Проданная невеста

Джамшед признался, что не замечал этого, хотя ночи зимой, в конце осени и в начале весны очень холодные. Признался:

– Эти самые вечные снега я увидел лишь один раз.

– Как это так?

– В пошлом году после Навруза я решил побывать у этих снегов, посмотреть их вблизи. Они казались расположенными совсем близко и думал, что за день смогу добраться до них и вернуться обратно. Вышел ранним утром, но оказался у вечных снегов лишь под самый вечер, когда уже стемнело. Пришлось прямо у них и заночевать, ведь возвращаться в темноте было слишком опасно: не туда ногу поставить, поскользнёшься и полетишь вниз, в пропасть на камни.

– Но у вечных снегов было тебе холодно? – спросила нищенка.

– Ещё как! Дрожал всем телом, даже зубы стучали.

– И как ты провёл ночь?

– Рядом нашёл увесистый камень и согревался им, делая упражнения. Хорошо, что ночи тогда были совсем короткие, когда рассветало, я отправился обратно.

– Ты очень смелый мальчик! Не побоялся провести ночь на такой высоте и в холоде!

– Мужчина не должен ничего бояться, – гордо поднял голову юноша.

– Я верю, что ты тогда не боялся, но опасаться нужно, чтобы быть готовым к возможной опасности.

Джамшед промолчал, чувствуя мудрость в словах женщины. Она продолжила:

– А я слышала, что у вечных снегов живут снежные барсы – ирбисы. С ними ты не столкнулся тогда?

– Тогда нет. Но до того видел один раз.

– И как это было? Расскажи!

– Тогда мы с Саидом… Этой мой лучший друг. Так вот, мы с Саидом поднялись высоко в горы, там была пещера, в которой жил отшельник… Жил прежде. Когда мы пришли, в пещере уже никого не было. Когда возвращались обратно, то Саид заметил высоко вверху за камнями снежного барса. Показал мне.

– И какой он из себя?

– Барс находился очень далеко от нас. Он показался не слишком крупным. Когда и я стал глядеть на него, то он повернулся, скакнул в сторону и скрылся. Больше мы его не видели.

– В вашем кишлаке, несомненно, имеются бараны. Барсы на них не нападают?

Юноша покачал головой:

– Нет, никогда! – потом спохватился и добавил: – Сосед Касым рассказывал нам, что давным-давно у его отца ягнёнка унёс ирбис. Но это было лишь один раз и очень давно…

В следующие разы Джамшед рассказал о своей прежней жизни, о своей невесте. О том, как давно любит её…

– Как зовут твою невесту?

– Мавджигуль.

– Красивое имя, означает море цветов, цветочное море.

– Она красивее всех цветов!

– Красота в глазах смотрящего, – произнесла женщина.

Юноша не понял, что она хотела сказать, повторил:

– Она очень, очень красивая! Тётка Бибихон называла её Бойчечак…

– Бойчечак – подснежник. Так называют не только красивых девушек, но и скромных, чистых, как этот цветок.

– Мавджигуль была самой красивой во всём кишлака, когда мы весной отмечали Навруз – Новый год. Тогда уже розовыми цветами зацвели миндаль и урюк. А ещё – акация! Её цветы так хорошо пахли… В каждом доме и в каждом дворе навели чистоту. Простили все друг другу все обиды. Мавджигуль тогда заплела сорок косичек, тётка Бибихон позволила ей хной подвести брови и надеть праздничное платье с большими розами. Я сплёл для неё венок из тюльпанов и подснежников, которые собрал в горах. Мавджигуль была красивой, как небесная волшебница пери…

Глаза Джамшеда заволоклись воспоминаниями:

– Было очень весело! Слышали бы вы, как сильно трубили карнаи, как музыканты играли на дутарах, сетарах и бубнах!.. Тогда провели скачки на лошадях и на ослах… Бегали наперегонки, Саид оказался быстрее всех… В борьбе гуштингири боролись мужчины с мужчинами, юноши с юноши, мальчики с мальчиками. Я всех поборол, – с горделивой ноткой поведал юноша. – Мы выпустили на свободу птиц из клеток. Зажгли костёр, вели хоровод вокруг него… Дядя Давлат пригласил нас к дастархану, там были по обычаю семь блюд, названия которых назывались на «с» – суманак, самбуса, сабзи и другие. Всё, как положено. Был ещё плов, лагман и далда…

– Далда? А это что такое? – поинтересовалась нищенка.

