Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

– Охотно, коллега. Проводите меня?

– Да, спасибо.

Они поднялись на третий этаж и пошли по коридору.

– Я хотел посоветоваться. Вы… работали с… – и по-английски: – Со спальниками?

– Да, – пряча улыбку, кивнул Жариков. Этого он и ждал. И оказывается, русского эквивалента термину так и не придумали. Интересно.

– Я прочитал ваши отчёты. И доктора Аристова. И у меня возник ряд вопросов.

– Понятно, коллега, – и покосившись на красное от смущения лицо, решил помочь. – И что вас интересует? Процесс реабилитации?

– Да, конечно, – обрадовался Алексей. – Но не только. И процесс формирования. И вообще вся эта система. То, что я читал, мы ещё много говорили об этом, – он сразу утратил академический тон и заговорило сбивчиво, со студенческой запальчивостью. – Здесь столько неясностей, но, если свести воедино… отклонение не может численно превышать норму.

– Почему? – с интересом спросил Жариков.

– Потому что это уже вырождение!

– Согласен. Но проблема, коллега, в неопределённости критериев нормы, – Жариков улыбнулся. – Охотно с вами побеседую.

– У вас ведь есть… дополнительная информация, – Алексей снова покраснел. – Не вошедшая в отчёты.

– А у вас хорошая хватка, коллега. Но ведь и у вас наверняка что-то есть.

– Ну, – Алексей смущённо повёл плечом. – Я видел журналы, слышал кое-что, один такой журнал у меня есть.

– Интересно, – искренно сказал Жариков.

В самом деле, как и какая информация о спальниках и Паласах проникла в Россию, какие породила слухи и мифы… – об этом они с Аристовым не думали.

– Интересно, – повторил Жариков уже с другой интонацией. – Журналов я не видел, вернее, не смотрел.

Они уже приближались к кабинету Жарикова и до начала приёма оставалось шесть минут. И о времени беседы договаривались уже впопыхах. Алексей убежал к себе на четвёртый этаж, а Жариков открыл свой кабинет и вошёл.

Быстро переодеваясь и готовя стол и бумаги к приёму, он напряжённо думал. Лишь бы Алёшка не полез к парням с вопросами: если не законтачит, то до скандала с мордобоем парни в один шаг допрыгнут. А так… для начала он сам поговорит с Крисом и Андреем – самыми «продвинутыми». И если парни смогут сделать шаг от личных переживаний к академическому отношению, то Алексей может садиться за кандидатскую, а то и докторскую. Материал у парней по его специальности бесценный.

А теперь всё побоку и за работу.

В дверь кабинета осторожно постучали.

– Войдите, – с максимальной доброжелательностью сказал Жариков и улыбнулся вошедшему в кабинет молодому парню в госпитальной пижаме с заправленным в правый карман пустым рукавом. – Здравствуй.

– Здравствуйте, доктор, – ответно улыбнулся парень. – А я сегодня совсем хорошо спал.

– Отлично! – обрадовался Жариков. – Проходи и садись.

Привычно щёлкнув переключателями на пульте селектора, Жариков сел за свой стол напротив парня и начал работу.

Американская ФедерацияАлабамаГрафство ОлбиОкруг Краунвилль«Лесная Поляна» Джонатана Бредли

Посёлок закладывали на десять домов, хотя жило в имении пять семей. Но хозяйство разрастается, дети вырастут и захотят жить своим домом…

– Надо вперёд смотреть, – Стеф отхлебнул кофе. – Не на день и не на год, на всю жизнь устраиваться.

– Да уж, – Мамми зорко оглядела стол. – Свой дом – великое дело.

– Точно, Мамми, – Роланд отщипнул край лепёшки и незаметным быстрым движением сунул его под стол в пасть Лохматки. – Я вот в Бифпите когда углом своим обзавёлся, не дом ведь, а так, топчан за занавеской, а свой, тогда и понял. А тут цельный домина.

