Если б я был султан

«Я все объясню. Не сердись. Я увидела на этом камне человека. Я не знаю кто это был. Я даже не могу быть точно уверенной – мужчина это или женщина».

«Человек убежал?»

«Да», – и я заплакала. Серега обнял меня и повел к машине.

«Не надо, не плач. Все будет хорошо. Ты обязательно все нам расскажешь, и мы во всем разберемся. Не реви, я тебя умоляю». Серега от нервов или от усталости потер ладонями себе лицо, глубоко вздохнул, убрал руки от лица и стал опять привычным для меня Сережей – с широкой улыбкой хоть и слегка измученной. Ночь вступила в свои права, а людям там, за камнями, еще работать и работать. Я свернулась на сиденье авто клубочком и заснула.

Утро встретило меня новостями, и не скажу, что все они были приятные.

Во-первых, с самого утра в номере отеля я оказалась сама. На косметическом столике лежала записка от Сережи. В ней он очень приочень проносил извинения, что ему пришлось уехать на работу и меня с собой не взять. Он считал, что мне надо было отдохнуть после такого тяжелого события, которое вчера произошло. Вечером обещал приехать засветло и поужинать вместе со мной. Делать было нечего, да, и честно говоря, не сильно я и рассторилась. Увидеть опять эту страшную картину из трупов на камнях не вызывало у меня желание ехать вслед за Серегой в горы. Значит проведу этот день, как и положено туристу – пользуясь всеми благами отеля и местной природы. Новость под номером два застала меня уже в ресторане. Ко мне на телефон начали с молниеносной скоростью поступать сообщения из дому. У меня сложилось такое впечатление, что жильцы дома сговорились. Пока я нахожусь в доступе и на рабочем месте, то очень редко что-то происходит, и я кому-то становлюсь нужной в качестве управдома. Стоит мне уехать с места дислакации роботы хотя бы на незначительное расстояние, я сразу становлюсь нужна всем домочатцам, а также жильцам дома, и плюс сантехники / электрики и дворники в том числе начинают глобальные поиски управдома для решения каких-то суперважных вопросов, а может даже и проблем. Закон подлости не иначе как. Так вот. Сообщения. В каждом из них звучала мольба, плавно перетекающая в угрозу. Все как один жаловались на моего заместителя, на его неправомерные действия и даже угрозы. Я почувствовала себя огурчиком в каком-то испорченном салате – сам вроде неплох, но вокруг все вонючее. Чтож такое происходит то?! Почти как фоточки с подписями из соцсети – на фото кот поедающий завтрак человека, а снизу буковки: «У меня нет кота!». Так вот. У меня нет заместителя. Нет, и никогда не было! Я перевела дыхание, насобирала себе в тарелку завтрак со шведского стола и, удобно умостившись на диванчик, начала вместе с пищей переваривать информацию из дому. Значит так. Попервой надо бы выяснить кто это такой смелый, назвавшийся моим заместителем. А далее уже надо будет понять какие такие вопросы решает без меня мой самовоздвиженец на место заместителя управдома. Звучало очень важно и солидно, но юморком уже попахивало. Я представила себе этого заместителя, и у меня в голове родился образ, который вызывал здоровое чувство смеха, а не злости. В своих фантазиях я смешала двух персонажей: Шариков из «Собачьего сердца» Булгакова (именно тот момент, когда Шариков принял должность при новой советской власти и вылавливал бродячих котов по подвалам) и зицпредседатель Фунт – номинальный руководитель фирмы «Рога и копыта» из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова. Да уж, личность вырисовалась у меня еще та. С удовольствием умяв завтрак, я все-таки вернулась к делам насущным, зарплата мне же все-таки начисляется, да и дом, в котором у меня квартира я люблю. Итак, прочитав все сообщения, я пришла к выводу, что ничего криминального в доме не произошло. Просто насущные вопросы – кому-то справку подписать, кому-то воду перекрыть в подвале, потому что батареи меняют. Ну, вообщем-то все, как всегда. Чтоже тогда так разворошило улей жильцов? На задворках телефона я обнаружила несколько голосовых и видео сообщений. Так как в отеле интернет оставлял желать лучшего, то я решила переодеться в пляжную одежду и некоторое время провести в лоби, так как на пляже связи практически не было. Зато там был айран в одноразовой посуде и вкусная минеральная водичка, которая по местной жаре была очень уместна.

