Жизнь у моря

Мгновенно собака поднялась и подбежала к притворяющемуся спящим Ване, обнюхала его всего с ног до головы и негромко гавкнула.

– Ах, значит всё хорошо, говоришь? Сейчас посмотрим, – тут старик осторожно присел на край кровати.

Ваня мгновенно открыл глаза, резко поджал ноги к себе, обхватил их руками и испуганно крикнул:

– Что вам от меня нужно?! Как я здесь вообще оказался?! Я буду кричать!

Рядом с Ваней сидел голубоглазый старик, лицо которого было слегка морщинистым, с длинной ухоженной седой бородой, в длинных чёрных рыбацких штанах и не по размеру носимой светло-коричневой куртке. Пёс, спокойно отреагировав на крики Вани, лёг на пол, рядом с кроватью.

– Да что тут кричать – поблизости здесь никого нет, кроме нас. Успокойся ты, парень, вспоминай: ты пришёл к моему дому, я тебя прогнал, а ты побежал к оврагу и свалился в него. Я за тобой гнаться даже не думал. Тебе повезло – пёс меня потащил к оврагу, чувствовал, что что-то случилось. Я пришёл, тебя увидел, достал тебя из оврага, ну и к себе принёс – рана-то пустяковая. Голова, конечно, поболит несколько дней, но ничего – в следующий раз бегать не будешь туда, куда не просят. На вот лучше, попей, – и он протянул Ване термос, – чай, горячий, с малиной; сам собирал.

Ваня взял его, сделал несколько осторожных глотков, и в его сердце, наконец, пришёл покой: он перестал дрожать, сердце перестало бешено колотиться, резкая боль в голове сменилась размеренной.

– Спасибо вам, – сказал Ваня.

– Да ладно, это я ж виноват – перепугал тебя всего. Я же не думал, что так произойдёт. Но что случилось, то случилось. Сейчас попьёшь чай, и я отведу тебя домой, а то уже поздно – родители волнуются, наверное.

– Да, будут переживать.

– Ну вот.

Ваня осторожно делал глотки горячего чая, который очень ему понравился.

– А скажите, что это у вас за собака? – поинтересовался Ваня.

– Это мой самый близкий друг. Порода “золотистый ретривер” или “голден-ретривер” – очень и очень добрый ласковый пёс, всё чувствует, понимает – лучше, чем какой-либо человек.

Тут пёс поднялся с пола и положил голову на кровать так, чтобы хозяин погладил его по голове, что тот и сделал.

– Ты не бойся, он кусается только, если мне грозит опасность. Погладь его.

И Ваня впервые в жизни погладил собаку, на что она в ответ завиляла хвостом.

– Ну вот, видишь, ты ему понравился.

– И правда, – с улыбкой подтвердил Ваня, – А как его зовут?

– Разве я ещё не проговорил? Его зовут Друг.

– Друг? Как странно. А почему вы его так назвали – необычно?

Тут старик слегка прокашлялся, достал из внутреннего кармана своей куртки бутылёк с таблетками и принял одну, запив водой, находившейся в зелёной фляжке за пазухой.

– Как тебе сказать…

– Мама всегда говорит – если не знаешь, как сказать – скажи прямо!

– Твоя мама права. Что ж, я скажу, возможно, ты не поймёшь всё до конца сейчас, но поймёшь потом, – старик говорил медленно и спокойно, – Я с самого раннего детства был очень общительным, всегда легко заводил себе новых друзей. Но, видишь ли, как оказалось, не все те друзья, кого мы называем своими друзьями, считают так же про нас. Бывает, человек для тебя – целый мир, ты готов утонуть в нём, захлебнуться, а он, уже захлёбываясь, старается осушить себя и вылезти на сушу. Поэтому со временем я понял, что настоящих друзей у меня никогда не было – это были иллюзии друзей – так, приятели, знакомые, но не друзья. А пёс – друг, настоящий, он всегда рядом: в радостные моменты и в тяжёлые времена – это ли не является дружбой? Он больше, чем друг для меня – он мой мир, я живу только потому, что он живёт. Вот так вот.

