Аналогичный мир. Том первый. На руинах Империи

– Вы правы, – стал серьёзным Старцев. – Извините за неудачную шутку, Бредли.

Вызвали следующую пару.

Эркин встал, расстёгивая рубашку, движением плеч сбросил её на землю и вошёл в круг. Его противником был один из местных грузчиков. Презрительно улыбавшийся вначале, он посерьёзнел, увидев Эркина вблизи.

– Начинайте.

Эркин вошёл в захват, легко оторвал противника от земли и сильным броском не вытолкнул, а именно выкинул за черту так, что тот с трудом удержался на ногах.

Старцев удовлетворённо кивнул, но воздержался от замечаний. Теперь он только смотрел и слушал.

Пара за парой выходили в круг. Росли ставки. Результаты казались непредсказуемыми. Ну… ну, индеец, Певун, понятно, его и в Мышеловке видели, цельный мешок корма пёр на себе с улыбочкой, а этот, трёхкровка, соплёй перешибёшь, а смотри, как идёт. А этот, мулатик смазливый, тоже, бугая взял и выкинул. А летят бугаи, ты смотри, как вылетают…

– Удача сегодня за вас, Бредли.

– День не кончен, джентльмены. Всё возможно.

– Фредди, ты за кого?

– За того, что справа.

– Ты что, головой приложился? Его ж сомнут.

– Как хочешь.

– Десятка, пять к одному.

– Идёт.

– Милочка, уберите локоть, вы так вибрируете…

– Никогда не думала, что… борьба так волнительна. Ах!..

– О да, захватывающее зрелище.

– Вы заметили? Ну, когда они встают?

– О-о, это же… вы понимаете?

– Это… это необыкновенно!

– О да, я всё помню!

– Весёлый, держишь за Певуна?

– Мы напарники.

– А ни хрена! Ща его вышибут!

– Спорим?

– Десять к одному, ставлю две.

– Деньги-то есть? А то…

– Не боись, Весёлый, под расчёт был.

После первого круга осталось шестнадцать пар. Ставки росли, росло и волнение зрителей. Новая жеребьёвка. И началось. Схватки всё яростнее, злее. Эркин оставался спокойным. Смотрел борьбу, молча про себя болея за своих. Пока везло: жребий ещё ни разу не сводил их между собой. Находил взглядом Андрея – ты смотри, куртку купил, молодец; Фредди – ух, как играет шибко, отводит душу за вчерашнее, судьям же играть запрещено; мельком посмотрел на Джонатана, но сразу натолкнулся на цепкий внимательный взгляд русского офицера и жадные, раздевающие взгляды белых леди на грузовиках. Шлюхи, одно на уме. И отвернулся, чтобы не завестись. Сейчас спокойно надо. Без особой спешки, но и тянуть нечего. Тянуть – силу терять. Хорошо – промяться успели, и суставы чуток разработали. И это ж не насмерть в камере, не поединок, а борьба. По правилам. А что ставят на нас, так на стрельбах одни белые, а тоже ставили и на них. Так что… Зовут. Всё побоку.

Эркин встал, привычным движением сбрасывая рубашку, и шагнул в круг. Везёт ему на противников. Опять… Ишь какие мяса у чёрного… Ну, сейчас, ну, замахнись на меня, раскройся…

Эркин поднырнул под летящий в лицо кулак, пригнулся и, крякнув от натуги, поднял на спине могучего негра, шатаясь под страшной тяжестью, сделал несколько шагов к краю круга и сильным качем кинул противника, даже не поглядев, куда кидает. Не до того сейчас.

Тяжёлое тело рухнуло на старших ковбоев, сбив нескольких с ног. Образовалась куча, из которой с хохотом и руганью выбирались придавленные.

– Стервец он у тебя, Фредди, – Дан сокрушённо разглядывал свою новенькую шляпу, смятую в лепёшку.

– Какой есть, – Фредди принимал выигрыши.

– Своеобразный юмор у парня. Держите деньги, Бредли.

– Не думаю, чтобы это было специально, – пожал плечами Джонатан.