В лоби были несколько семей или пар только что приехавших, и несколько скучающих сотрудников бара. Их работа начнется явно с обеда, а сейчас они монотонно натирали стаканчик / бокальчики и что-то мурлыкали себе под нос, то ли песенки, то ли не песенки. Я заказала себе напиток (тут я пила исключительно чай, местный – он был диво как хорош, видать с особым способом заваривания, да и таким же необычным для меня сортом самого растения), а вот кофе я была здесь лишена, так как пью я латте, а с молоком была проблема. Какая проблема может быть с молоком, скажете вы. Обыкновенная, отвечу я – в виде личной непереносимости местного молока. Я полвечера промучалась болями живота после того, как выпила латтешечку в местном баре. И после аккуратненького общения на эту тему с местными старожилами, выяснилось, что я не одинока в данном вопросе. Очень многие провели после латте или капучино пару часов, далеко не удаляясь от туалетной комнаты. Но чай, чай был определенно божественным. Очень рекомендую. Более того, он помог настроить мой организм на умственную деятельность, так сказать зашевелил мои нейроны. Но как я не вертела информацию, полученную в процессе моего близкого нахождения от расследования, ничего толкового не получалось. В итоге, я пришла к выводу, что безрезультатно пытаюсь свести к логике действия человека или группы людей, которые рассматривать с точки зрения здравомыслия абсолютно не нужно. А что же тогда нужно? Как понять этих уродов?! Уродов… Уродов? Уродов ли… Не знаю почему я зацепилась за это слово, можете даже не спрашивать, спотыкнулась об него и все тут. Но, на мой взгляд, с психологической точки зрения все преступления связаны противоположными критериями внешности, а именно – уродство и красота. Да, именно так. И эти понятия такие относительные, такие растяжимые… Я поняла, что оставшиеся дни отдыха я проведу в удобных креслах лобби в раздумьях над красотой, уродством, убийствами, Атлантом или Атласом, хм… атлас… а может – это не Атлант, а атлас или карта? Карта страны. Хотя нет, почему страны? Мира. Ведь убийства то в разных странах были и свели их вроде в одну серию. Короче говоря, подумать было о чем настолько, что порой я засыпала прям в лобби, и корректные служащие не трогали меня, а только деликатно прикрывали мягким ароматным пледом.

Итак, время на отдыхе в отеле двигалось медленно и монотонно. Мне изрядно поднадоела жизнь кабачка – жариться на солнышке, вымачиваться в соленой воде и фаршироваться различными местными яствами в ресторанах отеля. Но, как бы там ни было, как бы не тянулся этот отпуск, но пусть и избито, а говорится – все когда-нибудь заканчивается и это закончится. Наступил последний день морского отдыха на чужбине. Я, как и обещала Сереже, все эти последние дни в отеле вела себя тише воды и ниже травы. Но. Мысли, мысли то не остановишь, и как бы я не трусила головой, эти наглые, навязчивые мысли о преступлениях все больше и больше заполняли мой мозг. Когда я погружалась в эти «преступные» в прямом и переносном смысле раздумья, то со стороны выглядела не очень хорошо, точнее совсем не хорошо. Лицо с застывшей мимикой, рот полуоткрыт, руки что-то бездумно теребят – то краешек полотенца пляжного, то салфетку обеденную. Грубо говоря, не совсем развитая барышня, да и только. Мне надоели вечно сочувствующие взгляды в мою сторону, поэтому я приняла решение – все свои раздумья на тему этих странных убийств записывать в блокнот. Ведь пишущая девушка с карандашом и блокнотом выглядит значительно адекватнее, чем та, что я описала чуть выше. К моменту выезда из отеля, мой блокнот был уже изрядно исписан, карандаш погрызен, а цепочка преступлений становилась все более ровной, последовательной и, соответственно, понятной.

Каждый вечер я с нетерпением охотничьей собаки ждала Серегу, чтобы поделиться с ним своими выводами на основе раздумий. Но, как бы ни было печально, обмена информацией так и не произошло. То мне было его искренне жаль, так приходил он с работы изрядно потрепанным и грустным. Умывался, иногда ел, а иногда и нет. Окунался в теплое море и падал спать на кровать в белые хрустящие своей чистотой простыни. При этом песок с подошв его ног ссыпался в постель и еще долго не давал мне покоя. Иногда Серега приезжал настолько злым, что только вторая или даже третья порция хорошего виски приводила его нервную систему в покое. Тогда он падал в шезлонг, притягивал меня к себе, усадив на свои крепкие ноги мою мягкую пятую точку, обнимал меня крепко и нежно, и мы долго молча смотрели на морскую гладь. Ну, и как тут заговорить про мои выводы, мысли и домыслы интуитивные об убийствах? В итоге, не солоно хлебавши, или наоборот – нахлебавшись соли до краев, я сидела в аэропорту на чемоданах.

