скачать книгу бесплатно
– Принцип прав, – вдруг сказал Партуш. – Нам надо выдвигаться. У нас есть шесть джипов и «Ахилл». В машины погрузим провиант, боеприпасы, оружие. То, что удастся найти.
– Думаешь, джипы смогут пробраться сквозь заросли? – спросил Мстислав.
– Смогут, – вмешался Яссин. – Если им немного помочь.
***
«– Илья, можем заехать к Марине? Я вчера у нее ночевала и оставила кое-какие вещи. Все равно будем в том районе кружиться? – спросила Наташа.
Захаров кивнул. При одном упоминании Марины его сердце екало, а затем на несколько секунд останавливалось. Он прекрасно знал и понимал, что все это сопливая чушь, но зараженный влюбленностью мозг диктовал свои условия. Делать нечего, приходилось плясать под его дудку. Марина! А ведь она даже не подозревает, что его телефон, планшет, компьютер, да черт побери, любой электронный носитель информации под завязку набит фотографиями самой прекрасной, для него, девушки. Благо на ее страничке в социальной сети этого добра было вагон и маленькая тележка. Он любовался утонченными чертами ее лица, чуть вздернутым острым носиком, завораживающими глазами не пойми какого цвета, то ли серого, то ли голубого. Все в ней казалось каким-то неземным, нереальным, восхитительным. Чудесная, стройная, воздушная девушка, словно сотканная из мечтаний и снов. Для полноты романтической картины не хватало лишь розовых пони и бабочек. Илья бесился и сам себя ненавидел за эту дурь. Но болезнь развивалась все сильней, поражая клетки мозга. Вот сейчас он повезет Наташу к ней домой. Она поднимется, увидит ее, поговорит и вернется. А он будет, как плешивый, страдающий родовой горячкой орангутанг сидеть в машине и чуть ли не вгрызаться зубами в руль. Где, блин, справедливость? Почему он влюбился в лучшую подругу своей девушки? Ну что это за свистопляски такие? Обидно же, ну правда! Естественно, Наташа чудесна и мила, ее большие карие глаза и не только глаза способны заставить практически любого мужчину начать грезить строительством детей, посадкой дома и родами дерева, но только не Илью. Он кремень или дуб, что в данной ситуации не играло роли. Он, как губка пропитался Мариной и выкорчевать ее из себя на данной стадии болезни было невозможно.
Илья остановился у нужного дома. Он давно знал, где живет объект его вздохов и стимулятор поэтической ущербности, но конспирацию необходимо соблюдать. Наташа ушла, как всегда осторожно закрыв дверь машины. Да за одно это нужно на ней жениться или хотя бы пообещать. Мозги кипели, организм требовал любвиобильной любви. Но Захаров не мог ему в этом помочь. У Марины, у любимой Мариши был парень по фамилии Баранов. Был давно и упорно, как положено по фамилии. Дело шло к кольцам и штампам в паспортах. Но не это душило больше всего. Илья заканчивал университет, со дня на день должен был узнать место работы по распределению. Какая ту к черту любовь, когда впереди маячат кирка и лопата? С собой ее не заберешь. Что будет делать хрупкая девушка с экономическим образованием в археологической экспедиции? Вести учет костей и черепков? А в конце сводить дебит и кредит? Ерунда полнейшая. Да и не поедет она никуда и знать-то, собственно, о его простреленной Амуром душе ей нельзя. Илья закурил. Он собой гордился. Все то время, что курил, то гордился. А потом обрушилась тоска и обида. Открылась дверца – в машину впорхнула Наташа.
– Поехали? Илья, что с тобой?
– Поехали, – пробормотал Захаров, стараясь согнать вожделенный силуэт Марины, появившийся перед глазами.
– Потуши сигарету, ты же знаешь, что у меня на табачный дым аллергия.
