Приключения капитана Гаттераса

– Безъ сомнѣнія, повторялъ Гаттерасъ,– и даже больше, въ случаѣ надобности. Очень жаль, говорилъ онъ доктору,– что я не могъ выйти въ проливъ Смита! Теперь я-бы навѣрное находился у полюса!

– Ну вотъ! неизмѣнно говорилъ докторъ. – Мы все-таки достигнемъ полюса, только не подъ семьдесятъ пятымъ, а подъ девяносто девятымъ меридіаномъ. Что-жъ изъ этого? Если всѣ пути ведутъ въ Римъ, то еще съ большею несомнѣнностью всѣ меридіаны ведутъ къ полюсу.

31-го августа термометръ показывалъ тринадцать градусовъ (-10° стоградусника). Приближался конецъ навигаціоннаго періода; Forward оставилъ вправо островъ Эксмутъ, а черезъ три дня прошелъ Стальной островъ, лежащій посрединѣ пролива Бельчера. Въ менѣе позднее время года этимъ проливомъ можно было бы пройти въ Баффиново море, но теперь объ этомъ не стоило и думать. Этотъ рукавъ моря, совершенно загроможденный льдами, не далъ бы теперь ни одного вершка воды килю Forward'а, и взоръ наблюдателя свободно проносился надъ безконечными ледяными равнинами, обреченными на восьмимѣсячную полную неподвижность.

Къ счастію, на нѣсколько минутъ еще можно было подняться къ сѣверу, разбивая молодой ледъ большими катками или взрывая его петардами. При низкой температурѣ болѣе всего слѣдовало опасаться тихой погоды, во время которой каналы быстро замерзали. Поэтому экипажъ радовался даже противнымъ вѣтрамъ. Одна только тихая ночь – и море затягивалось сплошнымъ льдомъ.

При настоящихъ условіяхъ Forward не могъ остановиться на зимовку, такъ какъ онъ со всѣхъ сторонъ подвергался дѣйствію вѣтровъ, столкновеніямъ съ ледяными горами и кромѣ того рисковалъ быть увлеченнымъ теченіемъ пролива. Необходимо было подумать о безопасномъ убѣжищѣ. Гаттерасъ, надѣясь добраться до береговъ Новаго Корнваллиса и найти за мысомъ Альберта достаточно безопасный заливъ, упорно держалъ курсъ на сѣверъ.

Но 8-го сентября непроходимая, непреодолимая масса льдовъ стала между сѣверомъ и бригомъ; температура опустилась до двѣнадцати градусовъ (-12° стоградусника). Встревоженный Гаттерасъ тщетно искалъ свободнаго канала, тысячу разъ подвергалъ опасности свое судно и съ дивнымъ искусствомъ выходилъ изъ затруднительнаго положенія. Его можно было обвинить въ неблагоразуміи, необдуманности дѣйствій, въ безумной отвагѣ, въ ослѣпленіи, но все-же онъ принадлежалъ къ числу хорошихъ и даже отличныхъ моряковъ.

Положеніе Forward*а сдѣлалось чрезвычайно опаснымъ И въ самомъ дѣлѣ, море за нимъ замерзало и чрезъ нѣсколько часовъ ледъ сдѣлался настолько крѣпкимъ, что экипажъ совершенно безопасно шелъ по немъ и пытался тянуть бригъ бичевою.

Не въ состояніи будучи обойти препятствія, Гаттерасъ рѣшился напасть на нихъ съ фронта и пустилъ въ ходъ самые сильные «blasting-cylinders», заряжавшіеся 10–18 фунтами пороха. Въ виду этого, ледъ прорубали во всю его толщину, сдѣланное такимъ образомъ отверстіе наполняли снѣгомъ, помѣщали въ него цилиндръ въ горизонтальномъ положеніи, чтобы возможно большая площадь льда подверглась дѣйствію взрыва и, наконецъ, зажигали фитиль, защищенный гуттаперчевою трубкою.

