скачать книгу бесплатно
Стахис подождал, пока Морозов уйдет подальше, и прошипел:
– Мог бы хоть меня предупредить… чтобы не заводить пустых споров.
Носов улыбнулся и развел руками. Сквозь деревья на востоке виднелся голубой кусочек неба и розовые облачка… Они вышли на край большущей ямы. Ни Носов, ни Стахис такого не видели никогда…
Земля горела… из трещин в грунте вырывались язычки пламени, вспыхивая, трепетали и гасли, будто души рвались на волю, среди торчащих из земли обгорелых кресел, личных вещей, какого-то тряпья и черных рук и ног… Носов окаменел… В страшном сне такое не приснится…
Он припал к наклонившемуся дереву… У самого края воронки, в полуметре от своей ноги, он увидел круглый темный предмет и присел на корточки, чтобы рассмотреть в сумерках. Среди комьев лежала черная голова с открытыми белыми глазами, будто росла из земли. Носов полез в карман за резиновыми перчатками, но в этот момент к нему подбежал Морозов.
– Виктор Василич! Носов! – кричал он, запыхавшись. – Я нашел… кажись, еще живая!
– Кто?! – в один голос вскрикнули Носов и отошедший чуть дальше Стахис.
– Да тут что-то такое… – проговорил Морозов, махнув в сторону черных кустов, – черная, то ли негритянка, то ли обгорелая вся…
Носов, насколько позволяла чавкающая земля, побежал за Морозовым. Среди кустов волчьей ягоды лежала, неловко вывернув руку, одетая только в коротенькую оранжевую маечку-топик девушка-мулатка. Это Носов понял уже потом, когда осматривал ее в машине. Носов извлек из кармана тонометр, попробовал померить давление, по пульсу нащупал тоненькую ниточку сердечного ритма. Жива!
– Володя! – крикнул он Морозову, не заметив, что тот стоит рядом. – А, ты тут… Быстро за носилками и захвати шприц! Да! – крикнул он уже вслед удаляющемуся Морозову. – Толика не забудь!
– Это уж как положено, – махнул рукой Морозов.
Подошел Стахис, и они вместе потихоньку, придерживая за плечи и таз, вытащили девушку на открытое сухое место.
В лесу светало. Над деревьями с востока пробивались солнечные лучи. Тени от голых стволов ложились поперек кратера и придавали жуткую фантасмагоричность месту катастрофы: среди горящих комьев земли бродили белые халаты, время от времени нагибаясь и извлекая из земли части тел…
В ямках набиралась розовая вода… На краю ямы отдельно складывали белые тела в остатках летной формы – экипаж.
Прибежали Морозов с Толиком, раскинули дерматиновые носилки, так же аккуратненько, как это делали Виктор со Стахисом, не за руки за ноги, а под плечи и таз, подхватили легонькую девушку и уложили на носилки. В обрывках света Носов видел, что вся кожа на ногах покрыта какими-то лоскутами.
Не задумываясь, он принял у фельдшера шприц, достал из кармана брюк маленькую коробочку с наркотиками, покопавшись, выбрал фентанил, как раз на полчаса, ввел то ли в вену, то ли нет, в сумерках не видно, и, ухватив одну ручку носилок, скомандовал:
– Понесли! Быстро! Быстро! Под ноги смотрите!
В машине Носов еще раз померил давление, ни черта не слышно, чуть больше пятидесяти. Он включил большой плафон и увидел, что лоскутья, на которые он обратил внимание в лесу, – остатки колготок и кожи, а поясок на талии – все, что осталось от юбки, или что там у нее было? Кожа на спине местами обуглилась, пузырилась, отставая лоскутами, и Носов насчитал больше шестидесяти процентов поверхностей ожога… В какой-то момент объем информации пробил психологическую защиту, и Виктора затошнило, он покрылся липким потом, с трудом взял себя в руки. «Перебор… перебор», – пробормотал он вполголоса.
Морозов оттеснил его:
– Виктор Васильевич! Дай-ка я венку поставлю! Прокапаем хоть баночку…
– Давай! – сказал Носов, не решаясь даже попытаться попасть в вену… У Морозова руки половчее.
Дверь в машину открылась, и в салон заглянул солидный дядя в очках и при галстуке.
