скачать книгу бесплатно
– На работу не проспим? – улыбнулась Женя.
– Ни в жисть, – ответил Эркин с улыбкой.
Женя осторожно нашла узел и потянула за конец. Эркин свободной рукой подправил её пальцы, чтобы она не затянула, а распустила узел. И одновременно её рука скользнула по его лобку, а его пальцы совершил тот же путь по её телу. Эркин приподнялся, давая штанам соскользнуть вниз, быстрым движением плеч сбросил рубашку и уже обеими руками сдвинул с её бёдер трусики.
– Так, Женя, да?
– Ага, – Женя обняла его за поясницу, потянула к себе. – Иди ко мне.
– Иду.
Мягким гибким движением он опёрся ладонями о постель, подтянулся и лёг на Женю, вытянувшись во весь рост, распластался.
– Иду?
– Иди, – рассмеялась Женя и неожиданно для самой себя выгнулась, принимая его встречным движением.
Эркин тихо охнул, прижимаясь к ней.
– Так?
– Ага. Не уходи.
– Сейчас вернусь.
– Ой!
– Тебе больно? – сразу встревожился он.
– Не уходи, – Женя обхватила его за плечи, за шею, попыталась напрячь внутренние мышцы.
– Я здесь, Женя, я с тобой, – его шёпот обжигал ей кожу. – Ага! Ох, Женя… Женя… Женя…
Он звал её, чувствуя приближение туманящей голову волны, чёрно-красного водоворота. И слышал её голос, звавший его.
– Эркин… я здесь, Эркин…
– Я здесь, – откликнулся он, плотнее охватывая её и замирая.
Вздыбившаяся волна нависала над ним. Он знал, что они в комнате, на кровати, что на столе горит лампа, он всё видел и понимал, но чувствовал волну. Она здесь, малейшее движение – и она рухнет на него, закрутит в бешеном водовороте, не оставляя ничего, только тепло Жениного тела и её запах…
Эркин крепче упёрся локтями в постель, осторожно поёрзал, укладываясь так, чтобы полностью закрыть Женю, чтобы потом, когда волна уйдёт, Женя была под ним, как под одеялом. Руки Жени мягко гладили его плечи и спину, её глаза влажно блестели, но губы улыбались. Он пошевелил бёдрами, ворочаясь в ней, готовясь к последним ударам, и волна сразу придвинулась, изгибаясь и приготовившись к прыжку.
– Женя… готова?
Она, улыбаясь, кивнула.
– Я иду.
– Встречаю, – выдохнула она.
Так резко и сильно он ещё не бил Женю, и с той же силой рухнула на него горячая волна, он успел поймать тихий, шёпотом, вскрик Жени и повторить удар…
Он лежал на Жене, всё ещё соединённый с ней, и медленно переводил дыхание. Волна не ушла, она осталась и покачивала его, мягко и ласково. Эркин осторожно шевельнулся, нашёл губами губы Жени, её щёки, влажные и чуть солоноватые, глаза… Она вздохнула, словно просыпаясь, и подняла веки, увидела его лицо и улыбнулась.
– Эркин… хорошо, да? Тебе хорошо?
Он медленно, будто только учился говорить, ответил:
– Да, очень. Ты… ты не устала?
– Не знаю, – Женя медленно подняла руки, погладила его плечи, голову. – Полежим так, хорошо?
– Тебе… нравится? Ну, когда я… в тебе?
– Мне всё нравится, – тихо засмеялась Женя.
И он, отзываясь на этот смех, покачался на ней. Чуть-чуть. Чтобы она почувствовала его.
– Тебе не тяжело?
– Нет, мне хорошо. А тебе?
– Очень. Мне никогда так хорошо не было.
Улыбка Жени стала лукавой.
– Ты так всегда говоришь, каждый раз.
– Это же правда, – он улыбнулся. – Я же индеец, индейцы не умеют врать.
– Совсем-совсем?
– Совсем-совсем, – кивнул он и серьёзно: – Я говорю правду, Женя. Мне каждый раз хорошо, – и помолчав, будто проверял, убеждённо закончил: – Как никогда.
Женя уложила его голову себе на грудь. Он потёрся об неё щекой и всё-таки медленно приподнялся.
– Я… посмотрю на тебя. Можно?
– Можно, конечно, – удивилась его просьбе Женя. – Тебе всё можно.
Эркин медленно плавно выпрямлялся, не разрывая замок, а мягко очень плавно отделяясь от Жени, и встал над ней на коленях так, что Женя осталась лежать на спине между его ногами. Его взгляд мягко гладя двигался по ней, как до этого его руки, и на себе он ощущал такой же гладящий взгляд.
– Какой ты красивый, Эркин.
– Опередила, – улыбнулся он. – Только ты лучше. Правда.
– Сейчас скажешь, что лучше всех, – смеялась Женя.
– И скажу. Это тоже правда, Женя. Ты лучше всех.
Женя медленно закинула руки за голову и потянулась.
– Как хорошо, Эркин.
– Лучше не бывает, – кивнул он. – Я уложу тебя, хорошо?
– Как это?
– Ну, ты поспишь. Тебе надо отдохнуть.
– А тебе?
Он улыбнулся её вопросу.
– От радости не устаёшь.
– Ой, как это тебя хорошо получилось?! – Женя порывисто поднялась к нему. – Значит, тебе это в радость, и ты не устаёшь, а мне, значит, отдыхать надо, мне, получается, это не в радость, да? Вот я тебя за это сейчас!
Она обхватила его за шею и резко дёрнула на себя. Эркин поддался рывку и позволил повалить себя на постель. Задыхаясь от смеха, она шутливо тузила его, так что он попросил:
– Женя, не щекочи, я ж в голос заржу, Алису разбудим.