В аэропорту было как обычно суетно. Мы нашли более или менее укромное местечко, где я, облегченно выдохнув, умостилась со своим блокнотом и карандашом. Серега, как обычно, пошел бродить по магазинам. Времени до посадки в самолет было еще вагон и маленькая тележка. По соседству со мной было несколько семей с детьми, несколько пар без детей и буквально пару одинчек. Именно одиночки, возвращающиеся с отдыха, меня всегда удивляли. В очередной раз окинув взглядом одинокого молодого парня и, в отдалении от него стоявшего, пожилого мужчину, я вернулась к своим записям. Из свежей информации, что я получила буквально перед выездом из отеля и не успела поделиться, было то, что после тщательного изучения и после такого же скурпулезного совмещения всех элементов преступлений, специалисты пришли к выводу, что во всех, прошу заметить, исключительно во всех этих ужасных происшествиях присутствовали драгоценные камни родственного происхождения. Сказать, что я разбиралась в драгоценностях – значит соврать. Названия некоторых из них я конечно знала, как и большинство людей, но не более того. Да и информацию эту новую я не совсем получила, а скорее подслушала или, если точнее, то случайно услышала. Как это вышло? А все проще простого – утром к Сереже приехали сотрудники из отдела.

Голоса у парней были громкие, зычные. Вот информация до меня и докатилась. Эхом, так сказать. Так вот. Камешки эти были в каждом случае по-разному использованы. Где-то в украшениях, как добавочный элемент, а где-то вообще дивно, например, как украшение, вставленное в зуб. Такой себе крохотный осколочек бриллианта, стоматологом прикрепленный во франтальную поверхность зуба. У одной из девушек камушек наклеен был на ногте – такой вот чудной маникюр. Но самое важное было не это. Основной новостью было то, что камушки эти были явными собратьями «нашего» сокровища. Да, да! Именно тех камушек, что Серега нашел в подвале моей многострадальной многоэтажки. Камушки, ноги которых (если можно так сказать) росли со времен Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. По крайней мере мы с Серегой и его экспертами тогда дошли только до этих времен, а то, что камни имеют более древнюю историю никто и не сомневался. Чтож, по крайней мере мне теперь стало ясно, как и почему этакая мощная и необычная группа специалистов вышла на Серегу. И более того, ему предложили место среди этих спецов. Не спроста, ой, не спроста всё это…

Душераздирающий крик отвлек меня от писанины в блокнот. Кричали несколько человек, и именно благодаря этому, звук стал таким мощным – какафония состояла из женского, мужского и детского криков. Кричала женская и детская часть одной из семей, а также молодой парень – представитель категории отдыхающих-одиночек, так сказать. Так как дело было в аэропорту, и делать, кроме как ожидать свой рейс, было нечего, то я решила поинтересничать и выяснить что же случилось у этих крикунов. Так как скучающих в аэропорту было множество, то и интересующихся происшествием стало немало. Если короче, то вокруг орущих, и почти дерущихся, собралась уже немалая толпа. Суть конфликта была как мир стара – одинаковость, если есть такое слово конечно. Эту проблему человечества описал еще Рязанов Эльдар в своем новогоднем фильме всех времен и народов советского пространства «С легким паром»… там были одинаковые адреса, многоэтажки, мебель и даже расценки на нее… в наше же время полной электрофикации, роботизации и еще какой-нибудь «ции…», например, гаджетизации и так далее и тому подобное. То есть мы все теперь душевная часть условно бездушной электроники и робототехники. «Почему условно», – спросите вы. Да потому что каждый мало мальски приличный создатель чего-то либо вкладывает кусочек себя в своё творение. Кто-то в прямом, а кто-то в переносном смысле. Не понятно? Объяснюсь. Основная масса (в хорошем понимании этого слова) производителей вкладывает в продукт свои: знания, умения, финансы, частичку души (я наблюлала как-то, как юная девушка секретарь из крупной строительной компании стояла рядом с вновь отремонтированным мостом, скрестив по-детски пальчики на удачу. И искренне хлопала в ладоши и пищала от восторга, когда машины поехали, а пешеходы пошли, и при этом мост не рухнул, как возможно она ожидала в своих ребячьих страхах. Именно так, в моем понимании выглядит кусочек души, в невоодушевленный продукт вложенный. Пусть глупо, но зато искренне и по-настоящему. В результате, для себя, я назвала этот мост Светланкой и всегда с особым трепетом по нему передвигалась. Глупо… но душевно. Конечно существуем очень много людей, которые скажут, что я несу бред или сплетаю ерунду по поводу одушевления электроники, но есть и те, кто частенько говорят со своими телефонами или компьютерами. И думаю, что не только я говорю своим сигнализирующим об окончании действия микроволновке или стиральной машине, что уже бегу и прошу не орать своим писком на весь дом.