– А что вы хотите, джентльмены? Нравы грубые, но простые.

Третий круг. Восемь пар. Шестнадцать человек. Двое местных, остальные – пастухи. Эркин спокойно ждал жеребьёвки. Теперь, как ни крути, они пойдут друг против друга. Договорились бороться честно. Так что… настоящая борьба только сейчас и пойдёт.

– Ну, ты смотри, а!

– Ага, ну ни хрена!

– Бугаёв кидал, а с фитюлькой возится!

– Трёхкровка-то? Так увёртлив парень, хрен ухватишь…

Над грузовиками сплошной уже истеричный женский визг. И новый взрыв ставок, ругани, свиста и хохота.

Старцев с наслаждением слушал дамские комментарии, хотя иные реплики вгоняли его в краску. Но сознание того, что он – единственный слушатель, так как остальные слишком заняты своими пари, и своей невидимости для дам позволяли сохранять самообладание.

Эркину достался местный. Жилистый крепкий метис. Не проблема, выкину. На боль его брать неохота. Да и незачем. Эх, парень, сам подставился. Лети. Падать здесь мягко.

Четвёртый круг. Жеребьёвки уже не делали. Чего там, четыре пары. Кто победил, ну, в соседних парах, вот пусть и сходятся.

– Ты смотри, какие красавчики, один к одному.

– Заткнись, падла, язык вырву!

– Ты чего парней подставляешь?

– Врежьте ему, кто ближе.

– Ты смотри, всерьёз пошло.

– Ну, сильны!

– Милочка, я…

– Я больше не могу, это же…

– Тише дорогая, я всё понимаю, но зачем вслух?

– Это восхитительно!

– О да, намёк всегда волнует…

– Милочка, вон тот, видите…

– Да-да, необыкновенное зрелище…

– Ах, это свыше моих сил!

– У неё обморок?

– Не беспокойтесь, глаза у неё открыты…

– Да, похоже, на равных пошло.

– Ну, теперь чистая удача.

– Сильны парни.

– А твой держится как.

– А похоже, все из этих, ну…

– С перепоя и не то покажется.

– Приложи ему дуло к затылку, охлади, а то ему кажется чегой-то.

– Хорошо взял, сейчас кинет.

– Нет, вывернется.

– Хорошо борются.

– Удача начинает вам изменять, Бредли.

– Ну, здесь силы явно равны, тут не угадаешь.

– Но индеец идёт на призовое место.

– Да, несомненно.

– Так что удача пока за мной.

– Отвечаю вашим же: день не окончен.

– Удивительная гибкость.

– Дамы в восторге.

– Ну, дамы всегда… в восторге.

– Я думаю, они подобного, вернее, подобных с зимы не видели.

– Стоит ли об этом?

– Да, оставим прошлое прошлому.

Пятый круг. Две пары. Слишком быстро, никто не успел отдохнуть. Эркин быстро напрягает и распускает мышцы груди и пресса. Увидят, опознают? Плевать. Проиграть сейчас – это подставить Андрея. И Фредди. Ну, и Джонатана. Хрен с ним, раз он у Фредди в напарниках. Ну, кто сейчас в пару? Мулат… Молодой. Вытолкну. А вторая – кто? Да, там тоже быстро пройдёт.

Рёв, свист, вой… Судьи тщетно пытаются расслышать крик боли, и видно, поняв это, борцы уже только выталкивают или кидают друг друга.

Ну, вот и всё. Шестой круг. Переводя дыхание, Эркин смотрит на противника. Да, двадцать четыре полных, мала разница. Правда, говорил, что не тянулся с весны. И не проминал никто, пока уже здесь не встретился. Думал вообще, что один и уцелел. Так задубел, что втроём мяли. Ну, ладно. Что есть – то и есть. Надо его сделать. Ладно, Джорджи, не обижайся, но договорились: честно и до конца.

– Начинайте.

Эркин осторожно выставил руки вперёд и сразу наткнулся на чужие ладони, еле успел отдёрнуть, уйти от захвата.