Такимъ образомъ ледяную поляну старались взорвать: распилить ее не было возможности, потому что распиленныя части тотчасъ-же смерзались. Какъ-бы то ни было, но Гаттерасъ на слѣдующій день надѣялся проложить себѣ дорогу среди льдовъ.

Ночью поднялся сильный вѣтеръ; море колебалось подъ своею ледяною корою, какъ-бы вздымаемое подводнымъ волненіемъ. Вдругъ съ мачты послышался испуганный голосъ лоцмана:

– Берегись. Гляди за корму!

Гаттерасъ взглянулъ по указанному направленію и содрогнулся. Впрочемъ и было отчего.

Высокая ледяная гора, направляясь къ сѣверу, съ быстротою лавины неслась на бригъ.

– Всѣ наверхъ! – вскричалъ капитанъ.

Ледяная гора находилась не больше, какъ въ полумилѣ отъ Forward'а. Льдины громоздились, ползли одна на другую, падали, какъ громадныя песчинки, взвѣваемыя сильнымъ ураганомъ; страшный грохотъ потрясалъ атмосферу.

– Это величайшая опасность, какой мы только можемъ подвергнуться,– сказалъ Джонсонъ доктору.

– Да, довольно страшно,– спокойно отвѣтилъ докторъ.

– Мы должны отразить настоящій приступъ,– продолжалъ Джонсонъ.

– Дѣйствительно! Точно огромное стадо тѣхъ допотопныхъ животныхъ, которыя, какъ полагаютъ, обитали у полюса! Какъ они толпятся и стараются обогнать другъ друга.

– Иныя изъ нихъ вооружены острыми копьями, которыхъ я посовѣтовалъ-бы вамъ остерегаться,– замѣтилъ Джонсонъ.

– Чистая осада! – вскричалъ докторъ. Что-жъ, поспѣшимъ на валы!

И онъ бросился къ кормѣ, гдѣ экипажъ, вооруженный шестами, желѣзными полосами и аншпугами, готовился отразить грозный приступъ.

Гора приближалась и, увлекая за собою окружающія ее льдины, больше и больше росла вверхъ. По приказанію Гаттераса, стоявшая на носу пушка стрѣляла ядрами, чтобы разбить грозную линію льдовъ. Несмотря на это, ледяная громада приблизилась къ бригу и обрушилась на него. Раздался страшный трескъ и такъ какъ Forward подвергся нападенію съ правой стороны, то часть его сѣтокъ разлетѣлась въ щепы.

– Ни съ мѣста! – вскричалъ Гаттерасъ. Берегись!

Льдины съ непреодолимою силою ползли вверхъ; куски, вѣсомъ въ нѣсколько десятковъ пудовъ, взбирались по стѣнамъ брига; меньшія изъ нихъ взлетали на высоту марсовъ, падали острыми обломками, рвали ванты и рѣзали снасти. Экипажъ изнемогалъ, подъ натискомъ безчисленнаго множества враговъ, которые массою своею могли-бы раздавить сотню кораблей, подобныхъ Forward'у. Каждый старался отразить нападеніе ледяныхъ скалъ, причемъ не одинъ матросъ былъ раненъ ихъ острыми гранями. У Больтона совсѣмъ исковеркало лѣвое плечо. Стоявшій въ воздухѣ грохотъ все усиливался. Дэкъ бѣшено лаялъ на этихъ новаго рода враговъ. Мракъ ночи вскорѣ усилилъ ужасъ настоящаго положенія, не скрывая однакожъ грозныхъ льдинъ, бѣлизна которыхъ отражала остатки свѣта, разлитаго въ атмосферѣ.

Рѣзко раздавались командныя слова Гаттераса среди этой невозможной, небывалой, неестественной борьбы человѣка со льдами. Бригъ, подъ давленіемъ громадной тяжести, накренился на лѣвую сторону, причемъ рея его гротъ-мачты уперлась въ ледяную гору, грозя сломить самую мачту.

Гаттерасъ понялъ опасность своего положенія; настало грозное мгновеніе; бригъ готовъ былъ совсѣмъ лечь на бокъ, его мачты могли быть снесены.

