак на крышу. Почувствовав себя героем какого-либо боевика, попытаться перепрыгнуть с дома на дом, тем самым пытаясь уйти от погони и прочее. Но всё это полная ерунда. Я знаю, что меня найдут, я знаю, что постараются обвинить во всех прегрешениях, ведь вся наша система именно так и работает.

Я притаился и сосредоточился. Прислушавшись, я услышал, как наряд поднимается по лестнице, а кто-то из них уже стоит прямиком за дверью. Раздаётся звонок.

Я встаю и подхожу к двери, я расслаблен. Мне не стоит спрашивать, кто там, да и, в принципе, у меня никогда не было такой привычки. Щелчок, второй – и я отворяю дверь.

На меня не нацелены стволы пистолетов, но у каждого рука лежит на рукояти в открытой кобуре наизготовке. Все знают меня и понимают, что я вряд ли буду сопротивляться, но, как говорится, бережёного Бог бережёт.

– Ребят. Юра мог бы позвонить мне, и я бы подготовил вещи.

– Да, Семён. Но у нас ордер на осмотр твоей квартиры. Юрий Алексеевич сейчас подъедет вместе с группой криминалистов.

– О как. Ну хорошо.

–Ты пока собирайся, поедем в отделение.

– Основание?

– Об этом ты поговоришь со следователем.

Я понимаю, что происходит. И, в принципе, мне остаётся только подчиниться им. Я надеваю куртку и шапку, после чего подхожу к выходу из квартиры.

– Что-то пахнет горелым?

– Каша подгорела, – улыбаюсь я и выхожу.

Я спускаюсь по лестнице, двое в форме следуют со мной. На выходе ещё несколько человек, которые должны охранять каждый из выходов. Я чувствую, что кто-то намеренно хочет, чтобы я был виновным во всём этом. Осталось лишь разобраться, кто это?

Открыв дверь парадной, я вновь ощутил этот влажный, промозглый воздух. Я сделал глоток, другой. После чего мне так захотелось прикурить, что терпеть не было сил.

– Ребят. Не возражаете, если покурю пока что.

– Да, Леонов. Конечно, – отвечает один из патрульных.

Вот она, раковая палочка. Она так или иначе погубит мою жизнь. Только вот как это произойдёт? Мой путь к смерти будет долгой и тяжелой прогулкой? Или мне повезёт, и всё это произойдет быстро и незаметно?

Я вдыхаю дым. Снег с дождём усиливается, а мне так хорошо, когда я обращаю свой взор к серому и мрачному небу. Каждая снежинка и капля будто охлаждает меня, будто даёт ощущение, что я всё ещё живой и способен чувствовать.

Интересно, как она отреагирует на то, что меня не станет в ее жизни, и вообще кто она на самом деле? Я не помню ни черта, кто она и где живёт. Я лишь знаю одно, она меня спасла в тот день, но ради чего? Неужели ради того, чтобы я помучался ещё немного перед тем, как уйти…

5

Этот кабинет мне знаком. Сколько дел я вёл, сидя на стуле напротив в качестве оперативника. Смешно, жизнь всё-таки странная штука. Она будто измывается, шутит. Она словно ребенок, в любой миг может что-то построить и мгновенно разрушить, чтобы создать заново, но это не всегда хорошо.

Юра сидит напротив, читает какие-то документы, боится встретиться со мной взглядом. Я тоже молчу, мне нечего сказать ему. А я помню, как мы, ещё будучи молодыми и упертыми, сидели здесь и играли то плохого, то хорошего на тот момент милиционера. Нам было весело ломать, разрушать чьи-то жизни, даже при том, что человек не всегда был виновен. Мы заставляли их признавать вину, убеждали в этом их и судей, дабы поскорее закрыть дело и получить за это надбавку к зарплате. Да, столько говна, к которому привыкаешь и делаешь это на автомате. Но только лишь пока, что-то в корне не меняет твою жизнь.

– У меня плохие новости для тебя. Твоя ДНК обнаружена на тех окурках, что мы изъяли с последнего места преступления. – Он глубоко вздыхает, я вижу, что ему тяжело говорить об этом. – Где ты был прошлой ночью?