Юноша принялся рассказывать:

– Далду готовят из молотых зёрен пшеницы, гороха, бобов, лука, щавеля, мяты, затем добавляют соль и воду. Всё хорошо перемешивают.

– Поняла, у нас тоже такое готовили, только называли иначе – гандумкуча. И ещё вопрос: ваш суманак готовят из пророщенных зёрен пшеницы, которые перемалываются и долго варят в котле с добавлением муки и хлопчатникового масла? Так?

– Да, именно так.

– Значит, я правильно догадалась. У нас такое блюдо называют очень похоже – сумаляк.

– Похоже, – согласился Джамшед: – Суманак и сумаляк.

– А самбуса у вас – это пирожки с мясом и луком, запечённые в тандыре?

– Да.

– У нас их называют короче – самса.

– Наша самбуса у вас называется самса? – удивился юноша. – А почему?

– Не знаю, а врать не хочу, – ответила женщина. – Так все говорят.

– Почему одно и тоже называется иначе? Столько слов нужно запоминать и не ошибиться, – вздохнул Джамшед.– Кто это так сделал?

– Никто в отдельности, а все вместе – люди, народ.

Юноша продолжать разговор не стал, надолго задумался.

Потом вспомнил про свою невесту, на выкуп которой ему нужно собрать деньги. Извинился перед нищенкой, встал и поспешил со своим бурюком к реке за водой…

Он старался использовать долгие знойные летние дни, когда вода требовалась очень многим, и он не успевал бегать к реке с бурдюком много раз за день. Помогала ему привычка долгих хождений по горным кручам, которые сделали его ноги крепкими и он не щадил их, помня про невесту, которую должен выкупить.

Почти всё заработанное нелёгким трудом, Джамшед отдавал на хранение Мирзо-баю, тот уверил юношу, что они будут у него в полной безопасности и Джамшед получит их сразу же, только как попросит об этом. Скрепя сердце, он согласился на это, понимая, что не может все деньги постоянно носить с собой, а где их надёжно спрятать, придумать не мог.

Подружившись с Ахмедом и разговорив его, юноша незаметно выведал у того, где живёт Мирзо-бай.

На следующий день уже утром отправился туда и обнаружил жилище Мирзо-бая. Его окружал высокий дувал – глинобитная стена – выше роста юноши.

Постучал в дверь, придумав предлог: мол, принёс воду. Не сразу, но ему ответил знакомый голос, от которого радостно забилось сердце – это была Мавджигуль. Девушка открыла калитку, впустила гостя во двор и произошла встреча, которую не описать словами.

Мавджигуль провела гостя по двору, вокруг большого саманного дома, за ним оказался хауз, в который втекал с одной стороны арык, с другой стороны под другому арыку уходила избыточная вода. Рядом находилась тахта с зелёным навесом, который образовали ветви и листья винограда. Также во дворе росли яблони, вишни, абрикос, алыча, тутовник, тополя. А у дорожки, что вела в дом, цвели чайные розы.

У дома находился айван – крытая терраса. Здесь была дверь с проёмом над ней, имевшим деревянную решётку. Он дал освещение и позволял выходить душному воздуху из помещений. Внутри за дверью оказалась передняя с камышовыми циновками на полу, несколько комнат, в самой маленькой жила девушка, кухня и кладовки. В большой комнате пол покрывал большой ковёр, в других лежала кошма, а у Мавджигуль – старый палас.

Джамшед с невестой не могли наговориться, но пришлось всё же уходить за водой, носить и носить её, зарабатывая деньги на выкуп невесты. В этот день, наверное, из-за рьяной старательности выручка оказалась не меньше обычной, и Мирзо-бай не догадался, что водонос немало времени провёл в его доме со своей невестой.

Встречался он с ней и в последующие дни, но столь же осторожно и недолго. Каждый раз они расставались крайне неохотно и жаждали новых встреч.

За днями летели дни. За такими делами прошло лето.

Джамшед уже подумывал о том, как забрать свои деньги и начать разговор о выкупе. Задумался: а с чего начать, как обосновать то, что он знает о служанке в доме торговца? Одно это вызовет сильные подозрения.

Долго размышлял, ломал голову, но ничего придумать не мог.

Трудился с предельным рвением, разнося и продавая воду, чтобы больше заработать. Приносил большую выручку, принимая которую загорались алчностью чёрные глаза Мирзо-бая.

И вот юноша решился. Вообще-то он намеревался сделать сие на следующий день, но услышал разговор торговца с владельцем соседней лавки, в котором Мирзо-бай похвалился тем, что в последнее время подружился с кази, получил от него заверения в самом лучшем отношении к себе. При этих словах торговец налился спесью, походя на индюка.

