Космический шериф и др.

Уничтожители даже растерялись: какой же способ выбрать, какой проще и верней?

Командир долго размышлял и решил:

– Давайте действовать по всем направлениям, реализуем все сразу. И если не один из них, то все вместе они точно уничтожать цивилизацию наших соперников.

Его заместитель потёр передние мохнатые лапки друг о друга:

– И мы выполним порученное нам задание, приведём вынесенный приговор в исполнение – станем палачами их цивилизации.

– Разве в данном случае палачи мы? – заулыбался командир. – Нет, палачи они! И только они!

И он показал своим ядовитым щипом на голубые экраны телевизоров…

«Нужен план!..»

В кабинете начальника треста «Межвремястрой» загорелся экран телевизора, занимавший собой всю стену. Большаков увидел человека в строительной каске, который пробасил:

– Василий Иванович, докладываю: колодец в Чечен-Ица жрецы майя приняли с оценкой «хорошо». Здесь всё нормально, беда на другом объекте.

– Не тяни, говори, Глухов.

– Геодезисты оплошали, не предусмотрели катаклизма и теперь часть южноамериканского континента поднялась. Сейчас морской порт, который мы там строим, оказался высоко в горах, аж на четырёх метрах над уровнем моря. Представляете! Ныне там озеро, индейцы назвали его Титинака. Морской порт, естественно, им теперь ни к чему.

– Плохо! Поговорите с ихним касиком, он должен оплатить хотя бы выполненные работы, ведь конец квартала, мы можем оказаться без плана. Пусть войдёт в наше положение.

– Даже не знаю, что ему сказать.

– Что, что! Не мне, Глухов, думать за всех вас. Голова есть? Вот и используйте её на полную катушку. Придумайте что-нибудь. Выполняйте задание.

Не успел экран погаснуть, как вспыхнул снова: на нём появилось изображение сумрачного мужчины, который заявил:

– Фараон Хеопс категорически отказывается подписать акт о приёмке своей пирамиды, ссылается на всяческие недоделки. Сами знаете, Василий Иванович, какой у этих владык характер. Помните, как нам морочил голову Навуходоносор? Не говорю уже о том зловредном вавилонском сатрапе, что жаждал заиметь у себя башню до небес?

– Уговорите его любой ценой. Нужен план! Заверьте, что после устраните. Поклянитесь навозным жуком скарабеем, они его весьма чтят. Акт должен быть непременно подписан. Действуйте!

Следующий собеседник говорил с достоинством:

– Постройку флотилии Александра Македонского закончили. Ребята постарались – поработали сверхурочно. Надо выписать им премии. Кстати, я надоумил Шурика открыть Америку и он уже послал туда с флотом критянина Неарха.

– Что за привычка у тебя, Темпачев, посылать всех открывать Америку? В прошлый раз сговорил Лефа Эрикссона с викингами, а до него – японцев, финикийцев, египтян… Нехорошо, запутаешь всю историю, как потом разберутся специалисты, кто первым открыл этот континент? Да, а как у тебя дела с Баальбекской верандой?

– Ведём укладку в основание тысячетонных плит, сдадим на следующей неделе, можете записывать в план, не подведу.

– За это хвалю, жди поощрения в приказе. Да, впредь не допускай панибратства с заказчиками: сколько ты с Александром Македонским амфор продегустировал – это твоё дело, но Шуриком не именуй, несолидно как-то. Да и обидеться может, всё-таки историческая личность, а не какая-нибудь там шантрапа! Будь здоров, до свидания!.. Кто-то добивается приёма, выходит на связь. Наверняка очередная неприятность… Так я и знал!

Весь экран занял собой экзальтированный брюнет, бурно жестикулирующий:

– Население острова Рапа-Нуи настаивает на прекращении работ над каменными истуканами. Как быть, Василий Иванович? Мы же более тыщи штук смастерили: часть установили на побережье, а около сотни статуй лежит в каменоломнях в различной стадии готовности.

– Почему это вдруг им стали не нужны истуканы? А как же договор?

– Его мы подписывали с длинноухими, а сейчас власть перешла к короткоухим.

– Ясно: уши у статуй их не устраивают, не того фасона! Все неприятности сыплются на нас в конце квартала. Что ж, командируй свои бригады в Древний Египет, пусть поработают над сфинксом и сдают его под отделку досрочно. Мы же с вами немедленно отправляется к рапануитянам, постараемся с ними договориться. План должен быть выполнен любой ценой!..