– Да уж, – подхватил Эйб. – Мы ходили смотреть сегодня. На совесть работают.

– Ещё бы, – хмыкнул Роланд. – Я, ну, тем, что на моём копошатся, так и сказал. Замечу чего, поотрываю всё так, что и в русском госпитале не пришьют.

Все дружно заржали, мелюзга аж визжала от восторга, а Роб сразу сказал:

– Лучше штраф взять.

– Это чем лучше? – подмигивая остальным, спросил Стеф.

– Ну, если папка кого поувечит, то его в тюрьму посадят, – Роб вздохнул. – А там и ему плохо, и нам без него голодно, и дом так и останется, ну, несделанным. Это одни убытки. А если большой штраф взять, то и дом починят, и папка с нами будет.

Роланд от смеха не мог говорить и всхлипывал, уронив голову на плечо Молли. Переждав общий смех, Стеф кивнул.

– Молодец Роб, всё правильно просчитал.

Роланд вытер глаза, одним глотком допил свою кружку и потрепал сына по голове.

– Всё так, Роб, но если так оторвать, чтоб никто не узнал…

– Ты чему мальца учишь! – перебила его Мамми.

– Ну, Мамми, – заступился за отца Роб. – Я это и сам знаю.

– Точно, – кивнул Дик. – Всегда чисто замочить можно, вот в заваруху помню… – и поперхнулся от отцовского подзатыльника.

– Верно, – кивнул Сэмми. – А я добавлю. Коли уж сделал чисто, так и молчи, – и грозно посмотрел на своего.

Билли ответил таким ясным непонимающим взглядом, что все опять засмеялись.

Взрывы смеха доносились до их домика, но не мешали.

– Едешь завтра?

– Да. Покажусь в Колумбии, сделаю обоснование и поеду.

Джонатан кивнул.

– Тех двух делаем в любом случае.

– Слишком солидная подготовка, – хмыкнул Фредди. – А то лежит и пользы не приносит.

Джонатан отсалютовал ему стаканом. После зимней распродажи эта фраза была у них в ходу.

– Повезёшь нож? – после недолгого молчания спросил Джонатан.

– Светиться неохота, – качнул головой Фредди. – Да и незачем. Заговорит-то он и без этого.

– Да, – кивнул Джонатан. – Потом придумаем канал и перетащим.

Конечно, украшенный серебром пояс с длинным ножом в таких же ножнах – достаточная экзотика для таможни, могут возникнуть совершенно не нужные осложнения. А дело слишком серьёзное, чтобы его совмещать с такими… любезностями. Фредди допил свой стакан и встал.

– Всё так, Джонни. Двух коней под одним седлом не объезжают.

Джонатан улыбнулся.

– Придумаем, Фредди.

– Не сомневаюсь. Ладно, Джонни. Не зарывайся только.

– Не учи, ковбой.

Фредди потянулся, упираясь кулаками в поясницу.

– Недели, думаю, мне хватит, но клади десять дней. Посиди пока здесь, пригляди за посёлком, то да сё.

– Сказал, не учи. Через неделю буду в Колумбии.

– Ла-адно, – Фредди передразнил его алабамский говор.

Джонатан рассмеялся, залпом допил стакан и встал. Вдвоём они быстро навели порядок, и Фредди ушёл к себе.

РоссияИжорский ПоясЗагорье

Дни стояли ясные, но холод по утрам уже не радовал, и листва заметно желтела. Осень – она осень и есть.

Жизнь на два дома оказалась суматошной и страшно интересной. Времени ни на что не хватало, но отступать Андрей не собирался. А что комната пустая, так это не смертельно, всё равно он здесь только спит, и то не каждую ночь.

Обычно накануне школы он ночевал у Эркина, делая там уроки. А вот после школы шёл к себе. Всю ванную мелочёвку, включая халат, он купил, белья, и постельного, и нательного тоже, так что таскать в портфеле приходилось только книги и тетради.