Джамшед знал, что накануне Мирзо-бай задарил чуть ли не всё семейство кази, потому тот и стал его другом. Решил воспользоваться хорошим настроением торговца, попросить вернуть заработанные деньги, а затем придумает, как повести разговор о Мавджигуль.

Выждал момент, когда Мирзо-бай вернулся на своё место, удобно рассевшись на сложенном вдвое небольшом коврике и облокотившись о подушку. Подошёл к нему и протянул бурдюк с чашей, говоря:

– Вот ваш бурдюк и чаша.

– Тебе они не нужны?

– Я решил вернуться домой, потому работу прекращаю. Прошу вас вернуть мои заработанные деньги.

Мирзо-бай выпучил глаза так, что юноше показалось, что они могут выскочить из орбит. Торговец закричал:

– Какие ещё твои деньги? Что ты выдумал? Я тебя пожалел, позволил пользоваться моим бурдюком и почти новой чашей. Получается, что ты кормился за мой счёт. Я позволил тебе спать в хорошем месте под навесом у лавки, а то бы ты оказался на улице. Не умеешь ценить заботу о себе, убирайся отсюда, неблагодарный!

Джамшед пытался настаивать на своём: стыдил, молил, взывал к совести, но неизменно слышал в ответ, что ежели не уйдёт, то его уведут и бросят в зиндан городские стражники. Понял, что не вовремя завёл этот разговор: уверенный в дружбе кази, Мирзо-бай денег не вернёт. Слишком уж значительная сумма скопилась, жадность не позволит торговцу её отдать.

Пришлось уйти, повесив голову.

Юноша был растерян, не знал, что ему следует предпринять. Появлялась и крепла мысль, что следует забыть о деньгах – Мирзо-бай их не отдаст, а стражников натравить на него вполне способен. Так что легко угодить в зиндан, а уж из него вырваться невозможно. Лучше вообще покинуть город, во избежание худших бед…

Овод и бык

Незаметно Джамшед оказался вблизи городских ворот. Остановился в задумчивости: действительно уйти из Дустабада?..

Услышал окрик. Он повернул голову и заметил у карагача нищенку, она призывно махнула ему рукой.

Юноша уныло подошёл, поздоровался и сел рядом прямо на пыльный бугор.

Старушка молчала, глядя на него.

– Воды у меня нет, – выдавил из себя Джамшед, не зная, что сказать. – И бурдюка нет. И вообще я теперь не водонос. И вообще я никто!

– Почему?

Джамшед собирался ответить коротко, односложно, но слова сами полились из него: он рассказал всю свою историю. О том, как была продана его невеста, как он пришёл в город, стал водоносом, заработал деньги, но торговец их присвоил себе. Теперь остаётся лишь одно – покинуть Дустабад.

– Почему ты так решил?

– Я не могу выкупить её, – с этими словами он уныло повесил голову.

– И уйдёшь, оставишь её жадному обманщику?

Джамшед издал глухой рык, подавляя в себе желание всё рвать и метать.

– Ну, как – ты бросишь её? Оставишь обманщику?

Юноша замотал головой:

– Нет, нет, нет! – но почти сразу поник: – А что я могу сделать? Я один и совсем без денег? Только что и остались шестнадцать таньга, которые я заработал сегодня водоносом до того, как отдал бурдюк хозяину.

– Ты один, – согласилась нищенка, – это верно. Но даже один храбрый овод способен довести огромного быка до безумия.

– Но я не овод! А Мирзо-бай не бык.

– Ты больше, чем овод. Ты – человек. А Мирзо-бая я знаю. Им движут алчность и жадность. Заручившись дружбой с казием, он чувствует безответственность, которая его поощряет. Но он во многом не лучше быка. Не слишком умён, в голове у него только пожива. Он обуреваем двумя страстями: желанием побольше урвать и диким страхом что-либо потерять. Обе ослепляют его, лишают разума.

Джамшед обдумал её слова и сказал:

– Ты права, всё именно так. Но я не вижу, как я могу использовать это.

– Думай! Стань оводом, погоняй этого быка, помучь его.

– Но как, как?! – вскричал Джамшед.

– Думай! И обязательно придумаешь. Голова на твоих плечах не только для ношения тюбетейки или чалмы, попользуйся ею иначе.

– Буду думать, – пообещал Джамшед. – Из города я не уйду.