Громадная ледяная глыба, величиною въ бригъ, казалось, поднималась по его бортамъ, высилась съ несокрушимою силою, ползла вверхъ и уже превышала ютъ. Если-бы она обрушилась на Forward, все было-бы кончено. Вскорѣ она встала стоймя и, покачиваясь на своемъ основаніи, поднялась выше брамъ реи.

Крикъ ужаса вырвался изъ груди экипажа. Матросы бросились на правую сторону судна.

Въ эту минуту бригъ, совсѣмъ приподнятый, подхваченный, втеченіе нѣсколькихъ мгновеній висѣлъ въ воздухѣ, затѣмъ наклонился на сторону и упалъ на льдины, причемъ такъ раскачался, что затрещалъ всѣмъ своимъ корпусомъ. Но что-же случилось?

Приподнятый этимъ наплывомъ льдовъ, подвергаясь съ кормы напору льдинъ, бригъ прошелъ непроходимую преграду. Черезъ минуту, длившуюся, казалось, цѣлую вѣчность, Forward упалъ, по другую сторону горы, на ледяную поляну, проломилъ ее и очутился въ своей естественной стихіи.

– Прошли! – вскричалъ Джонсонъ.

– Слава Богу! – отвѣтилъ Гаттерасъ.

И въ самомъ дѣлѣ, бригъ находился посрединѣ ледянаго бассейна. Со всѣхъ сторонъ его окружали льды и хотя его киль находился въ водѣ, тѣмъ не менѣе двигаться Forward не могъ. Онъ былъ неподвиженъ, но ледяная поляна двигалась вмѣсто него.

– Насъ дрейфуетъ![21] – крикнулъ Джонсонъ.

– Пусть дрейфуетъ,– отвѣтилъ Гаттерасъ.

Впрочемъ, какъ и противиться этому? Утромъ замѣтили, что ледяная поляна быстро подвигалась на сѣверъ. Плавучая масса льдовъ увлекала съ собою Forward, неподвижно стоявшій среди безпредѣльной ледяной поляны. На случай какого-нибудь несчастія, когда бригъ могъ быть поваленъ на бокъ или раздавленъ напоромъ льдовъ, Гаттерасъ приказалъ вынести на палубу значительное количество съѣстныхъ припасовъ, лагерныя принадлежности, одежду и одѣяла экипажа. По примѣру того, какъ при подобныхъ обстоятельствахъ поступилъ капитанъ Макъ-Клюръ, Гаттерасъ окружилъ бригъ поясомъ изъ наполненныхъ воздухомъ мѣшковъ, чтобы предохранить Forward отъ существенныхъ поврежденій. При температурѣ семи градусовъ (-14° стоградусника) льды вскорѣ начали скопляться вокругъ Forward'а и обнесли его стѣною, надъ которою высились однѣ только мачты брига.

Семь дней плыли такимъ образомъ; мысъ Альберта, находящійся на западной оконечности Новаго Корнваллиса, былъ замѣченъ 10-го сентября, но вскорѣ однако скрылся изъ вида. Съ этой минуты ледяная поляна замѣтнымъ образомъ стала подвигаться на востокъ. Куда она шла? Гдѣ она остановится? Кто могъ разрѣшить эти вопросы?

Экипажъ ничего не дѣлалъ и только ждалъ дальнѣйшихъ событій. Наконецъ, 15-го сентября, къ тремъ часамъ по полудни, ледяная поляна, по всѣмъ вѣроятіямъ, натолкнувшись на другую поляну, внезапно остановилась. Бригъ сильно вздрогнулъ. Гаттерасъ, произведя точную обсервацію, взглянулъ на карту. Forward находился на крайнемъ сѣверѣ; никакого материка не было видно подъ 95°35′ долготы и 78°15′ широты, въ центрѣ той страны, того неизслѣдованнаго моря, гдѣ географы помѣщаютъ полюсъ холодовъ.