Невезучий Самсаев

Самсаеву всегда ужасно не везло. Вот и сейчас по его вине произошёл казус в самый неподходящий момент…

Был разгар битвы при Иссе, в которой впервые сошлись между собой армии Александра Македонского и персидского «царя царей» Дария. Конница персов увязла в ожесточённом схватке с вражеской фалангой и тогда Александр Македонский в двурогом шлеме, пришпорив могучего Буцефала, повёл в атаку всадников левого фланга…

Манёвр увенчался временным успехом, но при этом у македонян разорвалась линия фронта. Сие не осталось незамеченным Дарием, который следил за сражением с вершины холма, находясь по древней традиции на боевой колеснице. Он сразу же направил в разрыв отряд эллинских наёмников…

Вот тут-то Самсаев зачем-то машинально крутнул рукоятку выходного люка и выпал из хронокапсулы наружу. И что самое скверное – выключилась система, обеспечивающая невидимость машины времени, в которой пятый «б» класс находился на экскурсии в прошлом. Можете себе представить, как напугало наёмников внезапное появление серебристого сферодиска хронокапсулы, словно бы сгустившегося из воздуха, рядом с которым стоял, растерянно озираясь, ошеломлённый мальчишка из 22-го века, головы которого слетела яркая тюбетейка. Правильный строй конницы смешался, началась сумятица: храпели и дико ржали кони, кричали перепуганные всадники…

Классная руководительница Дебаева ахнула, бросилась наружу и буквально за шиворот втащила недотёпу Самсаева в кабину хронокапсулы. Едва за ним закрылся люк – времяход снова стал невидимым человеческому глазу.

Всё это длилось около одной минуты, но задержало продвижение отряда наёмников. А тем временем македоняне прорвали строй противника и вышли в его тыл. Построение персов утратило порядок, паника лавиной покатилось по всей армии персов, распространяясь, как круги от камня, брошенного в воду: персидское войско превратилось в безпорядочно бегущую массу людей, думающих лишь о своём спасении…

Больше задерживаться в прошлом не имело смысла. Дебаева нажала на клавишу возвращения, хронокапсула завибрировала, дневной свет застила беспросветная тьма, а в глазах экскурсантов засверкали звёздочки. Послышались жуткие воющие звуки, именуемые в лексиконе времяходцев «ветром времени»…

Скоро машина времена материализовалась в гараже школы № 23 города Шайтанабада.

…На следующий день Самсаева вызвал директор школы Ханмамаев. Пятиклассник шёл к нему в предчувствии головомойки. И не ошибся. Директор имел донельзя грозный вид.

– Ну, рассказывайте, Самсаев, как вы ухитрились натворить такое?

– Я нечаянно, честное слово! – пролепетал Самаев. – Только немного повернул ручку, и люк сам собой открылся, и я упал. А почему невидимость пропала, не знаю.

– У вас вечно что-нибудь пропадает, – через силу пошутил Ханмамаев. – К вашему сведению, невидимость времяхода выключается автоматически, если открыть выходной люк. Пора уже знать. Вам тысячу и один раз повторяли, что нужно избегать всяческого влияния на прошлое. Из-за вашего «нечаянно» Александр Македонский вместо полного поражения одержал безоговорочную победу. Вы же перекроили историю! – директор схватился за голову. – Наказание вы моё! Куда вас, Самаев, ни пошлёшь – всюду одни неприятности. Классная руководительница от вас ревмя ревёт! А ведь только недавно мы вас наказали за то, что вы разболтали принцип велосипеда уральцу Артамонову, когда побывали там в восемнадцатом веке. Благодаря вам он считается теперь изобретателем велосипеда. А математику и поэту Омару Хайяму разболтали о современном календаре. Тот молчком выслушал, и по его подобию сотворил свой собственный календарь хиджры. Возмутительно! А уж о том, что вы забыли у Абуали ибн Сино свой школьный учебник медицины, чем тот блистательно воспользовался, изумив всех современников познаниями, я просто устал говорить…

Самсаев стоял, повинно опустив голову, с трепетом ожидая, что директор вспомнит про Магомета, с которым он в древней Медине интересно поговорил на философские темы, про Заратустру или нержавеющие колонны и сталь «вуц», которую сотворили индусы после общения с ним: позже её позаимствовали арабы и она стала называться «дамасской сталью».

