скачать книгу бесплатно
Я очень испугался. Драться я не умею и не люблю. Обычно в таких ситуациях у меня внутри все замирает и я делаюсь как парализованный. В этот момент у меня тоже отказали мозги. А тело почему-то само шагнуло вперед, и я, словно со стороны, услышал свой окрик:
– Э!
Других слов у меня не нашлось.
Первый парень поднялся, держаcь за живот, второй потер лицо, и они отступили вниз по лестнице. А Настя отскочила назад, в коридор, и развернулась ко мне.
– Что пялишься? Кино бесплатное увидел? – Сейчас она походила на кошку, готовую вцепиться в лицо.
Я ответил первое, что пришло на ум:
– Ничего себе ты машешься… Ты из спецназа?
– Я из детдома, – резко ответила Настя. – Дальше что?
– Дальше – пойдем в класс.
Настя фыркнула, развернулась и ушла, а у меня вдруг мелко задрожали ноги. Я прислонился к подоконнику. В класс я вошел по звонку.
Все оставшиеся уроки я размышлял, что же они не поделили. В старой школе, где я учился до переезда, на драки мало обращали внимания. Там и на мат не обращали внимания, и на курение. Все-таки маленький городок, восемь школ всего. Почти деревня. А здесь Москва, школа «с уклоном» и все такое. За два года я ни разу не видел, чтоб люди дрались, даже в началке.
Я ждал, что за Настей вот-вот придут и позовут к директору. Но все было тихо.
После уроков я подошел к Насте. Она складывала учебники и тетради в сумку. Настя неприветливо посмотрела на меня из-под упавших на глаза волос.
– Не боишься, что тебя встретят после школы? – прямо спросил я.
Настя фыркнула и закинула сумку на плечо. Я понял: не боится. Ждет.
И снова мой язык произнес сам, без моего участия:
– Давай я провожу.
Настя хитро прищурилась:
– Сам-то не боишься? Наваляют тебе пацаны за компанию.
– Боюсь, – честно ответил я.
И тогда я первый раз увидел, как она улыбается. Хорошая у нее улыбка. Лицо сразу другим становится – открытым и светлым.
– Тогда пошли, – кивнула она. – Драться умеешь?
– Нет.
– Плохо.
– Ага.
Мы спустились по лестнице. Я набрался решимости и сказал:
– Меня Антон зовут.
– Я знаю.
– Откуда? – удивился я.
– Не такой уж большой у вас класс, – снисходительно отозвалась Настя. – Я всех за неделю запомнила.
Я только хмыкнул. Сам я, когда перешел в эту школу, имена одноклассников выучил только к Новому году. Особенно девчонок.
Мы вышли на крыльцо школы, нас никто не ждал. Я выдохнул и расслабился. Настя неторопливо зашагала через двор.
– Пройдемся? Погода хорошая. Здесь пять остановок.
Я кивнул. Честно говоря, я опасался засады по дороге к остановке. У школы-то камеры.
Настя коротко засмеялась:
– Да не сокращайся ты, никто нас не ждет.
– Почему?
– Потому что крысёныши они. Да и собирать тусу девчонку бить как-то западло.
Я не понял:
– А зачем ты тогда сказала, что они мне наваляют?
Настя хмыкнула:
– Прикольно было смотреть, как ты боишься.
Я аж воздухом подавился. Развлекалась, значит!
А Настя вдруг серьезно добавила:
– Боишься, но все равно идешь. Это круто, Тоха.
Мое возмущение сразу погасло. Приятно, что такая девчонка меня оценила. И что назвала меня так, как никто раньше не звал. Чтобы не показать смущения, я быстро сказал:
– Странно, что эти придурки не пожаловались.
– Да не! – усмехнулась Настя. – Они ведь сами виноваты. И один из них меня первый схватил, ты же видел. Ты вмешался – значит, за меня. Значит, это скажешь. Расклад простой…
– А что они хотели-то?
Настя помрачнела:
– Что и всегда.
– В смысле?
– А, ты не знаешь. Ты парень. Девчонкам всегда одно и то же предлагают. Особенно когда узнаю?т, что мы из детдома. Эти придурки думают, что мы за деньги на что угодно согласны.
До меня, кажется, дошло. Я сперва не поверил, потом передернулся от отвращения.
– Вот уроды!
– Брось, обычные парни. Здесь это реже, чем в других школах. Я раньше жила в одном интернате – вот там был трэш…
– Дерешься ты здо?рово.
– Да уж, с этим повезло…
Я вдруг сообразил:
– Слушай, ваших же автобусом в школу возят. А ты что, на нем не ездишь?
