Звёздные дети. Дилогия

– Спасибо, папа, обязательно передам! Ну, до завтра!

– До завтра, Саманта, – сказал Жак и нажал кнопку «Отбой».

«Да, интересная Саманта, – подумал он, кладя телефон в карман брюк. – Что-то в ней не так, как у всех подростков её возраста, уж очень много знает и что-то явно скрывает, не хочет говорить либо сама не знает истинную причину своего поведения. Завтра пойду за ними, и нужно поговорить с отцом – он с мамой работал на спецслужбы, и, наверно, их работа была связана с изменениями биополей для повышения уникальности человека. Нужно с ним поговорить на эту тему, быть может, за давностью лет он откроет этот секрет или, по крайней мере, приоткроет завесу их работы. Ведь в то время я уже был с Линдой, и, быть может, их проект, вольно или невольно, повлиял на Саманту. Тьфу, опять эти мысли лезут мне в голову, заслоняя собой все остальные, а мне надо поработать с техникой, всё установить и наладить», – подумал Жак и принялся за профессиональную работу.

Он начал устанавливать программы в той последовательности, как это было предусмотрено разработчиками. Если невольно изменить последовательность установки, то обычно случается программный конфликт, и выпадает экран «смерти» – синий экран, приходится всё начинать заново. Жак это хорошо знал и поэтому старался не нарушать последовательность установки и настройки – он со школьных лет любил порядок во всём.

Много времени и терпения требовалось на подобную работу, так как он никогда не устанавливал программы по умолчанию, всегда подгонял их по себя, под свои нужды и требования. Это отнимало больше времени, чем сама установка, зато потом работать становилось намного легче и быстрее, чем при стандартной установке программ. Это могло казаться странным, но каждый человек индивидуален, со своими странностями и потребностями, а любые разработчики делают всю продукцию под некий стандарт, а надо думать о каждом потребителе, но тогда растянется линейка продукции, и найти необходимый вариант или версию программы будет крайне сложно. Ведь можно настроить оболочку программы таким образом, что на любую команду будет выполнять в одно нажатие, а не залезать в её меню и искать там необходимую команду или функцию.

Время текло незаметно. Как ни старался Жак работать быстро, но когда он закончил с последней программой и посмотрел на часы, то они показывали начало пятого утра воскресенья – начались седьмые сутки, как был открыт «луч». Жак сокрушённо вздохнул: «Как быстро летит время за привычной работой и как медленно тянется оно без работы, которую я безумно люблю. Интересно, как там мой луч поживает? Ха, уже присвоил это открытие себе! А почему бы и нет? Ведь это я нашёл его, а не кто-то другой. А почему нашёл? Быть может, он меня осветил? Собственно, почему он светил только меня, ведь светит-то он на всю Землю? Но я же ведь заметил его первым, значит, он мой! Нет, лучше поспать некоторое время, а то и вправду можно свихнуться от этих безответных вопросов», – закончил Жак, выключая аппаратуру и направляясь спать.

Ему снился сон о том, как он работает на Президента в своём личном отделе по наблюдению за Дальним Космосом, все сотрудники беспрекословно выполняют его распоряжения, а он сам ведёт наблюдение за «лучом» через составной радиотелескоп, который сам же и придумал. Это было настолько приятным, что не хотелось просыпаться, чтобы продлить это ощущение. Но тут Жак заметил, что его «луч» начал мигать чаще, с частотой в три Герца – три раза в секунду. Он начал волноваться, метаться туда-сюда – и проснулся.

Первым делом Жак посмотрел на часы – они показывали двенадцатый час дня. Он сразу подумал: «Как там, на самом деле, „луч“? Давно я не звонил своим коллегам по работе. Если я сам не мог два дня наблюдать за ним из дома, то они-то могли наблюдать за ним со своих рабочих мест. Или они только и делают, что пасьянсы раскладывают, а не работают? За что только им деньги платят, не понимаю?» – Жак стал набирать номер телефона отдела, где он работал. Когда на том конце ответили, Жак строго сказал:

– Это Жак Никольсоб. Что нового по «лучу»?

– Сейчас посмотрим, – ответили там.

– А чем вы, собственно, занимаетесь на рабочих местах и в рабочее время?

– Работаем…

– Работаете в пасьянс? – сурово спросил Жак.

– Жак, ну зачем так строго? Что, и в туалет сходить нельзя?

