Запределье

– Ух, – выдохнул он – Круто! После представления он чувствовал себя всемогущим.

Теперь они ехали как обычно, снова началась обыкновенная жизнь бродячего цирка Между Мирами. Как-то раз Мик робко напомнил директору о том, что надо бы навестить его брата, тот ответил

– Да, конечно, – и после этого цирк двинулся на северо-запад. Один раз Мик застал Эл рано утром, на реке и не сразу понял, что она там мастерит. Оказалось, это был пояс, пояс с вшитыми в него магнитами, которые должны были удерживать ножи в идеальном положении, пока они ему не понадобятся. Мик сел рядом, разложил телескопическую удочку, и Эл просто почувствовала, что он сейчас задаст ей тот самый вопрос, и он его задал.

– Эл, а Дик изменился после войны или после аэропорта, или было ещё что-то? – спросил он, закидывая удочку.

– Я знала, что ты спросишь, – она печально вздохнула – Было ещё кое-что уже в этом мире, но пожалуй я расскажу об этом как человек, а не как волшебник.

– Было ещё две вещи мы приехали, расположились возле какого-то обрыва, тогда Вулок был болен одной из здешних болезней и даже не вставал с кровати, и мы решили нанять силача, по моему, его звали Дэн, хороший парень, почему-то нам попался тот, кто действительно верил в сверх естественное и разгадал нас. Они с директором вскоре даже подружились, а потом директор заплатил ему и предложил выпить чаю. Он рассказал ему почти все наши тайны и Дэн хранит их до сих пор, да и кто ему поверит, если он захочет рассказать. Факт в том, что они засиделись до ночи, а потом директор проводил Дэна, но ещё у него на глазах на него напал вор с пистолетом в руках и приказал доставать все деньги. Дэн дёрнулся, вор выстрелил, директор отклонил пулю и именно это сочетание действий ранило Дэна в руку, хотя он и с раненой рукой смог заломить вору руки за спину. Вора конечно посадили, адекватные попались стражи порядка, да ещё и с тем учётом, что вора этого они уже знали.

С тех пор директор винил себя за то, что предложил Дену выпить чаю, и его ранило, но потом снова начал понемногу оттаивать, он снова мог смеяться, мог искренне улыбаться, но потом эта репортёрша припёрлась.

– Репортёрша? – переспросил Мик.

– Ну да, репортёрша, – подтвердила Эл – Со своей вездесущей камерой. Она подошла к нему после представления, он к тому моменту уже полностью оттаял. Она попросила дать ей интервью, и наш волшебник не устоял перед её красотой. Втюрился он в неё по самые уши, опять таки рассказал всю нашу историю, причём на камеру. Потом, как он говорил, что доказал ей несколько магических приёмов и доказал, что действительно волшебник, и вот тогда она испугалась. Как ты уже понял, многие из вашего мира воспринимают нас как злых духов, демонами называют. Я не знаю что было у неё в голове, но знаю, что чувства волшебника могут убить человека, шанс один на миллион.

Она испугалась и уже хотела убежать. Директор не хотел её удерживать, он только хотел последний раз прикоснуться к ней, поймал её за руку, и тут её отбросило, как от выстрела, он уже понял, что нечаянно убил её. Я и Торопыген нашли его в шатре, он рыдал рядом, я обняла его, и он понемногу успокоился. Врачи потом диагностировали сердечный приступ, а нашли только маленькое красное пятнышко на пальце, до которого он дотронулся, но оно при разрезе тянулось до самого сердца, это говорило лишь о том, что её нечаянно убил волшебник. Однако врачам это не говорило ровным счётом ни о чём. После этого он заледенел на вечно, цитирую

– Я понял, что чувствам нет места в нашем деле. Но ты не беспокойся, если захочешь стать волшебником тебе не обязательно выстраивать стену вокруг себя, если не хочешь, можешь этого не делать. Посмотри на меня, я прекрасно живу, ещё не известно, кто из нас более могуществен.

После этого разговора Мик всерьёз подумал, отгородиться от мира так, как это сделал директор, но потом решил, что это пустая затея, что у него ничего не выйдет. А через неделю они достигли того городка, откуда два года назад ушёл Мик.

Он шёл, вспоминая каждую улицу, каждый камень, даже воздух здесь был особый, родной можно сказать. У него на тот момент уже возникли предположения, что колдун может отправить через дыру своих верных людей, от которых следует скрываться. Он хотел повидаться с братом и сказать ему всё, что пережил, он знал, что Кург его не сдаст ни при каких обстоятельствах.