ХХІѴ. Приготовленія къ зимовкѣ

Южное полушаріе, при равныхъ широтахъ, холоднѣе сѣвернаго. Но температура новаго материка на 15 градусовъ ниже температуры другихъ частей свѣта и ничего не можетъ быть ужаснѣе странъ Америки, извѣстныхъ подъ названіемъ полюса холодовъ.

Средняя годовая ихъ температура не больше двухъ градусовъ ниже точки замерзанія (-19° стоградусника). Ученые слѣдующимъ образомъ объясняютъ это и докторъ вполнѣ раздѣлялъ ихъ мнѣніе.

По изслѣдованіямъ, въ Америкѣ господствуютъ съ наибольшею и постоянною силою юго-западные вѣтры; направляясь отъ Тихаго океана, они приносятъ съ собою ровную и умѣренную температуру. Ночтобы достигнуть арктическихъ морей, имъ необходимо пронестись надъ громаднымъ американскимъ, покрытымъ снѣгами, материкомъ, вслѣдствіе чего вѣтры по пути охлаждаются и заносятъ въ гиперборейскія страны ледяную стужу.

Гаттерасъ находился именно у полюса холодовъ, дальше странъ, видѣнныхъ мелькомъ его предшественниками. Онъ ждалъ поэтому суровой зимы. Затертый льдами корабль, съ экипажемъ наполовину возмутившимся,– было отчего задуматься! Гаттерасъ, съ своею обычною энергіею, рѣшившійся бороться со всѣми невзгодами, смѣло взглянулъ въ лицо своему положенію и даже не смигнулъ глазомъ.

При помощи опытности Джонсона, Гаттерасъ принялъ всѣ мѣры, необходимыя для зимовки. По его разсчету, Forward отнесло на двѣсти пятьдесятъ миль отъ послѣдней изслѣдованной земли, т. е. отъ Новаго Корнваллиса. Ледяная поляна охватила бригъ точно гранитными стѣнами и никакая человѣческая сила не могла-бы освободить Forward изъ его тисковъ.

Въ этихъ обширныхъ моряхъ, закованныхъ стужею арктической зимы, не было ни капли воды. Ледяныя поляны тянулись на необозримое пространство, не представляя собою ровной поверхности. Массы ледяныхъ горъ высились на снѣжной равнинѣ. Большія изъ нихъ защищали Forward съ трехъ сторонъ, такъ что онъ подвергался дѣйствію только юго-восточнаго вѣтра. Представьте себѣ скалы, а не льдины и зелень вмѣсто снѣга; вообразите себѣ, что море приняло свой обычный видъ и что бритъ стоитъ на якорѣ въ прелестной, защищенной отъ вѣтровъ бухтѣ. Но здѣсь, подъ полярною широтою, какъ все вѣетъ грустно, какая унылая природа, какіе печальные виды!

Не смотря на неподвижность брига, его все-таки укрѣпили на якоряхъ, опасаясь внезапнаго движенія льдовъ и подводныхъ волненій. Въ виду положенія, въ которомъ находился Forward, Джонсонъ еще съ большею тщательностію наблюдалъ всѣ мѣры предосторожности, требуемыя зимовкою.

– Не мало придется намъ вынести еще невзгодъ! сказалъ онъ доктору. И то сказать, такое ужъ счастье нашему капитану: онъ застрялъ въ самомъ непріятномъ мѣстѣ земнаго шара! Впрочемъ, это ничего не значитъ! Увидите, что мы какъ-нибудь извернемся.

Что касается доктора, то въ глубинѣ души онъ былъ въ восторгѣ и настоящее свое положеніе не промѣнялъ бы ни на какое другое. И въ самомъ дѣлѣ, какое блаженство: провести зиму у полюса холодовъ!

Прежде всего экипажъ занялся работами по внѣшнему устройству брига; паруса остались на реяхъ и не были убраны въ трюмъ, какъ дѣлалось это первыми мореплавателями, зимовавшими въ полярныхъ водахъ. Ихъ только свернули въ чехлахъ, и ледъ вскорѣ образовалъ вокругъ нихъ непроницаемую оболочку. Не спустили даже брамъ-стеньгу, «сорочье гнѣздо» осталось на своемъ мѣстѣ, исполняя, такъ сказать, должность обсерваторіи. Убрали только однѣ снасти.