– Правильно! Не оставляй Мавджигуль – море цветов – обманщику.

– Не оставлю…

– И ещё. Дни жизни даже горькие цени, ведь навсегда уходят и они…

Некоторое время они сидели молча. Какой-то прохожий подошёл и бросил в подол нищенке медяк. Она поблагодарила его.

Спустя некоторое время нищенка нарушила тишину, сказав:

– Давным-давно я слышала следующую историю. Некий охотник сумел изловить волка, кто-то его попросил об этом. День клонился к вечеру, пришлось хищника оставить у себя на ночь. Охотник крепко связал волка и поместил его с внешней стороны хлева, в котором находились бараны. До них хищник добраться не мог, только бился а путах, рычал и клацал зубами. Бараны испуганно кидались к задней стенке хлева подальше от него… Когда утром охотник зашёл в хлев, то увидел, что несколько баранов лежат мёртвыми, а другие находятся в самом жалком виде. Такими их сделал страх перед волком. Только страх. Некоторые даже умерли от страха, хотя их волк даже не коснулся…

– Интересная история, – произнёс Джамшед. – Но зачем ты её вспомнила?

– Не знаю. В ней мне почудилась схожесть волка и баранов с оводом и быком.

– Но это разные истории!

– Да, разные. Но чем-то немного схожие.

– Позже обдумаю их, попытаюсь понять, в чём же заключается сходство, – пообещал Джамшед. И поднялся.

– Куда решил пойти?

– К Мавджигуль!

– Удачи вам! Тебе и ей!

Юноша сделал было первый шаг, но нищенка его остановила:

– Подойди ко мне.

Джамшед подошёл.

– Присядь.

Джамшед послушно присел. Теперь их лица оказались совсем близки друг к другу. Нищенка вполголоса сказала:

– Если соберёшься уходить из города (лучше с Мавджигуль), то непременно зайди ко мне попрощаться. Ежели меня не окажется на месте, то хорошо поройся вот в этом месте в корнях дерева. – Нищенка взглядом показала, в каком именно. А теперь иди. Удачи тебе!

Юноша попрощался и ушёл.

Как он и сказал, отправился к Мавджигуль.

Перелез через дувал в укромном месте, укрытом кустами.

Обратил внимание на то, что снаружи на улице воздух был накалён жарким солнцем и от быстрой ходьбы он вспотел, а во дворе оказалось заметно прохладнее. Вспомнил, что подобное было и в егол предыдущие приходы сюда. Понял, что высокие стены и деревья сохранили ночную прохладу, не позволили воздуху тут нагреться.

Постучал в известное ему окно. Мавджигуль выглянула, а потом открыла дверь и впустила в дом.

Джамшед рассказал, в каком положении оказался. Признался, что совершенно не представляет, что ему делать.

Мавджигуль опечалилась. В гневе на своего хозяева направилась к самому большому сундуку, замок которого наловчилась открывать. Показала жениху, как легко это делать – стоило лишь тронуть скрытую защёлку сбоку. Достала оттуда новые шаровары и рубашку. Дала юноше:

– Одень всё это. Он не заметит, у него тут столько добра, что он уже и забыл, сколько и чего именно лежит. Не раз он сам так говорил.

Потом принялась угощать жениха кок-чаем со сладостями.

Не успел Джамшед допить первую пиалу, как раздался стук в калитку.

Мавджигуль схватилась за голову:

– Ой, я пропала! Мне конец! Это хозяин, если он увидит нас, то убьёт обоих!

Юноша её успокоил:

– Раньше смерти не умирай. Иди и открой калитку, а я спрячусь так, что он не найдёт меня. Будь спокойна!

Мавджигуль ушла, а Джамшед спрятался в нише, где находилась высокая стопка толстых ватных и пуховых одеял.

Услышал шаги, Мирзо-бай вошёл в комнату и подозрительно осведомился у своей служанки:

– Сюда никто не приходил в моё отсутствие?

Юноша забеспокоился: уж не заподозрил ли он что-то? Потом вспомнил слова Мавджигуль о крайней подозрительности хозяина, тот каждый раз как является домой спрашивает, никого не было, никто не покушался на его добро? Обычно проходит по всем комнатам, осматривает и проверяет, всё ли на месте?

Вспомнил слова нищенки о страстях Мирзо-бая – желания больше урвать и страха всё потерять. «Можно их подогреть, и очень сильно!» – подумал Джамшед. Ему пришла идея. Теперь он понял, в чём схожесть историй про овода и быка и про волка с баранами.

