banner banner banner
Исключение из правил
Исключение из правил
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Исключение из правил

скачать книгу бесплатно

– Зачем?

– А чтоб не катались. Типа каникулы, никуда вам не надо. Будет надо – выдадим, а то потеряете и все такое.

– Ты что, пешком пришла? – Я немного растерялся от детдомовских порядков.

– Вот еще! – усмехнулась Настя. – У меня «Тройка» есть.

– Откуда?

– Эта подарила. Говорит: «Может, в гости приедешь как-нибудь».

– А ты что?

– А я ей: «Спасибо, Марина Викторовна, обязательно!» Ага, щас. Сплю и вижу, как бы только к ней в гости напроситься.

– Почему напроситься? Сама же предлагает.

– Да я ей нужна, только чтобы воспитывать. Свои дети уехали, пилить некого. Кстати. Помнишь, я тебе говорила, что у нас двух пацанов в семьи взяли?

– Ну.

– Оба вернулись.

– Выходит, от них отказались?

– Не-а. Сами не захотели.

– Да ну! – не поверил я.

– Ага. Говорят: «Там надо уроки учить и посуду мыть, да еще мусор выносить и ковры пылесосить. А опекуны только ругают». Вот так-то.

Настя смотрела на меня с победным видом, как будто доказала что-то важное.

Я не знал, что ответить. Спросил:

– Ты рада, что ли?

– Рада, – резко ответила Настя. – Потому что нечего думать, что бедные сиротки только и мечтают, как попасть в семью. Не мечтаем мы. Ясно?

Я пожал плечами:

– Ясно…

Настя сразу успокоилась.

– Ладно, Тоха, не сердись.

Я и не сердился. Снова пожал плечами.

Настя добавила:

– Я просто злюсь на этих… Ходят к нам и думают, что мы им рады.

– Но вы же не говорите, что им не рады, – не удержался я, хотя чувствовал, что не надо спорить.

– Не говорим, – хладнокровно отозвалась Настя. – Это тебе бабушка все купит. Карту транспортную пополнит и денег на мобильник закинет. А у меня бабушки нет.

Я заткнулся.

Настя не ждала, что я как-то закончу разговор. Ей, как всегда, хватило и того, что я перестал спорить. Она легко вскочила и потянулась.

– Поехали?

И мы поехали на другой конец Москвы.

* * *

В метро Настя не болтает. Видели, как едут парни с девчонками, на весь вагон переговариваются и регочут? Настя не из таких. Она просто молча находится рядом. Не отодвигается, даже если в вагоне полно места. Но и не придвинется, не возьмет за руку. Между нами всегда будто лист поролона. Мягкий, но непроницаемый.

Я смотрел на ее отражение в окне напротив – Настя не любит, когда на нее пялятся – и пытался понять, о чем она думает. В метро у нее лицо всегда очень сосредоточенным делается, как будто она строит траекторию движения. Или высчитывает средний градус глобального потепления в связи с вырубкой лесов Амазонки.

Чем дальше от центра, тем меньше людей. Мы спокойно сидели в полупустом вагоне.

Вдруг Настя наклонилась к моему уху и спросила:

– Как думаешь, если кит со слоном подерутся, кто победит?

Я поймал себя на том, что моргаю. Со стороны это, наверное, выглядело глупо.

А Настя тихонько засмеялась и снова сказала мне прямо в ухо:

– У тебя просто вид был такой серьезный, словно ты глобальные проблемы современности решаешь. Не удержалась, извини.

Пока я искал, что ответить, мы приехали. Вышли на поверхность, и за нас сразу же принялся ветер. Холодный, резкий.

– Ого! – Настя поглубже натянула шапку. – Ничего себе здесь дует. Это потому, что мы на севере?

– Это потому, что мы на водохранилище. Тут мало домов и воздух влажный.

Я поднял капюшон ветровки. Ветер тут же сбросил его. Я надел капюшон снова и затянул шнуровку. Закрыл глаза. Сейчас надо пройти между двумя домами, там будет дорожка…

– А я так не думаю, – ввинтился мне в уши вредный Настин голос. – Москва же огромная. У нас, на юге, теплее. Ты вообще знаешь, что на юге всегда теплее? Географию изучал?