Ваня задумался. Хоть и не так глубоко, но он понял ту суть, которую хотел донести до него седой старик.

– Да, наверное, вы правы. Интересно, почему я раньше собак так не любил?

На лице старика расплылась улыбка.

– Скажите, пожалуйста, вы вроде бы такой хороший, почему вы ни с кем не общаетесь? – задал очередной вопрос Ваня. Ему хотелось поподробнее узнать, почему старик был таким – странным.

Старик нахмурился, молча привстал с кровати, чтобы насыпать псу корма.

– Понимаешь, – начал он, – я больше так не могу – мне просто надоело жить с этими людьми, которые только и ждали, что я помогу им во всём, когда сами порой не спрашивали, как у меня дела. И знаешь, иногда я просто брал и переставал им помогать – всем – отвечать на их просьбы, просто стал игнорировать. Так знаешь, что тогда произошло? Они поняли свою ошибку? Нет, абсолютно нет! Они решили, что я – самовлюблённый тип, который был их другом, а внутри оказался “очень нехорошим человеком”. Вот так вот. А ты говоришь, люди… Они давно уже не люди. Хотя, нет, они – люди, но по отдельности человеком я никого не назову.

– Даже меня?

– Ты ещё очень мал. Человеком нужно стать. Со временем и ты им станешь, если, конечно, не вырастешь таким, какие составляют большую часть нашего общества.

– Нет, я не стану таким – я сделаю всё, чтобы не быть таким.

– Я очень рад, если это будет так, – с улыбкой произнёс старик, – Ну что ж, тебе пора домой.

Ваня отдал термос старику, тот поставил его на стол и помог Ване встать с кровати. Держа Ваню под руку, они вместе вышли на крыльцо. Пёс вышел следом.

– Я хочу вам сказать, что у вас прекрасный вид отсюда.

– Да, это точно. Он просто прекрасный. Ради такого вида я бы отдал всё. Хотя так и вышло. Давай, осторожно…

Они аккуратно спустились по ступенькам и направились к тропе. Море было абсолютно спокойным, небо было чистым, солнце наполовину закатывалось за горизонт – за море. Они шли и молчали, оба смотрели в сторону моря, оба смотрели на закат и понимали – на это можно смотреть вечно. И только пёс не смотрел на него, а быстро-быстро то обгонял спутников, то возвращался и кружил вокруг них, издавая нередкое “гав!”.

– Скажите, – прервал тишину Ваня, – это у меня последствия удара, или ваш пёс на самом деле улыбается?

– Тебе не кажется, это так. Это зря все думают, что животные, в частности собаки, не могут улыбаться – могут и улыбаются. Просто никто не пробовал это развидеть. А вы просто раз накормите его и выйдите погулять и тогда посмотрите на его морду – на эту радостную и улыбающуюся морду. Эта улыбка означает одно – ваш друг счастлив!

Так они дошли до тропы.

– Ну что, дальше я не пойду; ступай, а Друг с тобой пойдёт, проводит тебя до самого дома.

– Нет, я боюсь один идти! – возразил Ваня.

– А ты не один пойдёшь, я же говорю – с Другом, чем тебе не компания?

Пёс издал радостный лай и улыбнулся. Ваня увидел это и рассмеялся:

– И правда! Прости меня, Друг, дай лапу! – и протянул руку псу, а тот мигом протянул правую переднюю лапу в ответ.

– Ну, вот и славно, давайте, идите, поздно уже, – сказал с ноткой грусти старик.

– Да, вы правы. До свидания!

И Ваня с Другом направились по тропе мимо высоких сосен к дому. Вдруг из-за спины раздался мягкий крик:

– Ты, если что, заходи ещё.