И вот он уже стоит около огромной трансформаторной подстанции, рядом голубь ест заплесневелый хлеб и гордо ходят вороны. Он внимательно смотрит за дорогой и чувствует, что кто-то идёт. Да, точно мама, а за ней Кург с двумя продуктовыми пакетами. Ему на тот момент стукнуло пятнадцать. Его удивило и обрадовало то, что у мамы на лице нет ни единого синяка – Наверное мама наконец избавилась от самого главного нахлебника и самодура их семьи, его отца.

Мик сделал нерешительный шаг, а потом подумал

– Я знаю, что они живы и здоровы, а это значит, всё хорошо. Он направил всю силу своего разума, что бы передать брату послание.

Кург шёл вместе с мамой к дому, после того, как пропал Мик, его отец попал в аварию и умер в больнице. После этого Кург не огорчился, а скорее обрадовался. Никаких банок, бутылок и вони в квартире. Никто никого не лупит, и не орёт, Кург просто попал в рай, правда Мика было жаль, но что поделаешь, его не вернуть. За эти два года он подрос, прибавил десять килограмм в весе, можно сказать возмужал. Внезапно у него наладилось с учёбой, хотя раньше он сидел допоздна, но теперь он справлялся с заданиями так же легко, как профессиональный бегун обгоняет школьника. После того, как он делал уроки всегда отправлялся гулять с друзьями и гулял долго, в волю. Через год после того, как пропал Мик внезапно умер Мурло. Эту потерю Кург переживал намного болезненнее, чем потерю отца, наверное потому, что кот пришёл к нему рано утром, свернулся калачиком на одеяле, а когда Кург проснулся Мурло уже ушёл, тихо, бесшумно ушёл в мир иной, плавно шагая на своих пушистых лапах. Ему помогли друзья, которые растолковали, что всё не так уж и плохо и что надо жить дальше.

Вдруг он подумал, или это был не он, кто-то другой подумал у него в голове своими мыслями

– Скоро придёт пора, брат, и я вернусь, а пока мне надо уладить в Запределье одно дело. Он резко обернулся, в ту сторону, где находилась трансформаторная подстанция, там никто не стоял. А может, показалось, как мелькнули рыжие волосы. В конце концов у Мика волосы не рыжие, так что это не он. Но у Курга впервые возникли сомнения на счёт Мика. Мик был очень умным и не ушёл бы из дома просто так. В итоге своих рассуждений он пришёл к выводу, что его брат всё таки жив и очень этому обрадовался.

Мик еле-еле успел рвануть за трансформаторную подстанцию, когда его брат повернулся к нему

– Неужели он меня затылком чувствует, – подумал он и рассмеялся. Потом он ещё долго сидел в своём укрытии, боясь, что Кург сюда подойдёт, но Кург не подошёл, он просто постоял с пол минуты и помог маме донести продукты до крыльца.

Ты ведь к ним не подошёл, – прервала его рассказ Эл. Мик пожал плечами

– А зачем, я ведь узнал, что они живы и что с ними всё в порядке. Эл хлопнула его по плечу

– Да, ты прав, этого достаточно. Достаточно знать, что всё с ними хорошо, – а потом из уголков её глаз бесшумно потекли слёзы, она вспомнила своих родителей, мать погибла при родах, ребёнок тоже, а отец через десять лет от рук разбойников, которых на них натравил её пятнадцати летний брат садист.

Эл попыталась пошутить, и у неё это вполне получилось

– Не смотри, отвернись, мелкий ещё. Мик улыбнулся, а потом слёзы как-то сами собой сошли на нет.

– Знаешь, директор тебе не сказал ещё, но он засёк звездочёта, – поведала она, а потом рассмеялась

– Представляешь настоящего звездочёта, он путешественник между мирами, даже не из Запределья родом. Он сможет перебросить вас домой, представляешь. Мик сначала улыбнулся, а потом задумался и спросил

– А ты с нами не пойдёшь? Эл улыбнулась, как взрослый, который не хочет говорить ребёнку, что у него умерла бабушка, но Мик уже давно не ребёнок, он перестал быть им с того момента, как ступил на порог цирка.

– Звездочёт сможет взять с собой только троих, – начала она – Если он вообще нам поможет. Наступила небольшая пауза, а потом Мик подсказал простой выход

– Пусть возьмёт тебя, меня и Дика.

