скачать книгу бесплатно
– Наше, – ответила одна.
– И посуда наша, ешьте спокойно, – добавила другая.
Эркин и Андрей одновременно опустили ложки и переглянулись. Андрей повернулся к девчонкам.
– А вы кто?
– Мы? – она пожала плечами. – Мы ночные санитарки, и нам разрешили приносить себе обед и всё такое.
– Та-ак, – протянул Андрей. – И как же вы теперь?
– А молча, – отпарировала одна знакомой Эркину с питомника присказкой. – Перебьёмся-переколотимся, понял?
– Понял, – кивнул Андрей. – Так, красавицы, и зовут вас…
– Молли, – фыркнула одна.
– Долли, – тихо улыбнулась другая.
– А по-русски Даша и Маша, так? – уточнил Андрей.
Они засмеялись.
– Так.
– По-нашему так.
– А я Андрей, а он, – Андрей подмигнул ему, – он Эркин.
– Очень приятно, – церемонно ответила Маша и засмеялась.
– Вы ешьте, – тихо сказала Даша, – а то остынет.
В негустом супе среди разваренной капусты плавали два кусочка мяса. На каше блестели два пятнышка жира. Они ели молча, опустив глаза в тарелки. Отпив глоток густого тягучего напитка с еле ощутимым ягодным запахом, Эркин улыбнулся. Женя тоже как-то такое же варила. Как она его называла? А, вспомнил!
– Кисель? – спросил он, ни к кому не обращаясь.
– Ага, – засмеялась Маша.
Она, видно, была готова всему смеяться. А Даша поглядела на Эркина и с какой-то неуверенной улыбкой спросила.
– А ты… ты знаешь русский?
– Нет, – покачал головой Эркин. – Так, отдельные слова.
Странно, но он совсем легко обошёлся без положенного обращения «мэм», и они не заметили этого. Так что, они вроде Андрея? Без расы?
– А как вы сюда попали, красавицы? – Андрей уже доедал и потому начал разговор.
– Мы? – Даша и Маша переглянулись.
Даша отвернулась, а Маша вызывающе вздёрнула подбородок.
– Из распределителя, понял?
– Понял, – кивнул Андрей, и Эркин повторил его кивок.
Они всё поняли.
– Когда мы накопим на дорогу, – тихо сказала Даша, – мы уедем. Домой. Мы теперь свободные.
– На Русскую Территорию. Откуда угнали, туда и вернёмся, – ещё выше вздёрнула подбородок Маша и спрыгнула с полки. – Поели? Давайте, нам пора, а то заметят.
Они быстро всё собрали, и тут Эркин решился. Были в распределителе – свои! – и спросил напрямую:
– Девушки, – они обернулись в дверях. – Кто это тут такой, старик, с такими, – он оттянул себе пальцами нижние веки, – глазами?
– А-а, – улыбнулась Даша. – Это доктор Айзек.
– Во! – Маша сделала жест высшей похвалы.
И они убежали, оставив их в пустой, уставленной стояками комнате.
– Ну, – Андрей встал, – давай, а то и за ночь не успеем.
– Давай, – Эркин оттолкнулся от стола, – и впрямь не успеем.
Значит, это был доктор Айзек. А на нём сегодня подаренная им рубашка. Выдала стерва клетчатая. Хотя… все его хвалят. Как Женя сказала: «Плохого о нём не слышала», – так что, может, и обойдётся.
Андрей сильным ударом молотка вогнал в тугой паз очередную доску.
– Сволочи. Они ж девчонки совсем… и такое им. Слышал? Распределитель – это ж… – он выругался.
– Ну, давай, – Эркин, насмешливо хмыкнув, сосредоточенно подтёсывал неровный срез, – давай, расскажи мне про распределитель. А то я не знаю ничего. На сортировке ни разу не был. И не продавали меня.
– Да, чёрт, забыл. Но они-то как туда попали?
– А ты? Ты ж о нём тоже не по рассказам знаешь.
– Подловил, – рассмеялся Андрей. – Что да, то да. Когда догадался?
– Когда за один стол со мной сел, – засмеялся Эркин.
– А может, я это от голода только?
– С голода многое можно, – согласился Эркин, – но против расы не пойдёшь, нет. Белобрысого с бельмом на рынке видел?
– Ну?
– Так он цветную мелкоту ловит и заработок отнимает. Говорит, от голода. Беляк – он всегда беляк, – убеждённо закончил Эркин.
– Вздуть его надо, – сердито ответил Андрей. – Шакальё поганое.
– Он уже один раз в выгребную яму падал, – засмеялся Эркин. – Большая такая у свалки. Туда все с рынка бегают. Ну, жердь гнилая и подломилась под его задницей.
– Так вытащили ж его!
– Ага, народу много было. Услышали, – вздохнул Эркин.
Андрей негромко засмеялся.
– И ещё раз упадёт.