И сегодня он с утра сделал уроки – они с Эркином опять в разных сменах, вот и получается неделя так и неделя этак, но менять смену неохота: если б не Василий, он бы ещё долго в учениках ходил. Андрей быстро пообедал, оставил Эркину задел и бегом на работу. Ну, никак ему с братом не пересечься – в три часа ему начинать, а Эркин только заканчивает. Ладно, в субботу точно увидимся.

– Всем привет!

– Здорово, Андрюха!

– Франтишь всё:

Андрей самодовольно ухмыльнулся, вешая в свой шкафчик куртку. Его джинсовые обновки ещё в первый день осмотрели и одобрили, но цена… правда, не осудили: франтить и деньги по ветру пускать ему по возрасту положено.

– Готов?

– На все сто!

– Тогда пошли.

Началась работа – все мысли побоку. Но и это смотря по работе. Всё-таки у него не первые дни, когда всё внове и ни в чём не уверен. Так… уроки сделаны, сложнее, конечно, чем в началке, но пока он тянет без особого напряга… надо бы пельменей купить, мировая штука, бросил в кипяток и лады… сметаны ещё, уксус у него есть… припасов вообще… выше маковки, макароны всякие, крупы, а чего он ещё купит, так это холодильник, уж так его в газете расписали, правда, штука это дорогая, кто спорит, но и удобная, конечно, им, кто в Старом городе, такой выпендрёж ни к чему, погреба да ледники у всех, а те вдобавок и электричества не жрут, а вот им с Эркином такая штука очень даже в масть будет… а ехать за холодильником в Сосняки надо, когда ещё здесь расчухают… так, по субботам школа, а за полдня не обернёшься…

Все эти мысли не мешали ему бегать, подкручивать, держать, задираться и отругиваться, да ещё Василий подстегнул:

– Не спи!

– Так я…

– Вижу, что ты, а о девках после работы думать будешь.

Андрей думал совсем не о девках, но благоразумно не возразил, да и работа пошла не в пример сложнее.

Хозяйство, как Андрей уже давно понял, было большим и весьма разнообразным. Директор брался за любое дело. Здесь чинились и регулировались все машины Загорья и округи, сюда дорожная милиция гнала на проверку и техосмотр все новокупленки. Городская Управа вздумала автобусы купить? Так и стоянка, и обслуживание – всё здесь. Нилыч купил себе молоковоз? Обслужим в лучшем виде. Заводские машины? Хоть грузовики, хоть легковушки – нам не в тягость, вам не в убыток. Да и зачем на машины тратиться, когда на комбинате и машины, и шофёры, милости просим, сдали заявку – и всё вам сделают. Народ повадился за покупками в Сосняки ездить? Так и автобусы, и такси любые. Комбинат потому комбинатом и называется.

– А оборотистый мужик.

– Кто, директор? Ну, так ему иначе нельзя.

– Это почему?

– А ты думаешь, он сам от себя? Нее, над ним тоже стоят. А он с процента работает.

– А чего ж мы на окладе?

– Профсоюз постарался. Чтоб если застой там, или что, мы своё всё равно получим.

Твёрдый оклад и премии с прибыли – это он по выпасу и перегону помнит, а ещё «ёлочные» на Рождество… но это так, на жизнь и на гульбу, а на обустройство и обзаведение у него ссуда есть. А холодильник, как ни крути, вещь стоящая.

Под эти мысли и разговоры время докатилось до обеда.

Андрей достал коробку с бутербродами, заварил прямо в кружке чай и сел на своё обычное место. Напротив него расположился Митроха со своим узелком. Подходили и рассаживались остальные. Погода, хозяйственные хлопоты, ещё кой-чего… о работе говорили мало – спокойный день сегодня.

Андрей пил не спеша и, как все, вприкуску, растягивая бутерброд. Ели все спокойно, вместе, но каждый своё. Домашние и покупные пироги, бутерброды, хлеб с крутыми яйцами и зелёным луком. Покосная страда свалена, а огородная не к такому спеху, картошку копать и в дождь можно.