Но Ханмамаев уже устал метать громы с молниями, вздохнул и продолжил почти спокойно:

– Прошу вас, будьте предельно осторожны в прошлом. Что-то чересчур часто у вас происходят всякие и разные ЧеПэ. Как в прошлом году с царём Навуходоносором… Нет, нет, не буду, у меня уже сердце ёкнуло при одном воспоминании! Вы же нам всю историю перекроили, свели с ума всех историков и археологов. Помните, что случилось с тем бедолагой, который откопал в толще отходов каменного века вместе с костями мамонта и махайрода плазменную зажигалку, лазерный нож и электронные часы, подаренные вами кроманьонцам? А с порохом что вы учудили: его должен быть изобрести монах Шварц в средневековой Европе, а вы его состав поведали древним китайцам. Понравилось, как вас принимали при дворе императора Ши Хуан-ди, решили отблагодарить монарха!.. Всё, всё, больше не буду ворошить ваши грехи – их перелопачивать надо! Сейчас отправляйтесь на урок, но помните: в воскресенье состоится экскурсия в первобытный век, познакомитесь с племенем тукатумов, которое возглавляет вождь Бя-Ка. Его мудрецы изобрели квадратное колесо. Предупреждаю сразу: не вздумайте им ненароком заикнуться о круглом колесе, пусть напрягают извилины, развиваются и додумываются до него сами. Никакой отсебятины! Выучите наизусть инструкцию о поведении в прошлом. Я проверю перед отлётом лично проверю…

Волшебный мусор

Что особенно радует безработного Дмитрия Ванюшкина, так это постоянный и неуклонный рост благосостояния населения не только его родного города Новобрёховска Нихренаевской губернии, но и всей России. Люди покупают всё более дорогие вещи, а старьё отправляют на помойки. Ванюшкин постоянно посещает их и хорошо видит, сколь всё более зажиточными людьми становятся новобрёховцы. Порой от такого избавляются, сочтя ненужным, что только диву даёшься.

Год назад Ванюшкин нашёл вполне сносные сапоги с ботфортами. Старинные, но крепкие: сносу им нет. Надел – оказались сапогами-скороходами. Утащили они его в растудыкину даль… Едва назад дорогу нашёл. Скоро научился ими пользоваться, стал оббегать в сапогах помойки, ни один десяток за день посещал, много чего набирал, мешками всякое и разное добро приносил.

Позже гусли-самогуды отыскал. Жизнь стала лучше – жизнь стала веселей. Жил под весёлые песенки самоигрального русского инструмента.

А когда Ванюшкин отыскал ковёр-самолёт, то повадился летать в другие области и даже южные республики – тамошние помойки порой оказывались куда богаче. На одной из них, в городе Крутоярске, среди мусора оказалась скатерть-самобранка. Постели только на стол и сразу же на ней появляются различные яства, питьё. С питанием проблем больше у Дмитрия не было. Даже полнеть начал.

Но по помойкам ходить продолжал, ведь одежда была нужна, а там её выбрасывали немало. Выбор не хуже, чем в сэконд-хенде. Однажды в груде мусора Ванюшкин наткнулся на шапку-невидимку, стоило её надеть и тебя никто не видел: можно было спокойно рыться на помойке, не смущаясь взглядов прохожих.

В мусоре близ элитного дома в городе Опупеево Ванюшкин увидел зеркало. Грязное-прегрязное. Дома отмыл и ахнул – просто русский шедевр ювелирных дел мастера. А тут вдруг зеркало стало показывать разные дали и всякие народы: стоило только о чём-то или о ком-то подумать, как это сразу же появлялось на стеклянной глади. Ванюшкин даже телевизор почти перестал включать, только в зеркало глядел. Теперь он не обшаривал все помойки подряд, а сначала осматривал их с помощью своего магического зеркала, а затем мчался в сапогах-скороходах или летел на ковре-самолёте, если где обнаруживал что-либо ценное…

Так он нашёл меч-кладенец, бутыли с мёртвой и живой водой, волшебные кольца и перстни, кушак необоримой силы, палку-побивалку, камни-самоцветы, неразменный рубль, горшочек-самовар, и многое другое. Особенно полезным оказалась бездонная торба – сколько в неё вещей ни положишь, а доверху ни заполнишь. При этом она оставалась маленькой и легкой, вроде заплечного ранца.

Стал Ванюшкин задумываться: а почему такие богатства людям не нужно? Заметил, что выбрасывают эти раритеты люди, которые зовутся «новыми русскими»… Зачем им вся эта старина, у них иные, свои ценности!