Про докторов (правильных докторов я описываю, да и вообще правильных специалистов), про пожарных, полицию, учителей, коммунальников и социальных работников всех направлений говорить можно бесконечно. Это люди, которые вкладывают себя в прямом смысле слова в свое дело. Помимо выше перечисленного, они дарят конечным потребителям часть своего сна, здоровья, личной жизни… а доноры, так те вообще физические куски себя отдают. Да уж. Так далеко в своих размышлениях я еще не забредала. Так и до доноров спермы недалеко добраться… Я хмыкнула сама себе в овет на свою же скарбезную шуточку и обратилась к ругающимся.

Как я поняла из криков взрослых людей и детского визга, у парня пропал телефон. Он вел активную переписку в телефоне. Потом положил его на соседнее сиденье, чтобы достать из сумки бутылочку воды, дальновидно припасенную им еще в отеле, ведь в аэропорту все дорого, а особенно вода. Попил воды, еще и еще раз порадовавшись своей предусмотрительности. Утолив жажду, он решил продолжить переписку, но телефона на соседнем сиденье не было. Через два сиденья от него сидел ребенок и радостно смотрел какие-то видеоролики на его телефоне! Такой излишне детской непосредственности владелец телефона естественно был вообще не рад. И не просто вообще, а именно от слова совсем! Парень, судя по всему не то, чтобы ненавидил детей, нет, он просто их не любил и считал чем-то лишним в своей прекрасной персональной жизни. Была бы его воля – он бы окружил себя миром без детей, плачущих или смеющихся – не суть важно. Мир без детей для него был идеалом существования. «Ну, а что?!» Это был его ответ на все возмущенные взгляды и выссказывания в его сторону, когда он изливал свои мысли о детях. «Я – красивый, самодостаточный человек. И хочу окружать себя такими же красивыми людьми и вещами, которые создают этот прекрасный тонкий балланс красоты и комфорта. А дети… и все, что с ними связано – это нарушение, грубое нарушение этого балланса», – при этих словах он обычно воинственно вздергивал бровь в ожидании, что соперник начнет отстаивать противоположное мнение. Но люди обычно кратко и ёмко выссказывали своё отношение к его словам, при этом в ста процентах их ста использовали либо мат, либо какое-то иное ругательство. Парень действительно был хорош собой, но это абсолютно не изменило ситуацию с телефоном. Судя по всему, ребенку абсолютно все равно было на внешность и на принципы хозяина телефона, так как он беззастеньчиво продолжал смотреть видео, весело калатая ногами в воздухе.

И глядя, на эти смешно болтающиеся ножки в больших ботинках, я, абсолютно не подумав о последствиях, сунула свой нос в этот конфликт.

«Уважаемые, а вы уверены, что ругаетесь из-за просто одинаковых телефонов?»