– А сушить где?

– А в риге.

– Завязал с рожью, значит?

– Возни больше, чем выгоды.

– И то.

– Не война сейчас.

Подходили обедавшие во дворе щами и лапшой у торговок, эти только пили чай, растягивая один кусок сахара на две кружки.

– Землю обиходить надо, душу вложить, а не в силах, так отвали.

– Продать?!

– Охренел?!

– Зачем? В аренду сдай. И земля не гуляет, и деньги идут, и руки свободны.

– Если ты такой умный, так чего здесь горбатишься?

– А кто мне на своё дело отвалит?

– Ссуду если в банке брать, так это ж кабала.

– А комитетские беспроцентные не про нас.

– Да уж.

– Вот ты скажи, я ж воевал, кровь проливал, а тут вот за что деньжищи им такие?

Андрей в начале разговора благодушно слушал в пол-уха, но сейчас подобрался. Пока впрямую его не задели, но если что…

Василий допил свой чай и поставил кружку донышком кверху.

– Последнее дело в чужом кармане деньги считать. Андрюха, готов?

– Как штык, – вскочил на ноги Андрей.

Помыть и убрать кружку, убрать коробку и на выход. На всё про всё и двух минут не ушло. Нет, разговоров о ссудах комитетских, что сумасшедшие деньги, и ни за что, и без возврата, он уже наслушался. До стычек пока не доходило. И о тараканах он слышал, но тоже… стороной. Впрямую ни Эркина, ни кого другого из знакомых не задевали, и повода для драки не давали. А в школе их класс вообще – смесь смесью. И на шауни уже друг к дружке присмотрелись. Те, что с завода, к Эркину с полным уважением, а со стройки – их двое всего – так что не трепыхаются. А рабочий день катился своим чередом.

Пару раз его от Василия дёрнули, но оба раза по делу, да и Сидоров – не тот человек, чтобы попусту теребить. И работа не так уж чтобы, обычный осмотр с лёгкой регулировкой, это он уже и знает, и может. И шофёр помогает.

– Твоя, что ли?

– Арендую, – и веско: – С выкупом.

Грузовое такси – спереди легковушка, а сзади крытый грузовичок – новизна, конечно, но извозом многие и подрабатывают, и зарабатывают, так что всё понятно. И что мужик свою «пегашку» чуть ли не вылизывает, и что Василию «благодарность» сулил, лишь бы ему всё получше сделали – тоже всё понятно. Клиент-одиночка – доходная штука, у Василия, да у всех, кто поопытней, своя клиентура, постоянная, и у Тима наверняка есть, но про его клиентов молчат намертво, видно, там ой как непросто.

Как будет вначале, так потом и пойдёт. А, ну, не неприятности, но заминки начались с Сосняков. Пришлось брать такси и светиться на стоянке и у диспетчера. И время. Пока объяснялся с диспетчером, пока отыскали шофёра, знающего по-английски, пока с ним договорился, пока доехали…

Фредди знал, что Загорье не рядом, они с Джонни сразу по карте всё выверили, а там Загорье вообще точкой – посёлком, не городом числилось, устарели карты имперские, хоть и штабные – но уже стемнело, а они только к городу подъехали.

Он расплатился с шофёром – как и договаривались, оба конца – и, когда машина, мелькнув огнями, уехала, оглядел дом. Шестиэтажный, крепкий и основательный, как большинство здешних построек, вполне городской дом. Большинство окон светилось. Ну, будем надеяться, что Эндрю дома, а не у Эркина, для сегодняшнего разговора Эркин никак не нужен.

И тут новая неудача.

– Ищете кого? – прозвучало за спиной по-русски, и сразу, так что Фредди обернуться не успел, по-английски: – Кто вам нужен?

Чуть прищурившись, Фредди оглядел мужчину в армейской форме без знаков различия, но с наградами. Местная полиция? Нет, у тех форма другая. Но тон командно-уверенный, спрашивает по праву. Опять засветка, но другого варианта нет.