Необходимо было обрубить ледъ вокругъ брига, который страдалъ отъ давленія, производимаго ледяною поляною. Глыбы льда, приставшія къ корпусу Forward'а, имѣли значительный вѣсъ. Предстояла трудная и продолжительная работа. Черезъ нѣсколько дней подводныя части брига были освобождены отъ намерзшихъ массъ и обстоятельствомъ этимъ воспользовались для того, чтобы осмотрѣть киль. Онъ нисколько не пострадалъ, благодаря прочной конструкціи судна, и только лишился своей мѣдной обшивки. Облегченный, бригъ приподнялся почти на девять вершковъ. Тогда вокругъ судна стали рубить ледъ наискось, вслѣдствіе чего ледяная поляна соединилась подъ килемъ брига и нейтрализировала силу давленія.

Докторъ принималъ дѣятельное участіе во всѣхъ этихъ работахъ; онъ искусно владѣлъ снѣговымъ ножемъ и своею веселостью ободрялъ матросовъ. Онъ учился самъ, училъ другихъ и очень одобрилъ форму, данную льду подъ судномъ.

– Очень благоразумная мѣра,– сказалъ онъ.

– Безъ этого, докторъ, судну не выдержать-бы давленія льдовъ. Теперь мы можемъ смѣло возвести снѣжную стѣну до самой палубы брига, хоть въ десять футовъ толщины; матеріала, вѣдь, не занимать стать.

– Превосходная мысль,– отвѣтилъ докторъ. Снѣгъ – дурной проводникъ теплоты; онъ отражаетъ ее, а не поглощаетъ, вслѣдствіе чего теплота брига не будетъ выдѣляться наружу.

– Совершенно вѣрно, сказалъ Джонсонъ. Мы возведемъ также настоящее укрѣпленіе въ защиту отъ холода и дикихъ звѣрей, если-бы послѣднимъ вздумалось сдѣлать намъ визитъ. Вотъ увидите, что, по окончаніи работы, все это будетъ имѣть очень приличный видъ. Мы прорубимъ въ массѣ снѣга двѣ лѣстницы, изъ которыхъ одна будетъ вести на носовую часть брита, а другая – на корму. Разъ прорубивъ ступеньки, мы польемъ ихъ водою, которая превратится въ твердый какъ камень ледъ – и королевская лѣстница готова!

– Отлично – отвѣтилъ докторъ. Очень пріятно, что холодъ производитъ снѣгъ и ледъ, т. е. средства, предохраняющія отъ губительнаго дѣйствія стужи. Безъ этого мы очутились бы въ очень затруднительномъ положеніи.

Дѣйствительно, бригу суждено было исчезнуть подъ толстымъ слоемъ льда, отъ котораго зависѣло сохраненіе внутренней температуры Forward'а. Надъ палубою, во всю ея длину, натянули толстую просмоленую парусину, покрытую снѣгомъ. Парусина настолько опускалась внизъ, что захватывала бока брига. Палуба, защищенная отъ внѣшней температуры, превратилась въ настоящее мѣсто прогулокъ; ее покрыли слоемъ снѣга въ два съ половиной фута толщины, снѣгъ утоптали и утрамбовали, отчего онъ превратился въ твердую массу, препятствовавшую выдѣленію наружу внутренней теплоты. Затѣмъ все усыпали пескомъ, который слился съ снѣгомъ и образовалъ такимъ образомъ очень прочную мостовую.

– Чуточку побольше,– сказалъ докторъ,– и я подумаю, что нахожусь въ Гайдъ-Паркѣ и даже въ висячихъ садахъ Вавилона.

