banner banner banner
Путь Князя (сборник)
Путь Князя (сборник)
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Путь Князя (сборник)

скачать книгу бесплатно


– На «Баррикадной», а что случилось?

– Можно я сегодня у тебя переночую?

В голосе Гаджета послышалось удивление.

– Можно, жалко, что ли, даже веселей будет – предки все равно на дачу укатили, а что случилось-то?

– Да так… надо мне.

– Ну, надо, так приходи… только это, – внезапно спохватился он, – я как раз тебе звонить собирался. У меня сегодня сходка, в восемь. Наши придут. И Кот обещался быть. Собирались думать, что дальше делать. Билл-то, слышал, к себе в Калугу укатил. Говорят, институт бросил. Кот бегал вместо него академку оформлял.

Данька досадливо сморщился. В свете вновь возникших проблем то, что будет с группой, его волновало не шибко. Да и очередной раз выслушивать язвительные подначки Барабанщицы тоже удовольствие ниже среднего. Но деваться все равно было некуда. Кроме Гаджета, никаких других вариантов как-то не просматривалось.

– Ладно, – буркнул он и нажал отбой. Потом бросил взгляд на мобильник и, припомнив наставления Анзора, поспешно надавил кнопку общего выключения. И только после этого перевел дух.

Некоторое время он сидел, тупо соображая, что делать дальше, а затем сглотнул забившую рот слюну и понял, что жутко хочет пить… и есть.

Денег в кармане оказалось не так много – полтинник с мелочью. Как раз хватило на бутылку колы и шаурму. Ведь шли-то как раз за деньгами… Но сначала надо было выбраться к метро. Данька встал и огляделся. В какую сторону идти, совершенно непонятно. Но слишком далеко от Тверской он убежать был не должен…

До «Коломенской», где обитал Гаджет, Данька добрался как раз около восьми. Уже стемнело, а он был у Гаджета дома всего два раза, причем последний едва ли не полгода назад, и потому слегка запутался. Поплутав минут двадцать, он остановился у какого-то детского сада или, скорее, школы и, холодея от страха, включил мобильник.

Мобильник Гаджета был занят, Данька чертыхнулся про себя, но затем вспомнил, что уже восемь, и народ, скорее всего, уже подтягивается к Гаджету. Быстро зайдя по закладке, набрал первый попавшийся номер из группы. И только когда в трубке послышались гудки, до него дошло, что звонит Барабанщице.

Та ответила сразу же, не дав ему нажать кнопку отбоя. Как будто держала мобильник в руке.

– Привет, Джавецкий, в чем дело?

– Да я… это… – Данька слегка покраснел. – Чего-то тут запутался.

Барабанщица фыркнула.

– Как всегда… Ох, Джавецкий, у тебя когда-нибудь что-нибудь бывает как у людей?

– Слушай, Барабанщица, – разозлился Данька, – можешь помочь, помоги, а нет – пошла ты…

– Сколько раз повторять, – ледяным голосом произнесла Барабанщица, – мне не нравится, когда меня так называют. Меня зовут Мария, понятно?

– Понятно, – рявкнул Данька. – Ты будешь помогать или как? А то я отключаюсь и звоню кому-нибудь другому.

– Ты где? – чуть сбавила тон Барабанщица.

Данька объяснил.

– А-а, понятно, стой там, сейчас буду.

И Данька торопливо выключил телефон…

Барабанщица появилась спустя пару минут. Окинула его презрительным взглядом и небрежно бросила:

– Пошли.

Идти оказалось недалеко – только завернуть за угол и наискосок пересечь двор. Дверь подъезда, несмотря на домофон, была открыта, а вот свет в лифте не горел. Поэтому когда дверцы сомкнулись и они с Барабанщицей оказались вдвоем в маленькой кабинке в абсолютной темноте, Данька невольно затаил дыхание. Барабанщица стояла прямо напротив двери, и когда они проезжали мимо этажей, сквозь узкую щель между створками по ее лицу, как будто странные движущиеся тату, пробегали причудливые тени. И от этого она казалась этакой древней амазонкой, уже приготовившейся к бою и нанесшей на лицо и тело грозную боевую раскраску.