Потом он видел ее дважды, в лайне. В первый раз они проехали две остановки вместе. Она стояла у двери, а он – сидел метрах в десяти от нее. Второй получился более трагичным: Илья ехал к уже новой девушке и вдруг увидел ее, готовящейся к выходу. Высокая, джинсики в обтяжку, маечка с тонкими бретельками, длинные темно-русые волосы, вводящие в ступор глаза, изящные пальчики… Илья чувствовал себя расплющенным на подошве сапога тараканом. Он едет к Маше, которая ему абсолютно безразлична и не интересна, а мечта, мечта стоит рядом в двух метрах. По удивленному взгляду Марины Илья вдруг понял, что просто нагло палится на нее, но было плевать. Лайн остановился, двери разъехались в стороны, и она упорхнула. Он проводил ее взглядом и ощущал, что очередной внеочередной прилив безумия ему гарантирован.
Иногда они переписывались в Сети, но Марина так и не узнала, что тот парень с ошарашенным взглядом бывший парень ее подруги. А потом Илья защитил диплом, отправился на Землю доказывать правоту теории Фосетта, затем первая настоящая экспедиция, вторая, третья… Прошло больше четырех лет с тех пор. Он абсолютно ничего не знал о жизни Марины. Но был уверен, что она уже замужем за своим Барановым и наверняка воспитывает рыженьких двойняшек, а может и близняшек. Из реальной девушки она постепенно превратилась в девушку с картины, словно ее портрет написал какой-то художник давным-давно. Илья любовался Маришей, она стала его Музой, которой он посвящал свои успехи. Так было лучше, так было правильней. Наверно».
Захаров споткнулся и уткнулся горбатым носом в мокрую траву.
– Блин, – пробормотал он, поднимаясь.
На его полет внимания никто не обратил. Всем по барабану. Подумаешь, невидаль, каждый падает с интервалом в шесть минут. Просто все устали и идти жутко сложно.
От укусов насекомых образовывались кровяные шишки, конечности опухали, а постоянная боль доводила до бешенства. Уэббер метался, словно чижик в клетке, пытаясь хоть как-то облегчить участь легионеров. Но получалось у него плохо. К тому же, сам Рассел мучился как и остальные. Его помощник благополучно почил день назад. Какая-то жужжащая тварь, размером с воробья залетела ему в рот и ужалила в горло. Не спасли.
Джипы вместе со всем непосильно нажитым добром бросили два дня назад. Машины постоянно увязали в грязи, колеса буксовали в паутинах лиан. Горючее кончалось быстро, еще быстрей иссякали его запасы. Илье вдруг вспомнился эпизод, заставивший его улыбнуться. Джип Яссина заглох, Дъярв приказал оставить его. Триарий долго возмущался, а потом начал отвинчивать серебристые буквы с радиаторной решетки. Партуш несколько минут смотрел на его мучения, а потом подцепил логотип дулом автомата и выломал. Яссин схватил местами погнутую эмблему и бережно положил его в свой рюкзак. Илья выяснил, что Бензия был профессиональным раллийным гонщиком, постоянным участником знаменитого 24 часа Ле-Мана, а представлял он, конечно же, команду «Конюшни Ламбера».
«Ахилл» так же бросили на произвол судьбы. В нем поселились насекомые, похожие на муравьев и вся электрика благополучно скукожилась. Правда Мстислав с Кобелем отвинтили миниган и генератор защиты. Последний работал раз через двенадцать, но центурионы клятвенно обещали легату устранить все неполадки. Для этого им необходимо было лишь найти службу ликвидации ползучих гадов. Пустяки!
За пять дней блуждания по джунглям крестоносцы потеряли еще несколько десятков человек. Кого допекли насекомые, кто упал и свернул шею, третьи просто садились на земли и ждали неминуемой смерти. Роль палача брал на себя Мстислав. Он, молча, добивал каждого своим «ястребиным» клинком. Даже доктор Уэббер смирился с этим. Казалось, что смерть была везде и всюду. Ты делаешь шаг, а она, усмехнувшись, становится рядом.
– Это идиотизм, – устало пробормотал Дъярв. Он развязал шнурки и, сняв берцы, вытряхнул из них черно-синих жучков. – Рассел, дай-ка мне ту вонючую мазь. Я уже не могу больше терпеть. Зараза!
Уэббер молча, протянул легату баночку с мазью.