Они стояли почти неподвижно и только их руки… будто они оба ослепли и теперь ищут противника на ощупь. Да мгновенно вздувались и опадали мышцы на плечах.

– Вот это уже настоящая борьба, – улыбнулся Старцев и в ответ на быстрый взгляд Джонатана спокойно пояснил: – Равны по силе, равны в гибкости и пользуются одними и теми же приёмами. Самая интересная схватка.

С ним никто не спорил. Дамы, томно постанывая, обмахивались веерами. Зрители, не отводя глаз от борцов, передавали друг другу выигранные и проигранные деньги. Толпа уже стиснула круг до второй черты. Судьи встали и подошли ближе к борцам.

Притихшая было толпа взорвалась оглушительным рёвом. Схватились! Толкают друг друга к роковой черте. Ну же, ну!..

…чёрт, не выкину его… и на боль не возьмёшь, хорошо собрался… валить и придавливать…

Эркину удалось, подставив бедро, сбить Джорджа с ног. Тот успел встать на арку, и Эркин навалился на него сверху, вдавливая в землю.

…руки… заведёт руки за голову, упрётся ладонями, такую арку не сбить… так, поддёрнем, чтоб не теменем, а затылком упирался… руки… завяз он руками, хорошо…

Эркин медленно переносил вес, вжимаясь плечом в мокрую скользкую грудь негра, и медленно, очень медленно тот опускался под тяжестью тела Эркина.

Стоявший рядом Берт нагнулся, встал на колено, потом сам лёг на землю, чтобы видеть просвет между землёй и лопатками негра.

Неотвратимо сыпался песок, ещё чуть-чуть и обоим поражением. Крики, визг, хохот, ругань, свист – всё слилось в единый чудовищный рёв, в котором не было уже ничего человеческого.

Ну же… в глазах темно… крепкий парень, надо же, как арку держит… ну же… есть! Поддался!

Берт вскинул руку и вскочил на ноги.

– Есть! Туше!

– Чего?! – уставились на него судьи.

– Обе лопатки прижаты, – спокойно объяснил Берт.

– Ага, понятно, – закивали те.

На часы никто не смотрел, но и вопроса о том, уложились ли борцы в отведённое для схватки время, никто не поднимал.

Крик Берта заставил их обмякнуть и расслабиться. Но сил, чтобы встать, уже не было. Всё… Вокруг выли, свистели, судьи отгоняли зрителей за черту, чтобы строить участников на награждение, а они всё лежали. Наконец Эркин перевёл дыхание и заставил себя сесть. Проморгался и через плечо оглянулся на Джорджа.

– Вставай, нельзя лежать.

– Да, встаю, – еле слышно ответил тот.

Они медленно, помогая друг другу, встали. Кто-то из участников накинул им на плечи их рубашки. Эркин благодарно кивнул – говорить он не мог – и неловко, путаясь в рукавах и пуговицах, стал одеваться. Постепенно редел красный туман перед глазами, восстанавливалось дыхание. Он уже спокойно заправил рубашку, вытащил из нагрудного кармана, развернул и повязал шейный платок. Мягкая ткань приятно легла на мокрую от пота кожу. И уже встав на указанное место, Эркин приёмом, усвоенным на всю жизнь в детском питомнике, слегка качнувшись вперёд, как будто чуть не упал, оглядел строй. Точно! Вся их десятка впереди. Так-то! Это вам не распределитель, всей камерой одного увечить, один на один и честно… нам и ножи не нужны.

Появился мэр с помощниками, и общее внимание переключилось на них. Чего там на этот раз приготовили? Ну, рубашки там, платки… это понятно, это уж как всегда, волновалась толпа.

– А первым-то что?

– Вроде… тюки какие-то…

– Ну, ни хрена себе!..

– Да чего там?

– Ща покажут.

Мэр оглядел строй, быстро переговорил с судьями и кивнул помощникам. Те уже выложили на один поднос пакеты с рубашками, а на другой стопки платков.

– Первое место в борьбе занял… – Берт сделал паузу, ожидая, когда подготовят приз.