«А ведь она красивая…» – внезапно и совершенно не в тему подумал Данька. И это открытие изумило его едва ли не больше, чем все события сегодняшнего дня. Он так и стоял, зачарованно пялясь на Барабанщицу, когда лифт наконец остановился.

– Ну что застыл, умер, что ли? Приехали! – Девушка двинула ему крепким кулачком в грудь.

Когда они вошли, выяснилось, что все уже в сборе. Гаджет, открывавший дверь, увидев, что они пришли вдвоем, отчего-то слегка посмурнел. Впрочем, Данька этого не заметил. Он все еще находился под впечатлением сделанного им в лифте открытия.

Первые полчаса народ просто трепал языками и пил пиво с чипсами и орешками. А Данька сидел в уголке с бутылкой пива и, лениво-односложно отвечая на случайные вопросы, нет-нет да бросал исподтишка взгляды на Бара… то есть на Машу. Ему как-то сразу расхотелось называть ее Барабанщицей. Попутно рассматривая вопрос – как это половчее пригласить ее куда-нибудь посидеть и не нарваться на ехидный отказ. И только выпив полбутылки, он вдруг понял, что все это нереально, поскольку денег – голяк и он в бегах. И от этого стало так обидно, что Даньку прошибла слеза. Ну куда он раньше смотрел?!

Затем бразды правления компанией совершенно естественно взял в свои руки Кот. Он постучал вилкой по бутылке пива и громко сказал:

– Ну что, господа, а не пора ли нам, пока мы еще не совсем усосались пивом, обсудить то, зачем мы сегодня здесь собрались.

И вся компания, уже потихоньку растекшаяся кто на кухню, кто в другие комнаты, начала стягиваться обратно в гостиную.

Когда все расселись (Гаджет уступил единственное кресло Коту, а сам примостился на диване рядом с Барабанщицей), Кот вновь постучал вилкой по бутылке и, ухмыляясь, произнес:

– Итак, уважаемое собрание, на повестке дня один вопрос. Мы должны обсудить, кто в нашей группе возьмет на себя обязанности лидера.

– А мне кажется, что нам стоит обсудить нечто совершенно другое, – внезапно встряла Барабанщица.

– А мне кажется, – тут же накинулась на нее Немоляева, – что ты, Кузнецова, слишком много себе позволяешь.

Все понимающе переглянулись. Ну еще бы, ее Кота посмели прервать… Но, к удивлению всех, Барабанщица не стала отвечать на ее выпад с обычной резкостью, а продолжала молча смотреть на Кота. И тот не выдержал.

– Что ж, Маша, если у тебя есть важная информация, то говори.

– Есть, – кивнула Барабанщица и, повернувшись к Даньке, воткнула в него суровый взгляд и продолжила: – Мне кажется, что наш товарищ попал в беду. И что ему требуется помощь. Ведь так, Даниил?

Данька опустил глаза и, покраснев, пробормотал:

– И ничего не так…

– Да, ладно тебе, Данька, – встрял Гаджет, – колись уж… сам же просился сегодня у меня переночевать.

Такого предательства Данька от Гаджета не ожидал. Он сердито покосился на Гаджета и еще больше смутился, чувствуя на себе любопытные взгляды товарищей. Ну как же, что может быть интереснее, чем проблемы ближнего твоего. На этом построены все мыльные оперы…

– Мы, конечно, не настаиваем, Даниил, – влез Кот, будто вспомнив, что он вроде как старший, – решать тебе. Но ты вот о чем подумай. Если твои проблемы достаточно серьезны, то тебе явно потребуется помощь. А к кому ты здесь еще можешь обратиться?