– Мда, а я-то по дурости своей думал, что хуже Морозильника места не бывает, – пробормотал эль-тарец, втирая в багровые ступни лекарство. – Как же хорошо! Привал двадцать минут. Рассел, помоги бойцам. А то мы все сдохнем от заражения крови. Сделай что-нибудь, шаргаш!
Легионеры облегченно выдохнули и побросали на землю увесистые рюкзаки. Кто-то тащил защитную термопалатку, рассчитанную на пятнадцать человек, другие – сетчатые генераторы защиты, остальные – боеприпасы. К тому же у каждого на плече болталось оружие: либо плазменные или лазерные излучатели, либо огнестрельное, плюс взрывчатка. Тяжелей всего приходилось Мстиславу – он тащил любимый миниган, боеприпасы, пару плазменных излучателей ручного типа, взрывчатку, ножи и клинок. Но центурион не жаловался, видимо к таким грузам его разукрашенное тело давно привыкло.
Илья уселся рядом с озерным псом. Кобель остервенело вгрызался в плечо, пытаясь зубами достать мелких мучителей.
– Эх, Илюха, знал бы ты как меня эти твари заколебали, – проговорил Кобель, отплевываясь собственной шерстью. – Блохи, клещи, еще хрен знает что – полный набор. А с этим что делать, как думаешь?
Центурион показал ему руку, в которой, сквозь шерсть, проглядывались крохотные отверстия.
– Там личинки, – продолжил пес. – И хрен их чем вытащишь. Мелкие заразы! Только коготь поднесешь, как они сразу прячутся. Смотри!
Кобель замер. Через несколько секунд из отверстий показались тоненькие извивающиеся, похожие на ниточки, червячки. Но стоило пошевелиться, как они моментально прятались.
– У тебя такой дряни нет?
– Да вроде нет, – неуверенно ответил удивленный Захаров. – Укусов вагон, но эта хрень вроде прошла мимо. Я, кстати, читал о похожем случае. Индейцы, ну один из народов Земли, выманивали личинок из тела с помощью специальной дудочки что ли… или свистка… Я уже точно не помню. Но стоило только издать определенный звук, как они высовывались, и шаман племени выдергивал их. Вот.
– Можешь такую свистодудку состряпать?
– Нет, центурион, извините.
– Паршиво. Надеюсь, кость они не продырявят, – вздохнул Кобель и вновь принялся вгрызаться в тело.
– Центурион, а что такое Морозильник? О нем Дъярв говорил.
– О, тьфу ты налево, за язык цапнула! Насекомая! Морозильник, говоришь? Расскажу! Далеко-далеко, за морями, лесами, полями и открытым космосом есть планета, на которой постоянная вечная мерзлота, а называется она Морозильник. Туда обычно ссылали политзаключенных, маньяков и революционеров. Что в принципе, одно и тоже.
– А кем был Дъярв?
– Маньяком! – Кобель рассмеялся, показав пожелтевшие с паутиной трещинок зубы. – Шутка, в революции он участвовал. Лет сорок наверно назад волна народного эль-тарского возмущения решила смыть позорное пятно своей планеты в лице единоличного правителя. В планах у них, кстати, было и свержение императора. Наш обожаемый легат в то время командовал антитеррористическим отрядом. Соответственно, всех своих подчиненных он перетащил на красную сторону силы.
– Красную? Не знал, что у Эль-тара красный – цвет революции.
– Он на любой планете одинаков. Так вот, началась заварушка. Весь мятеж длился от силы неделю, а потом имперская гвардия и парочка легионов лавочку свернули. Большинство революционеров казнили, часть отправили на Морозильник без права вернуться оттуда. Вот Дъярв и зяб там почти четыре года. До тех пор пока заключенные не устроили мятеж.
– Так он еще и в мятеже участвовал?
– Блин, ты чего такой говорливый стал? Слушай. Дъярв на сей раз поступил иначе и примкнул к службе безопасности колонии. Мятеж, ясное дело, подавили. Зачинщиков на карах отвезли за триста километров от тюрьмы и бросили умирать на морозе. Температура-то там до минус девяносто доходит.