Между тем Мавджигуль предложила хозяину приготовить ему обед, но тот отказался:

– Не надо! Я поел в лавке. А сюда пришёл я за товаром. Явились очень большие покупатели и им нужны другие камни. За ними я и пришёл.

Отослав служанку из комнаты, Мирзо-бай маленьким ключом из большой связки открыл небольшой ларец, где лежали вперемешку бадахшанские лалы, бирюза, сапфиры, смарагды, жемчуг, яшма. Среди них кроваво блеснул довольно крупный рубин…

Торговец принялся выбирать отдельные камушки и перекладывать в замшевый мешочек. Положил в карман, закрыл ларец.

Покинул комнату. Уже с улицы Джамшед услышал приказания, которые отдавал Мирзо-бай служанке:

– Смотри, никого не пускай ко мне в дом. А я пошёл в лавку. Останусь там и на ночь. Дармоед водонос решил уйти, потому сторожить её теперь некому. Поговорил я с Ахмедом, но этот лодырь хочет проводить ночи со своей молодой женой, деньги ему не нужны. Вот такие неблагодарные люди живут рядом со мной!

Мавджигуль жалобно запричитала:

– Опять вы уходите! И опять оставляете меня совершенно одну в огромном доме! Я должна день и ночь караулить его, дрожа от страха и мучаясь от голода! Даже собакам лучше! Их хоть кормят! Если вы не дадите мне денег на еду, то я сбегу отсюда!..

– Только попробуй! – пригрозил Мирзо-бай. – Я скажу кази, он пошлёт стражников, они схватят тебя и посадят в самый глубокий зиндан! Холодный и мрачный!

– Тогда я убью себя! Это лучше, чем постоянно мучиться от страха и голода!

– Замолчи, дам тебе денег! – пообещал торговец, испугавшись лишиться сторожа в доме, а ему самому нужно было охранять лавку. Скаредный Мирзо-бай отсчитал монеты с таким видом, словно отрывал от себя по кусочку мяса, и с жалостливым вздохом передал девушке. – Вот бете, бери! Только сама на базар не ходи, попроси об этом соседку, а сама будь здесь и карауль дом.

После этого торговец ушёл.

Джамшед выбрался из своего убежища. Мавджигуль показала ему монеты, которые получила от хозяева:

– Одиннадцать таньга. Никогда раньше он мне столько не давал.

– Побереги их, пока не трать. Наверное, скоро сюда придёт Мирзо-бай и спросит о них. Покажи ему, что они в целости и сохранности. Все до единой.

– А зачем?

– Так надо! Ты слышала сказку про овода и быка?

– Нет, не слышала, а что это за сказка?

– Позже расскажу, а сейчас мне нужно спешить к этому быку!..

К лавке юноша подошёл с противоположной стороны от дома Мирзо-бая, дабы тот не догадался, откуда он явился.

Торговец омрачился лицом при виде своего бывшего работника, а тот спокойно спросил:

– Ну что, вы намерены вернуть мои деньги?

– Пошёл вон! – закричал торговец. – А то позову стражников!

– Позже вы их мне обязательно вернёшь.

– Ничего я у тебя не брал и ничего не верну!

– Вернёте.

Мирзо-бай заметил на Джамшеде новую одежду и не удержался, спросил:

– А откуда у тебя эти шаровары и рубашка?

– В мире много добрых людей! – загадочно улыбнулся юноша. – И я получил не только рубашку. Недавно я ушел от вас, не имея и медной монеты, а теперь у меня аж одиннадцать таньга.

С этими словами он достал и продемонстрировал монеты, которые заранее выделил из тех шестнадцати, что у него имелись.

– Откуда они у тебя?

Джамшед принялся рассказывать:

– Есть один дом, где мне всегда рады. Там меня и сегодня приняли, угощали, но тут прибыл хозяин и мне пришлось спрятаться в нише за одеялами. Хозяин ушёл, оставив служанке одиннадцать монет, а она передала их мне. Ну, я пошёл, а вы готовьте мои деньги для меня. За ними я позже приду.

Издевательски побренчал монетами в ладони, дразня торговца, Джамшед удалился.

Скрывшись за палаткой, он принялся наблюдать за торговцем. Тот тут же закрыл лавку и предельно скорым шагом поспешил домой.

Туда же отправился и Джамшед. Дождавшись, когда Мирзо-бай ушел из дома в лавку, перебрался во двор, где находилась Мавджигуль. Она рассказала, что её хозяин примчался в дикой ярости, принялся кричать, спрашивать о деньгах и весь побагровел, увидев одиннадцать таньга, которые она ему показала.