Мэр понимающе улыбнулся и кивнул. Восторженный вздох пронёсся по толпе.

– Да это же…

– Это ж ковёр!

Ярко-красный, в цветах, мягкий плюшевый ковёр.

– На пол его положить…

– Охренел?! На пол такое…

– Это на стенку повесить…

– Кровать застелить…

– …Эркин, – закончил фразу Берт. – Награждается ценным призом.

Мэр пожал Эркину руку и вручил ему ковёр. Эркин принял на руки мягкую невесомую тяжесть, а надо ж с судьями сейчас… Он быстро высвободил правую руку.

– Поздравляю с победой, – ухмыльнулся кряжистый мулат.

– Спасибо, сэр, – машинально ответил Эркин и, увидев лица судей, поймав одобрительный кивок Берта, уже всех судей именовал сэрами. А за ним и остальные.

Второй получил ковёр поменьше и синий. А их противники по полуфиналу – по маленькому зелёному. Но тоже, койку покрыть хватит. И все четверо по конверту от русской администрации.

– Ну, надо же…

– Да за такое я бы…

– Ну и шёл бы…

– Это ж год пахать и не жрать, а денег на такое не соберёшь…

– На то это и, как её?

– Олимпиада, вот!

– Ну, ни хрена, как прибарахлился парень!

– Так и отпахал он…

– Аж с лица спал…

– Подбери края, парень…

– Эй, Певун, с тебя причитается!

– Ну, куда ты, как шакал, дай парню очухаться…

Наконец, всё закончилось и опять… Водоворот поздравлений, похлопываний по спине и плечам… Без Андрея Эркину бы не справиться со всем этим. На последней схватке он выложился до конца и хотел только одного: лечь, закрыть глаза и полежать так, ну, хоть чуть-чуть, ну, совсем немного. Он тупо кивал, благодарил… Андрей помог ему свернуть ковёр, отбиться от предложений выпивки и выбраться с луга Дженкинса в город.

Они шли молча. Андрей изредка косился на застывшее лицо Эркина и не заводил разговора. На пределе парень, чего уж там. И когда на подходе к гостинице Эркин глубоко вздохнул и взмахом головы отбросил прядь со лба, Андрей позволил себе рассмеяться:

– Очухался наконец?

– Ага, – Эркин ещё раз глубоко вздохнул и улыбнулся. – Сейчас только в номер занесём его и на проминку.

– Давай ложись, я и один съезжу.

– Один на четырёх? Не жирно будет? – рассмеялся Эркин и уже серьёзно добавил: – Мне сейчас ложиться нельзя, вырублюсь. Отъедем подальше, и я потянусь немного. Сброшу напряжение, ну…

– Я понял, – кивнул Андрей. – Тебе бы поесть сейчас.

– Потом. И знаешь, я груши видел, ну, как Фредди говорил, большие, жёлтые. Давай купим по штуке.

– Ага, я тоже видел, – согласился Андрей. – Дорогие, стервы. Штука как два обеда.

– Пожрём два дня поменьше, да и призовые есть.

– Ну, я и наиграл ещё, – заржал Андрей.

Портье на этот раз сразу узнал их, поздравил с победой и ключ не бросил на стойку, а отдал Андрею в руки. Они вежливо поблагодарили его и поднялись в номер. И встречные, обычно проходившие мимо них, как мимо пустого места, сегодня кивали им, улыбались и поздравляли.

– Ш-шакалы, – еле слышно пробормотал Андрей, улыбаясь очередному поздравляльщику.

Парни и впрямь думали только зайти и оставить призы, но не удержались, развернули ковёр и положили его на диван. Он покрыл спинку, сиденье и свисал почти до пола. Эркин осторожно погладил его тыльной стороной ладони.

– Мягкий…

– Ага, – вздохнул Андрей. – Здоровская вещь.

– А… а у тебя… ну, дома, такой был? – осторожно спросил Эркин. – Ты говорил… в спальне… на полу…

– Нет, – Андрей задумчиво покачал головой. – Тот жёсткий был, и ворс такой… стоячий, щекотный. И узор совсем другой. Тут цветы, а там… – он усмехнулся, – загогулины всякие, завитки. И неяркий.