– Я ищу Мороза. Эндрю Мороз. Он живёт здесь, – Фредди говорил короткими правильными фразами, чтобы его гарантированно поняли.

– Я знаю его, – кивнул мужчина. – Я – комендант. Сейчас его нет дома.

По-английски комендант говорил правильно и очень чётко, но с заметным акцентом.

– Он на работе или в школе? – так же чётко, чтобы его лучше поняли, спросил Фредди.

Комендант снова оглядел его. Но тут вмешалась проходившая мимо них к подъезду и остановившаяся послушать женщина.

– Ой, вы Андрюшу ищете? – и перешла на английский. – Он во вторую смену сегодня, на работе он.

Фредди благодарно улыбнулся ей, и она, не обращая внимания на нахмурившегося коменданта, смешивая английские и русские слова, рассказала Фредди, как ему пройти на комбинат и спросить в диспетчерской Зою, а уж она вызовет Андрюшу.

– Большое спасибо, – Фредди с максимальными вежливостью и добросердечием, старательно выговаривая русские слова, поблагодарил женщину, попрощался с ней и комендантом и отправился в указанном направлении.

За его спиной комендант выговаривал женщине за болтливость, а та оправдывалась, что война когда ещё кончилась, и как не помочь, когда к тебе по-людски, а ежели парень прямо с работы в загул уйдёт, водится за ним такое, а человек из какой дали, Пограничья, приехал, наверняка ведь по кровному делу, сейчас вон как все родню ищут… Но Фредди этого уже и не расслышал толком, а услышанного не понял.

Всё обошлось, но опять засветка, и солидная. Комендант – это серьёзно. Надо подумать об обосновании для Эндрю, да и для себя самого и обговорить, чтоб без разноголосицы если что. А дорогу, надо признать, объяснили весьма толково, женщины редко хорошо объясняют, хотя если она тоже в автохозяйстве работает, то понятно, похоже, вроде Грымзы, тоже маршрутки выдаёт.

Прохожих было немного, окна в домах гасли. Провинция везде рано засыпает. Порыв холодного ветра заставил его запахнуть плащ. Неужели в России так рано предзимье наступает?

Работали в цеху, и каково там на дворе, было неощутимо и неважно. Андрей втянулся, да и Василий отошёл перекурить, оставив его одного. Хоть и на сущем пустяке, а теперь ухо востро держи, не напортачь ненароком, не подведи наставника. Хозяин машины взволнованно сопел, глядя на его работу, топтался, но молчал.

И тут его позвали.

– Андрюха! Вылазь!

– Какого хрена?! – вынырнул он из-под крышки капота и увидел Зойку-диспетчершу. – Чего тебе приспичило?

– Ох, и грубьян же ты, за что тебя только девки любят.

– Не за язык, понятно, – сразу ответил Андрей.

И цех грохнул дружным одобрительным хохотом, радуясь бесплатному развлечению и почти законной передышке. Зойка – своя баба, и подыграет, и не выдаст.

– Тебя там иностранец спрашивает, – отсмеялась Зоя. – Видный такой мужчина.

– Меня?! – изумился Андрей и тут же, увидев лица остальных, забалагурил: – Вот я мастер какой, из-за границы ко мне едут.

– Иди, балабол, – махнул рукой Сидоров. – Если это по той части, где ты мастер…

– То сей секунд оженят, – подхватила Зоя. – Папаша крутой.

– Так ты, значит, сюда из-за этого рванул? – вылупил глаза Митроха. – Чтоб не жениться?

– Андрюха, так на свадьбу иль на крестины скидываться?

– А без разницы, – вытирал руки Андрей. – Лишь бы побольше и сразу.

– Да-а, возьмут бычка на верёвочку.

– Зой, неужто отдашь?

– А с женатиком мне же легче, – поддерживала игру Зоя.

– Во, Зойка, хват-баба!