Ваня обернулся:

– Хорошо, спасибо вам! – и махнул рукой. Старик махнул в ответ, и Ваня продолжил идти, как вдруг его осенило, он обернулся и громко крикнул:

– Дедушка, а как вас зовут?

Старика уже не было видно, но сквозь крик птиц и лесную тишь Ваня услышал:

– Алексей.

Глава 5

Добравшись до дома, Ваня распрощался с псом, который лизнул его по щеке и, виляя хвостом, убежал по тропе обратно, и вошёл в дом, где его уже ждали родители, чтобы отругать за столь долгие прогулки неизвестно где. Но только ему стоило войти, как Ольга Андреевна мигом обратила внимание на повязку у сына на голове.

– Боже мой, Ванька! Тебя где носило?! – вскрикнула мама.

– Мы с матерью тут уже перепугались все, ходили, искали по городу, хотели уже обзвонить всех, а тебя нигде нет, – добавил отец, – И что это, красавец, у тебя на голове лучше объясни?

Ольга Андреевна бросилась обнимать сына, а отец стоял, опираясь на стену, скрестив руки на груди.

– Да ничего страшного, – отвечал Ваня, – просто упал, ударился немного, зашёл к другу, там его мама перебинтовала. Всё хорошо!

– Ну, хорошо, если так, – строго сказал отец.

– Ой, ну ладно, вернулся и хорошо. Давай, иди руки мой и за стол, горе ты моё, – поцеловав сына, произнесла Ольга Андреевна.

– И правда, давай, да за стол, а то я есть хочу уже, а ты носишься всё где-то, а когда я голодный – ух… Бегите! – с усмешкой проговорил Станислав Сергеевич. Все рассмеялись.

Ужин прошёл в стандартной, но, по особенному, весёлой атмосфере. После него Ваня сыграл с отцом несколько партий в шашки и отправился спать. Спал он хорошо. Ему снилось море, снился домик у моря, снилась золотистая собака, которая бегала вдоль берега и улыбалась, и снился старик, который сидел в плетёном кресле на крыльце своей избушки и любовался морем.

На следующий день Ваня, позавтракав, проводив маму в магазин, пошёл гулять, но не площадку, на которой были Костя и Игорь, а направился по тропе – к морю. Он шёл к тому старику Алексею, который спас его.

Небо затянуло облаками – солнце не могло пробиться сквозь них. Ветра не было совсем, но воздух был прохладным. Не обращая ни на какие природные условия внимания, Ваня в своей лёгкой серой ветровке и синих джинсах уже подходил к избушке старика Алексея. И вот, он добрался до неё, взошёл на крыльцо и постучал в дверь. Через секунду он услышал лай, а ещё через две дверь открылась, и Ваня увидел седого старика и своего пса-спасителя.

– Здравствуйте, – застенчиво поприветствовал старика Ваня.

– Привет-привет, я знал, что ты придёшь, – с улыбкой ответил старик, – проходи.

И Ваня вошёл в дом, который уже был ему знаком. Только сейчас он рассмотрел, что же находилось за стеной, которая была по правую руку от него, когда он вчера лежал на кровати – у стены, разделявшей дом и внешний мир, у окна, стояли два старинных кресла, справа от них стоял небольшой шкаф, а у стены, разделявшей дом, стоял маленький комод, над которым висела картина с изображением какой-то девушки. Это всё, что наполняло эту часть избы. По сути, в доме было очень мало каких-либо предметов интерьера и домашнего обихода, но при этом в нём было очень и очень уютно. Это была такая маленькая уютная дача, на которую с удовольствием едут дети на лето. Но для старика Алексея эта изба была домом.

– Проходи, садись, – предложил старик, указав на одно из кресел у окна. Ваня опустился в кресло.

– Будешь чай? – предложил Ване Алексей.

– Да, с удовольствием!