– Нет, нельзя! Вы на Госслужбе, и дышать надо через раз! Что с «лучом»?

– Слушай, Жак, а он начал мигать чаще, с частотой в три Герца, – ответили там.

– И когда это случилось?

– Ровно тогда, как ты позвонил.

– Срочно фиксируйте все данные на оптический носитель, приеду – сам посмотрю, – дал распоряжение Жак и добавил: – На такой работе, как у вас, никакого пасьянса быть не может! Да, и сделайте распечатку на бумажный носитель последних событий – это очень важно!

«Сон в руку, – подумал Жак, убирая телефон. – Неужели сон может реально предсказать события? Такого просто быть не может! А впрочем, то, что происходит со мной в последнюю неделю, противоречит всем известным законам. Законы физики, химии, механики были придуманы самим человеком, чтобы объяснить некоторые явления со своей стороны, с примитивной точки зрения. Точки зрения человека каждой эпохи. А точка зрения человека верна или нет? Наверняка есть другая точка понимания, которую человечество ещё не знает, но стоит на пороге её открытия. Сколько времени пройдёт, пока откроется тысячная часть той точки понимания, которая называется одним словом – „истина“», – подвёл он итог своим рассуждениям.

Жак умылся, оделся и позавтракал, что осталось от вчерашнего дня – готовить просто было некогда и некому, приходилось довольствоваться остатками. Он поглотил всё, что было заготовлено у Линды. «Надо привести их домой, а заодно съездить с Линдой в магазин, и закупить необходимые продукты, иначе сумками таскать тяжело. Теперь я понимаю, почему Линда бывает недовольная – тяжело ходить по магазинам с сумками, а потом стоять у плиты и готовит почти каждый день. Нет, с этим надо заканчивать и нанимать прислугу, пусть та готовит и уборку делает, зарплата моя позволяет, а если всё пойдёт хорошо, то и зарплата возрастёт в несколько раз. Надо Линду пожалеть, а то Золушка получается, как у Шарля Перо», – с этими мыслями Жак направился к гаражу.

Но прежде всего, он направился к сараю, чтобы там немного навести порядок, поменять замок и смазать петли дверей. Когда с этим было покончено, Жак сел в машину и поехал к родителям. Он ехал на средней скорости, езды было не более пяти минут, и думал, с чего начать разговор с отцом, чтобы он рассказал ему хоть десятую часть из того, чем они занимались и что ему известно. Отца нужно было вывести на такой уровень беседы, чтобы тот раскрылся, как тюльпан, иначе от него ничего не добьёшься.

Жак прекрасно знал характер своего отца – скрытность, строгость и молчаливость, особенно если это касалось тайны, государственной тайны, а тут была ещё тайна работы на спецслужбы, которые были вне закона и не подчинялись никому, кроме своих руководителей. Это было своего рода государство в государстве, о работе которого не знал даже Президент. Тайные агенты спецслужб выполняли такую работу, которая и не снилась рядовым гражданам – это было на грани или за гранью фантастики с мистикой вместе взятых. Недаром же был снят сериал «Секретные материалы», в основу которого легли вполне реальные события и факты, правда, с некоторым художественным отступлением

«Надо позвонить директору агентства и поставить его в известность, а то потом будут меня обвинять в сокрытии важнейших фактов», – подумал он и набрал номер телефона секретаря, секретари работали там круглосуточно.

– Здравствуйте! Это Жак Никольсоб. Пожалуйста, соедините меня с директором.

– Директор сейчас дома. Что ему передать? – вежливо ответил секретарь.

– «Луч»! – коротко ответил Жак.

– Секунду!

И через пять секунд директор NASA был уже на связи.

– Доброго дня! Это Жак Никольсоб беспокоит. Вы сами просили докладывать о развитии ситуации в любое время, так вот, как мне стало известно минут десять назад, наш «луч» стал мигать чаще, частота составляет три Герца.

– Чем это угрожает Земле? Какие могут быть последствия? – коротко спросил директор.

– Я сейчас не на работе – выходной, а накануне мой дом подвергся бандитскому нападению, поэтому не могу сказать ничего определённого. Завтра утром приступлю к работе, проведу анализ событий, тогда подробно доложу вам все детали, – отрапортовал он.

– Хорошо, Жак, жду тебя у себя в любое время, и сразу докладываем Президенту, – сказал директор, и пошли частые гудки.