Теперь Дмитрий взялся за своё самообразование – читает газеты, смотрит политические теле- и радиопередачи, очень уж хочется ему понять: почему власти рьяно уверяют нас, приводя статистические данные, что народ живёт всё лучше и лучше, а конкурентов у Ванюшкина на помойках становится всё больше и больше?..

Пока сие для него неразрешимая загадка.

1993 г.

Недостающее звено

Слесарь-наладчик Малокуев заканчивал профилактический ремонт времяхода (машины-времени), когда в ангар тишком-бочком вошёл профессор Сумашко.

Изумлённый Малокуев даже глаза протёр: не мерещится ли ему? Ведь вход охраняет электронный робот-страж «Ифрит-0,5л», неужели в нём какая-либо неисправность?

Закричал на непрошенного визитёра:

– Эй, уважаемый, как вы сюда попали? Там же написано «Посторонним вход категорически запрещён!»

– Я лишь на минутку, – заискивающе улыбнулся профессор, умильно глядя в глаза строгого слесаря-наладчика. – Только на минутку. Хочу узнать: скоро ли будет готова машина-времени к эксплуатации?

– Уже закончил, остались сущие мелочи, завтра можно будет вам снова шастать в прошлое. А теперь, господин-товарищ, выйдите из ангара. Мне влетит от начальства, ежели кто вас тут увидит.

– Сейчас уйду, только скажите: нельзя ли с вами как-нибудь договориться, чтобы побывать в прошлом без очереди?

– Но-но, никаких «без очереди», с этим у нас очень строго! – твёрдо заявил Малокуев. – Только и исключительно в порядке согласованной с руководством очереди.

– Да стою я в очереди! – вскричал в отчаянии Сумашко. – Но я могу и не дожить, пока она до меня дойдёт! Судя по тому, как она двигается черепашьими темпами, ждать мне лет пятнадцать. А я, увы, не бессмертный и не могу ждать столько! Для меня это целая вечность!

– Извините, но не я составляю списки очередников…

– Знаю, прекрасно знаю, но разве им что-нибудь втолкуешь! У меня же дело огромной важности!.. Представляете, уже не одно столетие лучшие умы человечества бьются над проблемой, ищут недостающее звено в эволюции гомо сапиенс, человека разумного, а я его нашёл! Нашёл! Осталось только подкрепить гипотезу фактами, но мне предлагают ждать около полутора десятка лет. Форменное безобразие!

– А что это за недостающее звено? – поинтересовался слесарь-наладчик.

– Как, вы не знаете? Не слышали о недостающем звене в эволюции человека?.. О Боже! Попробую популярно объяснить. Слушайте же: сегодня прослежена практически вся цепочка превращения обезьяны в человека, нет лишь одного звена, но – какого! Самого важного! Недостаёт того, когда был совершён качественный скачок и полученные обезьяной новые свойства сделали её человеком. Все предыдущие и последующие звенья налицо, известны, изучены вдоль и поперёк. Только между ними зияет вопиющий пробел. А я нашёл недостающее звено, нашёл! У меня всё рассчитано, отыскана точная дата. Мне нужно лишь побывать в этом времени и засвидетельствовать процесс. Потом я припру к стенке академика Кренделёва и доцента Закусевича! Всем вставлю фитиль: совершу эпохальное открытие! Пусть потом кусают локти и прочие части тела! Ха-ха-ха!..

Малокуев слушал вполуха, закручивая последний пневмоболт. Наложил заглушку и выпрямился, потягиваясь:

– Всё, ремонт закончен! Машина работает, как часы. Хоть сейчас можно отправляться в прошлое.

– Что вы говорите? – засуетился Сумашко. Его глаза лихорадочно заблестели. – Неужто прямо-таки сейчас можно садиться в неё и ехать?

– Можно и сейчас. Но тому, понятно, кто имеет на это право по списку, – ответил слесарь-наладчик.

– А это мы сейчас посмотрим! – решившись, выкрикнул профессор и с неожиданным проворством впрыгнул в кабину времяхода. Сразу же захлопнул за собой люк. Его пальцы забегали, как по клавишам рояля, по кнопкам, тумблерам, переключателям…

Ошарашенный таким поворотом событий Малокуев схватился за голову:

– Стойте! Что вы делаете? Вы сошли с ума! Аккумуляторы заряжены лишь наполовину и вы не сможжете вернуться обратно!..