Я смотрю на него, вижу печаль в его глазах.

– Я не смогу точно ответить тебе. Знаю одно, что был у той девушки, с которой недавно познакомился. Но после травмы головы у меня случаются провалы. Я был у неё, после уже проснулся дома в своей постели.

Он смотрит на меня, словно разговаривает с психом.

–Ты можешь с ней связаться? Её имя?

Я напрягаю извилины. Имя? Как же ее зовут? Я не помню. Может быть, в телефоне?

– Нужно глянуть в телефоне, там ее номер и имя точно должны быть.

Юра открывает ящик и достаёт мой телефон, он упакован в полиэтилен.

– Наши спецы изучили его и просмотрели всю записную книжку, кого следует, обзвонили. Там нет ни одного нового номера. Что с тобой происходит? Почему ты убил всех этих людей?

Я улыбаюсь. Давление, эффект неожиданности. Прямой вопрос.

– Не стоит считать меня за идиота!

– Да, а тогда расскажи, чем ты занимаешься по ночам? Где бываешь? Мне нужна информация за последние несколько месяцев. Ты даже по голове получил, но из подвала никто не выходил! Патрульный был там. А что насчёт книг! У тебя найдены в квартире схожие книги, что присутствовали в первый же день, когда было найдено первое тело! Семён, я хочу помочь тебе! Опиши хотя бы ту девушку, с которой ты встречаешься!

Я задумываюсь, после чего начинаю описывать её.

– Невысокая, примерно метр шестьдесят пять, стройная шатенка с густыми вьющимися волосами примерно по плечи. Работает в отделе судебной психиатрии по-моему.

Юра снова смотрит на меня, словно на умалишенного.

– И где вы в первые с ней встретились?

– Как-то поздним вечером на набережной.

Юра вновь тяжело выдыхает и, мотая головой, обхватывает ее руками. После встаёт со стула и поворачивается к окну.

– Тебе нужна помощь, Семён. Очень нужна.

– В каком смысле?

– Ты хоть понимаешь, кого ты только что описал?

Я задумываюсь. В моей голове начинают мелькать какие-то фрагменты. Набережная. Моя смена, полицейские мигалки.

– Ты описываешь Татьяну.

– В каком смысле?

– Ты описываешь свою погибшую жену! Идиот! Она утонула в Неве год назад! Она была в положении! И покончила с собой на набережной! Почему ты мне не говорил о том, что у тебя начались проблемы? Я же ведь твой друг!

Он поворачивается ко мне, его глаза воспалены. Что же происходит со мной?..

6

Закрыться в клетке навсегда и не отыскать ни одного из ответов? Это очень просто. Я лучше выберу погибель, чем истошное шатание из угла в угол в камере три на три, каждый день, каждый час и каждую минуту ломая свою голову пытаясь понять, что происходит. Я устал и хочу отдохнуть, но прежде я обязан отыскать ответы на интересующие меня вопросы.

– Ты понимаешь, что тебе грозит? Тебя упекут до конца твоих дней, несмотря на заслуги!

Какие могут быть заслуги? Это всё вымысел. Мы герои только на бумажках, а по жизни просто никто.

Я смотрю на Юру. Вижу дрожь в руках. Мои спокойны. Интересно, почему? Ведь мне периодически приходилось успокаивать ее, держа другой рукой, до тех пор, пока спазм не пройдет.

–Ты просто должен доказать мне сейчас, где ты был в дни, когда были совершены эти убийства!

Я пожимаю плечами. Он отворачивает голову в сторону.

– Нужно давить на твою невменяемость. Мы отправим тебя на психоневрологическое освидетельствование, тебе нужна помощь. Нужно продлить время, иначе тебя заберут на разработку они. А там уже выхода не будет!

Я понимаю, о чем он. Думает, что я повернулся. Скорее всего, он прав, потому что я и сам не знаю, кто я теперь. Почему-то в моей памяти Таня живёт со своим мужем и детьми, жива и здорова. И она никак не похожа на неё, на ту, что я встретил на набережной. А как ее зовут? И где она живёт? Что со мной? Нет, мне нужны ответы и как можно скорее.