Эркин кивнул, глядя не отрываясь на яркое многоцветье.

– Ну, – наконец выдохнул он, – давай сворачивать.

– Во вьюк?

– Ага. Увязывать не будем, потом ещё посмотрим. Так, уберём пока с глаз.

– Ага, ясно. Рубашку призовую наденешь?

– Зачем? Сейчас с лошадьми всё равно. И вымыться надо, я ж в поту весь.

– Ну, понятно. Я и пояс оставлю. Всё равно нож ещё до ума доводить надо. Да, и складешок свой мне дашь. Тоже, небось, и расшатал, и затупил.

– Ладно. А куртку ты себе хорошую купил. Дорого?

– Мне за сто тридцать отдали, – заржал Андрей.

– Нож достал? – засмеялся Эркин.

– Зачем? – преувеличенно удивился Андрей. – Его и так видно.

Они убрали ковёр во вьюк, Эркин положил в шкаф на свою полку призовую рубашку, Андрей выгреб из карманов выигранные деньги, увязал их в узелок из шейного платка и положил вместе с призовым поясом на свою полку, а куртку повесил на вешалку.

– Шляпу возьмёшь?

– Ага, – кивнул Эркин, беря со стола ключ. – Ну что, пошли? Спорим, Фредди уже там?

– Тут и спорить нечего, – засмеялся Андрей. – Он вчера после скачек прибежал, а сегодня-то…

Так оно и оказалось. Майор, уже осёдланный, стоял у наружной коновязи, а сам Фредди курил в компании каких-то незнакомых белых. Пробегавших в конюшню парней он словно не заметил.

Денник Резеды уже был пуст. Значит, продали и увели. Ну… может, там ей и впрямь будет лучше, стервозине этакой. Эркин быстро заседлал Принца и повёл его к выходу. Андрей с Бобби и Огоньком нагнал его у ворот. Они вышли во двор, напоили лошадей у колодца, Андрей закрепил повод Огонька у седла Бобби. Фредди по-прежнему будто не замечал их, продолжая разговор, но, когда они уже сели в сёдла и Джошуа открыл им ворота, Фредди как-то одним движением отвязал Майора, взмыл в седло и оказался рядом с ними. И за ворота они выехали втроём.

Шагом проехали обычной дорогой и, оказавшись за городом, пустили коней рысью. Фредди сбил шляпу на затылок и улыбнулся:

– Устали, парни?

– Есть немного, – улыбнулся Эркин.

– Последний чуть не вывернулся, я аж испугался, – засмеялся Андрей.

– Мог, – кивнул Эркин. – Но он не тянулся давно, гибкость потерял.

– Я думал, ты его весом дожал, – удивился Фредди.

– На арке двойной такой вес держишь, – засмеялся Эркин, – но это если руками ещё упираешься, а тут… руки я ему зажал и с темени на затылок сдвинул, вот и смог дожать. И то… в глазах всё красно стало.

– Понятно, – кивнул Фредди.

– У тебя как? – Эркин посмотрел на него. – Удачно?

– Полный порядок, – улыбнулся Фредди.

Эркин привстал на стременах, оглядываясь.

– Ищу, где потянуться, – ответил он на вопросительный взгляд Фредди.

– Тогда давай туда, – Фредди показал на небольшую рощу. – Мы помаячим там рядом.

Эркин кивнул, спешился, перебросив поводья Андрею, и, не оглядываясь, быстро ушёл, почти убежал к деревьям, мгновенно скрывшись между ними.

Андрей проводил его взглядом и повернулся к Фредди:

– Он боролся, а я будто избитый. Смешно.

– Когда… ну, переживаешь за кого, – медленно сказал Фредди, – то… ну, как на себя принимаешь. Ну, тяжесть эту.

– Так тому ж от этого не легче? – неуверенно спросил Андрей.