Все трое резко повернулись в мою сторону и так же недружелюбно гаркнули мне же: «Мы не ругаемся!» Я непроизвольно отпрянула в сторону. Да уж, я влипла. Теперь разъяренная мамашка, ее сынок или дочечка (с ходу сложно было разглядеть пол в этом маленьком засопливленном человечке) и взбешенный сноб-метросексуал нашли себе врага, на которого можно было слить всю невысказанность злости. Эх, судя по всему мне пора было бежать. Очень сильно хотелось, чтобы объявили посадку на самолет раньше времени. Чуда не произошло. По мере того, как троица выссказывалась в мою сторону, выплевывая каждый по хорошей порции яда, конфликт постепенно начал переходить в стадию разговора, а через еще пару минут вообще превратился в дружескую беседу. В процессе скандала, малыш подбегал и периодически пинал своей маленькой ножкой в громоздком ботинке то меня, то молодого человека, таким образом защищая свою маму и себя. Молодец конечно, настоящий мужчина растет (я решила для себя, что маленький был все-таки мальчиком), но эти лилипутовые удары, как не удивительно, были очень чувствительными. В результате мои ноги нещадно болели в местах ударов и на коже уже проступали синяки. Так вот, спустя несколько минут, когда, повторюсь, конфликт перерос в светскую беседу, я получила еще один удар, но не физичекий, а моральный, так сказать, культурный шок. И по сравнению с ним синяки отошли на очень приочень второй план. Что меня так ошарашило? А Вы почитайте и сами решите насколько удивлены были бы Вы на моем месте…

Молодая мамаша мальчугана, поправив прическу и макияж, решила также приобщится к разговору.

«Знаете, из-за этих одинаковых телефонов у нас всегда накладки получаются. У нас с мужем между прочим тоже одинаковые модели телефонов. Правда милый?», – при этих словах она взяла ухоженными пальчиками с острыми длинными ноготками мальчика за подбородок и смачно поцеловала в губы. Окружающие замерли. Малыш хохотнул баском, с нескрываемым удовольствием окинул всех присутствовавших взглядом, а потом по-хозяйски развязанно хлопнул ладонью «мамашу» по попе. Всё. На этом моменте меня заклинило.

«Мариш, смотри как этих торкнуло то. Особенно тётеньку. Ой, умора», – и мальчуган так заливисто рассмеялся, что у меня на лице, и не только у меня, а у окружающих также, появилась невольная улыбка.

«Это не ребенок, это лилипут, то есть, простите великодушно, взрослый человек маленького роста», – голос пожилого мужчины вывел меня из транса. Я внимательно принялась рассматривать лилипута. Или карлика? Нет, все-таки лилипут, насколько мне не изменяет память. В чем отличие? А все просто. Лилипуты – это действительно взрослые люди очень маленького роста и веса. Что-то вроде от пяти до пятнадцати коллограмов при росте от сорока до девяноста сантиметров. Лилипуты сложены достаточно гармонично. Даже во взрослом возрасте они имеют отличные пропорции и немного похожи на детей. Поэтому не мудрено, что мы все так ошиблись. Все без зазрения совести рассматривали лилипута, а он с нескрываемым удовольствием упивался внезапно свалившейся на него мимолетной славой.

«Уважаемые, раз вы все так дотошно меня рассмотрели. То, на мой взгляд, пришло время знакомств», – и мужчина-ребенок опять рассмеялся, правда на этот раз в его голосе я все-таки услышала какие-то взрослые нотки, хрипотца что ли или какой-то легкий басок проскользнул…

Люди в ближайшем кругу засуетились и начали представляться, ну прям как в анонимном обществе алкоголиков.

«Я – Мариша, он – мой муж, Геночка. Мы летим домой, с отдыха». После такого представления со всех сторон понеслось: «Я – Валентина, я – Денис, я – Герман…». Следующее «я» немного меня удивило, хотя после лилипута Геннадия, мне казалось, что я уже готова ко всему. «Я – Назар, летал по работе, сейчас буду лететь домой – отдыхать», – и молодой человек искреннее улыбнулся, добавив: «Ну, как-то так», – и опять улыбнулся. неожиданно. Я думала, что у такого холеного паренька имя должно быть, как минимум Эдуард (ну, сто процентов Эдичкой должна была звать его мама), да и лететь он должен с отдыха домой, а не с работы. Да, чудны дела твои, Господи.