Тогда старик мигом направился на так называемую кухню, а пёс, в это время, играл с изрядно потрёпанным теннисным мячом возле стола. Пока старик возился с чаем, Ваня рассмотрел шкаф и комод. Комод был маленьким, двустворчатым. На нём лежали два синих блокнота и две шариковые ручки. Ручки комода были будто вылиты из золота, однако золотыми они не были. В шкафу стояло огромное количество книг – только книги и больше ничего. Они были самые разные: толстые и тонкие, красные и синие, зелёные и чёрные. Но одна книга приглянулась Ване больше всех. Во-первых, таких книг в шкафу стояло три, а во-вторых, все они не были запыленными, в отличие от других. Ване стало очень интересно, что это за книги, но взять их он не посмел.

Тут пришёл Алексей:

– Вот, чай, держи, – и протянул Ване кружку горячего чая с клубничным запахом.

– Спасибо, – сказал Ваня и сделал пару осторожных глотков в то время, пока старик аккуратно присаживался в соседнее кресло.

– Ну, что, какой лучше – с малиной или с клубникой?

– С малиной, – сиюминутно ответил Ваня.

Старик расплылся в улыбке, которую заметил мальчик. Ваня обратил внимание на лицо старца в этот момент – оно хранило в себе какую-то загадку, оно было очень загруженным, а сейчас стало счастливым – глаза расплылись в улыбке, и всё лицо мгновенно изменилось.

– Скажите, как вам живётся в таком маленьком домике? – спросил скромно Ваня.

– Дак как – хорошо живётся, – замялся старик, – Для меня этот дом давно стал родным. Может быть, он, конечно, и мал, но не для меня. Да и вообще, сейчас мне всё кажется больше, чем есть на самом деле: эта избушка кажется большим домом, эта печь, – старик указал на маленькую печь в своей избе, – прекрасным камином, это море, – старик обратил взгляд за окно, – целым океаном.

– Это здорово, – задумчиво добавил мальчик.

– Кстати, скажи хоть, как тебя зовут? – спросил старик.

– Ой, да, точно, – улыбнулся Ваня, – меня зовут Ваня.

– Ну а я Алексей, – сказал старик, и оба они скромно посмеялись, – Ваня, расскажи о себе.

– Да что рассказать… Мне 10 лет, учусь в школе, недавно переехали сюда жить.

– Друзей то успел завести себе?

– Да, успел – много: в классе, да и на улице, гуляя, познакомился много с кем.

– Это здорово – радуйся этому!

– Я, безусловно, рад!

Старик сделал несколько глотков чая из своей кружки, которую он взял со стола и переставил на комод.

– А вы расскажите лучше о себе! Я-то не знаю, что рассказать, а вы уже столько живёте на этом свете – вам точно есть, что рассказать.

– Да что мне рассказывать – я даже не знаю, – замялся старик Алексей.

– Ну, расскажите о своих родителях.

– Родители умерли, уже давно, сначала мама, потом отец. Они были молоды, и оба умерли от инфаркта – однажды они сильно поругались, и маму хватил удар. Она умерла по дороге в больницу, а отец умер на следующее утро.

– Простите, я не знал, что они так грустно умерли.

– Да ничего, – старик ни сколько не изменился в лице, – это я пережил. Мне было тогда 18 лет.

Ваня резко поменялся в лице.

– Что? Они так рано ушли? – удивлённо спросил он.

– Да. Видишь ли, они очень часто ругались – очень, ты даже не представляешь себе, как часто. Каждый день я слышал их крики – они всё время что-то делили, спорили, не могли решить что-либо. Поэтому со временем я отстранился от них. Они стали мне чужими.

– Но как такое возможно? Родители – самые близкие люди для любого человека!