– А ну, губы утри, Зойка я ему…!

– Кому Зойка…

– А Лапушке так Заюшка, – бросил, не оборачиваясь, Андрей уже на выходе.

За его спиной бурно ржали и дразнили покрасневшего Лапина, никак не ждавшего, что его тайна известна.

Андрей перебежал залитый прожекторным светом двор и вошёл в диспетчерскую. Подмигнул Томке – черноволосой и румяной девушке – за пультом связи.

– Привет, цветочек аленький. И кто тут меня ищет?

– А вон стоит! – фыркнула Томка.

У окна высокий мужчина в плаще и явно нерусской… ковбойской?!.. шляпе. Андрей невольно расплылся в улыбке и шагнул к нему, обтирая руки о комбинезон.

– Привет!

Фредди обернулся и кивнул. И, увидев его лицо, Андрей спросил прежним залихватским тоном, но и слова, и интонация уже предназначались Томке и вошедшей в диспетчерскую Зое.

– И чего стряслось? Мотор перегрелся или тормоза отказали? – и тут же повторил фразу по-английски.

Фредди ещё раз кивнул, показывая, что понял и принял игру. Голос его был ровен и пугающе – для знающих и понимающих – спокоен.

– Сколько до конца смены?

Андрей посмотрел на настенные часы.

– Час с небольшим.

– Отпросись.

Андрей кивнул.

– Понял. Жди здесь, – и по-русски весело, для Томы и Зои: – Погулять я завсегда готов.

Фредди понял и тоже улыбнулся внимательно следившим за разговором женщинам.

По дороге в цех Андрей никак не мог придумать, что соврать Сидорову, и пришлось говорить правду. Не всю, конечно, но всей он и сам пока не знает, просто чувствует, что серьёзное дело. Поэтому так и сказал:

– Мне надо уйти. Я потом отработаю.

Сидоров внимательно посмотрел на него.

– Очень надо? – и не дожидаясь ответа: – Раз надо, иди.

– Спасибо, – ответил Андрей и повторил: – Я отработаю.

– Там решим, – отмахнулся Сидоров.

К удивлению Андрея, никто ни о чём его не спросил. Будто догадались… о чём-то, или им сигнал какой-то подали, а он и не заметил, и не понял. Ладно, это потом. В бытовке он быстро вымыл руки, переоделся, запер шкафчик и поспешил в диспетчерскую.

Фредди по-прежнему стоял у окна, и Тома с Зоей разглядывали его, улыбаясь, но как-то неуверенно.

– Я готов, – от порога сказал по-русски Андрей. – Пошли?

– Да, – кивнул Фредди, улыбнулся женщинам и пошёл к двери.

– Андрюша, – Зоя переложила на своём столе график. – Завтра не опоздай.

– Я в школе с утра, – ухмыльнулся Андрей. – Не боись, Зой, всё будет в порядке.

И тут же повторил это по-английски. Для Фредди. И по его мелькнувшей улыбке понял, что дошло.

На улице было уже совсем темно и пустынно по-ночному. Фредди начал сразу.

– Надо поговорить. Идём к тебе.

– Хорошо, – кивнул Андрей. – Пожрать только купим по дороге.

Фредди кивнул. Их голоса далеко разносились по ночной улице, и до магазина они шли молча.

Маленький, но с полным ассортиментом, деревянный магазин в ста метрах от «Холостяжника» работал и днём, и ночью. Андрея здесь уже знали. Как и всех жильцов, что по дороге домой закупались едой и всякой кухонной и прочей обиходной мелочёвкой.

Для Фредди это было лишней засветкой, но одинокий прохожий на ночной улице ещё приметнее, и он зашёл в магазин вместе с Андреем. Поглядев на его покупки, дал расплатиться и подошёл к прилавку. Андрей приготовился переводить, но, к его удивлению, Фредди достаточно ловко управлялся и сам. Бутылка дорогого вина, хорошая водка, всякая деликатесная нарезка.