– Я дежурный врач оперативного отдела, – сказал он, забыв назвать свою фамилию. – Вы, я слышал, нашли кого-то еще живого?
– Да, девушка-мулаточка, сильно обгорела, одна рука сломана в плече, – объяснил Носов. – Шок.
– А еще что? – деловито осведомился очкастый дядя.
– Да бог ее знает, – завелся Носов. – Кости в другой руке и ногах вроде бы целы, а что там внутри, вскрытие покажет… давление низкое, видимо, есть внутреннее кровотечение, – говорил Виктор с интонацией: «шел бы ты, начальник, не мешал работать»!
Очкастый дядя позеленел от Носовского тона и отрывисто приказал:
– Везите в Склифосовского, там разберутся. Приказ из Управления – всех, живых и мертвых – в «Склиф».
– Попробуем, – сказал Носов, – но ведь восемьдесят первая ближе. И там тоже есть ожоговое и реанимация!
– Везите, не рассуждайте! И чтоб довезли живую!
Носов протянул руку и захлопнул дверь, это врач его взбесил. Еще минута и он уже не словами бы отбивался, а двинул бы по сопатке нахального «руководителя среднего звена».
Умница Морозов умудрился поставить иголочку в венку, закрепил ее пластырем и начал капать кровезамещающий раствор…
– Поехали, Толик! Гони! Чтоб через пятнадцать минут были в Склифе!
– С ума сошли вы, что ли? – отозвался водитель. – У меня не вертолет! Нашли себе «Формулу один».
Толик в два приема развернул «рафик» и погнал…
Они ехали тридцать пять минут. Во время перегрузки на каталку Склифа у пострадавшей впервые остановилось сердце. Носов ввел внутрисердечно адреналин, стукнул, качал непрямой массаж, пока катили ее по коридору к реанимации, там ей разрядили дефибриллятор пять, шесть, семь киловольт – без толку. Девушка потеряла много крови из-за внутреннего кровотечения…
«А если б мы все-таки не послушались того пердуна в золотых очках и повезли в восемьдесят первую, кто знает, больше было б шансов?.. – думал Носов. – В конце концов, он ведь и фамилии даже не назвал… Можно было бы послать его куда подальше… А там что – они ждали нас с пакетами крови? Конечно же нет! Их ведь не предупредили о прибытии, а в Склифе уже ждали… Так что так и так шансов у нас практически не было… И у нее».
Отзвонившись из НИИ скорой помощи, они получили приказ ехать на подстанцию…
– У меня ни одной бригады, – сказала диспетчер, – и пачка вызовов…
На подстанции им сразу дали вызов. «Рутина», как говорил Носов. Вилена сидела в кухне и подновляла макияж. Носов полюбовался ею несколько секунд, она краем недокрашенного глаза увидела его и проговорила невнятно:
– Сейчас, сейчас…
Носов подождал минутку, пока она доведет начатое дело до конца.
Вилена встала и прошлась походкой фотомодели, дразня Носова, тот поймал ее за талию, пользуясь моментом, что никого нет, и, чмокнув в щеку, шепнул:
– Беги в машину, я сейчас…
В руке он держал карточку с последним вызовом за эти безумные сутки. Семь утра, а до конца смены еще два часа.
В машине Вилена доводила Морозова:
– Володя! Владимир Владимирович! Вовочка!
Морозов опять лежал на верхних носилках, он на них залез, еще когда выезжали из Склифа. «Поспать, когда есть время, – это святое», – говаривал Морозов и действовал согласно этому правилу… Вилена тыкала кулачком в брезентовое дно носилок в проекции ребер Морозова, и тот, наконец, сдался:
– Ну что тебе, Маугли?
– А говорят, это ты самолет уронил!
– Ага! Щаз-з! С чего это?
– Сашка Костин сказал, что ты наколдовал, чтобы он упал.
– Да ладно чушь молоть! – Морозов разозлился. – Что ты сплетни слушаешь?
– Он сказал, что ты, когда ложился, произнес: «ЧТО-ТО САМОЛЕТЫ ДАВНО НЕ ПАДАЛИ!» – произнесла Вилена гробовым голосом.
– Я не помню! Ну и какое это имеет значение?
Носов привел Толика и уже садился в кабину. Услышав последнюю фразу Морозова, он спросил:
– Во сколько упал самолет?