– Нее, так не прокатит, – отозвалась Эл. Всё это время они сидели на крутом берегу озера и удили рыбу – Если он возьмёт меня, то не кому, оставаться директором. Мы уже пробовали оставить гномов, или Вулока, они ничего не могут сообразить, а без нормального директора наш цирк просто погибнет. В прямом смысле.

ЗВЕЗДОЧЁТ

Тут Мик внезапно указал на её поплавок и выразительно сказал

– Смотри, смотри, клюёт. Эл дёрнула, и действительно, на крючке болталась внушительных размеров плотва, Плотва с большой буквы. Она быстро отцепила её а потом кинула в ведро

– Теперь не сорвётся. А кто тогда будет третьим? – после затянувшейся паузы спросил Мик. Эл посмотрела на него, она то думала, что он догадается

– Буп конечно, кто же ещё, он умён, силён и знает Запределье, как знает свою лохматую лапу, – и её поплавок вновь опустился на воду. Этот пёс спас мне жизнь, спасёт и ваши, если потребуется.

Представления шли, фургоны передвигались и в один из дней Мик заметил на лице директора всё то же стремление куда-то. Как и раньше он снова смотрел так, как будто хотел всмотреться во время.

– Это шахматная доска, – вспоминал он слова Эл – Весь мир это шахматная доска, только с тем различием, что в шахматах ты видишь своего противника, смотришь ему в лицо, а сейчас, я бы дорого дала что бы взглянуть ему в лицо. Что бы посмотреть в эти глаза, прочитать, что в них написано, а потом выбить их одним ударом. В такие моменты Эл становилась просто страшной и Мик был уверен, что она так и сделает, если увидит того с кем играет в эту злую, навязанную игру. Он и не представлял, что ему тоже придётся бросать ножи в людей, не лучшего качества, но все же людей. Мик один раз ответил ей

– А чем он перед тобой провинился? Эл повернулась к нему, и Мику показалось, что она сейчас его просто выжгет взглядом.

– Он убил мать моего друга и мы все чувствуем, что он обладая властью захватывает каждый мир, что встаёт у него на пути, – абсолютно спокойно произнесла она.

Наступала осень, но один из баров на окраине города совсем не изменился, в нём всё так же играла громкая музыка, которая заглушила бы даже звук выстрела из пистолета. Старик всё так же приходил в этот бар, он не любил алкогольных напитков, но ему нравился лимонад и атмосфера этого бара. Он не перестал приходить сюда, даже тогда, когда опасность приблизилась к нему на расстояние двухсот километров. Он уже смирился с тем, что тэсы догонят его рано или поздно, так или иначе. И теперь хотел в последние дни своей жизни насладиться присутствием в баре. Но тэсы не спешили, они прекрасно утроились в этом мире, плели лапшу на ушах тех, с кем работали, воровали деньги и носили чёрные костюмы. Но старик знал, что скрывается под этими смокингами. Под ними серебристое одеяние из металла, которое носят только такие как они, только такие, кто добровольно согласились служить королю. Этот плащ с капюшоном прекрасно гнётся, прямо как ткань, но когда тэса пытаются ударить через плащ тот мгновенно становиться прочным, как металл.

Эл видела тэсов ещё в Запределье, тогда их было мало, тогда звание тэса нужно было заслужить. Тэсы являлись командирами маленьких подразделений по тридцать человек, они участвовали в войнах, а в мирное время были детективами, потому что убийств было много. Сейчас тэсы уже не те, что раньше. Колдун не мог заставить идти на добровольную высшую службу, но мог её предложить, а предатели были всегда. Именно по этому она предполагала, что справится с ними в одиночку. Раньше она имела дело с настоящими тэсами часто, в основном, когда они привозили в город тела мёртвых разбойников. Тэсы не были большими любителями общения, они принимали трупы, мечи, говорили

– Нет разбою в Запределье! – слушали свидетелей и убийцу, кивали, а потом уходили, увозя труп. Тэсы были лучшими из лучших, в основном после того, как привозили труп, вскоре находили кузнеца, что выковывал мечи. Кузнеца бросали в темницу и ничем не кормили, что бы он умер от голода и жажды, а на шайку разбойников устраивали облаву. Кузнецы быстро раскалывались на допросах тэсов, хотя те не прибегали к физической силе, но одного их холодного, пронизывающего взгляда порой было достаточно, что бы кузнец рассказал всё, так ещё и раскаялся в придачу. Но иногда попадались и очень стойкие, что держались по две недели и не раскаивались.