– Но ведь они могли выжить. Есть же определенные способы…
– Ага, голыми, по уши в снегу. Но это не самое страшное. На Морозильнике живут странные, практически не изученные звери, внешне напоминающие крыс, только размерами чуть уступают джипам. Ученые их называют «полярными крионами». Не слышал о таких тварях?
– Нет.
– Милые зверушки. Я их видел и более того, отбивался от стаи таких.
– Вы были на Морозильнике?
– Довелось. Не долго правда, чуть больше недели. Очередной мятеж подавляли. Ну так вот, их кровеносная система основывается на аммиачно-углекислой жидкости, а оптимальная температура где-то минус восемьдесят – девяносто. Когда наступает полярное лето и становится минус сорок, они укрываются в глубоких трещинах и впадают в спячку, окутавшись теплонепроницаемым коконом. А вот зимой, во время полярной ночи, они так и шастают в поисках жратвы. Тепла они шугаются, как я змей, и к колонии близко не подходят, поджидают беглецов. Поэтому, если кто решит сбежать, охранники не препятствуют. Зверушек-то кормить надо, – Кобель рассмеялся. – Живые крионов не интересуют – слишком теплые, но как только температура тела начнет падать в миг нарисуются. Зато смерть хорошая, спокойная – уснул и не проснулся. Поедают крионы не плоть, белки или жиры их организму не нужны, а кости – источник минеральных веществ. Так что возле стен тюрьмы полным-полно смерзшихся кусков мяса и волос.
– Жесть…
– Ага. Дъярву предложили выбор: либо оставаться на Морозильнике в качестве охранника, либо отправиться служить в легион. Первый вариант больше смахивал на самоубийство. Заключенные бы все сделали, чтоб вскрыть вены предателю. Так Дъярв оказался принципом в «Крестоносцах». Нашим легионом командовал тогда Сар-Овао Укка. Он из расы туцоров. Маленький, шустрый, с двумя крылообразными отростками на лопатках. Ты видел их когда-нибудь? Нет? Жаль. Чудная раса. Детьми и подростками туцоры умеют летать! У них большие серо-белые крылья. Но потом, лет эдак с пятнадцати-шестнадцати перья начинают выпадать и к двадцати годам остаются лысые сероватые закорючки. Такие противные… тьфу! Со временем они атрофируются, становясь еще противней. Видел когда-нибудь ощипанную курицу? Один в один. Дъярв прослужил принципом два года, хорошо показал себя и как солдат, и как стратег. За это Укка произвел его в опционы принципов. Лет через шесть он стал декурионом, а еще через год – центурионом первой центурии. К нему-то мы с Мстиславом и попали.
Кобель замолчал и грустным взглядом окинул подыхающих крестоносцев. Вздохнув, он покачал головой и принялся чесать облезлое ухо.
– А дальше? – спросил Илья. – Дальше что было? Как Дъярв стал легатом, а вы центурионами. Интересно же!
– Серьезно? – удивился пес и клацнул зубами. – Ты забавный парень. Тебя что правда прошлое интересует сильней настоящего?
– Ну да, я же археолог. Поэтому мне интересна история, как самого легиона, так и отдельных крестоносцев в частности.
– Лет восемь наверно прошло, и случилась знаменитая «революция планет». Тогда несколько десятков планет решили выйти из состава Империи, а заодно и взорвать весь Фарввавар со всеми его обитателями. Много легионов тогда переметнулось на сторону врагов.
– Но не «Крестоносцы»?
– Конечно нет. Укка повел нас в бой. Ты уже наверно знаешь, что некоторые легионы сотрудничают друг с другом, помогают. Другие же являются принципиальными врагами.
– Знаю. У нас это «Багровые реки».