«Ну вот, ещё одно дело сделали, – подумал Жак, паркуя машину возле дома родителей. – А теперь предстоит разговор с отцом, только давить на него нельзя – сразу замкнётся, лучше поговорить спокойно».

На крыльце показалась Саманта. Она выбежала навстречу отцу, обняла его крепко и спросила:

– Как дела, папа? Что нового? Ты выглядишь уставшим…

– Да, много работы было выполнено за последние двое суток, вот и устал малость, – ответил отец дочке. – А вы как тут поживаете? Скучаете по дому и без меня?

– Да, есть немного, – в тон отцу ответила Саманта.

– А дедушка дома? – спросил Жак.

– Да, он в своей комнате, – ответила дочка, – пойдём, провожу.

Они вошли в гостиную, там Линда и его мать о чём-то разговаривали.

– Здравствуйте, мои дорогие! Как вы тут без меня, чем занимаетесь? Соскучились?

– Ой, Жак, привет! – обрадовалась Линда. – Конечно, соскучились без тебя. Мы тут старые фотографии рассматриваем, ты на них такой симпатичный, что, наверно, в классе все девчонки были твои…

– Здравствуй, сынок, – ласково сказала мать, – ты выглядишь уставшим. Работы было много за эти двое суток? Чем хоть занимался? Расскажи хоть в двух словах, – попросила мать.

– Мама, ты же прекрасно знаешь и понимаешь, что в двух словах всего не рассказать – начать начнёшь, а продолжение будет весьма продолжительным, и потом, не всё можно рассказать – есть своеобразный предел ограничения огласки, – спокойно ответил сын.

– Это да, тут ты абсолютно прав, – ответила мать. – Есть такие вещи, о которых приходится молчать десятилетиями, а порой и всю жизнь, если имеешь дело с некоторыми неформальными, но очень властными структурами… Это мы испытали с твоим отцом на собственном опыте.

– Да, а где папа? – спросил Жак. – Я бы хотел с ним поговорить.

– О чём же ты хотел поговорить с отцом, сынок? – испытующе спросила мать.

– О жизни, – коротко ответил сын.

– Да вон, в своём кабинете сидит, что-то перебирает.

– Папа, я тебя провожу, – неожиданно предложила Саманта и потянула Жака за руку в комнату деда. – Я с ним вчера разговаривала о тебе, и он ждёт, когда ты с ним поговоришь.

– И о чём ты с ним разговаривала, обо мне, Саманта? И почему он ждёт моего общения с ним?

– О жизни… – в тон отцу ответила дочь.

– И у тебя секреты от меня появились? – хитро спросил отец.

– Нет, папа, никаких секретов у меня от тебя нет и быть не может, – ответила Саманта.

– Сынок, иди, пообщайся с отцом, на мой взгляд, время уже настало, а я заварю чай из трав, который придаёт сил и энергии для физической и умственной работы. Это тебе сейчас крайне необходимо, – сказала мать и стала готовить чай. Она любила смешивать чаи из трав и разных сборов, не доверяла современной фармацевтике, считая, что их препараты – сплошная химия, и никакой пользы организму, кроме вреда, они не принесут.

Саманта и Жак прошли в комнату деда. Он сидел за столом и перебирал какие-то старые бумаги, документы, которые пожелтели от времени, аккуратно складывая их в папку, а некоторые просто выбрасывал за ненадобностью.

– Папа, здравствуй! – сказал сын отцу.

Отец обернулся, встал из-за стола, подошёл к сыну, обнял его, похлопал по плечу и ласково сказал:

– Здравствуй, сынок! Наконец-то ты соизволил навестить нас. Что ж так долго не заходил? Работы много ответственной?

– Да, папа, очень много и самая ответственная работа, – ответил Жак и добавил: – Даже дома приходится работать, только не на себя и не на силовые структуры, а на государство.

– И в чём же заключается твоя работа? – поинтересовался отец.

– Наблюдение за Дальним Космосом, – коротко ответил сын.

– Тогда всё понятно, можешь не продолжать – комментарии здесь уже излишни. Ответь только на один вопрос: это ты наткнулся на «Послание Бога»?

– А откуда ты это знаешь, папа? – недоумевающе спросил Жак.

– Сынок, ты забываешь, что газетчики хорошо умеют работать во все времена и во всех направлениях – так было и в наше время, так есть в теперешние времена. От них нет, и не будет никаких секретов – утечки всегда существовали.