Тэсов всегда боялись на том же уровне, что и Эл со своей компанией, только вот Эл-то знала, что тэсы стоят как минимум на уровень выше неё. Если им было надо, они могли вдвоём прийти и допросить всю деревню, не исключая детей. Если же кто-то что-то знал и отказывался говорить, один тэс поворачивался к другому и знаком показывал ему, что бы он записал имя в допросную книжечку. После этого демонстративного запугиванья человек обычно либо всё рассказывал, либо лишался сна до окончания расследования. Один мужик даже повесился после такого.

Но сейчас было не то время и плащи тэсов выковывали из старых запасов руды и раздавали тому, кто хотел помочь королю разнести его власть по всему космосу или уничтожить его врагов. Старик конечно подозревал об этом, но с ним могли справиться и такие, как сейчас. Знал он и то, что пока тэс на высшей службе короля он не стареет, обычно тэсы уходят в отставку, когда понимают, что всё вокруг них стареет, изнашивается, и нет смысла больше цепляться за жизнь.

Холден не знал только об одном, он не знал, что белая королева отделилась от всех остальных фигур, ведь королева ходит как угодно, за исключением хода конём. Не знал, что может избежать того, что его съедят. Он конечно не почувствовал того, что в одном городе был оформлен чек на имя того у кого настоящего имени давно не было. Он чувствовал лишь расстояние между ним и пешками чёрного короля и расстояние это неумолимо сокращалось.

Один раз Эл проснулась, как обычно в фургоне, волшебника уже не было, она вставала рано, но он ещё раньше, иногда ей казалось, что ему сон вообще не нужен, он просто спит, потому что так делают все. Как обычно она переоделась, умылась, почистила зубы, подумать только, почти восемь лет пролетели подобно сну, а звездочёт всё ускользал от тэсов, но больше он не побежит. Дик это знал. Теперь вопрос стоял лишь о том, кто быстрее достигнет его – Весь мир это шахматная доска – они играли в эту игру с того момента, как согласились уйти в этот мир. Тут она посмотрела в окно и увидела новую машину. Чёрная легковушка, видно было, что машина не из дешёвых, и не из черепах.

Ясно было, что машина не может принадлежать кому-то, кто приехал сюда в семь утра.

– Интересно, зачем нам такая машина и зачем было покупать её ночью? – вслух сказала она, однако признавая, что тачка ей нравилась.

– Это тебе, – послышался сзади голос Мика. Она обернулась, перед ней стоял уже не тот парень семи лет, что забрёл ночью в невидимый шатёр, это был другой парень. Тот, что большую часть жизни провёл в странствиях, тот, что знал четыре языка и лучше всех бросал ножи. Его фигура уже почти полностью сформировалась, не естественно на нём смотрелись только длинные, рыжие волосы, которые он как раз хотел попросить убрать. Его уже всё равно никто не узнает, ведь ему уже пятнадцать лет и лицо изменилось.

– На день рожденья, – сказал парень и улыбнулся – Правда я не знаю когда он у тебя, потому, что в Запределье всё по другому, но мы с директором решили тебя обрадовать. Эл как-то недоверчиво на него покосилась и так же недоверчиво сказала

– Странно, не находишь, раньше мы всё раздавали, а теперь его торкнуло и он решил приобрести спорткар.

– Торкнуло и не по детски, – признался Мик – Поэтому мы сегодня ночью вместе выбрали тебе подходящий автомобиль, а потом приехали на нём. Просто всё дело в том, что звездочёт, которого мы разыскиваем больше не бежит, он покорился воле судьбы, а на фургонах мы не успеем к нему приехать раньше.

– В чём проблема? – и Эл прошлась рукой по гладкой поверхности крыши машины – Езжай ты.

– Проблема-то есть, – Мик сделал философски настроенное лицо – Водить я умею, но мне пятнадцать и у меня нет прав. И я пока ещё не волшебник так что не смогу провернуть с копами джедайский фокус-покус. И ещё я хотел задать два вопроса. Эл сделал жест, говорящий

– Задавай.

– Первое – внушительно начал юноша, – Когда вы научите меня хотя бы самому простенькому заклинанию?