– Именно! Багроши, как мы их называем. Укка тогда допустил серьезную ошибку. Первую за всю службу и последнюю. «Реки» попали в засаду. Их просто расстреливали как слепых щенков. Легат Рюштю запросил помощь. Мы были совсем рядом, но Укка проигнорировал. Тогда Дъярв вместе со своей центурией кинулся помогать багрошам, хотя легат был против и обещал осудить его за дезертирство и еще чего-то. Мы помогли, «реки» отбились и смогли выбраться из ловушки, хоть и большая половина легиона полегла. А потом был суд. Дъярва обвиняли в неисполнении приказа, превышение должностных обязанностей, но вся центурия и Рюштю с багрошами выступили в его защиту. Дъярва оправдали. Более того, его назначили новым легатом «Крестоносцев», а Укку заставили написать рапорт об отставке. Что он и сделал, пустив себе пулю в висок. Дъярв тогда сильно переживал из-за этого. Но ничего, пережил. А с «реками» мы так и остались соперниками. И я считаю, что это правильно. Потом и мы с Мстиславом начали потихоньку шагать по карьерной лестнице. Вот уже до центурионов дослужились.
– Мда, круто. Об этом я не знал. Вообще о «Крестоносцах» мало что известно.
– А ты как думал? Элитный легион, блин. Не хрена о нем много знать.
– О, Кобель, сказки рассказываешь? – усмехнулся Мстислав и уселся рядом.
– Молодежь просвещаю – это разные вещи. О легате рассказывал.
– Понятно, просветитель.
– Слушай, Слав, я вот думаю…
– Что уже удивительно.
– Ну да, а может этих тварей спиртным залить?
Мстислав удивленно глянул на друга.
– Центурион, вы чего? – изумился Илья. – Извините, что вмешиваюсь. Они же сдохнут и начнут разлагаться внутри вас.
– И привет заражению крови, – добавил Яковлев. – Не, Кобель, все-таки ты не думаешь. Чего брешешь?
– Они меня достали! Я скоро выть начну! – гаркнул пес.
– Все, легионеры, подъем! – раздался хриплый голос легата. – Двигаемся дальше.
– А куда идти-то? – крикнул, Илья не поверил своим глазам, Хасан. Он считал, что турок уже отправился погостить к предкам. А он жив оказывается, только все лицо и руки усеяны кровоточащими язвами. – Куда? Мы шайтан знает, сколько дней уже лазаем по этим проклятым джунглям. А толку? Нет здесь твоих ляфионов, а если и есть, то попрятались и ждут, когда мы все сдохнем. Легионеры, Дъярв с ними заодно! Он на стороне повстанцев! Он хочет завести нас как можно дальше в джунгли, а потом просто перебьет! На хрен его! Давайте вернемся к космодрому, как-нибудь передадим сигнал о помощи. Нас спасут, пришлют еще легион. Надо возвращаться!
Послышались возмущенные голоса легионеров. Измученные, уставшие солдаты с надеждой смотрели на турка, надеясь, что новый лидер сможет их спасти.
– На хрен! – рявкнул Нихат. – Идем обратно. Кто со мной?
Крестоносцы переглянулись. Перспектива плестись обратно мало кому улыбалась, но старую дорогу они хотя бы знали. А вот, что ждет впереди не знал никто.
– Интересно, – пробормотал Мстислав, прихлопнув на виске комара. Пятно крови начало медленно расползаться по татуировке в виде креста. – Лавры Сусанина Дъярв еще не собирал.
Он быстро засунул опухшие ноги в берцы, зашнуровал обувь и, кряхтя, поднялся. В руках у него уже загудел шестиствольный миниган. Следом вскочил и Кобель, передернув затвор автомата.
– О! Смотрите, верные псы проснулись, – злобно усмехнулся Хасан. – А помните, как этот с крестом на морде перерезал глотки нашим сослуживцам? Помните? И ведь их можно было спасти. Уэббер, ты чего молчишь? Или ты уже заодно с этими убийцами, а? Легионеры, надо валить отсюда, пока нам как овцам не пустили кровь. Нас много, они ничего сделать не могут. Илья, навигатор ты наш обдолбанный, ты на чьей стороне? Чего молчишь?
Илья закрыл глаза и покачал головой. Археолог понимал, что турку осталось жить всего лишь несколько секунд. Такое Дъярв точно не простит.
– Легат, можно… – Кристоф Партуш передернул затвор автомата и глянул на равнодушного эль-тарца. – Мой же все-таки подчиненный. Давно уже руки чешутся пустить этому балаболу пулю в морду.