– В четыре тридцать пять – четыре сорок, – ответил Морозов.
– А ты во сколько лег? – уточнила Вилена.
– Я что, помню?
– Мы приехали с последнего вызова в четыре двадцать пять, – сказал Носов, подыгрывая Вилене, – пять минут, чтоб постелиться и лечь, вот и выходит, что, кроме тебя, некому… Морозов, ты – террорист!
– Ну, вас к лешему, – обиделся Морозов. – Куда мы едем и на что?
Носов поглядел в карточку.
– Тут рядом, мужик пятидесяти лет – посинел…
Морозов чертыхнулся:
– Еще один кадавр…
– Я же говорю, – засмеялся Носов, – твое дежурство без приключений не обходится… Проверь кислород. Я, когда принимал бригаду, смотрел баллоны – было достаточно и вроде бы нигде не травило, пока не отъехали, проверь. Кстати, а почему Вилечка – Маугли?
– Так из анекдота, не слышали?
Носов и Вилена хором:
– Нет, расскажи!
Морозов, проверяя баллоны на наличие газов, начал:
– Джунгли, жара, полдень, Балу, Багира и Маугли в тени пальм отдыхают. Звери спят, а мальчишке не спится. Он теребит медведя:
– Балу, Балу…
– Ну, что тебе?
– Как думаешь, а я достану вон тот кокос?
– Достанешь… спи!
– Багира, Багира, а ты как думаешь, достану я вон тот, – указывает на другой, – кокос?
– Достанешь, уймись, дай поспать!
– Балу, Балу, а как думаешь, я смогу достать?…
– Сможешь, Маугли! Ты кого хочешь, можешь достать!
Бригада расхохоталась.
«Рафик», преодолев земляные раскопы на территории подстанции, выкатился за ворота…
Бригада Носова ехала на последний за сутки вызов. И это было здорово.
Остановились у крайнего подъезда пятиэтажки. Носов присвистнул: на пятый, без лифта… Вилена тяжело вздохнула, а Морозов сказал:
– Может, не будем пока брать кислород?
– Ага, а потом ты сам за ним побежишь? Туда и обратно! – ответил Носов. – Пошли уже.
Он взял ящик, отдал Вилене карточку и помог Морозову навьючить на себя сумку с кислородной аппаратурой.
Поднимались медленно, уже сказывалась усталость, накопившаяся за сутки… Подошли к двери.
– М-м-м-да, – сказал Морозов. – Замок здесь выбивали раз… пять, не меньше, и кнопки нет, одни проводки, и в них двести двадцать вольт.
Вилена спросила:
– Может, не пойдем? Мало ли, что там?
Носов толкнул дверь коленкой, и она, отвисая на одной верхней петле, медленно отворилась. Глазам бригады предстал темно-коричневый тусклый мрачный коридор трехкомнатной квартиры.
Из кухни справа слабо доносился приглушенный свет сквозь грязное или замазанное чем-то стекло двери. В сумраке и пыли угадывался массивный шкаф, а где-то в глубине еще две закрытые двери комнат. Из-за ближайшей двери, – а Носов знал, что обычно это самая маленькая комната по планировке, – доносился мощный храп.
Кроме этого звука, ничто не нарушало тишину, в которую Носов тихо бросил:
– Есть кто-нибудь не спящий? Скорая приехала!
Тотчас же открылась дверь дальней комнаты, коридор немного осветился, и им навстречу побежала, кренясь, как Паниковский, немолодая или какая-то уж очень сильно изнуренная женщина. Она не добежала до бригады, свернула в ближайшую комнату, из которой доносился храп.
– Идите сюда! – позвала она. – Посмотрите!
Из комнаты ударил мощный запах водочного перегара, коричневый свет прорвался в коридор, еще немного осветив обстановку. Морозов укоризненно посмотрел на Виктора и, вздохнув особенно тяжело, обрушил свои вериги на пол. Носов пожал плечами (откуда я мог знать?) и решительно прошел в комнату.
Обстановка не поддавалась описанию. В приглушенном несвежими серыми шторами свете видна фигура лежащего ничком на кушетке одетого мужчины. От фигуры раздавался храп, совершенно не похожий на хрип… Женщина квохчущей курицей налетела на спящего:
– Вставай, вставай, врачи приехали…