Вот это было правдой… Данька вздохнул, похоже, признаться во всем действительно будет единственно разумным поступком. Ребята, конечно, могут обидеться, что он не рассказал сразу, но на фоне сегодняшних проблем эта обида выглядела такой мелочью…

– Ладно, – сказал Данька и, вздохнув, потянул со спины рюкзачок…

Слушали его в гробовой тишине, прервавшейся только один раз, когда он назвал сумму, которую предложил им с Анзором за этот листок «Артур Александрович». Гаджет дернулся и, вытаращив глаза, недоверчиво переспросил:

– Скока?!! Ошалеть…

А все присутствующие стали рассматривать листочек с гораздо большим уважением.

Когда Данька закончил, все какое-то время молчали, находясь под впечатлением услышанного. Потом Веня покачал головой и, хмыкнув, протянул:

– Да-а-а, ну и вляпался ты, Джавецкий…

– Да че тут вляпался! – тут же встрял Гаджет. – Вы че, не понимаете? У человека помутнение в мозгах! Надо вызвать ему доктора, а самим по-быстрому разыскать того чувака… Сто тысяч «бакинских», да это ж… он же нам потом спасибо скажет. Когда очухается…

– Заткнись, Гаджет, – зло рявкнула Барабанщица, – что с этим делать, – она помахала в воздухе листком, который после того, как все его рассмотрели, оказался у нее в руках, – Даниил решит сам. Это его право. А нам надо решить, как ему помочь, понятно?

– Да я че… – стушевался Гаджет. – Я молчу…

Все вновь задумались.

– В универе появляться тебе нельзя, – рассудительно произнес Лысый. – Если ты прав насчет того, что этому типу так нужна эта бумажка, то он тебя точно там караулить будет. Или кто-нибудь из его банды.

– Так его и выпереть могут, – тут же заключил Веня, – за прогулы. Сессия на носу.

– Можно оформить академку, – задумчиво произнес Кот, – только вот в институте действительно появляться нельзя, а за тебя этого никто не сделает. У нас-то знали, что мы с Биллом дружки…

– Может, и можно… – морща лоб, произнес Данька, – у нас административный корпус отдельно. А в заборе дыр немерено. А ректора я поймаю, когда он на обед пойдет, он, говорят, нормальный мужик…

– А с этим что делать? – Барабанщица подняла листок.

– Надо ученым отдать, в Академию наук, – серьезно заявила Немоляева, – или в милицию. Пусть сами разбираются.

– Каким ученым?! В какую милицию?! – завопил Гаджет. – Вы что, совсем, что ли? Ну не хочет Данька продавать эту фигню Артуру Александровичу, так другого покупателя найдем. Не может быть, чтобы она была нужна только ему одному, – врет он все… А если отдадим – то все, никакого бабла нам не видать, точно!

– Слушай, Гаджет, я тебе уже сказала – заткнись, – с выражением почти истощившегося терпения на лице произнесла Барабанщица и, повернувшись к остальным, потребовала: – Вот что, нечего языком трепать, есть что-нибудь конструктивное – давайте.

Спустя полчаса обсуждения пришли к следующему: сегодня и завтра Данька ночует у Гаджета. У того родители все равно должны были приехать с дачи только в воскресенье вечером. Ну а к тому моменту кто-то из остальных решит вопрос с Данькиным проживанием. Веня сказал, что у него соседи собираются отбыть на несколько дней в Крым, а ключ от комнаты оставляют ему. Правда, не в понедельник, а где-то в среду… Сам Данька сидит тихо и никуда не высовывается. Во всяком случае, пока. Кроме того, Барабанщица и Лысый полазают по Интернету и попытаются накопать что-нибудь по поводу этой странички и упомянутой Артуром Александровичем Ипатьевской летописи. Хотя особой веры в его слова не было, ну а вдруг…

Вечером, когда все уже разошлись и они с Гаджетом укладывались спать, тот неожиданно пробурчал:

– И вообще, странно, почему ты решил провернуть это дело с этим твоим Анзором.

– Я ж рассказал, как получилось, – начал было Данька, но потом, осознав, что Гаджет не спрашивает, а, наоборот, утверждает, спросил: – А что?

– А то, что такие дела надо делать со своими.