Яйцеобразная сфера машины-времени заколебалась, мелко завибрировала и будто растворилась в воздухе, издав характерный визжащий звук, от которого заложило уши… Так было всегда, когда аппарат уходил в прошлое. Этот убыл навсегда, как камень, упавший в океанскую бездну.

Ангар опустел. Челюсть слесаря-наладчика отвисла…

+ + +

В грязной набедренной повязке из старой шакальей шкуры профессор Сумашко сидел в полумраке пещеры. С тоской он доедал кусок плохо прожаренного мяса мамонта.

Снаружи доносились неистовые вопли и шум: у костра яростно дрались два его сына – Бум и Тюк. Здоровенные, квадратнотелые бугаи.

Профессор кисло усмехнулся: «Каждый ударом кулака способен убить быка, а вот по части интеллекта они импотенты на оба головных полушария. Умственные калеки!.. Кто бы мог подумать, что у выдающе умного отца, как я, родятся столь дефективные дети! – Презрительно фыркнул, а потом возразил сам себе: – Впрочем, это только по сравнению со мной они полнейшие кретины. На фоне же своих соплеменников, наоборот, выглядят вундеркиндами, да ещё какими! Их мне удалось обучить строить шалаши, сооружать ловушки и капканы, разводить огонь, изготовлять копья, топоры, лепить глиняную посуду и многое другое. Жаль, грамотой почти не овладели, да и зачем она им за миллион лет до Фёдорова с его «Апостолом»!

Бум размахнулся и могучим свингом послал в глубокий нокаут брата. Тот рухнул наземь. Торжествующий победитель огласил окрестность радостными воплями, ошалело прыгая и не глядя себе под ноги. За что был наказан: оступился, угодил волосатой ногой в костёр… Истошно завопил, совершил головокружительный прыжок в сторону, и во всю прыть помчался к реке. С разбега бросился в воду, ныряя и выныривая, точно морской лев.

«Ну и бык!», – покачал головой профессор и перевёл взгляд на второго сынка – Тюка. Нет, этот долго лежать не будет: сейчас вскочит, как ни в чём небывало, и опять начнёт буянить. Уже не в первый раз! Поразительно крепкие натуры с неиссякаемым запасом сил – вот она, молодость мира, заря человечества!»

Сумашко вздохнул: ох, какие своевольными сынки стали, перечат на каждом слове. С его помощью изготовили из частей машины-времени боевое и охотничье оружие. Тем и удовлетворились, учиться по-настоящему не желают. Мол, зачем это нам, дичи вокруг полно, с охоты без добычи не возвращаемся. Чуть ли не одни вдвоём кормим всё племя…

Профессор поморщился, его самолюбие было задето: какое это племя, скорее – стая! В нём собрано с полсотни первобытных обезьянолюдей, они ещё больше обезьяны, чем люди! Тогда же как его сынки, наоборот, уже больше люди, чем обезьяны. Сказались гены…

Тюк зашевелился, привстал.

Сумашко приготовил своё оружие: оно состояло из аккумулятора размером с портсигар, от которого тянулся провод с оголёнными концами. Регулятор уменьшал или увеличивал силу тока. Если поставить на максимум, то можно убить мамонта, а минимум заряда свалит с ног любого человека-здоровяка. Если сыночек сунется сюда, то он его, как обычно, угостит ударом тока. Сколько уже раз так было, но уроки быстро забываются, не идут впрок…

Тюк разъярённым вепрем метался у пещеры, приводя в содрогание седовласого отца. Потом он неожиданно застыл, прислушался, втягивая широкими ноздрями воздух. Издал сладострастный вопль и помчался в саванну.

Профессор пригляделся: вдали у горизонта кочевало стадо… нет, назовём его племенем обезьянолюдей. Тюк и Бум же после хорошей драчки больше всего ценили женское общество…

А-а, туда же мчит с речки и его второй сынок, как же без него! Ну и нюх со слухом у них, лучше чем у собак! Самок… нет, надо говорить иначе, особей женского рода чуют за версту!..

Он знал, что там произойдёт. Его отпрыски раскидают самцов, как младенцев: он же обучил их русской рукопашной, всяким приёмам боевой борьбы. Там что им соперников нет. Самок они заберут и пригонят в своё племя-гарем.