– Да, ты, несомненно, прав. Но в моём случае так, к сожалению, не было. Ты бы знал, как я хотел иметь нормальную семью, в которой каждый её член любит и заботится о другом. Но моих мечтаний для Вселенной было недостаточно – я продолжал жить так, как жил, – на лице старика показалась грусть, и глаза стали заплаканными, – Понимаешь, – трясущимся голосом продолжал он, – у меня до сих пор перед глазами стоит картина: я вхожу в дом, вижу маму, папу… и вот вижу их, а родителей… в них… не вижу… Это ужасно. Я не хочу говорить, что жил без родителей – нет, конечно, нет, но они были в моём фильме лишь до пятнадцатого сезона.

Из левого глаза старика потекла слеза, которую он тут же смахнул рукой.

– Это очень печально, – отозвался Ваня.

– Да, это так. Но ничего, жизнь продолжается, и вот – я живу дальше, – с наигранной усмешкой высказал старик, – А как дела у тебя в семье?

– У меня всё хорошо – папа, мама работают каждый день, а по вечерам мы с папой прогуливаемся по городу. Правда, знаете, – глаза Вани опустились, – я чувствую, что мне их не хватает. Я хочу проводить с ними больше времени: и с папой, и с мамой, но у них постоянно одно – работа. Мне кажется, порой, что я им надоедаю.

Старик задумался и сказал:

– Я понимаю тебя, твою ситуацию. Да, это непросто. Но послушай меня: как ты считаешь, твои родители любят тебя?

– Да, – ответил Ваня без раздумий, – да, очень.

– А почему ты в этом так уверен?

– Ну, – задумался Ваня, – потому что я чувствую это.

– А если ты чувствуешь это, почему тогда сомневаешься в их любви? Любовь – безграничное чувство, и если оно есть, то оно есть всегда. Оно не зависит от настроения или погоды, от количества солнечных лучей или объёма зарплаты. Если любовь есть – она будет и не иссякнет никогда, тем более родительская.

Ваня задумался и ответил:

– А знаете, ведь вы правы, наверное. Я подумаю над вашими словами.

– Подумай, но не затягивай с этим. Помни, жизнь – скоротечна. Нужно наслаждаться ей, делать счастливым себя и окружающих здесь и сейчас.

– И что, нужно всех окружающих сделать счастливыми?

– Да, всех до одного.

– Даже своих врагов?

– Даже своих врагов, но в какой-то степени. Если твой враг хочет, чтобы ты упал в яму, и выкопал её для этого – возьми лестницу и осторожно в неё спустись.

– Я запомню это. А как сделать счастливыми друзей?

– Для начала, тебе нужно понять, есть ли у тебя настоящие друзья. Как-то я в очередной раз невзначай просматривал список своих друзей в социальных сетях, и осознал, что мне подсознательно становилось неловко и тесно, потому что я представлял, что они все здесь – находятся рядом со мной. И когда я это почувствовал, то оглянулся по сторонам и увидел вокруг себя лишь стены, окна, шкаф и диван – никого из списка друзей. Вот когда к человеку придёт это чувство, только тогда он поймёт, насколько он живёт в виртуальности. Сейчас такое время. Поэтому, если ты дружишь с кем-то, старайся общаться с ними на улице, гуляя, а не по телефону или компьютеру – я прошу тебя.

– Да я итак не зависаю в этих гаджетах. Мама говорит, что в них сидеть вредно для глаз. Так, иногда даёт, конечно, зайти в интернет.

– Это очень хорошо. Значит, ты ЖИВЁШЬ, – старик выделил последнее слово, – а не живёшь, как все остальные.

Ваня немного не понял жеста, сделанного стариком. Тогда он обратил внимание на блокноты, лежащие на комоде.

– А что в них записано? – спросил он, указав на блокноты.

– В них немного записей о том, как я испытывал свои переживания, вымещая их в музыке.

– Вы занимались музыкой?

– Да, я играл на фортепиано.

– Это здорово! Вы, наверное, были талантом!

Старик улыбнулся.