– Придушу провокатора, – грозным шёпотом сказала Женя, усаживаясь на него.
Эркин согнул ноги в коленях, чтобы Женя могла опираться спиной. Теперь она сидела у него на животе и даже ноги ему на грудь поставила.
– Тебе удобно? – заботливо спросил Эркин и, дождавшись ответного кивка, продолжил: – Ты меня пока душить будешь, я вздремну малость, – закрыл глаза и даже всхрапнул.
Женя рассмеялась и попыталась встать, но он сразу открыл глаза.
– Нет, Женя, ты сиди.
– Тебе же тяжело, – возмутилась она.
– От тебя? Никогда.
Но она всё-таки слезла с него и встала.
– Лампа догорает уже.
– Понял, – Эркин потянулся, проехавшись спиной и ягодицами по мягкому ворсу ковра. – Ох, хорошо как. Всё, встаю.
Он сбросил себя с кровати, нашёл шлёпанцы, подобрал штаны и рубашку. Женя уже надела халатик и унесла на кухню чашки, и там теперь еле слышно звякала посуда и плескалась вода. Эркин, прижимая к груди одежду, прошёл к себе в кладовку, вытащил и развернул свою постель, сложил штаны и рубашку и вышел на кухню.
– Я возьму тёплой воды? Оботрусь.
– Конечно, бери, – Женя расставляла вымытую посуду на новенькой проволочной сушке.
– А… а ты?
– Я уже, – засмеялась Женя. – Пока ты штаны свои искал.
– И я уже, – Эркин расправил на верёвке влажное полотенце. – Завтра я поправлю.
– Что?
– Сушку. Там гвозди слабые, я смотрел.
– Ага, – Женя вдруг зевнула. – Спокойной ночи, Эркин.
– Спокойной ночи, – откликнулся он уже из-за двери кладовки.
Женя оглядела кухню, проверила, насколько плотно закрыта дверца плиты, послушала сонную тишину в кладовке и пошла в комнату. Уходя, Эркин привернул фитиль, и теперь комната тонула в полумраке. Женя быстро разобрала постель, погасила лампу и легла. Каково ему там, на полу? Интересно, ну, когда-нибудь их оставят в покое? Чтоб не бояться, чтоб не прятаться от всех, чтоб Эркин мог до утра спокойно спать на кровати. Ведь если подумать, то у них только одна нормальная ночь и была. Когда он с заработков приехал. Правда, если честно, они и не спали в ту ночь. Но всё равно, он до утра оставался с ней, а сейчас… что же делать, так уж получилось, что иначе нельзя. Что же делать?
Алабама
ВЧ № 4712
Золотарёв любил водить машину и при малейшей возможности садился за руль. Шофёр нужен… когда он нужен. И разговор за рулём вести удобнее. Всегда можно отвлечься на дорогу и тем выгадать время для обдумывания ответа. Хотя на этот раз собеседник нелёгкий – на лету всё схватывает, с очень хорошей реакцией.
– Мы союзники, Игорь Александрович.
– С разными методами, не так ли?
– И это. Но сейчас и методы наши совпадают.
Ироническое хмыканье, быстрый взгляд. Ладно, пойдём так:
– Игорь Александрович, почему вы не вернулись к научной работе?
– Видите ли, Николай Алексеевич, во-первых, делать историю – занятие не менее интересное, чем её изучать. Во-вторых, мне попросту не к чему возвращаться. Все мои довоенные материалы и наработки погибли. В-третьих, я не могу оставить моих товарищей. Они помогали мне, мой долг… фронтовое братство, если хотите, – Бурлаков говорит спокойно, академически рассуждающим тоном. – И наконец, в-четвёртых, у меня, простите, чисто шкурный интерес. Я ищу свою семью.
– Вы говорили, они погибли.
– Да. У меня нет доказательств, что они спаслись. Но нет и доказательств гибели. Работа в имперских архивах может их дать.
– Вы ищете доказательства гибели или спасения?
– Николай Алексеевич, только очень плохой учёный начинает работу, зная, что получит в конце. Известный заранее, желаемый вывод… это догма. А я учёный, – и мгновенная озорная усмешка. – Не очень плохой. Вот и пятый аргумент. Я занят научной, по сути, работой. Так что сама постановка вопроса некорректна. Я всё-таки вернулся.
Золотарёв улыбнулся. Надо же, как хорошо перевёл. Что ж, пусть залезет поглубже. И себе найдёт, и с нами поделится, и… нет, об этом парне говорить ещё рано, пусть профессор увязнет, и тогда… вот тогда и пойдёт настоящая игра с Бредли и Трейси. Они, говорят, игроки сильные, ну, так и профессор Бурлаков тоже… далеко не из последних. Недаром его наш генерал ценит и чуть ли не со школы дружит.
– Игорь Александрович, а дома не попробовали? Может, кто из соседей что знает?
– Разумеется, я побывал в Грязине, но, – голос Бурлакова по-прежнему спокоен, – там давно живут другие люди. Сменились все соседи. Никто ничего не знает. Это же был район «оздоровления».
Золотарёв кивнул. Оздоровление, sanitation. Служба Безопасности Империи радикально решала проблему сопротивления в бывшем Пограничье, арестовывая всех жителей, всех поголовно, и заселяя опустевшие дома привезёнными издалека собственными гражданами, лояльными и в силу происхождения, и в силу благодарности за полученное в дар от Империи имущество. А вывезенные… часть уже нашлась трупами на Горелом Поле и во рвах, часть в трудовых лагерях при военных заводах… И что теперь со всей этой массой делать? Но об этом пусть головы в другом отделе болят.