Данька непонимающе уставился на Гаджета. Он с Анзором уже полтора года живет в одной комнате, так чем тот не свой-то? Так он и спросил:

– А почему это Анзор не свой?

– Так он же не русский, – озадаченно, словно удивляясь, как Данька может не понимать совершенно очевидных вещей, ответил Гаджет…

Глава 6

Они его ждали.

Не успел Данька вылезти из кустов, прикрывавших известную всем в универе (кроме службы охраны) дыру в заборе, как на дорожке, ведущей к административному корпусу, показались двое «шкафов» в темных плащах, чем-то неуловимо напоминающих того мужика, что держал зонтик над головой Артура Александровича. Данька попятился обратно, в кусты и, уже ныряя в ту самую дыру, из которой вылез меньше минуты назад, ругнулся про себя. И дернул же его черт переться в университет, оформлять себе академку… С другой стороны, кто ж знал, что все так серьезно. А вылетать из универа никак не хотелось. Мать вон надрывается, оплачивая его не очень-то и дешевое обучение, а он раз – и все похерит?.. Впрочем, если быть честным, была еще одна причина, почему Данька решился на столь, как выяснилось, опасную вылазку. В глубине души он надеялся, что за выходные все как-то само собой рассосется, он убедится, что никто его не ищет, проберется к себе в комнату и извлечет со дна чемодана свой загашник. Тогда он сможет пригласить куда-нибудь Бара… то есть Машу. И вдруг такой облом! Впрочем, с другой стороны забора тоже есть дыра, не могут же они…

Окончить мысль ему так и не удалось – ему на плечо легла чья-то тяжелая рука. И Данька понял, что попался…

Этих также было двое. Почти одинаковые, в длинных плащах, черных очках и черных перчатках, они ничего не говорили и даже особенно не держали Даньку. Но Данька почему-то точно знал, что, стоит ему попытаться дернуться, как эта вроде бы совершенно расслабленная рука мгновенно сомкнется на его плече, как клещи.

Он огляделся по сторонам. Может, заорать? Знакомых вокруг не было. Еще бы – первая пара в самом разгаре. Так что все, кто проснулся, – уже на лекции, а кто спит, тот спит. С другой стороны, вон люди, бабулька ковыляет, молодая мама с коляской, мужики у киоска…

– Не стоит делать глупостей, – будто отвечая на его мысли, внезапно произнес тот, который держал руку на его плече, – вам ничего не угрожает. Я понимаю, что вам сейчас не по себе, но, согласитесь, вы сами во всем виноваты.

Тут Данька вынужден был согласиться. Никто не заставлял его идти на поводу у Анзора и ввязываться в продажу найденного. А потом вот так, на первый взгляд с бухты-барахты, давать деру из машины, когда все вроде как уже было договорено и согласовано. Но кто ж его знал-то… Данька горестно вздохнул. Говорили же ему – думай, думай, прежде чем что-то сделать, так нет… так и не научился. Какая моча в голову ударит – светлая, темная или, скажем, зеленая – так и поступает. Причем часто даже не ему ударит, а кому-то рядом – Анзору, Гаджету или, скажем, Биллу.

Со стороны-то посмотреть – вроде как все нормально: школу закончил, в институте учится, зачеты сдает, выбранной профессией, так сказать, овладевает, а на самом деле несет его по жизни, как осенний листок по ручью, почему, как и куда – он сам не знает. Все как-то помимо него случается. И даже когда он думать пытается, все равно все через пень-колоду выходит. Ну как сейчас. Потому что и не мысли у него выходят вовсе, а так… нервные импульсы или гормональные выбросы…

Но дофилософствовать ему не дали. На дороге, напротив них, остановилась большая иссиня-черная машина «БМВ», и ладонь, лежащая на его плече, чуть толкнула его вперед. Пора, мол, иди. Данька вновь покосился в сторону. Бабулька уже куда-то уползла, молодая мама как раз переходила через дорогу, а куцая очередь из мужиков у киоска, затарившись понедельничным утренним пивом, также почти рассосалась. У киоска маячила только одна долговязая фигура.

