Оттепель

После похищения он всё ещё слишком дёрганый, много выпивает по вечерам, а утром срывается на каждого, кто под руку попадёт. Такой большой дядька, и не умеет себя в руках держать. Мне, если честно, с тех пор самому бывает страшно, во многом из-за чувства потери контроля.

Это уже не карманные кражи, понятное дело, одними пинками не отделаешься.

Никто из них не говорит правду друг о друге целиком, но есть стойкое ощущение, что Миша не самый плохой человек. Если в моём мире, такое определение, вообще можно отнести к людям.

Дома всё в порядке. Гость мирно спит на диване, так безобидно, без сюрпризов.

– Миша, просыпайся, – потрепав его за плечо, проговорил я и пошёл на кухню.

– Ай! – дёрнулся он, подняв голову с подушки. – О, вернулся. Старик в бешенстве, да?

– Сегодня вечером ты должен уйти. Уезжай как можно дальше отсюда, я знаю путь, по которому доберёмся до железной дороги, а дальше – сам.

– Саш, я тебя понял. Как думаешь, свидимся ещё? – ловко подскочив на ноги, усмехнулся он.

– Надеюсь нет, – устало пробормотал я налив две чашки чая.

До вечера мы старались больше не общаться. Объяснения уже ни к чему, а ему стоит отдохнуть и настроиться на предстоящую поездку. Не завидую, но и помочь больше нечем. Илья Фёдорович говорил на эмоциях, я уверен, он остынет и оставит вскоре Михаила в покое, но до тех пор ему лучше исчезнуть.

В ночи, под тусклыми уличными фонарями мы прошли первый переулок и остановились в тени соседнего здания. Его рана больше не кровоточит, но жар так и не спал за день. Двигаться пришлось неспешно, с остановками. И как только показался вокзал, я, ничего не сказав напоследок, ушёл в обратном направлении, быстро скрывшись среди деревьев.

Оставшуюся ночь меня терзала тревога. Видел ли нас кто-нибудь, узнает ли босс о моём поступке.

Наливая пятую кружку чая, я услышал шорох со стороны коридора и подойдя ближе увидел лежавший конверт у двери. Редко мне приходит почта, скорее никогда, если не считать недавней, едино разовой ситуации.

Хм… Это же… Из дома? Такими неразборчивыми каракулями написать мог только… Хм, Семён.

Мачехе, на всякий случай, я как-то оставлял адрес этой квартиры, но судя по почерку, писала не она.

Понять содержание не особо получилось, но в груди тяжело защемило. Может это всё бред, но вдруг действительно случилось что-то плохое… Что вынудило его просить помощи.

С самого раннего утра я решил лично всё проверить, потому отложив дела направился первым поездом в деревню.

Почему-то на пути к дому, я всегда ощущаю непреодолимый страх. Внутри всё начинает дребезжать, вынуждая развернуться и убежать прочь. «Таким, ты никому не нужен», что-то в этом роде, ведь даже пьянки отца оказались не настолько позорны, чем-то чудовище, которым стал я. И если вредные привычки бросить можно, то убийства, громоздким валуном будут тянуться за мной до конца жизни.

Одно дело понимать головой, какую совершил ошибку, как это неправильно, но лучше не думать, что было бы, прими я иное решение. Пять безнадёжно долгих лет в Сибири, за то, чего не делал. Просто, потому что сволочи решают за нас словно мы марионетки.

Наведывался ведь сюда не так давно, и ничего не предвещало. Дверь открыта настежь, и это в такую-то погоду. Имею ли право вмешиваться в дела семьи, к которой больше не имею отношения? Но Семён, сделал столько действий как для ребёнка, ради того, чтобы послать письмо.

Изнутри послышался неразборчивый рёв пьяного отца, и первая игла воспоминаний тут же вогналась глубоко в грудь. Этот тон, голос. Кажется, что от него я никогда не слышал ничего другого.

Медленно переступив порог, посмотрел по сторонам и увидел на кухне его, сидевшего за столом. Ничуть не изменился, только старше стал. Гораздо старше. На столе валялись какие-то, странного вида помои, две бутылки без этикетки с известной жидкостью внутри, а рядом, в этом хаосе облокотилась о стену мачеха с отёкшим, бурым синяком на лице.