– Кто-то может быть талантом и рождается, но я талантом стал. Да, стал, благодаря учительнице, которая появилась в моей жизни, когда мы с семьёй переехали в другой город. Её звали Наталья Андреевна Серебрянникова. Как сейчас помню, как я пришёл к ней в класс ещё совсем маленький, ничего толком не умеющий. Перед тем, как учится у неё, я учился у другого преподавателя три года, Ларисы Александровны, но эти уроки ничего мне не давали. Я не знаю почему, не помню. Но, что когда я пришёл к Наталье Андреевне, и она сделала из скромного и ничего не умеющего Алексея большого профессионала своего дела – это я помню точно. Помню, что уроки порой приносили даже слёзы, представляешь?

Ваня удивился.

– Да, слёзы. Это очень тяжёлый кропотливый труд – как и любое дело, если браться за него усердно. Поэтому я благодарен этому преподавателю, как никому другому.

Ваня начал представлять, как он мог бы выступать на сцене:

– Это очень здорово! Я представляю: вот, я выхожу на сцену, сажусь за фортепиано и начинаю играть какую-нибудь очень красивую музыку. Там-там-там-тааам…

Старик Алексей захохотал:

– Да, я представляю это! Но, знаешь, если бы ты занимался этим – я бы пришёл к тебе на концерт.

– Спасибо-спасибо, у меня уже есть поклонники.

Оба расхохотались.

– Так если вы музыкой занимались, может быть ещё чем-то? Расскажите ещё что-нибудь!

– Знаешь, если ты хочешь побольше узнать обо мне…

– Да, конечно, хочу, – прервал Ваня.

– … тогда возьми вот эту книгу, – и старик встал, подошёл к шкафу и взял одну из не запыленных книг и протянул её Ване.

Ваня рассмотрел тонкую книгу в руках: обложка была чёрно-белая, на которой был изображён мальчик, смотрящий на небо, полное звёзд. Внизу обложки был написан автор “Алексей Вольный”.

– Скажите, а кто автор этой книги? Я никогда не слышал о таком. Кто написал про вас? – спросил Ваня.

– И не мог услышать, этот автор не распространял слишком своих книг, писал для себя. Потом расскажу о нём.

– Хорошо, тогда я побегу домой – читать. Спасибо вам за чай.

– Тебе спасибо, что зашёл.

Оба встали, Ваня пошёл к двери, которую распахнул старик.

– Как прочитаю – сразу же зайду к вам.

– Хорошо, мы с Другом будем тебя ждать.

– Хорошо, до свидания!

– До встречи!

И Ваня побежал вдоль берега, не оборачиваясь, к дому, чтобы поскорее начать читать книгу неизвестного автора, который написал что-то о жизни доброго старика Алексея.

Глава 6

Ваня на всех парах прибежал домой, мигом поднялся к себе в комнату, устроился в мягком кресле и открыл книгу. Книга называлась “Я прошу тебя, ЖИВИ”. Она состояла всего из 40 страниц – поэтому на её прочтение у Вани ушёл примерно час. В книге описывалась жизнь мальчика, который переехал в новый город, поступил в новый класс, где он без памяти полюбил девочку, и на протяжении всей своей жизни он не смог её разлюбить. Как доносил автор – главная ошибка Алексея была в том, что он не действовал – боялся, и из-за своего страха упустил девушку, упустил счастье, упустил жизнь.

После прочтения книги Ваня задумался о своей жизни. Он отложил книгу на стол, стоявший неподалёку, лёг на кровать и стал думать о своей жизни. Он думал о том, как поступал Алексей в книге, и как поступал он сам; какие родители были у Алексея, и какие были у него; как прожил жизнь Алексей, и как живёт эту жизнь он сам сейчас. У Вани из головы не выходило название книги “Я прошу тебя, ЖИВИ”. Почему автор так назвал книгу? Почему он просит нас “жить”, будто мы не живём? А потом его посетила мысль:

– А ведь я так же боюсь познакомиться с Леной, как Лёша не хотел сближаться с Верой! В итоге, он очень жалел. Что же мне делать?

