На перекрёстке

–Куда ты предлагаешь пойти. Интересно, а тут «Чикаго» остался?

–Что удивительно да, он здесь на месте. И он практически в не изменился. Но я предлагаю сегодня съездить в центр. Ты там была?

–Я вообще нигде не была. Я вчера даже из комнаты не выходила.

–Тогда поехали туда, ты очень удивишься.

–А что там?

–Сама увидишь. – Вызывающе улыбнулся он.

Идя к остановке, Николь с Джейкобом говорили на будничные темы, о школе, о музыке и фильмах, и о других людях со школы, которых они знали раньше. Вспоминали мистера Гэлловэя, Дилана, Юрия, Ричарда, и говорили они о нём как о «строителе», совсем позабыв о том, что Ричард уже совсем не тот человек, о котором они говорят. Не замечая проезжающих мимо ретро-футуристичных машин, робота выгуливающего пса и рекламы сигарет в автобусе, говорили они так, словно ничего с ними не произошло, словно продолжалась их нормальная жизнь. Реклама в автобусе гласила: «Наш табак вкуснее, потому что он поджаренный».

Приехав в центр, Николь не верила, что находится в Бушвилле. Нынче центр напоминал северный Манхеттен, именно так подумала она. Используя сервис «Гугл планета Земля», она любила исследовать разные города, разбросанные по разным уголкам мира, не выходя из своей комнаты. Нынешний Бушвилл выглядел именно как северный Манхеттен. Сейчас вместо хаотично разбросанных одно или двухэтажных зданий, появились кирпичные дома высотою 6-7 этажей. Когда они прошлись ещё чуть-чуть на север вырастали шестнадцатиэтажные дома, образовывающие своим расположением квадратную стену. На первом этаже этих домов располагались всякие ресторанчики, кафе и магазины. Внутри этого квадрата было высажено очень много высоких деревьев, словно здания выросли посреди леса. Как выяснил Джейкоб, это был не единственный такой квадрат, образованный из высоток, таких было восемь только в центре города. И еще несколько таких кварталов было разбросано по городу то там, то сям.

Николь оценила новый облик города очень положительно. Ей показалось, что она приехала в какой-то другой город. Она частенько набредала на мысль, что Бушвилл это забытая богом маленькая дыра, в которой ничего не происходит.

–Боже, что произошло с городом? – разглядывая робота на крыше «Сивери-тауэр» спросила Николь.

–Я не знаю, что произошло с Бушвиллом, но он сильно разросся. Появилось несколько новых районов. Я как раз теперь живу в одном из них. Как я выяснил, население со ста пятидесяти тысяч выросло до четырехсот.

–Это аж почти в три раза. – Всё ещё разглядывая здания, удивилась Николь.

Николь и Джейкоб зашли в кафе, расположенное на первом этаже одной из высоток. В заведении было задымлено. Поднимающийся вверх сигаретный дым коптил потолок. В новой Америке не было запрещено курить в общественных местах.

Их встретила девушка, одетая в рубашку и фартук, сказав им: «Добро пожаловать!».

–Ну, рассказывай, как тебе это место? – Джейкоб принёс две чашки кофе и уселся в кресло с высокой спинкой.

–Здесь красиво, правда, из-за дыма некомфортно.

–Я в целом об этом месте.

–Я думала, ты мне скажешь, где мы, или, когда мы. Ты же умный. Почему тут все какое-то…другое?

–Я сам ничего не понимаю. В пятницу только всё было как обычно, а в субботу я проснулся совершенно в другом доме. Подумал сначала, что я переночевал у Дилана или Юрия. Потом спустился вниз, а там сидит папа и говорит, что мы уже десять лет как живем не на «северо-западе». А потом ещё выяснилось, что я бейсболист. Ещё со мной разговаривают мои часы, тостер и музыкальный автомат. Представь, будто в этой технике заперт живой человек. А часы вообще меня домогаются, благо рук у неё нет. С тобой электроника разговаривала?

–Нет, со мной, слава богу, часы не разговаривают, а то бы я совсем двинулась бы. Я вообще, когда проснулась, не могла понять, что происходит. Всё в доме какое-то ретро. И главное мама вела себя так, будто это норма. Я подумала, что это какой-то прикол и побежала к соседу. Но, во-первых, сосед был совсем другим человеком, а он утверждает, что живет в нашем районе уже двадцать лет. Но что самое ужасное, в его доме тоже было всё, как и у нас. Ты у школы сказал, что пока хочешь играть роль того, кого заменяешь. Ты считаешь, что ты на месте какого-то другого человека?