Въ недальнемъ разстояніи отъ брига въ ледяной полянѣ прорубили полынью – круглое отверстіе, настоящій колодезь, всегда содержимый въ полной исправности. Каждое утро обрубали ледъ, образовавшійся по его краямъ, потому что колодезь долженъ былъ доставлять воду какъ на случай пожара, такъ и для частыхъ ваннъ, которыя предписывались экипажу въ виду гигіеническихъ соображеній. Въ видахъ сбереженія топлива, воду черпали изъ глубины моря, гдѣ она менѣе холодна. Достигалось это при помощи снаряда, изобрѣтеннаго французскимъ ученымъ Франсуа Араго. Снарядъ этотъ, погруженный на извѣстную глубину, наполнялся водою чрезъ цилиндръ съ двойнымъ подвижнымъ дномъ.

Обыкновенно, въ зимнее время корабль освобождаютъ отъ загромождающихъ его вещей съ тѣмъ, чтобы опростать побольше мѣста, и складываютъ ихъ въ магазинахъ на берегу. Но что возможно близь береговъ, то невозможно для судна, стоящаго на якорѣ на ледяной полянѣ.

Внутреннее устройство брига было приспособлено для противодѣйствія двумъ опаснѣйшимъ врагамъ человѣка, свойственныхъ полярнымъ широтамъ,– холоду и сырости. Первый неминуемо ведетъ за собою вторую. Противиться холоду еще можно, но въ борьбѣ съ сыростью человѣкъ всегда гибнетъ. Слѣдовательно, необходимо было устранить этого опаснаго врага.

Forward, предназначавшійся для плаванія въ арктическихъ моряхъ, отлично былъ приспособленъ для полярной зимовки. Въ большой комнатѣ для экипажа, устроенной очень цѣлесообразно, безпощадно преслѣдовались всякаго рода углы, въ которыхъ прежде всего находитъ себѣ пріютъ сырость. И въ самомъ дѣлѣ, вслѣдствіе пониженія температуры, на перегородкахъ и въ углахъ образуется ледъ, который таетъ и поддерживаетъ въ помѣщеніи постоянную сырость. Если-бы комната имѣла круглую форму, это было-бы всего лучше. Какъ-бы то ни было, отопляемая большою печью и достаточно вентилируемая, комната экипажа представляла собою очень удобное помѣщеніе. Стѣны ея были обтянуты оленьими шкурами, а не шерстяною матеріею, такъ какъ послѣдняя задерживаетъ пары, которые вслѣдствіе этого сгущаются и насыщаютъ воздухъ влагою.

На ютѣ поснимали перегородочки, вслѣдствіе чего для офицеровъ опросталась большая теплая каютъ-компанія, съ хорошею вентиляціею. Передъ этою комнатою, также какъ и передъ комнатою для экипажа, находилось нѣчто въ родѣ передней, разобщающей помѣщеніе отъ непосредственной связи съ внѣшнимъ міромъ. Такимъ образомъ, теплота не могла выходить изъ комнатъ; притомъ-же, изъ одной температуры люди постепенно переходили въ другую. Въ переднихъ оставлялась покрытая снѣгомъ одежда; ноги же вытирали о находившіеся на дворѣ скребки, чтобы не заносить въ комнату сырость.

Парусинные рукава проводили воздухъ, необходимый для тяги печей; чрезъ другіе рукава водяныя пары выходили наружу. Кромѣ того, въ обоихъ помѣщеніяхъ устроили конденсаторы, собиравшіе пары и не позволявшіе имъ превращаться въ воду. Два раза въ недѣлю конденсаторы опорожнивались; иногда они содержали въ себѣ по нѣсколько ведеръ льда.

Топка печей очень легко регулировалась при помощи проводившихъ воздухъ трубъ; дознано было, что небольшое количество угля производило температуру въ пятьдесятъ градусовъ (+ 10° стоградусника). Гаттерасъ приказалъ опредѣлить запасы угля, причемъ оказалось, что, при самой строгой экономіи, у него хватитъ топлива только на два мѣсяца.

Устроили сушильню для одежды, требовавшей частаго мытья. На воздухѣ просушивать ее не было возможности, потому что на дворѣ она твердѣла я становилась ломкою.

Очень тщательно разобрали существенныя части машины и наглухо заперли помѣщеніе, въ которомъ онѣ были сложены.