Ваня думал, представлял, мечтал. Так он пролежал около часа. После вскочил с кровати, схватил книгу, вышел на улицу и побежал к дому старика, чтобы рассказать ему, какие эмоции у него остались после прочтения книги о нём. Старик ждал его на крыльце, сидя в кресле. Они вместе прошли в дом, уселись на те же кресла, на которых сидели несколько часов назад, и Лёша поделился всеми своими мыслями, которые возникали в его голове.

Позже Ваня спросил:

– Дедушка Алексей, а расскажите поподробнее про эту девушку.

Старик потеребил свою бороду, поправил шерстяной свитер, который был на нём, и сказал:

– Вот, почему так: встретишь красивую девушку, красивую как внешне, так и душой; она тебе в самую душу западёт, а для неё ты абсолютно безразличен, наравне с остальными парнями?

– Может быть, – начал Ваня, – они не знают, что они так красивы?

– Возможно. Но что они точно не знают и не особо желают узнавать так это то, на что мы, парни, готовы пойти, чтобы быть рядом с ними, – тут старик улыбнулся, – Да, давненько я себя парнем не называл, – и рассмеялся.

– И всё-таки, – продолжил Ваня, – расскажите про ту девушку.

– Ну, начало-то тебе понятно – после стольких смешных похождений и раздумий я пришёл к тому, что всё-таки мне нравилась Вера. Да, это было так. И далее я правда думал только о ней, и, со временем, мы стали с ней близкими друзьями. Однако она могла с лёгкостью разделить со мной и радость, и горе, когда я мог поделиться с ней только новостями о погоде – это единственная тема, которую она поддерживала. Я сходил с ума – я думал, конечно, не только о ней, так как я старался заняться всем, чем только можно было, но она всегда была в моей голове и не на мгновение не покидала её. По правде сказать, она до сих пор не покинула её. Видишь портрет на стене, – и старик указал на картину перед собой, висящую на стене, – это она, правда, в далёком прошлом – другой фотографии у меня не нашлось.

Ваня рассмотрел картину.

– Какая красивая…

– Была… – прервал старик, – Она умерла несколько лет назад. А картину я повесил для того, чтобы каждый день, усаживаясь в это кресло, смотреть на неё, вспоминать свои ошибки и не совершать новые. Так сказать – не жалей о том, чего не сделал – жалей о том, чего не делаешь. Вот я и стараюсь делать, правда, запоздал немного. Помню, когда мы переписывались в соц. сетях, я всегда ждал её сообщения или ответа на моё, но, практически постоянно, она отвечала на мои сообщения только в течение долгого времени, порой дня; хотя она видела мои сообщения. Вот такой я был близкий для неё друг. Я тогда считал, что она не отвечает мне потому, что занята. Но в один момент я понял – было бы желание, а время всегда найдётся. Но, даже осознав это, она не переставала жить в моей голове. Я болел ей, и эта болезнь была неизлечима. Часто мне становилось больно даже от её слов, – старик поднял глаза в потолок и опустил обратно, в пол, – Она произносила такие фразы, как “люблю тебя”, “обожаю тебя”, “ты мне нужен” и прочие в этом роде. Казалось бы, это значит, что она действительно считает меня частью своей жизни, но это было не так. Все эти фразы она произносила так, между делом – в шутку, понимаешь, в шутку! – глаза старика стали очень печальными, но голос был всё такой же спокойный и размеренный, – Вот ты скажи мне, это смешно? По-моему, нет. Но ничего – это я тоже пережил. И жизнь продолжала идти в своём темпе, – глаза приобрели прежний вид, – Я продолжал видеть её каждый день такой счастливой, красивой, весёлой, но не со мной. Вот это было больно.