– Не всегда, – не удержался я. – В южном полушарии теплее на севере. Он ближе к экватору. А на юге – Южный полюс, самое холодное место планеты. Географию изучала?

Настя сердито фыркнула, сунула руки в карманы и отвернулась. Спина у нее стала ровная, как доска.

Ох, зря я ее срезал. Она терпеть не может проигрывать, даже в шутку. Я быстро добавил:

– Хотя ты права, тут все по-другому. Даже роза ветров. Ветер-то северный. А у нас западный с утра был.

Настина спина немного расслабилась.

– Откуда знаешь? – через плечо бросила она.

– Что западный? Так у меня виджет погодный в телефоне.

– Нет, что здесь северный.

– Водохранилище на севере, а дует с него.

– Чёт не видать твоего водохранилища-то.

– Так пошли, увидишь.

– Пошли. Привез непонятно куда и стоишь как прибитый, – сердито пробурчала Настя. Но это уже была не настоящая сердитость, а ворчание в ее обычном стиле.

Узкая дорожка вывела нас к крутому спуску, где дуло еще сильнее. Мы сбежали по холму под защиту деревьев. Там начиналась тропинка, которая уткнулась в небольшую площадку.

Квадратные бетонные плиты топорщились, как неправильно выросшие зубы. Они то наползали друг на друга, то разбегались, и между ними давно выросла густая трава. Когда-то площадку огораживали металлические перила, но сейчас от них осталось несколько стоек и пара перекладин.

Те перила, что шли вниз, сохранились почти до самого конца. Как и бетонные ступеньки, вытертые посередине, будто по ним ходили много сотен лет.

Прямо под лестницей неприветливо блестела мокрая земля, ступеньки до воды не доходили. Настя спустилась, села на корточки на самой последней, обхватив себя за коленки. Я вдруг сообразил, что ей холодно в свитере, он же продувается насквозь. Но куртку не предложил. Знал, что не возьмет.

Было тихо, только плескали волны и выл ветер. Неожиданно где-то вверху громко вскрикнула чайка. Я вздрогнул. А Настя вдруг уцепилась за ржавый столбик перил и потянулась вперед. Переступила – и потянулась сильнее. Еще чуть-чуть – и коснулась бы воды. Но тут ее нога поехала по гладкому камню, пальцы разжались – и Настя полетела в жидкую грязь.

Вернее, полетела бы три месяца назад, когда мы только начинали наши путешествия. А теперь я никогда не расслабляюсь. Я поймал ее за шиворот и дернул к себе. Мы грохнулись на ступеньку. Я на камень, Настя на меня.

Впрочем, Настя тут же вскочила. Развернулась, смерила взглядом, видимо решая – ругаться или благодарить? Я, стараясь не кряхтеть как старый дед, осторожно подтянул ноги и поднялся, проверяя, все ли работает. Треснулся я крепко, но вроде цел.

– Ты чего акробатничаешь? – задал я, в общем-то, бессмысленный вопрос. Настя делает это всегда, и каждый раз внезапно.

– Я хотела воду потрогать, – невинным тоном отозвалась она.

– Не надо ее трогать. Тут пару лет назад вся рыба внезапно передохла. И вообще говорят, что сюда то и дело сливают всякие отходы.

– Ладно… Посидим еще?

Я кивнул: то место, которым я приложился о камень, еще сильно болело. Не хотелось ковылять и стонать, особенно при Насте.

Мы поторчали на ветру еще минут пятнадцать. Я – облокотившись на перила, Настя – на корточках. К воде она больше не лезла. Я смотрел на волны, щурился от ветра и представлял, что у меня за спиной поднимаются черные скалы, а вместо линии домов на другом берегу – бескрайний простор открытого моря.