Жизнь на бригѣ сдѣлалась предметомъ серьезныхъ обсужденій. Гаттерасъ регулировалъ ее съ большимъ тщаніемъ и относящіяся до этого правила приказалъ вывѣсить въ помѣщеніи экипажа. Команда вставала въ шесть часовъ утра; койки три раза въ недѣлю выносились на дворъ; каждое утро полъ жилыхъ помѣщеній натирали горячимъ пескомъ; горячій какъ кипятокъ чай подавали непремѣнно за завтракомъ, обѣдомъ и ужиномъ; пища, по возможности, разнообразилась каждый день. Она состояла изъ хлѣба, муки, говяжьяго жира, изюма для пуддинговъ, сахара, какао, чая, риса, лимоннаго сока, мясныхъ консервовъ, маринованной въ уксусѣ капусты и овощей. Кухня находилась внѣ общихъ помѣщеній; пришлось отказаться отъ утилизаціи ея теплоты, такъ какъ варка пищи служитъ постояннымъ источникомъ паровъ и сырости.

Здоровье человѣка во многихъ отношеніяхъ зависитъ отъ того, чѣмъ онъ питается. Въ полярныхъ странахъ должно какъ можно больше употреблять въ пищу животныхъ веществъ. Докторъ составилъ правила относительно пищевого довольствія экипажа.

– Надо брать примѣръ съ эскимосовъ, говоритъ онъ, сама природа была ихъ наставникомъ и въ этомъ отношеніи они наши учителя. Арабы и африканцы довольствуются ежедневно нѣсколькими финиками и горстью риса; но здѣсь необходимо ѣсть и ѣсть много. Эскимосы ежедневно поглощаютъ отъ десяти до пятнадцати фунтовъ жира. Если такая пища намъ не приходится по вкусу, то мы должны прибѣгнуть къ веществамъ, богатымъ содержаніемъ сахара и жира. Намъ необходимъ углеродъ, слѣдовательно, станемъ производить углеродъ. Еще мало наполнять кухонную печь углемъ, необходимо также снабжать топливомъ ту драгоцѣнную печь, которую мы носимъ въ самихъ себѣ.

Независимо отъ такого рода пищи, экипажу предписывалось соблюденіе правилъ самой строгой опрятности. Каждый долженъ былъ принимать ежедневно ванну изъ полузамерзшей воды, доставляемой колодцемъ – превосходное средства для сохраненія своей естественной теплоты. Докторъ подавалъ собою примѣръ; сначала онъ дѣлалъ это какъ нѣчто долженствовавшее доставить ему наименьшую сумму удовольствія, но вскорѣ у него не стало этого предлога и онъ началъ находить истинное удовольствіе въ подобнаго рода гигіеническихъ омовеніяхъ.

Когда работа, охота или развѣдки вызывали людей на большой холодъ, тогда они особенно заботились о томъ, чтобы не быть «frost-bitten», т. е. не отморозить себѣ какія либо части тѣла. Въ случаѣ послѣдняго, циркуляцію крови возстановляли, натирая пораженное мѣсто снѣгомъ. Впрочемъ, люди съ головы до ногъ одѣтые въ шерстяную одежду, имѣли, кромѣ того, плащи изъ оленьей кожи и панталоны изъ кожи моржей, совершенно непроницаемой для вѣтра.

Различныя заготовки и передѣлки на бригѣ потребовали около трехъ недѣль времени; все было окончено безъ особыхъ приключеній. Настало наконецъ 10-е октября.

XXV. Старая лисица Джемса Росса

Въ упомянутый день термометръ опустился до трехъ градусовъ ниже точки замерзанія (-16° стоградусника). Погода стояла довольно тихая; за отсутствіемъ вѣтра, экипажъ довольно легко переносилъ стужу. Гаттерасъ, пользуясь свѣтлымъ днемъ, отправился на развѣдки, прошелъ снѣжныя поляны, поднялся на самую высокую ледяную гору, но ничего не увидѣлъ въ подзорную трубу, кромѣ безконечнаго ряда ледяныхъ горъ и полянъ. Ни одного клочка земли въ виду; повсюду хаосъ въ его печальнѣйшей формѣ. Капитанъ возвратился на бригъ, стараясь опредѣлить вѣроятную продолжительность своего плѣненія.

