скачать книгу бесплатно
– Она не звездолёт, – тихо говорит Азамат. – Это не так чтобы кнопку нажал – полетели, другую нажал – остановились. Она живое существо, с ней надо взаимодействовать.
– Вот в этом-то и проблема! – киваю я. – Она живое существо, а я не хочу ездить на живом существе, я хочу на машине, которая либо слушается, либо сломалась!
– Ну разве так трудно найти общий язык с лошадью? – вопрошает он.
– А я и искать не собиралась! Лошадь хороша в зоопарке за решёткой! Все, хватит с меня на сегодня катаний, пойду в шатре посижу, позавтракаю наконец.
– Но, Лиза…
– Тебя я не задерживаю.
И я решительно, не оглядываясь, ухожу в шатёр. Есть-то и правда хочется.
Пастухи за моей спиной пытаются успокоить Азамата. Дескать, подумаешь, с женой поругался, это ж все время случается. Недавно женился? Привыкай. Да и разве можно на женщину так ругаться, если она такая крутая?
Мне от этих разговоров как-то не по себе. Я-то знаю, что я не крутая, а тупая. Да и примерять на себя образцы поведения муданжских женщин тоже не улыбается. Вот поганая кобыла!
Костерок в шатре еле тлеет, приходится его взбодрить, прежде чем что-то на нем греть. Можно, конечно, в термопаке, но мне очень нужно самоутвердиться – тут я хотя бы все умею!
Пожевав разогретых хунь-бимбик, я несколько прихожу в себя и начинаю прикидывать, какой у меня нынче день цикла, а то что-то я распсиховалась без причины. Ну, подумаешь, лошадь. Бывало и похуже. А тут ещё и Азамата обидела. Он ведь не нарочно меня подставил, да и не потому, что махнул рукой и не позаботился. Он всегда обо мне заботится, когда может. Просто мы немного друг друга не поняли. Наверное, у меня за месяц злоба накопилась.
Вообще, что-то я давно с семьёй не общалась. А надо бы. Вот сейчас позвоню Сашке, расскажу, какая я дура, он мне поддакнет, я успокоюсь и пойду к мужу извиняться и обниматься. Вот только сети тут нет конечно же.
Но у нас с собой было! Я ведь предусмотрительный человек и, когда еду в степь зимой кататься на лошадях, обязательно беру с собой антенну на парашюте. Это такой пистолетик; выстреливаешь в небо, вылетает проволочка с воздушным шариком и высоко-высоко ловит сигнал тебе в бук. Потом жмёшь другую кнопку, она втягивается. Только шарики одноразовые, менять надо потом. Все просто и закономерно, не то что эти лошади, брр!
Подсоединив пистолет-модем к буку, выхожу в эфир. А там Сашка, растрёпанный, глаза на лоб, на щеках нездоровый румянец.
– Лизка! Где тебя черти носят?! Ты уже вторые сутки офлайн!
– Да мы тут на природу выехали… – бормочу я. Мало мне было Азамата перепугать сегодня.
– Ну а почему ты не в Сети?!
– Так тут её нет. Сейчас вон антенну выстрелила, появилась. – Я выразительно дёргаю за проволочку, которая уходит от пистолета через дырку в крыше шатра в небо.
Сашка выдыхает и явно считает до десяти.
– Ты бы хоть предупредила, что собираешься в такую глушь.
– Откуда ж я знала, что тут сети не будет! Не такая уж глушь, между прочим. Тут содержится табун лошадей, которым Азамата наградили на боях.
– А ещё табун коз и табун поросят, – передразнивает меня братец. – И коллега по работе.
– Ну тебя, – говорю. – У меня и так день не задался, ещё ты тут по мозгам ездишь. Рассказал бы лучше что-нибудь хорошее.
Сашка рассказывает, что у них опять сменился шеф, что ему уже донесли про меня, причём наболтали с три короба о том, как я умею ставить палки в колеса всяким бюрократам, так что он изрядно испугался и собирается прислать мне прямо на Муданг официальные извинения, прямо на бумаге напечатанные. Я посоветовала не тратить на это бумагу, мне и на пластике сгодится, тем более что я неплохо устроилась в принципе, если только с лошадей не падать…
На этом месте приходится Сашке все-таки изложить, во что я тут ввязалась. У него снова глаза на лоб полезли.
– Ну ты авантюристка! Ты не могла ему просто сказать, что не сядешь на лошадь?
– Да понимаешь, он так убедительно говорит… – пожимаю плечами. – Сразу как-то верится, что он знает, как надо.
– Ну да, замечательно, – кривится Сашка. – Теперь ты на него наорала при чужих и ушла, хлопнув дверью. Это, конечно, суперстратегия. Что-то ты, сестрёнка, сдавать стала. До сих пор ты гораздо трезвее мыслила в бытовом плане. Гормончики разгулялись?