–Да, потому что, все люди вокруг воспринимают меня как другого Джейкоба. Меня будто с кем-то поменяли. Только я не знаю где другой я. Представь, как будет забавно, если мы в действительности поменялись местами, тот «Джейкоб – бейсболист» на моём месте, и тоже ничего не понимает.

–Ничего забавного.

–Я вообще эти дни обдумывал разные теории происходящего. От того, что кто-то отправился в прошлое, и накосячил там так, что всё поменялось, до того, что меня похитило ФБР и всё это эксперимент с симуляцией, и всё происходящее это сон. И сплю я сейчас где-нибудь глубоко в подземном бункере. А так, точно я ничего не знаю. Меня только смущает, почему только мы с тобой помним прошлую жизнь, а для всех других всё происходящее норма. Я только успел выяснить, что здесь есть АСАП Рокки, только тут он почему-то «Шустрый», и поёт блюз. Ещё из рассказа музыкального автомата я понял, что здесь какой-то культ ядерной энергии.

–Музыкальный автомат?

–Да. Не забывай, что я говорю с электроникой. А у тебя получилось что-нибудь выяснить?

–Не много. Единственное что мой папа полицейский.

–Кстати да. Мой папа стал врачом. Ещё раньше был военным. Мой настоящий папа раньше даже оружия в руках не держал.

–Ещё я раньше в волейбол играла, но потом получила травму. У меня есть несколько кубков в комнате. Допустим, если я тоже на месте какой-то другой Николь, то хорошо, что она получила травму. А то я вообще даже мяч перекинуть через сетку не смогла бы, и была бы сейчас прям как ты. А ещё в компьютере у меня был дневник. Там описаны события, происходившие несколько лет назад, как раз, когда я в волейбол играла. Там про тебя написано. Ты там описан как последний козёл. Ты меня за задницу щипал… А, кстати, в субботу утром мама спросила, с кем я была, и когда я сказала, что с тобой, она начала ругаться. Сказала, что ты хулиган, неуч и малолетний преступник.

–Ничего себе. Никогда не думал, что твоя мама так обо мне скажет.

–Да я чуть не упала. Я ей ещё сказала, «а мы об одном и том же Джейкобе говорим?». Мама сказала, что на бал я ходила с каким-то Лукасом или Луисом. Не знаю даже кто это такой.

–Мда, попали мы с тобой. И не ясно как отсюда выбираться. – Джейкоб приблизился к Николь и перешёл на шёпот. – Я думаю, в этом как-то замешан техник.

–Почему ты так считаешь? – оглядевшись по сторонам, спросила Николь.

–Потому что мы вдвоем видели, как он через стену переходил. Может быть он сюда как раз-таки и шёл, а мы с тобой попали под воздействие того луча.

–Может, найдем его и расспросим обо всём?

–Во-первых, как мы его найдем? А во-вторых, он прям, возьмет и нам всё расскажет. Может он вообще уже не здесь, а через стену ещё куда-нибудь ушёл.

–То есть, ты намекаешь на то, что мы ничего не сможем сделать и останемся тут навсегда?

–Я считаю, что да. – Уверенно произнёс Джейкоб. – Мало что нам сможет помочь. Конечно, если мы его встретим, то надо будет прижать его, и получить от него разъяснения. А может он вообще здесь не причём.

–А силёнок то хватит?

Прозвучал звук колокольчика. В кафе зашли двое мужчин одетых в плащи-тренч и шляпы. Один из них был в тёмно-синем, а второй в бежевом плаще. Из-за двери, которая находилась за стойкой, и предположительно была кухней, выбежал мужчина в поварском халате. Он повелел молодой девушке за стойкой прибрать семнадцатый столик. Мужчина в поварском халате поприветствовал вошедших и обратился к ним как «детективы».

Николь, сидевшая лицом к стойке, заметила их. Она взглянула на них украдкой и перевела взгляд обратно на Джейкоба. Голос мужчины в темном плаще показался ей очень знакомым. Лицо этого человека пока он стоял спиной к Николь невозможно было разглядеть. Она всё больше стала вслушиваться в разговор, который вели мужчины в плащах, и всё меньше стала слушать Джейкоба. Из них двоих, говорил в основном человек со знакомым голосом.