Охотники и въ числѣ ихъ докторъ, Джемсъ Уэллъ, Симпсонъ, Джонсонъ и Бэлль снабжали бригъ свѣжимъ мясомъ. Птицы исчезли; онѣ отлетѣли на югъ, въ менѣе суровый климатъ. Одинъ только родъ куропатокъ, свойственныхъ полярнымъ странамъ, не бѣжалъ предъ зимнею стужею; бить куропатокъ было не трудно, онѣ водились въ такомъ большомъ количествѣ, что обѣщали экипажу обильный запасъ дичи.

Не было также недостатка въ медвѣдяхъ, лисицахъ, горностаяхъ и волкахъ. Французскіе, англійскіе или норвежскіе охотники не имѣли-бы права жаловаться на недостатокъ дичи; но дѣло въ томъ, что животныя эти на близкое разстояніе не подпускали къ себѣ охотниковъ. Кромѣ того, ихъ съ трудомъ можно было различить на столь-же бѣлыхъ, какъ и они сами, равнинахъ. До наступленія большихъ холодовъ, животныя эти перемѣняютъ свой цвѣтъ и облекаются зимнею одеждою. Докторъ, наперекоръ мнѣнію нѣкоторыхъ естествоиспытателей, констатировалъ фактъ, что метаморфоза эта происходитъ не вслѣдствіе пониженія температуры. Она совершается до октября мѣсяца, являясь, такимъ образомъ, послѣдствіемъ не какой-нибудь физической причины, а свидѣтельствомъ заботливости провидѣнія, желавшаго дать арктическимъ животнымъ возможность переносить стужу полярныхъ зимъ.

Часто встрѣчались также морскія коровы, морскія собаки,– животныя, извѣстныя подъ общимъ наименованіемъ тюленей. Добыча ихъ въ особенности рекомендовалась охотникамъ какъ изъ-за шкуръ, такъ и жира этихъ животныхъ, очень пригоднаго для отопленія. Впрочемъ, печень тюленей, въ случаѣ надобности, могла служить и превосходною пищею. Ихъ насчитывали цѣлыми тысячами, а въ двухъ или трехъ миляхъ на сѣверъ отъ брига ледяная поляна была буквально избуравлена отдушинами этихъ громадныхъ земноводныхъ. Но бѣда въ томъ, что они съ замѣчательнымъ инстинктомъ открывали присутствіе охотниковъ и, раненые, легко скрывались подъ льдомъ.

Однакожъ, 19-го числа, Симпсону удалось добыть одного изъ нихъ, въ трехъ или четырехстахъ ярдахъ отъ брига. Симпсонъ предварительно изловчился закрыть отдушину тюленя, такъ что животное очутилось въ полной власти охотниковъ. Долго тюлень сопротивлялся, но въ него пустили нѣсколько пуль и, наконецъ, убили. Длиною онъ былъ въ девять футовъ; по громадной головѣ бульдога, по своимъ шестнадцати зубамъ и челюстямъ, большимъ груднымъ плавникамъ, похожимъ на крылья, по своему короткому хвосту, снабженному другою парою плавниковъ, тюлень этотъ служилъ представителемъ морскихъ собакъ. Докторъ, желавшій сохранить голову тюленя для своей коллекціи естественной исторіи, а кожу – для будущихъ потребностей, препарировалъ свою находку при помощи одного очень дѣйствительнаго и неубыточнаго средства. Онъ погрузилъ тѣло животнаго въ колодезь, гдѣ тысячи мелкихъ раковъ до послѣдней частички уничтожали мясо тюленя; въ полдня работа ихъ была кончена и притомъ съ искусствомъ, которому могъ-бы позавидовать лучшій представитель достопочтенной корпораціи лондонскихъ кожевниковъ.