– Сам упадёт или на него упадёт, тебя волнует?
– Меня нет.
– То-то.
Работа близилась к концу, руки уже сами знали, что делать, и они заговорили свободней. Но, несмотря на ночную тишину, по-прежнему тихо, так, чтобы никто не подловил за разговором.
– Ну вот. Теперь подмести, и всё.
Андрей оглядывался в поисках веника.
– Девчонок, что ли, позвать. Они знают.
– А где ты их найдёшь? Слышал же про пост.
– Пост! Не стреляют же.
– Ну, иди, проверь. – Эркин попробовал качнуть стояк. – Держит.
– А чего ж ему не держать? – Андрей с хрустом потянулся. – Смотри, светает уже. За ночь отпахали.
Эркин засмеялся.
– Не думал, что сможем.
– Человек всё может! – Андрей скорчил назидательную мину, заставив Эркина фыркнуть, и тут же стал серьёзным. – Сам не знаешь, что можешь, а когда припрёт… Ты знаешь, что самое трудное?
– Выжить, – убеждённо ответил Эркин.
– Выжить не проблема, – отмахнулся Андрей. – Ни одна крыса не выживет, а человек сможет. Как выжить – другой вопрос. Самое трудное – умереть.
– Вот уж для раба не проблема, – не согласился Эркин. – Дай беляку по морде, а остальное тебе сделают. Как ни трепыхайся, а Оврага не минуешь.
– Знаю про овраг, – перебил его Андрей и как-то натужно, неуверенно засмеялся. – Так что, похоже, мы с тобой из одной лохани хлебали.
Он засучил левый рукав и показал Эркину синие цифры татуировки повыше запястья.
– Номер? – удивился Эркин. – Зачем? Ты же белый. Белых не клеймят. Даже не слышал о таком.
– Лагерник я. О таких слышал?
Эркин оторопел. О белых лагерниках, об их изобретательной жестокости среди рабов ходили самые мрачные, самые страшные легенды. Попасть в камеру к лагерникам – ничего страшнее быть не могло. Он помнил, как в распределителе вдруг разбуянился могучий негр, что пикнуть никому не давал, две камеры за день забил вусмерть, и надзиратели его к лагерникам решили сунуть, достал он их, так буян сразу сник, на коленях ползал, сапоги им целовал, что угодно молил, лишь бы не в лагерную камеру. Не умолил. От его криков даже надзиратели к себе в крысятник сбежали и до утра не показывались. А то, что потом из той камеры вытащили, даже трупом не было, так, ошмёток кровавый. Как… как же это? Андрей… Как же он уцелел? Их же всех, говорят, расстреляли! А сам ты как уцелел? – одёрнул он себя. Но, видно, не смог совладать с лицом, выдал мгновенно вспыхнувший страх. Потому что Андрей отвернулся от него, отошёл к окну и там застыл, опираясь ладонями на стол и глядя в синеющее стекло. Эркин мог повернуться и уйти. Как он тогда в имении, так ему сейчас давали выход.
Медленно, будто из глины вытаскивая ноги, Эркин подошёл к Андрею и пересиливая, выдавливая из себя слова, сказал:
– А я спальник. Из Паласа.
Андрей вздрогнул и медленно обернулся.
– Так что? – Эркин смотрел ему в глаза. – Резать друг друга будем?
Его признание так поразило Андрея, что он впервые на памяти Эркина растерялся.
– Ты… чёрт… вас же всех… как ты выжил?
– Я ж говорю, – Эркин смог усмехнуться непослушными захолодевшими губами. – Самое трудное – выжить. Ну?
Они неуклюже обнялись и так с минуту стояли. И разом отступили на шаг, не убирая рук.
– Ну, чертяка краснокожая, – восхищённо сказал Андрей, – ну ошарашил.
– Ты меня тоже, – эта усмешка вышла уже легче.
– И ты… давно раб?
– С рождения, – привычно ответил Эркин. – Я питомниковый. Разве по номеру не видишь?
Андрей скосил глаза.
– А у тебя на правой, и чёрный.
– Велика разница! – Эркин изобразил пренебрежение, вышло это почти естественно, да и в самом деле, раз номер на руке, то расы уже нет.
– Тоже верно, – охотно согласился Андрей.
И вдруг то напряжение, которое ещё держало их, вырвалось в неудержимом хохоте. Они стояли, положив руки друг другу на плечи, и хохотали до слез, до боли в горле, уже не заботясь ни о чём, и эхо их хохота металось по больничному коридору.
И потом, собирая в кучу у двери оставшиеся обрезки и обрубки и складывая инструменты, они то и дело сталкивались взглядами и начинали смеяться. А потом прибежали Даша и Маша с вёдрами, тряпками и мётлами.
– Мы всё равно убираемся…
– Сейчас и вам вымоем…
– Чтобы у вас всё тип-топ…