–Луи всё гоняешь ребят? – сказал тёмный плащ. – Нам как обычно, и ещё ваш фирменный кофе, думаю три порции. Очень мне ваш кофе нравится. Майк, тебе же тоже взять? – обратился он к компаньону, который кивнул в ответ. – Только налей в стаканчики, чтобы мы моги взять с собой.

–Всё будет сделано в лучшем виде.

Тёмный плащ достал из внутреннего кармана кошелёк, но поварской халат заверил, что всё за счет заведения.

–Просто сказка. – Обратился тёмный плащ к напарнику. – Ну на чай хотя бы возьми. – Сказал он, протягивая купюру, – Только и с ней поделись. – Указал он на девушку прибиравшую столик.

К тому моменту, когда фигура со знакомым голосом повернулась гладковыбритым лицом к Николь, она уже вспомнила, кому этот голос принадлежал. Это был голос её любимого учителя, мистера Валентайна.

Идя к столику, он снял шляпу, под которой была аккуратно уложенная стрижка. Шаги у него были тяжелыми, каблуки туфель грохотали, соприкасаясь о деревянный паркет. На топот стали обращать внимание другие люди, которых он перебивал. Джон Валентайн смотрел прямо перед собой, не оглядываясь на других людей. На Николь он так же не обратил никакого внимания. Зато на них посмотрел детектив в бежевом плаще. Он был более крупной комплекции, но ростом ниже, чем Валентайн. Он походил на медведя, густая трехдневная щетина, короткостриженые сухие волосы, крупный нос картошкой и крупные ладони с пальцами сардельками. Они бросили свои шляпы на столик, который располагался за местом, где сидели Джейкоб с Николь.

–Ты его узнал? – спросила Николь.

–Кого?

–Мистера Валентайна.

–Где? – Джейкоб стал оглядываться по сторонам.

–Они сидят за мной.

Но из-за слишком высоких спинок кресел Джейкоб не мог его увидеть.

–По заявлениям свидетелей у Памбертона был конфликт с начальством, по причине того, что Памбертон должен был крупную сумму своему боссу. Но у директора фирмы, в которой он работал, есть алиби, за два дня до смерти Памбертона он уехал в рабочую поездку и вернулся после его смерти. – Говорил компаньон Валентайна. Во время его монолога к столику подошла девушка с подносом, на котором было две чашки кофе, так же три стакана с кофе, которые они заберут с собой, и ещё пара круассанов.

–Извините, а можете поставить что-нибудь повеселее, поставьте какое-нибудь кантри. – Обратился Валентайн к девушке, та ответила, что всё сделает.

Джейкоб тоже узнал голос Валентайна после того как Николь обратила на это внимание.

–Первым тело обнаружила супруга Памбертона. – говорил напарник, пока Валентайн откусывал круассан. – Она сообщила в полицию в…

–Майк, давай не здесь, люди могут слышать. – Перебил Валентайн.

Отложив круассан, он пощупал все три картонных стакана, и поднял самый лёгкий из них, снял с него крышку, заглянул внутрь, после чего с удовлетворенным видом надел крышку обратно и положил стакан в карман плаща.

Майк Коулмен смотрел на всё это с осуждением, так как знал, что в этом стаканчике лежат деньги, и знал, за что эти деньги передали Валентайну. У Майка Коулмена с напарником было негласное соглашение, он не лезет в его тёмные дела, а Джон его в эти дела не впутывает.

Они стали работать вместе ещё до того, как Джон стал иметь дела на стороне, и Майк всё ещё хорошо помнил причины, из-за которых Валентайн превратился из честного полицейского в человека, не брезгующего переступать линию закона.

Джон предпочитал не посвящать его в свои дела, хотя проворачивал их зачастую прямо при нём. Но, несмотря на это, Майк Коулмен продолжал считать Валентайна хорошим товарищем и хорошим детективом.

К столику детективов подошла Николь, и встретилась взглядом с сидящим к ней лицом Валентайном.

–Добрый день мистер Валентайн. Как у вас дела? – с улыбкой спросила Николь.

–Добрый. Мы знакомы?

Джейкоб подошел к Николь и стал тянуть её за локоть, тихо добавив, «не стоит с ним говорить».

–О, а тебя-то я знаю, ты тот малолетний преступник. – Увидев Джейкоба, Валентайн растянулся в улыбке. – Ну-ка, напомни, как там тебя звали.

–Джейкоб Джонс.

–Точно, точно. Ну что Джонс, ты больше не хулиганишь как раньше? – Из-под рукава плаща показались часы с черно-белым циферблатом.