– Да вроде сейчас не время, – вздыхаю. И тут меня посещает Страшная Мысль.
Сашку она, видимо, тоже посещает, судя по остекленевшим глазам и кривой нездоровой ухмылке.
– Я так понимаю, тебя можно поздравить?
– Ты погоди, – говорю. – Дай хоть проверю.
Тест не занимает много времени и показывает дату зачатия – неделю назад. Чёртов чип сдулся раньше времени. Хотя там ведь везде в инструкции пишут, что стресс и сильные переживания сокращают срок действия…
Мы с Сашкой ещё некоторое время молча сидим перед экранами, пялясь друг на друга и в пространство. Потом я встаю.
– Пойду пообщаюсь с мужем.
И закрываю бук.
Когда я выхожу из шатра, Азамата нигде не видно. Подхожу к пастухам, которые тусуются у конюшни, что-то там чистят.
– Где он? – спрашиваю без уточнений, и так ясно.
– Поехал кататься, – отвечает северянин. И добавляет ободрительно: – Сильно расстроился.
Дескать, я добилась своего.
– Меня это не радует, – отрезаю я.
Возвращаюсь в шатёр, подключаю антенну к мобильнику, звоню Азамату, но он, конечно, недоступен. Ладно, подожду.
И вот я жду. Сначала посидела ещё за буком, поотвечала на скопившуюся почту. Подруга моя прислала много ругани за то, что я ей наговорила про муданжцев. Её тоже попытались насильно выдать замуж. Она прострелила духовнику руку и сбежала, бросив кучу вещей. Надеется, что сможет получить их потом по почте, если муданжцы не поломают все в виде мести.
Я не придумала ничего лучше, чем наивно поинтересоваться, зачем она стала наниматься к ним в штат – ведь до сих пор мы обсуждали её работу на станции под началом тамлингов, а не на корабле у муданжцев. А то бы я её обязательно предупредила.
Потом начинаю собирать библиотеку по беременности на раннем сроке – какие пить гормоны, чтобы на людей не бросаться, какие делать дыхательные упражнения, чтобы не откусить голову мужу, да как этого самого мужа правильно подготовить к мысли, что в семье будет пополнение… в таком духе, в общем.
За этим занятием я провожу пару часов. А мужа нет. У меня уже ноги затекли сидеть тут на подушках.
Выползаю на улицу. Пастухи где-то в поле, гоняют лошадей, чтобы форму не потеряли, наверное. Я хожу туда-сюда от конюшни до шатров, но моя прогулка ограничивается площадкой притоптанного снега. Можно, конечно, лыжи надеть, но куда тут пойдёшь? Кругом степь, я даже уже не помню, в какой стороне Дол, а в какой горы.
Азамата нет. Я ещё раз ему звоню – хренушки.
Возвращаются пастухи, издалека принимаются обсуждать мою одинокую фигуру на краю обжитого пространства.
– Ишь ты, ждёт! Если прощения попросит, я поверю, что этот Азамат и правда такой крутой, как ты говоришь! – веселится северянин. – А то, может, ей просто мужского общества не хватает, а?
– Ты поговори, поговори! – кричу ему я. – Может, нос тебе сломаю.
Он испуганно затыкается. Хорошо, что я все-таки не струсила и полезла на эту лошадь. А то фиг бы он поверил, что я представляю опасность.
Пастухи подходят поближе, обсуждая, что надо бы пообедать.
– Он не сказал, далеко ли поехал? – спрашиваю у нашего первого знакомого.
– Нет, – пожимает плечами он. – А тут особенно и не привяжешь к месту. С запада река, с востока горы, а на север степь и леса до самого Сирия.
Леса. Это вам не парк на Гарнете…
– Он оружие взял?
– Нет, – хмурится пастух. – Он вообще ничего не взял, так, постоял, вскочил на коня и поехал.
Я сплёвываю в снег.
– Мужчины!
Пастух даже отступает на шаг.
– Да ладно вам, вернётся он скоро. В степи о времени трудно помнить… подождите.
Я честно жду ещё полтора часа. Потом начинаю прикидывать варианты.
На лыжах я далеко не уйду, с тем же успехом можно оставаться на месте. Унгуцем я управлять не умею. Лошадью тоже…
– Слушайте, – подхожу к нашему вменяемому пастуху. – Вы не могли бы съездить за ним? Может, он тут где-то неподалёку кругами ездит, просто отсюда не видно…
Тот хмурится.
– Не моё это дело, барышня. Если хозяину угодно кататься, пастуха это не касается.
– А если хозяйке не угодно, что хозяин катается?
– А вы не хозяйка, – пожимает плечами он.
– Здрасьте! Я его жена!
– Ну и что? Лошади его, земля его и жена его. Как он скажет, так и будет.
Ах вот как. Прекрасно.
– А тебе вообще наплевать, если его там уже волки доедают? – цежу я сквозь зубы.