– Нет, я сам, – спокойно сказал Дъярв. На его указательном пальце сверкнул темный коготь. – Триарий Нихат, ты обвиняешься в подстрекании к мятежу, а также в угрозе жизни старшего по званию. Мера наказания за такое смерть.
– Гори в аду, мудак! Понял? Тебе меня не испугать. Легионеры, давайте их замесим?
Ошметки крестоносцев уже потухшими, равнодушными глазами посмотрели на турка и не двинулись с места. Всем и все стало понятно. Хоть смерть сидела у каждого на плече, и терпеть мучения было невыносимо, умирать никто не торопился.
– Мужики… вы… чего? – растерянно пробормотал Нихат. – Но ведь… как же…
Триарий ссутулился, сжался, став похожим на перепуганного котенка. Он дрожащей рукой выхватил плазменный излучатель и навел на легата. Но коготь Дърва уже перерезал его гортань. Захлебываясь собственной кровью, Хасан упал на колени. Помутневшие глаза уставились в небо.
– Кристоф, да я сам с первого дня полета мечтал прибить этого выродка, – сказал Дъярв, глядя на декуриона, и усмехнулся. – Мечты сбываются. Так, кто-нибудь еще хочет высказать свое официальное «фи» старшим офицерам?
Ответа не последовало. Легионеры дружно уставились на труп турка и молчали. Илье стало тоскливо. Он вспомнил знакомство с турком и достал сигарету. Весь короткий срок службы Хасан старательно приближал свой трагичный финал.
– И почему я не удивился? – бросил эль-тарец и глянул на часы. – Ладно, на сегодня хватит. Отдыхайте. Пелиццолли, так как солдат занимавший пост тессирария погиб, назначаю тебя ответственным за организацию лагеря, караулов и передачу паролей часовым. Уяснил?
– Так точно, легат! – Паоло приложил кулак к груди и кивнул головой. – Все понял, дайте мне десять минут.
– Да хоть двенадцать, – ответил Дъярв. – Опцион Рутледж, проследи за порядком. Ты остаешься за старшего. Партуш, Яковлев, Кобель и Захаров, за мной.
Пока Пелиццолли руководил организацией лагеря, а Майкл Рутледж раздавал пинки солдатам, они ушли на значительное расстояние. Вдруг Дъярв остановился. Кобель тут же начал принюхиваться, а потом сказал:
– Все чисто, хвоста нет. Точнее есть, но только мой, – пес улыбнулся и помахал из стороны в сторону облезлой метелкой со слипшейся шерстью.
– Отлично. Слав, давай накатим понемногу. У тебя же всегда с собой, я знаю.
– Так точно легат, – улыбнулся Яковлев и достал из внутреннего кармана куртки фляжку. – Прошу.
Дъярв сделал глоток и передал фляжку озерному псу. И так дальше, пока очередь не дошла до Захарова.
– Илья, – начал Дъярв. – Мы все солдаты. Хорошие, проверенные бойцы. За нашими плечами хрен знает сколько боев, но в том-то и дело, что боев. Ни я, ни Мстислав, ни Кобель, ни Кристоф в подобной ситуации не оказывались. Мы были загнанными в угол, попадали под перекрестный огонь, но никто из нас не оставался на чужой планете без помощи и конкретного плана действий. Дайте нам вражескую армию, и мы будем воевать. Тебя бы никто и спрашивать ни о чем не стал. Не буду страдать хренью, я очень смутно себе представляю, что делать. Поэтому-то я и собрал вас на военный совет. Именно тех солдат, на которых я могу рассчитывать.
– Прошу прощения, легат, – удивленно проговорил Партуш. – С каких это пор я попал в число избранных?
– Я видел тебя в бою, вот и все. Мне достаточно.
– Понятно, легат. Затыкаюсь.
– Илья, как бы это смешно не звучало, но из нас ты самый опытный, скажем… исследователь, путешественник. Я изучил твое личное дело, ты же профессиональный археолог, побывавший в нескольких экспедициях, а твоим учителем был матерый Трунов. Посоветуй, что делать дальше. Мы так можем идти, правда, пока все не передохнем. Как найти ляфионов?