–Нет, мистер Валентайн. – ответил Джейкоб.

–Отлично, я рад за тебя. Нужно вести себя хорошо, чтобы, такие как я, тебя не беспокоили.

Когда Валентайн улыбался, его нос немного выпирал вперёд, и его не маленький нос казался ещё больше.

–Мистер Валентайн, а вы больше не преподаёте литературу?

–А вас как зовут юная леди? – растягивая некоторые слова на южный манер, вопросил Валентайн.

На его лице не осталось и следа от его модной бородки, которая придавала особенного шарма весёлому учителю, но крупицы харизмы старого доброго Валентайна, как и очки в черепаховой оправе сохранились. С ними он вёл беседу практически так же, как в школе, вбрасывая время от времени разные колкости. С Николь он говорил больше по-джентльменски, глядя прямо в её глаза. Сейчас он обращал внимание на неё, не прячась за телефоном, думала Николь. Говорил он с ней не между делом, как тогда в классе, сейчас чувствовалась заинтересованность в разговоре.

–Николь Фридман.

–Мисс Фридман, я никогда не был преподавателем. – Он оголил зубы в искренней улыбке. – Вы наверно меня с кем-то путаете. Извините, а Роберт Фридман, это не ваш родственник?

–Да, это мой папа.

–Передавайте ему привет от бывшего напарника.

–Вы тоже передавайте привет Эми, она у вас такая замечательная. Хорошего дня мистер Валентайн.

Джейкоб стал сильнее тянуть Николь за локоть, его настойчивость заставило её развернуться, и они собирались уйти за свой столик.

–Так, а ну-ка стоять, оба. – Прикрикнул Валентайн, вставая с места. Николь и Джейкоб застыли. – Ты зачем так сказала? Это ты козёл малолетний её подговорил?

От приветливости Валентайна не осталось и следа.

–Нет, я вообще не понимаю, о чём вы.

–Да я тебя сейчас…сука.

–Джон, возьми себя в руки. – Обратился к нему напарник.

–Скажи спасибо своему папаше, что я тогда тебя отмазал. Сидел бы сейчас в колонии и наяривал бы члены более борзым пацанам.

–Джон, Джон. – Подойдя ближе к Валентайну, сказал Майк, и далее тихо произнёс. – Не нужно так с детьми разговаривать, люди смотрят.

–Пошли вон отсюда. Вон я сказал!

Джейкоб и Николь поспешили на выход. На улице, они стали быстро шагать прочь от этого места. Друг другу они ничего не говорили. Отойдя к другому высотному кварталу, они сели на скамейку. Вокруг них было много деревьев, солнечные лучи, словно как в одной детской игре не могли пробить ряд густых листьев и осветить их макушки.

–А что я не так сказала? – заговорила Николь.

–Я не знаю. На днях родители о нём говорили между собой. Папа сказал, что он стал непредсказуемым. Зачем ты вообще с ним заговорила? Ты так резко встала, я не успел никак отреагировать. Нужно понимать, что люди, которых мы знали, здесь могут быть совсем другими.

–Я никогда не видела мистера Валентайна таким, я даже себе представить такого не могла.

–Пойми Николь, здешний мистер Валентайн уже не тот самый учитель, который рассказывал нам о книжках. – Джейкоб немного помолчав, продолжил. – Он знает твоего папу, может, ты как-нибудь поспрашиваешь о нём?

–Зачем?

–Интересно же. Тебе разве не хочется узнать, кем тут является твой любимый учитель? Передашь папе привет от него.

Они обратили внимание на выехавшую из-за угла чёрную машину. Она свернув завизжала шинами с белой окантовкой. В машине ехали два детектива, которые ранее их прогнали. Детективы проехали быстро и даже не обратили внимания на сидящую на скамейке парочку.

–Нам писал шеф по «компактному». – Сказал Майк Коулмен. – Просит быстрее закрыть дело Памбертона.

–Ну, давай оформим как самоубийство. Найден он был висящим в петле. При предварительном осмотре следов борьбы и насильственно причинённых ран не обнаружено. Прощальная записка была? Была. Конфликт был только с начальником фирмы, в которой он работал. Долг конечно мотив, но у него есть алиби, метрдотель отеля подтвердил, что в эти дни он был в Сиэтле, прислав нам выписку. 100 процентов самоубийство. – Сделал вывод Валентайн.

–А может начальник специально уехал на это время из города. А сам подослал к нему своих ребят?