– Счастливо погулять, – улыбнулась им, сооружая для Фредди пакет, зеленоглазая продавщица, до того веснушчатая, что казалась красной.

– Спасибо, Манечка, – улыбнулся Андрей.

Улыбнулся и Фредди: это уже не столько засветка, сколько обоснование. Можно и нужно подыграть. И не следующий вопрос продавщицы ответил он.

– Встречу празднуете?

– Да. Хорошую встречу.

Когда они вышли из магазина, Андрей хмыкнул:

– А ты здорово по-русски навострился.

– Приходится, – нехотя ответил Фредди.

Возле дома было так же пустынно. Окон в «Холостяжнике» совсем мало светилось. Кто на дневной – уже спят, а с вечерней ещё не пришли.

Молча вошли в подъезд и поднялись на четвёртый этаж. Фредди отметил про себя, что на каждой площадке шесть квартир, лифта нет, окна на лестнице для просмотра неудобны – слишком высоко – и «случайного» падения из окна быть не может, да и выбросить проблематично. С улицы подстрелить очень сложно, и изнутри – тоже. Квартира двадцать три, окна должны выходить на сторону входа, уже легче.

– Эркин знает, что ты приехал? – спросил Андрей, когда они вошли в квартиру.

– У меня дело к тебе, а не к нему.

– Понял, – кивнул Андрей. – Раздевайся, проходи. На кухне будем сидеть.

Фредди огляделся. Оклеенная обоями «под дерево» прихожая с большой удобной вешалкой-шкафом и высоким зеркалом, красивый фонарь под потолком. И обилие дверей. Это… проход в кухню, это… похоже, кладовка, там… ванная, уборная, комната…

Двигался, открывал и закрывал двери Фредди бесшумно, но, когда он вошёл в кухню, Андрей, колдуя у плиты, ухмыльнулся.

– Всё осмотрел? – и, не дожидаясь ответа. – Ещё лоджия здесь. Комнату я не делал ещё, а кладовку видел? Как я верстак приспособил, а?

Говорил он весело и легко, не нуждаясь в ответных репликах.

– Ванную Эркин делал. Классно, да? И полы он натирал. Как он, так никто не умеет. Я только в прихожей обои сменил, а там не трогал. Всё равно, думаю, за мебелью видно не будет. А вот кухню, ванную, кладовку – это всё сразу единым духом, чтоб уже жить начать. Пельмени будешь? – и пауза, показавшая, что тут надо ответить.

– А что это? – спокойно поинтересовался Фредди.

Он уже нашёл тарелки и раскладывал на столе свои покупки.

– Вкуснота и варятся быстро.

– Значит, буду, – усмехнулся Фредди. – У тебя что для водки?

– Вон в коробке. Подарили полный набор, – рассмеялся Андрей. – А я их и не доставал ещё.

Фредди увидел на полу у окна пёструю коробку. Открыл. Маленькие стаканчики, рюмки и бокалы. Так… для водки, надо полагать, для вина, неважно какого, и воды. И всего по шесть. Стекло, но под хрусталь. Не так уж плохо.

– И от кого такой подарок?

– Не знаю.

Андрей отошёл от плиты и присвистнул, увидев накрытый стол.

– Однако! Как на королевском ужине. Неужто так запомнил?

– Я курсы кончал, – усмехнулся Фредди.

Оба были подчёркнуто спокойны и неторопливы: разговор предстоял серьёзный и тратить силы на пустяки неразумно.

– А эти… твои где?

– Закипит, и засыплю. Их горячими едят.

– Ладно. Что ж ты, подарки берёшь и, кто дарит, не знаешь?

– А, так это у меня беженское новоселье было. Ну, приходят друзья, там с работы, знакомые, приносят всякого на обзаведение, квартиру обустраивают, вон, люстры, шторы повесили, шкафы, ну, чтоб жить можно было начать. А потом гуляем.

– Понял. И что, – с интересом спросил Фредди, – это в России так заведено?