«Марусь, что тут. Кипиш какой-то был вроде. Я прибежал, а у вас тут уже и туса нарисовалась. Молодцы», – и Серега смачно чмокнул меня куда попало, а попало как обычно в голову. Тут объявили нашу посадку, и в процессе перемещения в самолет, полета и выхода из самолета, я уже начала забывать о случившемся. Ну, было и было. Тем более мне было о чем подумать. Нет, я в этот раз не обдумывала витееватые ниточки преступлений, который расследовал Серега и команда, в которой он теперь работал. Я думала, как не банально, о своей непосредственной работе. Я же все-таки управдом. А судя по количеству сообщений и письменных, и голосовых в моем «царстве-государстве» явно что-то происходило из ряда вон выходящее. Родной город встретил непроглядным туманом какого-то неприятного срого цвета. Поэтому радости возвращения в домашние края не произошло. Если кратко, то все было серое, мрачное, не побоюсь этого слова – грязное. Все выходили из самолета какие-то слегка придавленные этой внезапно окружившей нас хмуростью. В автобусе на удивление стояла почти полная тишина – не было веселого щебетания отдыхающих и даже детского плача хотя бы одного ребенка. Тишина и только технические звуки транспорта. В здании аэропорта стало как-то повеселее. Новый ремонт, яркое освещение, красочные рекламные и информационные вывески, люди, едущие на отдых… все это оживило пассажиров нашего рейса, и они как какие-то диковинные животные, вышедшие из зимнего сна, встрепенулись и мгновенно слились с организованной толпой в здании вокзала.

Нововведение – терминал по заказу такси в аэропорту был мною изучен и испробован. Да, было немного дороже, чем у «куда, красавица, едем…», но на мой взгляд безопаснее и как-то современнее что ли. Ожидала такси я минут двадцать. Таксист был на удивление молчалив, хоть и показался с первого взгляда приветливым. Когда я усаживалась на заднее сиденье автомобиля и уже потянулась к двери, чтобы закрыть, практически из воздуха передо мной возникло лицо с застывшей улыбкой на губах. Лицо было до боли знакомым, но вот так сразу я его вспомнить не могла.

«Разделим бричку? Надеюсь, что Вы на правый берег?»

И голос знаком. Что же я не могу вспомнить. Никак не могу вспомнить.

«Садись быстрее, холодно», – Серега зычно гаркнул с переднего сиденья машины. То, что Сережа был знаком с мужчиной, меня немного успокоило, но не более того. Не помогло мне это вспомнить. Кто же ты такой? Кто же ты?

«Вы в какую сторону едете то? А то я так безаппеляционно», – и знакомый незнакомец широко распахнутыми глазами глянул на меня. Я назвала адрес. «Все понятно, значит сначала везем вас», – и он опять блеснул озорными огоньками глаз и улыбкой, на которую нельзя было не ответить. Я слегка придурковато улыбнулась в ответ и, прикрыв глаза, откинулась на спинку сиденья. Возможно размеренность движения авто, дальняя дорога и что-то еще, а может и все в комплексе заставило меня задремать. Сон был не полноценный, но действенный. Забытье было буквально минутное. Перед глазами проплило воспоминание о моих морских приключениях. Совсем морских, именно те моменты, когда я принужденно ныряла возле старого пирса. Столбы, красивые, но мертвые люди… у них открыты глаза, не у всех, но открыты. Девушки как сказочные наяды. Парень с длинными волосами и широко распахнутыми глазами. Господи, да это же он!

«Вы утопленник! Это Вы! Я Вас узнала!», – я верещала как безумная. Водитель ударил по тормозам, видать с перепугу. Мы как кегли в машине поразметались в разные стороны, хотя по закону физики должны были в одну сторону перемещаться, видать вес у всех разный, поэтому и движения более хаотичные… Йо-моё! Да, что за ерунда мне лезет в голову всегда в стрессовых ситуациях.

«Марусь, Ивпатий-Коловратий! Да ты чё такое творишь!?», – Серега орал на меня вполне заслуженно, судя по выражению лица водителя. А, по моему мнению, узнаный мною утопленник хлопал глазами как пластиковая кукла совестских времен. Да уж, страху я нагнала на всех. Чувство вины пересилило все остальные чувства. Я еще и еще раз извинилась перед водителем, сославшись на страшный сон и усталость. Всех вроде как и удовлетворило мое объяснение. Правда Сережа с псевдоутопленником местами все-таки поменялись. Всю дорогу Сережка держал меня за руку, поглаживал и с неподдельным беспокойством поглядывал на меня. До нашего адреса мы ехали молча. Переодически я ощущала на себе взгляд водителя через зеркало заднего вида. Возле дома было несколько жильцов достаточно эммоционально беседовавших между собой. Они жестикулировали руками активнее обычного, лица были раскрасневшиеся. Да уж, беда одна не приходит. Ой, не приходит. Так как, повернувшись к Сереже в надежде на поддержку, я натолкнулась на вгляд больного спаниеля. «Машунь, ты это… не обижайся только и не сердись. Мне в контору надо. Очень надо. Прости. Давай чемоданчики наши я заволоку и этим же такси на работу и поеду».