– Тогда позволь и мне тебя спросить, папа, – Жак пристально смотрел в глаза отца, а тот – в глаза сыну. При таких взглядах исключался обман или дезинформация.

– Спрашивай, сынок, отвечу, если смогу. Судя по всему, тебе очень нужно узнать правду от меня…

Жак подошёл к двери, тщательно закрыл её, затем снова подошёл к отцу и, глядя прямо в глаза, спросил:

– Что вы в Саманту напичкали?

– А заметно? – коротко спросил отец.

– Да! – также коротко ответил Жак.

– Энергию Космоса.

– С помощью чего?

– Телескопа Хаббл.

– А дальше?

– Преобразователь.

– Она была одна?

– Нет, одиннадцатая, нелегальная…

– А остальные?

– Полная неудача…

– Когда воздействовали?

– На стадии эмбриона.

– Представляли, чем рисковали?

– А что нам оставалось делать?

– Отказаться…

– Смерти подобно!

– И пошли на это ради собственной жизни?

– Посмотри на неё – это наша победа!

– Кто ещё знает о ней?

– Я, мать и теперь ты.

– Уверены?

– Абсолютно!

– А материалы работы?

– Тебе они очень нужны?

– Да! – уверенно ответил Жак.

– Только в одном экземпляре.

– Можно посмотреть?

– Если они останутся только у тебя.

– Обещаю, папа! Сам имею дело с подобными материалами, но в несколько иной области…

– Ну, смотри, сынок, не сносить головы ни тебе, ни нам!

– Понимаю… – ответил Жак коротко.

Отец подошёл к книжной настенной полке, достал какую-то книгу, извлёк из неё оптический диск в бумажном конверте и протянул Жаку.

– Тут все данные на Саманту по нашей работе. Смотри, береги его, никому не показывай – загубишь всё дело, и не только дело, но и жизни – наши и свои, а Саманту пустят на опыты, которых она не выдержит…

– А чего вы хотели добиться? – спросил сын.

– Гармонии с Природой и с людьми, – ответил отец.

– Да, вам это удалось!

– Спасибо, сынок! А доски и брусья из сарая пригодились тебе?

– А откуда ты знаешь про это? – недоумевающе спросил Жак.

– Сам же заготавливал, – уверенно ответил отец.

– Неужели ты заранее знал об этом?

– Да, знал, сынок.

– Но как?!

– С помощью энергии Космоса…

– Ты хочешь сказать?..

– Да, сынок, это – машина времени, и не только в одну сторону.

– Каким образом?!

– Сам дойдёшь до этого – всему своё время.

– А ты не хочешь поделиться со мной?

– Не могу, сынок, другие могут перехватить от тебя. Побереги себя и нас.

– Загадка на загадке, одну откроешь, а десять появляются…

– Такова Природа, сынок! Научись терпению.

– Да, терпения надо очень много со всеми этими загадками. Я получил ответы, а возникло ещё больше вопросов, чем было до этого, – сказал Жак многозначительно.

– А так всегда, сынок, бывает…

– Да, папа. Я всё прекрасно понимаю, но иногда хочется поддержки, подсказки со стороны родителей или более взрослого поколения. Самому продираться сквозь эти дебри – крайне сложно, а порой невозможно.

– Проси у Саманты поддержки, она – воплощение будущего. Ни один человек на Земле не знает столько, сколько она знает, только не перенапрягай её – детский организм ещё слабый, может надломиться, не перестарайся!

– Я тебя понял, папа, ты мне дал хороший совет на все случаи жизни. Но почему ты раньше молчал об этом?

– А ты меня спрашивал об этом? И потом, сынок, каждому делу своё время. Время настало, и ты спросил меня об этом, я ответил на все твои вопросы и даже больше того. Настанет время, и Саманта ответит на твои новые вопросы. Ты не смотри на её возраст, по возрасту она молода, а знает значительно больше любого взрослого человека, ведь в ней заложена энергия Дальнего Космоса, а энергия Космоса – самая древняя и мудрая.

– Никогда не думал об этом, хотя знаю, что возраст Вселенной огромен. Диаметр Вселенной равен примерно семьдесят шесть миллиардов световых лет, но это не точно, а только приблизительно, – сказал Жак, убирая диск отца во внутренний карман пиджака.

– А ты уверен, что Вселенная одна? – неожиданно спросил отец сына.