–Не думаю. Без возни они бы его не смогли засунуть в петлю. Давай сначала заедем в мастерскую, давление в шинах проверим.

–Может, ты сделаешь это после работы?

–Да ладно тебе, тут по пути. – Поворачивая на перекрестке, сказал Валентайн. – Какие планы на сегодня? Как насчёт того, чтобы выпить?

–Сегодня же понедельник.

–Да какая разница.

–Не, у меня дела.

–Ну как хочешь.

6

Сворачивая к мастерской, Джон поддал газу, чтобы преодолеть небольшой выступ. Ядерный двигатель стал еле заметно гудеть сильнее, и машину немного тряхнуло.

–Майк, ты тут подождешь? – спросил Валентайн.

Коулмен в ответ просто кивнул.

В мастерской работала парочка роботов. Из конечности одного из них летели искры, он занимался сварочными работами. Другой робот прямо на своих сильных руках перетаскивал автомобильный двигатель.

–Привет Том. Как работа идёт?

–Не плохо Джон, сам как?

–Хорошо. Нам нужно проверить давление в шинах. – Сказал Валентайн.

Владелец мастерской жестом показал рядом сидящему механику заняться делом.

–Только аккуратней, служебный автомобиль как-никак. Том, сколько у вас стоит машинное масло?

–Ты же знаешь, что машинное масло для тебя за наш счёт.

Том достал из-под прилавка алюминиевую банку. Валентайн её потряс и услышал внутри бумажный шелест.

–Я серьезно, мне нужно поменять масло на моём личном авто. Если я к вам заеду на днях, сколько это будет стоить?

–Двадцать долларов. И в эту же банку я запечатаю твою долю, в первый раз получится, что по бумагам ты сам оплатишь масло.

–Тише, тише. Ну, я заеду на днях. – Улыбнулся он и засунул банку в карман плаща.

–Хорошо.

Джон побрёл к машине, механик всё ещё проверял шины их служебного автомобиля. Дождавшись пока он закончит работу, он дал ему денег и поблагодарил за проделанную работу.

Двигатель тихо завёлся, внутри машины стоял еле слышимый гул, как в салоне самолёта. В сравнении со старыми бензиновыми двигателями, ядерный мотор в разы меньше выбрасывал атмосферу вредных веществ.

–Всё равно не люблю я эти ядерные двигатели. Всегда такое чувство будто едешь на атомной бомбе. – Съезжая на дорогу сказал Джон.

–Что ты так боишься то? Ещё не зарегистрировано ни одного случая взрыва этих двигателей.

–Они убили всю романтику ухода за машиной. В этих машинах особо не покопаешься. – Размышлял Джон, включив радио.

По радио крутили одну из песен Пегги Ли. Джон любил старые песни, особенно старое кантри. Он считал, что хоть нынче и продолжают играть в основном своём джаз, блюз и рок-н-ролл, но нынешние песни лишились своего шарма, сейчас они все одинаковы, в музыке появилась ненужная пошлость.

–Твой личный автомобиль ездит на бензине, и что-то ты ни разу не рассказывал, что ты в ней копался. Ты всегда приезжаешь к Тому, и его громилы всё тебе делают.

–Майк, ты всегда обрубаешь мои размышления на корню. Нет бы, сказать, «Да Джон, ядерные двигатели убили всю романтику».

–Это не размышления, это ворчливость. Новое тебе не нравится. Новые машины не нравятся, они уродливые. Музыка новая не нравится, развращает подростков. Роботы не нравятся, громоздкие и бесполезные. Телевидение не нравится, рекламы стало много. Что тебе вообще нравится?

–Новая музыка действительно ужасная. Вот, например, в старом добром кантри повествовались истории, как лирический герой, одинокий странник проходит через леса, через пустыни и каньоны для достижения своей цели. Неважно ради горячей ли девушки или холодного рутбира. Сейчас же кантри музыка стала россказнями деревенщин, как тот любит свой ядерный пикап. Я фильмы новые люблю. – Выдержав небольшую паузу, продолжил Джон. – Камеры стали лучше, снимают в более интересных ракурсах, а не просто статично. В новом фильме про Джона Ривза сняли пятиминутную сцену одним дублем. То есть главный герой совершает разные действия, а камера его снимает на протяжении всего этого времени, и всё это без монтажных склеек. Я такого раньше никогда не видел.

–Не смотрел ещё. Стоит сходить на него?

–Определенно.