– Второе, когда ты, Эл, наконец, уберёшь мою принадлежность к числу неудачников. Эл сначала не поняла о чём собственно второй вопрос и ответила сначала на первый

– Понимаешь Мик, просто директор хочет, что бы ты выбрал одно из двух, как выбирали все принцы и принцессы Запределья. Лицо Мика как-то потемнело

– Я тебя не понимаю, – сказал он, хотя было видно, что он всё прекрасно понял.

– Понимаешь, конечно, – Эл просто считала это из его глаз.

– Но ведь я не принц и не принцесса тем более, – заспорил Мик.

– Ты такой же принц, как и директор когда-то, в тебе течёт кровь безымянного волшебника, – спокойно ответила Эл.

– Но я не стану королём, я ведь не ношу королевской мантии, – снова возразил он.

– Ты станешь королём, – прервала его Эл – Ты станешь королём тогда, когда Дика не станет, и к тому моменту ты уже сделаешь выбор. Волшебник или рыцарь. Станешь волшебником, тогда тебе придётся оставить ножи и прибегать к ним только в редких случаях, и тогда твоя жизнь будет зависеть от твоих поступков. А если ты станешь рыцарем, получишь меч, но сможешь пользоваться и своим любимым оружием.

Мик поник головой и видимо смирился с неизбежным. Потом улыбнулся, пнул траву, на которой стоял и на сколько возможно весело произнёс

– Тогда можешь убрать эту рыжую крысоту, что растёт на моей голове уже восемь лет.

– А, это я могу, – Эл уже приготовилась, что он не смириться, но он смирился, она провела рукой над его макушкой и волосы начали постепенно засасываться обратно в голову, это было похоже на то, как человек, иногда смеясь, ест спагетти. Когда они достигли половины, превратились в коричневые и в итоге у Мика на голове остался аккуратный ёжик.

– Сколько лет прошло? – подумала она, когда волосы Мика завершили своё превращение – Сколько лет прошло, передо мной стоит мальчик, фактически я, только в прошлом, он не хочет брать на себя бремя трона. Хочет остаться ребёнком, как и она в своё время. Когда она была ещё молодой, Марлин нашептала отцу, что его дочка уже достаточно хороша, что бы выдать её за богатенького землевладельца, можно сказать первая красавица на деревне. Это, разумеется, делалось для того, что бы избавиться от Эл и продолжить крутить её отцом и распоряжаться их семейным бюджетом.

Эл хорошо помнила тот день. Тот день, когда она подобно ветру залетела в дом, что бы взять редкую ракушку у себя из под стола. Только лишь она зашла в дом, на пороге возник отец с огромным топором, перекинутым через плечо. Создавалось впечатление, что он хочет порубить всех и вся на своём пути. На самом деле его трудовой день только что закончился и он пришёл отдохнуть, пот градом катился с него, а топор, наточенный, добела, сверкал после добросовестной работы вместе со своим хозяином.

– Привет, пап, – быстро сказала Эл и уже хотела ускользнуть, но отец не отступил и как-то стесняясь сказал

– Слушай Эл, – в этот раз он назвал её Эл, наверное это было уменьшительно-ласкательное имя – Мы тут с Марлин подумали.

– Начинается, – пронеслось в голове у неё – Всё, что начинается у папы со слов «мы подумали», означает то, что Марлин захотела навредить ей и ляпнула, что-то, совершенно не включая, не существующий мозг.

Мы подумали, что ты уже большая и должна… Этого Эл уже давно боялась, если бы Марлин не было, отец бы позволил выбрать жениха ей самой, но Марлин была и отец продолжил – Должна выйти замуж за Либра. Либр был крупным землевладельцем, отец которого оставил ему в наследство всё своё состояние. Либр давно заглядывался на Эл, но он был землевладельцем, землевладельцем, который не умел стрелять из рогатки, не бывал в ситуациях, опасных для жизни. В общем Эл не нужен был принц на белом коне, который находился в шаговой доступности, ей нужен был бывалый волк, с которым она бродила по дороге с рогаткой на перевес и грызла глотки разбойникам. И у Эл был такой на примете, его звали Лорт, они любили друг друга и Эл не собиралась выходить за муж за кого-то другого кроме него.

– Я не люблю его, – просто ответила Эл. Тут из-за спины её отца вылезла Марлин

– Дорогая, тут о любви никто и не говорит, – язвительно сказала она – Ты должна исполнить свой долг, когда ты выйдешь за него, твои дети никогда не будут жить в бедности, а любовь это совсем другое.