А потом мы пошли к метро, и я долго не мог найти дорогу назад. Настя меня даже не подкалывала – у нас так часто бывает. Место, похожее на рисунок или фотографию, я нахожу быстро. А вот на обратном пути мы почему-то часто плутаем. Вот и сейчас мы вышли к другому метро. Я ждал, что Настя отпустит все-таки какую-то шуточку. Но она вдруг коснулась губами пальцев – той руки, которую успела-таки макнуть в воду. На ее лице вдруг появилась незнакомая удивленная улыбка.

– Соленая…

– Что? – не понял я.

– Вода соленая, говорю, – повторила Настя.

* * *

В метро Настя снова нарушила молчание первой. Она так забавно разговаривает – не придвигается, а тянется к уху, как будто перевешивается через невидимый забор. И говорит так, чтобы слышал только я.

– Как думаешь, почему вода оказалась соленая?

– Там какая угодно вода может быть. Хоть кислая, хоть сладкая, хоть горькая. Смотря какой завод свои отходы в водохранилище спустил.

Я старался говорить тихо, как Настя, но у меня не получалось. Ну и кроме того, я стеснялся тянуться к ее уху. У меня-то нет невидимого забора. Вдруг я придвинусь слишком близко. Совершенно невозможно предсказать, как Настя на это отреагирует.

– А ты давно так умеешь?

– Как?

– Места всякие находить?

– Нет. Это меня… научили. Прошлым летом.

Я успел проглотить «папа научил». Иногда мне кажется, что Настя дружит со мной только потому, что я живу не с родителями. Бабушка, конечно, не детдом, но все равно не надо слушать каждые пять минут «папа то, мама сё».

Настя замолчала, а у меня перед глазами замелькали картинки.

Папа в тот раз был очень веселый, хоть и приехал один, без мамы. Сказал бабушке что-то про работу. Как будто за последние три года у них хоть раз была другая причина! И сразу переключился на меня. Я приготовился привычно отчитаться по оценкам, прочитанным книгам и тренировкам, но он ничего не спросил. Велел одеваться и два дня таскал меня по каким-то странным местам.

– Ты знаешь, есть такая киностудия – «Мосфильм»? Знаешь, сколько на ней фильмов сняли? Тысячи! И сказок, где всякие замки, и исторических фильмов про разные эпохи. И где, как ты думаешь, снимали? В Москве! А знаешь, почему?

Я в его рассказ только успевал вставлять «ага» и «не-а» в разных местах. А папа вдохновенно рассказывал:

– Потому что в Москве есть всё! И такие улочки, как в средневековых городах. И просторы. И даже море можно снять, если хорошо поискать! А в Подмосковье – вообще чудо! Одни старинные усадьбы чего стоят! А парки там какие!

Эти два дня мне запомнились как калейдоскоп очень необычных мест – иногда казалось, что мы в Германии или Испании, и пару раз даже послышалась иностранная речь. А потом на каком-нибудь озере, куда мы добрались сложным маршрутом «метро – электричка – автобус», вдруг тянуло настоящим морским воздухом. Один раз папа привез меня на карьер, а там открылась панорама, как в горах. И все это не дальше часа езды от Москвы!

Я, конечно, никаких маршрутов не запомнил.

Уезжая, папа сказал:

– Специально тебе не оставляю адресов. Интернет у тебя есть, парень ты головастый. Рассматривай картинки, ищи похожие места. Начни с окрестных районов, в них много интересного.

И я начал. Оказалось, что прямо рядом с моим домом огромное количество запутанных улочек. Я так их и не выучил: мне казалось, я уже запомнил, что где, но знакомый двор выводил меня в совершенно неожиданное место. Мы так с Настей и подружились: я провожал ее в детдом и заблудился. А ей это почему-то понравилось…

Папа больше никогда не возил меня в подобные места. Когда они приехали через месяц с мамой, я подловил его в коридоре и спросил, пойдем ли мы гулять. Он посмотрел на меня странно, будто не понял вопроса. Я негромко уточнил:

– Ну, во всякие странные места, как прошлый раз…

Я почему-то чувствовал, что при маме это не надо спрашивать.

Мама услышала.