–Ты с Минди ходил? – поинтересовался Майк.

–Не, она не любительница. Я один хожу.

–Одному не скучно?

–Наоборот, никто не мешает. Мне только с Эми нравилось в кино ходить. С другими не нравится.

–Что это там происходит? – заметил Коулмен, указав на столпотворение возле магазина.

–Не знаю, выясним?

–Пусть этим патрульные занимаются.

Джон пропустил мимо ушей слова напарника и припарковался у тротуара. На звук закрывающихся дверей, толпа, стоявшая у магазина, обратила внимание на детективов.

–Что у вас здесь происходит джентльмены? – поинтересовался у них Валентайн. Несколько человек стало одновременно отвечать, из этой словесной каши ничего нельзя было разобрать. – Тихо, тихо, пусть говорит кто-нибудь один.

–Этот мистер Патель, владелец магазина всех нас отравляет. Я не знаю, какие там традиции в Индии, но у нас так не делается. Ещё он себя считает лучше нас всех, и не признаёт своей вины.

–Как вас зовут мистер?

–Тодд Гудман.

–Понятно, разберёмся.

Детективы первые вошли в магазин, остальные остались у двери. Стоявшие в задних рядах встали на цыпочки не желая упустить ни одной детали предстоящего разговора. Зайдя в магазин, Валентайн первым делом показал свой служебный жетон, и потребовал показать документы и накладные.

–Но мистеры. Разве вы имеете полномочия заниматься подобными проверками?

–Мистер…

–Патель. – представился индиец.

–Мистер Патель, люди жалуются, что вы торгуете не свежими продуктами.

–Этого не может быть! У меня в магазине всё свежее. Эти люди на меня наговаривают.

–Джентльмены! Среди вас есть те, кто пострадал от продуктов данного господина? – обратился к толпе Майк Коулмен.

–Сэр, сэр. – Начал говорить их лидер, стоявший немного в стороне от детективов. – Вы не так всё поняли. Мы все здесь соседи. И испорченными продуктами он не торгует.

–Ты же сказал, что он вас отравляет. – Заговорил Валентайн.

–Это такая фигура речи. Дело в том, что он подарил своей жене, миссис Патель дорогое бриллиантовое ожерелье. А наши жёны, узнав об этом, ждут и от нас подобных подарков.

–Вам заняться, что ли больше нечем? И что вы от него хотите? Чтобы он подарков жене не дарил? – громко заговорил Коулмен, чтобы все, включая тех, кто стоит сзади, могли его расслышать.

–Вот именно. – Добавил сам мистер Патель. – Либо совершайте покупки, либо расходитесь. Клиентов распугиваете. А мои отношения с женой – это сугубо моё лично дело.

Один из мужчин подошёл к стойке, поглядел несколько секунд на индийца и протянул ему пухлую руку.

–Извини нас приятель. Мы были не правы, но ты нас тоже подставил.

Индиец пожал ему руку в ответ и предложил пойти в цветочную лавку своего кузена. Он пообещал, что его родственник сделает им скидку.

7

В полицейском участке жизнь шла своим чередом. Сидящий на входе дежурный поздоровался с вошедшими детективами. Чуть дальше от входа, на скамье, в наручниках сидели двое задержанных. Узкий коридор переходил в широкий зал. Это было основным местом работы многих полицейских в данном департаменте. В зале рядами стояли столы, за которыми сидели мужчины и женщине в форме. Они занимались разными делами: кто-то заполнял служебные бумаги, кто-то отвечал на вызовы, а кто-то же просто сидел без дела. За стенами этого зала находились кабинеты разных отделов полиции.

Кабинеты отделов делились на две секции, в одном из них был кабинет начальника отдела, а во втором занимались мозговой деятельностью детективы. Именно там они сопоставляли улики и раскрывали дела. Именно там детективы проводили большую часть рабочего времени, если они не были на местах преступлений. В конце большого зала, находилась лестница ведущая на второй этаж и в подвал. В подвале находились камеры, где содержались задержанные, там же было несколько кабинетов, где проводились допросы.

На втором этаже основной зал был уже, но кабинеты отделов были куда более просторными.       В одном из них, в убойном отделе работали Валентайн и Коулмен. А в конце зала был просторный офис шефа данного департамента, который отвечал за безопасность центральной части города.

Валентайн и Коулмен поднялись к себе, и сразу же зашли в кабинет начальника отдела капитана Палмера.

–Вы закончили дело Памбертона? – спросил Палмер.