– Я же говорю, – вновь услышал Данька, – вам ничего не угрожает.

И этот спокойный тон, и небрежно лежащая на плече рука сказали Даньке обо всем происходящим больше, чем самая многословная речь. Его – не выпустят. Даже не стоит и пытаться.

Он покорно дал проводить себя до машины и влез на заднее сиденье, с трудом уместившись между двумя громилами, усевшимися справа и слева от него. И когда машина уже тронулась, Данька бросил последний взгляд на знакомую улицу, на заросший кустами забор универа, на киоск… и вздрогнул. У киоска, облокотившись на обшарпанный прилавок, рядом с которым мужики понетерпеливей прям и высасывали свежекупленную бутылку пива, стоял тот самый бомж… ну, с «Маяковки». Благодаря которому Данька смог сбежать от Артура Александровича…

Данька бросил на него отчаянный взгляд. «Миленький, – запричитал он про себя, – ну сделай что-нибудь, ну выручи… я же знаю, ты сможешь… ну пожалуйста…» Он скорее не причитал даже, а… молился. Молился, не надеясь уже ни на что, только на чудо…

И чудо произошло! Бомж его услышал!!! Он сгреб из тарелочки для денег какую-то мелочь, взял протянутую продавщицей литровую банку пива и, повернувшись, посмотрел прямо на Даньку. Водитель в этот момент сдавал назад, разворачиваясь в противоположную сторону, так что Данька видел бомжа очень отчетливо – между средней стойкой кузова и выдвинутым вперед подбородком одного из громил. Данька вздрогнул, все еще не веря в то, что невозможное может случиться. А бомж вдруг улыбнулся и, подкинув банку пива, перехватил ее поудобней, а потом… со всей дури метнул ее прямо в лобовое стекло, туда, где сидел водитель, уже закончивший разворот и надавивший на газ.

Дальнейшее отпечаталось у Даньки в мозгу, как будто он смотрел на все происходящее в записи, причем с замедленной скоростью прокрутки. Банка влетела в салон, пробив стекло, и лопнула, врезавшись в лоб водителя, залив всех, кто сидел внутри, фонтаном холодного пива. Водитель издал какой-то странный горловой звук и завалился на спинку кресла, выпустив руль. Машину, уже успевшую набрать приличную скорость, повело, и она со всего маху врубилась правым крылом в фонарный столб.

Даньку, сидевшего как раз напротив зазора между передними креслами, метнуло вперед и, под грохот срабатывающих подушек безопасности, выбросило наружу сквозь разбитое банкой лобовое стекло…

Он очнулся, почувствовав, как ему на лицо что-то капает. И еще немного болела голова. Данька моргнул раз, другой… и все вспомнил. Он попытался вскочить на ноги, но вместо этого едва не сверзился с бревна, на котором лежал. С трудом удержав равновесие, Данька принял наконец устойчивое положение и испуганно огляделся. Он был в лесу. В березовом. Сверху, из ветвей деревьев, доносилась суматошная птичья трескотня. А сбоку, в паре шагов, потрескивал небольшой костерок. Рядом с костерком, на корточках, сидел давешний бомж и что-то варил в пустой консервной банке. Больше никого рядом не было.

Данька пару мгновений непонимающе пялился на своего избавителя, а затем не нашел ничего лучшего, как тупо брякнуть:

– Здрасьте…

– Привет, привет, – кивнул бомж, не оборачиваясь. – Очнулся?

– Ну… да, – озадаченно ответил Данька и, не удержавшись, спросил: – А где… эти?

– Ты о тех, с кем имел честь ехать на том шикарном авто?

– Угу.

Бомж нагнулся над банкой, втянул носом воздух и, удовлетворенно кивнув, ухватил ее пальцами и ловко снял с огня.

– Мне показалось, что ты сел с ними в машину без особого желания. Поэтому я и отнес тебя сюда. А они остались в машине.

– А… где мы?