– Не знаю, – пожал плечами Фредди. – Мы не говорили об этом. Не до того.

Андрей долго молчал, потом кивнул:

– Может, и вправду так.

Оба чувствовали, что говорить об этом не стоит. И молча кружили неподалёку от рощи, где среди стволов изредка мелькала человеческая фигура, изгибавшаяся под самыми невероятными углами.

Эркин вышел оттуда мокрым от пота, но довольный и повеселевший.

– Ух, хорошо, – он легко вскочил в седло. – Зря ты, Андрей, тянуться не хочешь. Я бы показал тебе, чего попроще. Да дымишь ты, дыхалку себе сбиваешь.

– Замолол, – засмеялся Андрей. – Ты что там, глотнул втихаря, что язык отпустил?

– Да пошёл ты, – весело отругнулся Эркин. – Фредди, а завтра что будет? Всякое болтали, я не понял.

– Показательные, – усмехнулся Фредди. – Сам не знаю, как это будет, придём – увидим.

– Придём, – кивнул Эркин. – А вот ещё болтали, что нам какие-то справки будут давать. Это что?

– Слышал, – кивнул Фредди. – Тоже толком не знаю. Это с лендлордами говорили. Наверное, Джонатан завтра скажет. Знаю только, что у каждого имя и фамилия должны быть. Так что придумывайте.

– А чего, у меня есть, – спокойно сказал Эркин. – В справке.

– Вот завтра у Джонатана всё и выяснишь.

– И бал завтра, – засмеялся Андрей. – Вот погуляем!

– Гуляй как хочешь… – начал Фредди.

– Но на утренней уборке чтоб был, – закончил за него Эркин с очень похожей интонацией.

– Ты меня ещё передразнивать будешь?! – преувеличенно возмутился Фредди.

– Да что вы, масса, я б никогда, масса, да ничегошеньки такого, масса, – испуганно зачастил Эркин рабской скороговоркой.

Андрей заржал, Фредди сразу вспомнил дневное происшествие и хохотал до слёз.

– Я… Дона вспомнил… – с трудом выговорил он сквозь смех. – Как ты его отшил!

– Классно сделано, – поддержал его Андрей.

– А что? – хитро улыбнулся Эркин. – И попробуй придерись ко мне.

– Что да, то да, – смеялся Фредди. – Умыл ты его… если б не борьба, его бы уже понесли по всем салунам. Ну, да это никогда не поздно. Долго отмываться будет.

– И не будет про нас всякую хренотень трепать, – усмехнулся Эркин.

Андрей так хохотал, что ничего не мог сказать, и только показал Эркину оттопыренный большой палец.

Когда они подъезжали к гостинице, им навстречу тянулись на проминку остальные. Многих заметно покачивало в сёдлах.

Они поставили на место и обиходили лошадей, убрали денники, задали корм и воду. Обычные хлопоты.

Не спеша поднялись в номер и, как уже привыкли, пошли в душ. Не спеша, с обычными шуточками и подначками привели себя в порядок. Эркин повертел призовую рубашку и положил её в шкаф.

– Завтра надену.

– На бал? – усмехнулся Фредди. – Правильно. Красоваться, так красоваться.

Андрей, занятый сортировкой выигрыша, ограничился одобрительным хмыканьем и фразой:

– Если нож доведу до ума, тоже надену. Сейчас им только кашу резать.

– И когда ты на это время найдёшь? – невинно поинтересовался Эркин.

– У тебя займу, – тут же ответил Андрей, заслужив одобрительный общий хохот.

Когда за Фредди закрылась дверь, Андрей быстро закончил сортировку и подсчёт кредиток и поднял на Эркина глаза, предлагая начать разговор.

– Ты, когда куртку покупал, бумажники не посмотрел? – подыграл Эркин.

– Смотрел, – кивнул Андрей. – Классные за две тысячи.

– Охренел?! У меня таких денег не было и не будет.

– Насчёт не будет, – засмеялся Андрей, – я бы того… поостерегся. Я так до игры тоже думал. Но за сотенную можем себе позволить.