– У него аж глаза на лоб полезли и какое-то время он не мог дальше говорить.

Джамшед рассказал, что он показал торговцу свои деньги, соврав, что получил их в некоем доме вместе с новой одеждой. Потому сюда и примчался Мирзо-бай, чтобы проверить, так ли это.

Девушка залилась смехом. Она рассказала, что хозяин пробежал по всем комнатам, расшвырял все одеяла в нише, в которой прятался юноша. Конечно же, нигде никого не нашёл.

Джамшед обещал прийти завтра, а сам вернулся к лавке.

Торговец встретил его неприязненным взглядом.

– Как с моими деньгами, ещё не собрали их для возвращения мне? Но ничего, я подожду. У меня деньги есть, жить можно. – Достал монеты и показал. – Все одиннадцать таньга со мной, пока ни одной не потратил. Пойду на базар, куплю лепёшку и кунжутной халвы, а затем выпью пару пиалок кок-чая в самой лучшей чайхане Дустабада. Пожелайте мне приятного аппетита!

С этими словами Джамшед покинул лавку, оставив торговца с выпученными глазами.

Но кунжутную халву юноша отведал не скоро, проходя по базару, увидел в стороне выступление бродячего факира, который тягучей мелодией заворожил кобру. Змея покачивалась перед самым его лицом из стороны в сторону, порой подавалась вперёд или отводила свою голову назад. Джамшед выдел широко раздутый ею капюшон с тёмными точками, которые походили на глаза.

Досмотрел выступление факира до конца, удивляясь его смелости.

Потом бросил монету в его чашу и отправился за лепёшкой и халвой.

Бык и овод

На следующий день он несколько раз приходил к лавке и просил свои деньги. Мирзо-бай каждый раз отказывал.

– Я могу подождать, – заявлял Джамшед, – меня хорошо встречают добрые люди, и во время отсутствия хозяина ем и пью от души! Пусть он дольше отсутствует дома, мне на радость.

Дважды торговец закрывал лавку и спешил домой, где проводил осмотр всех помещений. Каждый раз возвращался с посеревшим лицом, терзаемый сомнениями.

В тот раз юноша пришёл в гости к Мавджигуль утром. Они весело общались.

Вдруг раздался нетерпеливый стук в калитку и крик торговца:

– Открывай немедленно, где ты застряла?!

– Ой-ой-ой! – запричитала девушка. – Мы пропали! Это хозяин явился так не вовремя! Увидит, убьёт обоих!

– Успокойся, открой ему калитку. Я тем временем спрячусь там, где он меня не найдёт, – заверил Джамшед.

Уже через пару минут Мирзо-бай вбежал в комнату. Осмотрел её, поспешил в соседнюю. Проверил каждый закуток. Заглянул в нишу, убедился, что там ничего нет, кроме множества одеял.

Немного успокоился. Велел принести чая. Выпил пиалу. Забрал у девушки ключ от калитки, буркнув:

– Сам закрою за собой, а потом сам же и открою калитку, когда приду. Ты слишком медленно это делаешь.

И направился к выходу. На его пути встала Мавджигуль и жалобно запричитала:

– Пожалейте меня! Вы оставляете меня здесь одной, я трясусь от страха весь день и вдвойне ночью! Уже вторую ночь бродит кто-то рядом с забором, один раз злодей пытался перелезть во двор, но я принялась громко кашлять, как мужчина, и спугнула его…

Сказать это девушку подговорил Джамшед, чтобы сильнее напугать жадного торговца. Он поверил, похвалил:

– Молодец! Делай так и дальше! Кашляй громче, пусть дальше бегут от дома.

– Вот бы собаку завести…

– Она денег стоит, и её ещё кормить нужно.

– Вы приходите домой, с вами будет мне спокойнее.

– Не могу оставить лавку. Пока не нашёл сторожа, все запрашивают слишком большую плату, – недовольно буркнул Мирзо-бай, – приходится оставаться там и на ночь.

– Я не смыкаю глаз! – продолжила девушка. – И не только от страха, но и голода. Все ваши одиннадцать таньга уже потрачены, оставьте денег, иначе я сбегу…

– Не кричи! Ты же знаешь, сколько в моей лавке всяких ценностей, оставлять их без надзора нельзя.

– Вы находитесь на базаре, покупаете себе еду, а я и от базара далеко и денег у меня нет!..