Он снова пожимает плечами.
– Им что один, что двое – без разницы. А если хозяину охота одному побыть, мешать ему – последнее дело.
Я высказываюсь примерно в том же духе, что раньше в адрес лошади, и топаю к унгуцу.
Один пристальный взгляд на панель управления сообщает мне: не разберусь. Это вам не земной пассажирский звездолёт. Эту штуку Азамат делал сам, по муданжской технологии и для себя, то есть никакого понятного интерфейса тут нет и быть не может. Если бы это было средство наземного транспорта, я бы ещё рискнула на малой скорости. Но летать я пока не умею. Остаются проклятые копытные.
Ладно, пока вот что. Азамат, помнится, говорил, что взял бы в лес ружье. Наверное, и правда взял, так ведь? Пороемся в багажнике. Ага, вот оно, родимое. Даже примерно понятно, где предохранитель, а где спусковой крючок. И заряжено. И, насколько я знаю Азамата, почищено. Черт же их знает, может, они до сих пор пулями стреляют или чем там… Я по внешнему виду не определю.
Выхожу обратно к конюшне и окидываю взглядом поголовье скота. Конечно, мне теперь вообще верховая езда противопоказана. Но, во-первых, нервничать мне противопоказано тем более, во-вторых, всего-то неделя прошла, а в-третьих, Сашкина жена, например, занимается конным спортом, и у них там тётки аж до пятого месяца катаются без последствий. Тут главное найти конягу посмирнее.
Ну на ту белую я бы в любом случае не села. Прохожусь среди лошадей, искательно заглядывая в разноцветные глаза. Их выражение мне не особенно нравится. Внезапно я вспоминаю, что лошадь можно покормить! Сахара у меня, конечно, нет, только заменитель, а его, наверное, не будут. Зато есть какое-то печенье. Я быстро разыскиваю пакет в шатре, возвращаюсь к табуну с печеньем в вытянутой руке.
Меня довольно быстро обступают, выражение глаз становится более приятным. Пастухи высовываются из другого шатра и с интересом наблюдают за моими действиями. Пока я на них отвлекаюсь, мне в бок тыкается чья-то морда. Это оказывается довольно толстое и невысокое существо, видимо, большой гурман. Оно морковно-рыжее и очень, очень лохматое. Что ж, если оно любит вкусненькое, то мы, может, и договоримся.
Северянин подходит поближе.
– Вы их не кормите сладким, – говорит. – Избалуете.
– Я не кормлю, я выбираю, – говорю. И тут меня осеняет. – А у вас есть… не знаю, как по-муданжски сказать, ну такая штука на спину лошади, чтобы сидеть удобнее было?
Он кривится.
– Это только для детей.
– Можете считать меня ребёнком, только давайте сюда эту штуку!
– Вы что, тоже гулять собрались?
– Ага.
Он мотает головой.
– Хозяин не разрешал.
– Он запретил? – уточняю я.
– Нет, но и не разрешал.
– Значит, так, – говорю. – Пока хозяина нет, я за него. Если он не запретил, значит, можно. У меня есть ружье, а у тебя нету, поэтому я уеду в любом случае, но лучше дай мне на чем сидеть, а то я упаду, и ты будешь отвечать перед хозяином!
Северянину задница оказывается дороже правил, так что седло он мне приносит и, после того как я выразительно потряхиваю ружьём, закрепляет на выбранном мной толстом коньке. Это оказывается самец, или как они там у лошадей называются. Стремян у седла нет, но с одной стороны есть верёвочная лестница, по которой можно залезть наверх. Это хорошо, потому что даже небольшой муданжский конь все равно очень большой. Я вставляюсь в седло, счастливо вцепляюсь в ручку впереди и сообщаю коняге, что можно трогаться. Он нехотя делает два шага. Я выдаю ему печенье и – на чистом, не приукрашенном культурой и воспитанием родном языке – объясняю, что если он будет слушаться, то получит ещё. Коняга обречённо вздыхает и трогается рысцой. То ли он такой толстый, что работает как амортизатор, то ли просто походка такая, но трясёт на нем гораздо меньше.
Примерно через полчаса необременительной прогулки я вижу на горизонте какое-то пятнышко. Ещё минут через десять становится ясно, что это Азамат. Думаю, он меня признал ещё раньше. И уже прямо отсюда я вижу, как у него округлились глаза от этого зрелища.
Когда до него остаётся совсем немного, я командую коню стоять, снабдив это требование парой непечатных обстоятельств места и образа действия. Мне кажется, он так лучше понимает, чем эти безумные муданжские вопли. Потом я честно даю ему ещё печенье.
– Лиза… – оторопело приветствует меня Азамат. – Ты чего… одна, верхом, в седле… Кто тебя отпустил?
– Попробовали бы они меня не отпустить, – хмыкаю я, веско похлопывая по ружью.
Азамат нервно проводит рукой по лицу.