– В последнее время, наблюдая за Дальним Космосом, я понял, что существует запредельное пространство, то есть вторая вселенная, а если учесть, что наша Вселенная имеет сферическую форму, то таких вселенных может быть очень много, невообразимо много…

– Рад, что ты к этому пришёл! Да, вселенных очень много, и у каждой свой возраст, но современная техника топчется на одном пятачке, диаметром в двадцать миллиардов световых лет. Телескоп Хаббл позволил заглянуть нам в три раза дальше, но это не предел, настанет время, и мы заглянем ещё дальше.

– Папа, а если изобрести радиотелескоп с диаметром «зеркала» более пятидесяти тысяч километров? – спросил Жак отца, ища поддержки.

– Ну, это пока фантастика, – ответил отец и добавил: – Где собирать телескоп с таким «зеркалом»?

– Я имею в виду не целый телескоп, а составной телескоп из нескольких спутников, скажем так, четыре спутника над Арктикой, Антарктидой, Латинской Америкой и над Африкой. Что скажешь о таком варианте компоновки? Аппаратно и программно их соединить в одно целое – получится огромное разрешение «зеркала», позволяющее заглянуть намного дальше, чем сейчас.

– А что, хорошая мысль, стоит над этим подумать! Сам придумал такой вариант или как? И кто будет финансировать такой проект?

– Да, папа, я сам придумал такой вариант, исходя из последних событий, о которых пока не могу сказать, а финансирование уже найдено, самое надёжное.

– Ох, сынок, смотри, чтобы это не были силовые структуры и не спецслужбы – это самое плохое дело, они могут так затянуть, что потом не выкарабкаешься.

– Да, я уже подумал над этим, – сказал сын отцу. – Какая хорошая и содержательная у нас беседа получилась, никогда бы не подумал, что может произойти такая беседа между нами. Так мы, оказывается, коллеги?

– Только немного в разных областях, – поправил отец сына. – Ты наблюдатель Дальнего Космоса, а я – практик, бывший практик. Ну, пойдём пить чай с печеньем, а то мать, наверно, беспокоится за нас.

И они направились в кухню. Мать уже приготовила чай из трав, поставила на стол печенье собственного приготовления, варенье и конфеты – она любила готовить почти всё сама, не доверяя современным кондитерским технологиям, считая, что там больше добавок, чем натуральных веществ.

– Что же вы так долго задержались? – спросила она заботливо. – Чай уже остывать начал, а холодный чай – как вода, никакой пользы от него нет.

– У нас была содержательная беседа, – спокойно ответил отец. – За столько лет, пока не виделись, накопилось много вопросов, на которые нужно было дать ответы обоюдно. Мы нашли полное взаимопонимание и довольны тем, что наша встреча состоялась в хорошей атмосфере.

– Да, – подтвердил Жак слова отца, – беседа была очень содержательной и полезной для каждого из нас. Вот только жаль, что подобные беседы, к великому сожалению, бывают крайне редки, а они порой так необходимы, как кислород для дыхания или солнечный свет для фотосинтеза.

– Ну, когда два учёных разговаривают, то простому человеку лучше промолчать, иначе впросак угодишь, – многозначительно заметила Линда. – Вот никогда не знаешь, что ответить на их реплики.

– А ты и не отвечай, миленькая, принимай как должное и делай умное лицо в знак согласия, тогда сойдёшь не за дурочку, а за умную, – сказала мать.

– Очень хорошее наставление от тебя, мама, – сказал Жак и утвердительно кивнул головой.

– Поживи с мои годы, сынок, за твоим отцом, и не такому научишься, – ответила та.

– Ну, мама, ты тоже не простыми нитками шита, – возразил сын.

– Ну, что поделаешь? Каждой эпохе своё досталось – одной Николай Коперник, другой Джордано Бруно, а третьей – мы… – загадочно парировала мать.

– Что вы хотите этим сказать? – недоумевающе спросила Линда.

– Ничего особенного, кроме того, что есть на самом деле, – ответила мать.

– А что есть на самом деле? – не унималась Линда.

– Жизнь, – коротко ответила та, давая понять, что сказать больше нечего.

Жак понял, что настало время перевести разговор на другую тему. Он обнял жену и сказал:

– Линда, на следующей неделе я решил нанять прислугу, тебе больше не придётся ходить по магазинам, делать закупки, стоять целыми днями у плиты, и готовить. С твоими кулинарными муками будет покончено раз и навсегда.