– Да, это чувство тебе не знакомо, оно не может пробиться в твою безмозглую голову, – подумала Эл, но вслух ничего не сказала.

– Красота это временно, – философски заметила Марлин – а не то так и останешься старой девой. Эл удовлетворительно кивнула и тут Марлин сказала

– Вот и славно, мы уже договорились с его отцом и с ним, он похоже по уши влюблён в тебя.

– Я не собираюсь выходить за Либра, он землевладелец, который при схватке с разбойниками тут же убежит и получит стрелу в спину. И я не собираюсь становиться старой девой я выйду за Лорта, он красив, умён, и получит в наследство целую ферму плавучих яблок, – высказала Эл свою точку зрения.

Плавучие яблоки в Запределье употребляли практически все, поэтому владелец такой фермы хорошо зарабатывал. Что бы вырастить их фермеры обычно рыли небольшое ответвление на реке и устраивали там небольшой бассейн, глубиной в тридцать сантиметров, а потом собирали в лесу семена плавучих яблок, в сухой местности они вырастали мелкими и сморщенными. Потом фермеры раскидывали семена на своей плантации, где они и вырастали. Сначала яблоки росли как кувшинки, а потом, если их правильно обрабатывать солью, которую вырабатывали жуки, можно вырастить огромные плоды, которые по виду были яблоками, но по размеру явно не уступали арбузам.

– Ты выйдешь за Либра через пол года, – констатировала Марлин – И мне плевать на того, кого ты там выбрала, ты должна исполнить свой долг или ты намерена пойти против воли родителей?

– Нет, – также спокойно сказала Эл, но почувствовала, что у Марлин есть большие шансы получить камнем в голову, ну или в крайнем случае кулаком по её красивой роже

– Красота это временно, – внутренне усмехнулась она – Пока кто-нибудь не разукрасит тебе физиономию кулаком.

– Я не пойду против воли родителей, потому что твоё мнение не имеет к моим родителям ни малейшего отношения! – победоносно заключила она.

Марлин ожидала хамства и явного не согласия, потому, что к Либру ходила она не спросив у отца ни слова ни совета. Она знала, что её отец хоть и тряпка, но испортить счастье своей дочери он бы не позволил, но он не стал препятствовать, когда узнал, что всё уже решено. Она не ожидала именно такого обвинения, а ещё она забыла, как Эл три с половиной года тому назад практически превратила её лицо, да и тело тоже в один сплошной синяк

– Неблагодарная! – завопила Марлин – Я тебе как родная мать, я хочу только лишь лучшего для тебя. Тебе уже скоро стукнет двадцать, а ты до сих пор не за мужем, это огромное везение, что Либр влюбился в тебя, а ты избрала себе какого-то мальчишку из своей компании. От тебя тошнит всех в округе, все тебя бояться, как самого страшного разбойника в Запределье. Эл даже немного это польстило, но по подаренным ей продуктам, она могла понять, что её бояться не как разбойника, а как человека буйного, эмоционального, но самое главное сражающегося за правое дело.

Обманный шаг в лево, пригнуться, ещё два шага, отец не успеет среагировать и закрыть Марлин от её удара. Удар в горло, главное не переборщить и не перебить тонкокостной сороке шею, тогда придётся уйти в лес и скрываться. Так всё и произошло Эл сделала неуверенный шаг в лево, отец преградил ей дорогу со словами

– Даже не думай, Эл.

– Я уже подумала, – бросила Эл, а потом мышью проскочила мимо него и оказалась лицом к лицу с Марлин, та опять начала орать и хотела всыпать ей пощёчину, но на этот раз Эл опередила её ударив по горлу, вопли стихли. Но Эл этого не хватило, рукой она взяла её за шею, а ногой зацепила ноги Марлин и резко уронила её на спину ещё сильней сжав хватку на шее. Какая эта сорока лёгкая, похоже Эл могла бы пробить ей грудь одним ударом, может попробовать. Но в этот раз она остановилась сама, отпустила Марлин и сказала

– Ты никогда не была моей матерью, и не смей больше претендовать на её роль, я помню, что моя мать умерла, когда мне было десять лет! Из глаз Эл снова потекли слёзы, как всегда бесшумно и беззвучно. Она поднялась и ушла внутрь дома, пока отец помогал Марлин снова начать дышать.