– Сначала ездила. Потом перестала.
– Что так?
– Не люблю.
– И тебе разрешают?
– Куда им деваться…
Так мы болтали, шли, и я думал, что ведет Настя. Я же не знал, где ее детдом. А Настя думала, что веду я, потому как местный. В результате мы зашли в странное место. Похоже на дачи в частном секторе (но откуда дачи в Москве, в часе ходьбы от метро?). Небольшие домики, окруженные колючими сухими кустами, грунтовая дорога, пробитая колесами в сухой глине. Дорога уперлась в зеленые ворота ржавого металлического гаража. Тупик.
– Где мы? – удивилась Настя.
– Понятия не имею.
Вокруг стремительно темнело. Я предложил:
– Пойдем назад. Куда-нибудь да придем.
Я вспомнил, как папа говорил: «Если ты заблудился в Москве, каждый раз сворачивай на дорогу, которая шире предыдущей. Самая широкая приведет к метро».
Так я и сделал. В результате мы действительно пришли к метро – в двух станциях от нашей школы.
– Ничего себе! – весело удивилась Настя. – Да ты клад, Тоха! Сусанин нервно курит в углу!
Я пожал плечами:
– Это называется «топографический кретинизм». Зато я могу всякие интересные места находить.
– Покажешь?
Я кивнул.
Так мы начали наши прогулки. Осень быстро закончилась, а зимой мы почти не гуляли. Весной начали снова – и открывали в нашем районе всё новые и новые закоулки.
Я узнал, где живет Настя. Она побывала у меня дома и даже познакомилась с бабушкой. Бабушке она, кажется, понравилась. Уже весной я узнал, что бабушка ездила в детдом и разговаривала там с кем-то. То ли с воспитателем, то ли с завучем каким-то, я не запомнил. От бабушки я узнал, что мама у Насти умерла, когда ей было семь. Папа запил, да так, что через два года специальная комиссия лишила его родительских прав. А Настю забрали в детдом. Потом ее зачем-то два раза переводили, и в документах указано: «Рекомендуется школа с математическим уклоном, есть способности». Так она попала к нам.
Я немного рассердился на бабушку, что она ходила все это выспрашивать. Но и обрадовался: сам я никаких вопросов на эту тему не задавал. Настя иногда говорила что-то про те места, где раньше жила, но скупо и неохотно. Я даже о том, что она из Екатеринбурга, только сегодня узнал. Или я невнимательный? Надо посмотреть, что у нее о себе «ВКонтакте» указано. Раньше мы через соцсети редко списывались. Наконец-то будем общаться по-человечески. Написать в мессенджер можно и на уроке, и на обеде, и ночью. Куда удобнее, чем примитивный кнопочный телефон. Все-таки молодец ее кураторша, хоть Настя ее и не любит…
Дома вкусно пахло котлетами.
– Ба, я дома! – крикнул я от двери.
– Подойди! – крикнула бабушка в ответ.
Я заглянул на кухню. Бабушка стояла у плиты и двумя деревянными лопаточками переворачивала котлеты. Лицо у нее при этом было такое сосредоточенное, что я подождал, пока она закончит, и только потом спросил:
– Чего?
Бабушка оглянулась.
– На гарнир что сделать? Макароны? Картошку? Гречку?
– Картошку.
– Не надоело?
– Не-а.
– Потолочь, как вчера?
– Ага. Хочешь, почищу?
– Давай.
Бабушка посторонилась, и я встал к мойке. Почистить картошку нетрудно. Если нужно, я и котлеты могу пожарить и даже суп сварить. Это бабушка меня всему научила. Говорит, домоводство в школе только у девочек, а это безобразие. Потом парни становятся студентами и едят всякие «дошираки», потому что готовить умеют только яичницу и пельмени. Зато уроки она у меня вообще не проверяет. И оценки. С оценками ко мне папа пристает.
– Антоша, надень фартук.
– Да зачем, ба? Я же не готовлю.
– Антон. Надень. Фартук.
Я вздохнул и снял с крючка черный фартук с большим улыбающимся котом. Бабушка мне специально купила. Сама она готовит в старом, вылинявшем фартуке с оборками. Я этот фартук с младенчества знаю, он бабушке по наследству достался от ее мамы. Новый бабушка почему-то не хочет…
– Каждую работу нужно делать в спецодежде, – мягко произнесла бабушка. – Нетрудно же надеть фартук. Зато твоя футболка не будет грязная или мокрая.
– Ну надел же… – буркнул я.