– Прости, Юра!

Он поднимает свои глаза. В этот миг я не теряю ни минуты. Резким движением я хватаю его за голову и со всей силы бью лицом о столешницу. Затем ещё раз и ещё для пущей уверенности.

Я чувствую, что его тело обмякло, а на столе растекается лужица крови. Нос, по-видимому, ему придется ремонтировать. Но думаю, что он простит меня за это.

Я обшариваю его карманы. После нахожу ключ от наручников, перевожу взгляд на дверь. За ней стоит один из молодых патрульных, что ждёт момента, чтобы отвести меня в изолятор.

Я на втором этаже. Времени мало, но я знаю это здание как свои пять пальцев. Становлюсь за дверным полотном и произношу.

– Можно забрать!

Молодой полицейский реагирует на мой голос по привычке и не задумываясь заходит.

Я закрываю за ним дверь и бью его по затылку одним из кубков, что стоял на антресоли у стенки. Тот падает без чувств.

Итак, теперь нужно просто сохранять спокойствие. Я беру куртку Юры. Она немного маловата мне, но это всё-таки лучше, чем замёрзнуть на улице и умереть раньше времени.

Я открываю дверь кабинета и спокойно выхожу в общий коридор. По привычке мне отдают честь младшие по званию, пока я своим обычным шагом не спеша двигаюсь к лестнице ведущей на первый этаж.

– Леонов!

Вот чёрт! Я узнаю этот голос и оборачиваюсь.

– Семён! Ну что там по тем убийствам?

Валентин, участковый, протягивает мне руку. Я протягиваю свою ему и пожимаю её.

– Пока тишина.

– Слышал, что были ещё убийства. Вот говорил тебе, что нужно оформлять это всё как суицид. И проблем было бы куда меньше!

– В следующий раз послушаю тебя, Валя!

Он улыбается мне, и я понимаю, что он ещё не о чём не в курсе.

– Вот видишь! Мудрость приходит не всегда с возрастом!

– Полностью согласен с тобой! Мне пора.

– Ну бывай! Увидимся!

На другом свете. Я отворачиваюсь и продолжаю свой путь.

Я выхожу через задний ход. Там стоят и курят патрульные. В первую секунду я вновь ощущаю этот воздух, он знаменует мне свободу, и мне не хватает лишь одной детали. Я подхожу ближе к мужикам и прошу прикурить. Они угощают меня сигаретой, и ко мне приходит понимание. Это моя последняя сигарета. Теперь до конца своих дней я не притронусь ни к одной из них!

Я покидаю участок. С каждым шагом уходя всё дальше и дальше, а мои следы прикрывает мокрый снег, что накладывается на асфальт плотным слоем. Вот и он нашёл своё предназначение в моей жизни. А ведь не всё так плохо…

Часть пятая

1

Я стою на том самом берегу. Светит солнце, но это ненадолго. Я вижу, как со стороны Финского залива надвигается что-то темное. Скорее всего, в ближайшее время этот город настигнет очередной шторм. Мне, как и большинству жителей этого города, не привыкать к стихиям. Сегодня я открыл для себя несколько ответов на вопросы, которые в последние несколько часов делали всё возможное, чтобы мой мозг попросту взорвался. И мне казалось, что это вполне реально. Скорее всего, это бывает с каждым, когда ты знаешь ответ и вроде бы практически ловишь его за хвост, но он всё ускользает и ускользает от тебя. В такие периоды кажется, что один из сосудов головного мозга вот-вот лопнет.

Не знаю, повезло ли мне, или же проще было, чтобы мозг взорвался, и мне пришёл конец.

Мои ноги каким-то образом повели меня самостоятельно. Понятное дело, что всеми частями наших тел управляет голова, но мне кажется, что со мной происходит совершенно всё наоборот. Мне всё никак было не совместить образ Татьяны с той, которую я встретил в тот день на набережной именно на этом месте, где я стою в ожидании стихии.