– Что это так вдруг? Или тебе разонравилось, как я готовлю? – немного с обидой спросила Линда.

– Нет, что ты! – возразил он. – Просто я два дня побыл один дома и понял, что тебе нужно дать отдых, ведь ты заслуживаешь большего, чем то, что я давал тебе раньше.

– И это правильно, сынок, хорошее решение ты принял, – одобрил отец.

– А мне так и не нашёл замены? – укоризненно сказала мать.

– Тогда бы я лишился такого вкусного печенья с ароматными и полезными чаями, – утвердительно сказал отец.

– Ох, убила бы тебя за такое подхалимство, – строго ответила мать, но её глаза улыбались.

– Да хватит вам, – вставила Саманта, – ведёте себя, как малые дети…

– А ты уже большая и взрослая? – спросила Линда у дочери.

– Опытная… – многозначительно и коротко ответила Саманта.

– И где же ты опыта такого нахваталась? – удивлённо спросила Линда, но все рассмеялись.

Так, за непринуждённой беседой за чаепитием прошёл примерно час. Жак ещё раз удивился находчивости своей дочери. Он встал, поблагодарил за гостеприимство и сказал:

– Хорошо с вами в такой компании, но пора и домой двигаться, надо проехаться по магазинам, продуктов закупить, пока прислугу не подобрали по объявлениям в газетах. Словом, вот такие вот дела…

– Предлагаю поручить подбор прислуги, по газетным объявлениям, Саманте, она же у нас опытная, – иронично заметила Линда.

– А какие проблемы? Если мне доверяете, то подберу, – серьёзно вставила она и добавила: – Главное, чтобы доверие было между нами, а так всё решаемо.

– Хорошо, на этом и порешим, – сказал Жак, подводя итог.

– Сынок, не забывай того, что я тебе сказал, – заметил отец.

– Дедушка, а ты не волнуйся за меня – никакой перегрузки не будет, я же умею себя контролировать, – неожиданно для всех вставила Саманта.

– А ты что, и это умеешь делать? – внимательно спросил Жак.

– Приходится, папа… – многозначительно ответила дочь.

– И с какого времени? – спросил отец, но Саманта уже направилась к выходу из дома, и ничего не ответила отцу. Видимо, ей надоели взрослые расспросы, больше похожие на допрос. Ей просто захотелось побыть наедине с собой и почувствовать себя маленькой девочкой, пособирать разноцветную опавшую листву с деревьев и составить из неё букет. Она чувствовала себя немного не такой, как все её сверстницы, и это обстоятельство её настораживало и порой немного пугало.

«Нет, ну, в самом деле, почему я умею читать мысли других людей, почему я умею видеть немного вперёд тех событий, которые должны наступить, почему я глубже понимаю те события, которые миновали? Почему я, в большинстве случаев, отвечаю немного не так, как того хочу, почему я, в большей степени, понимаю папу и дедушку, а маму – не так, почему в мою голову лезут совершенно взрослые мысли, и я их прекрасно понимаю? Почему? Почему? Почему? Надоели уже эти почемучки. Хочется порой просто жить, а не решать и не разбираться в этих почемучках, на которые всё равно сразу не получить ответа…» – думала Саманта, собирая гербарий около дома дедушки.

Она и не заметила, как её родители подошли к ней – так увлеклась своим занятием, что забыла обо всём на свете, она была сама собой, хоть на малую часть времени её оставили взрослые мысли и «почемучки». В такой момент времени она была счастлива, по-детски счастлива. Она кружилась в хороводе опадающих листьев, подбрасывала их вверх, они падали на неё, а она продолжала кружиться в их вихре. Это были самые прекрасные мгновения её детства!

Жак, видя это, сделал знак Линде: остановись и не произноси ни звука. Жена поняла мужа, остановилась и просто наблюдала за своей дочкой – она никогда не видела Саманту такой весёлой, жизнерадостной и по-детски непосредственной, вовсе не такой, какой привыкла видеть её всегда. Линда вспомнила своё детство, ту самую пору, когда всё виделось в розовом свете, она смотрела на свою дочь, как на саму себя, словно машина времени перенесла её в детство. Она также кружилась в вихре осенних листьев, также любила собирать гербарий, также бросала листья вверх и танцевала в их хороводе. Саманта была точной её копией, Линда это только что увидела, раньше просто не замечала, словно её дочь была совсем иной – незнакомой и чужой.