– Я-то не играл, – хмыкнул Эркин. – Пятьдесят мне предел. А то и положить в него нечего будет.

– Видел и такие, – согласился Андрей. – Что ж, тоже… резонно. Кошелёк победнее, да в нём побольше.

– Тогда пошли, а то под ночную наценку попадём.

– Да, – Андрей изобразил внезапное воспоминание, – Сейчас подумал… Дай мне справку твою посмотреть.

Судя по тону, он явно не хотел объяснять причины просьбы. И Эркин, ни о чём не спрашивая, достал и протянул ему справку. Андрей читал долго и очень внимательно, сравнивая русский и английский тексты, и так же молча вернул её Эркину.

Они обулись, надели куртки и шляпы и вышли. Их вечер только начинался. И у Андрея были далеко идущие планы на этот вечер.

Обычная вечерняя гульба сегодня была чуть шумнее. Соревнования кончились, обмыть выигрыш, залить проигрыш, поздравить и посочувствовать – святое дело! Победителей узнавали, поздравляли, угощали, даже продавали им со скидкой. Поэтому Андрей и Эркин начали не с еды, а с покупок.

– Мне куртку за сто тридцать уступили, – быстрым шёпотом объяснял по-русски Андрей, – а так-то, я смотрел, они под двести. Пока горячо, так надо…

– Понял, – кивнул Эркин. – Вон туда давай. Вроде он цветным продаёт, и на борьбе я его видел.

– Ага, помню. Он, кажется, на тебя играл.

– Ну, тогда точно продаст, – засмеялся Эркин.

Торговаться почти не пришлось. Продавец – он же, видимо, и хозяин, так как сбавлял цену, а продавец себе этого не позволит, хозяина побоится – действительно был на борьбе, ставил на Эркина и потому не стал дорожиться. Высыпал перед ними целую россыпь бумажников и, пока они выбирали, рассказывал Эркину, как тот здорово боролся. Эркин кивал и поддакивал. Словом, вместо семидесяти шести они заплатили по пятидесяти восьми, да ещё получили по шейному платку в придачу. Тут же переложили деньги из карманов в бумажники, а Эркин, подумав, упрятал туда и свою справку – благо, отделений много – оставив в карманах только расхожую мелочь.

– Ну вот, – Андрей, сбив шляпу на затылок, победно оглядывал вечернюю, уже всю в огнях, шумную улицу. – Теперь поедим и вперёд.

– К Дюпону не пойду, – очень серьёзно сказал Эркин.

– Кто бы спорил?! – охотно возмутился Андрей. – Туда смокинг нужен, а я его ещё на выпасе сносил.

Про ресторан Дюпона – возможно, лучший, но точно, что самый дорогой в Бифпите – среди цветных ходило множество анекдотов. Больше всего смешило то, что туда по слухам пускали только в смокинге. Ни один из цветных смокинга в глаза не видел, но кто-то сказал, что это навроде пиджака, а пиджак – это как куртка, но совсем короткий и вся грудь открыта. И теперь все шутки крутились вокруг того, что если кто придёт только в смокинге, ну, без всего остального, то как… пустят его? Должны пустить, ведь про всё остальное, включая штаны, не сказано.

– Ну, пошли, – отсмеялся Эркин. – Драться не будем?

– Некогда, – с сожалением вздохнул Андрей.

– Тогда к Сомзу.

– А куда ж ещё.

Они свернули в проулок и быстро – Бифпит невелик – оказались в цветном квартале. Сомз славился крутым характером, крепкими кулаками и поварихой Салли. Кем она приходилась Сомзу, никто не знал, так как вопросов тот не терпел, сразу начинал злобно сопеть, и если чересчур любопытный оказывался проворным и успевал убежать, то обходилось без особых увечий. Но готовила Салли хорошо. К Сомзу ходили поесть. Правда, верный своему характеру, он и здесь не терпел никаких вопросов и предложений, самолично определяя, что нужно посетителю. И о цене спорить также не полагалось.

– А, победители! – приветствовал он Эркина и Андрея. – Не жрали ещё.