Ох, какие кобели! Просто удержу нет: сколько самок тут перебывало – не перечесть, многие-многие сотни! Большинство потом сбегало, не выдержав буйного нрава мужей. Поэтому его сынки приводят новых. Во всех окрестных стадах… то есть, племенах обезьянолюдей имеются их отпрыски, а его внуки. Они куда смышленее и сообразительнее своих сверстников… Надо заняться их обучением и воспитанием. Нравы дикие, а моральных устоев никаких, да и не усваиваются, хоть кол на их головах теши! Эх ма! Нужно придумать нечто экстраординарное…

Например, сочинить что-то вроде религии, рассказать о Боге – это подействует на воображение, запомнится. Они будут передавать из поколения в поколение… Решено: установлю заповеди: первая и самая главная – не убий. Далее прочие: не укради, не оскверняй уста ложью, не пожелай жены ближнего и так далее и тому подобное…

Да, рано или поздно у них возникнет какое-то общество, государство, а тут самая большая опасность диктатура, тоталитаризм, к коему ведёт культ вождя… Значит, должна быть заповедь: не сотвори себе кумира…

Резкая боль пронзила поясницу профессора. Он охнул, схватился за бок. Осторожно переменил позу и опоясал себя шкурой серого медведя. Нужно беречь спину – радикулит, с ним не шутят.

Снова вспомнил о многочисленных потомках Бума и Тюка. Вдруг его осенило: вот оно – недостающее звено! Это звено – он сам!..

Сумашко гордо выпрямился: да, он уже не сможет вернуться в своё время, навсегда останется здесь. Его открытие никому не пригодится – люди о нём попросту не узнают: береста, на которой он ведёт свои записи, уже стала гнить в сыром климате, скоро превратится в пыль, прах. Но всё же к человеческому сообществу дойдёт другое его «послание» – гены, которые коренным образом изменят эволюцию обезьянолюдей, они выведут обезьян в люди, в гомо сапиенс. Он, профессор Сумашко, стал Адамом – прародителем человечества.

Профессор плотнее закутался в шкуру и принялся обдумывать программу обучения первобытных детишек. Упор нужно делать на внуках, их немало и умственные способности у них куда выше. А уж они передадут, как эстафету, полученные знания своим потомкам…

Из саванны доносились свирепые крики Бума и Тюка, заглушавшие пронзительные вопли похищаемых ими самок обезьянолюдей.

Робинзон Иванцов

Иванцов стоял у перил на пустынной палубе туристического теплохода « Град Китеж», скучающе оглядывая морскую даль. Вдруг резкий толчок вырвал его ноги из сандалий, бросил на ограждение и он, взбрыкнув мозолистыми пятками, полетел за борт.

Вдоволь нахлебавшись солёной морской воды, Иванцов выплыл, огляделся и отчаянно спуртовал вдогонку за теплоходом по пенному следу, который оставляли многосильные винты корабля… Гнался до тех пор, пока лайнер не исчез за горизонтом. Тут Иванцов запаниковал, а мысль о громадной толще воды до далёкого дна – сколько же это сотен метров?! – заставила его похолодеть всем телом. Боязливо поджал ноги, словно кто-то готовился его утянуть в глубину.

Крутнул головой и слева от себя заметил островок. Взвизгнул от радости и суматошно погрёб к далёкой полосе прибоя…

Пологие берега спасительного островка покрывал чистый золотистый песок. Тихо шумели листвой похожие на огромные лохматые зонтики кокосовые пальмы. Людей здесь не оказалось и Иванцов зажил Робинзоном.

Однажды на берегу он нашёл огромный деревянный сундук, не утонуть которому позволяли шесть огромных бочек, привязанных по периметру. Рядом волны качали шляпу-сомбреро, шезлонг и рваную турецкую туфлю. Всё это пришлось весьма кстати, а вот туфлю Иванцов почему-то люто возненавидел. Возможно, по причине её вдовьего одиночества, а посему энергично швырнул обратно в море.

Но на следующий день она вновь нахально плавала на прежнем месте. Иванцов не поленился зайти в воду по самую грудь и закинул обувку так далеко, как только смог. Волны же опять прибили её к берегу… Неделю несчастный островитянин воевал с упрямой туфлёй, а после признал себя побеждённым и стал носить её попеременно, то на одной, то на другой ноге.

А в найденном сундуке оказалось стандартный набор «Начинающему Робинзону», но почему-то в китайском варианте: набор добротных плотницких инструментов, рыболовная снасть, одежда, лупа, кухонная посуда, охапка деревянных палочек для еды и библиотечка книг на диалекте китайской народности мяо.