– А ты ещё кто такой?! – зарычал мужчина, подняв на меня залитые спиртом глаза. – Э! Вали отсюда.

– Какая же мразь.

– Чего-о?! Ты чё хамить сюда припёрся выродок! – пошатываясь, отец поднялся и наваливаясь пошёл прямо на меня, тяжело выдыхая, понёс на неустойчивых ногах свою тушку.

Сделав шаг назад, я махнул ему, призывая идти следом на улицу. Семёна нигде не видно, но скорее всего он прячется дабы не видеть этого дерьма.

– Саша, не надо! – закричала перепуганная женщина, подорвавшись следом за нами.

– Не вмешивайтесь, – сквозь зубы прошипел я, и подхватив отца за руку, силой потащил на улицу. Тот, что-то пробурчал, но не растеряв задора перед предстоящими разборками, бодро попытался замахнуться здоровенным кулаком.

Пьяные движения слишком предсказуемы, и увернувшись от прямого удара, я толкнул его коленом в живот, повалив на грязную землю.

– Вот ведь, сыночек, – закряхтел он, пытаясь встать на ноги, чего я ему сделать не позволил, со всей силы ударив ногой в бок.

– Узнал? Сволочь – задержав дыхание, я изо всех сил пытался унять дрожь, доставая из заднего кармана свой браунинг. – Знаешь, что это за вещица? – наклонившись ближе к нему, тихо спросил я и навёл ствол в голову отца.

Сколько лет я мечтал высказать всё, что о нём думаю, но теперь понимаю, насколько бессмысленным будет наш диалог. Он даже не сразу узнал меня!

Нажав на курок в нескольких сантиметров от его охреневшего лица, я почувствовал, как тело мужчины обмякло от страха, а стеклянные глаза словно навыкате, не моргая смотрели на меня. Похоже, в эту секунду к нему ненадолго успело вернуться сознание.

– Выдыхай. О тебя ещё и руки марать, много чести.

Спрятав пистолет, я вернулся в дом, и бегло осмотревшись нашёл мачеху с Семёном. Он вырвался из рук матери, и резво подскочив с места, вцепился мне в рукав пальто со всех своих детских сил.

– Всё хорошо, ты молодец, – осторожно улыбнувшись, сказал я, погладив мальчика по голове. Но переведя взгляд обратно на женщину, во мне вспыхнула новая волна злости.

– У меня нет слов, Зоя Андреевна. На себя плевать, но Сёма ещё не может себя защитить! Ждёте, пока сможет?

Она пристыженно опустила глаза, и сползла вниз по стене, громко зарыдав в голос. Отец осторожно прокрался на кухню, всё так же бешено смотря на меня, и плотно закрыл за собой дверь.

– А что ты предлагаешь!? – вдруг крикнула мачеха, не поднимая лица с колен. – Нам идти некуда!

Поджав губы, я сдержался чтобы не ответить на эти, совершенно не трогающие истерики. Мне тоже некуда было идти. Я тоже умирал от голода и холода, молясь, чтобы всё поскорее закончилось.

– Можете пожить у меня.

Женщину шокировало внезапное предложение, настолько, что спорить она не стала, уйдя собирать незначительные пожитки. Отец носа так и не показал, полностью игнорируя происходящее, похоже заливает пережитый стресс.

А я, подхватив мальчика на руки, сказал, что мы будем ждать мачеху на вокзале, и уверенно покинул это место. Теперь уже зная, что вижу эти стены, и некудышного родителя, в последний раз.

Было, конечно, крайне глупо махать оружием прямо на улице, но оно того стоило, как не крути. Увидеть в этих глазах ужас, чтобы он хоть на мгновенье понял, каково оно, из тирана упасть до уровня беззащитной жертвы. О, это бесценно.

Он бил меня в детстве, просто потому что мог, был сильнее. На то не нужно было никаких причин. Чтобы я не делал, это его только раздражало. Само моё существование, стало для отца просто поперёк горла, а я так наивно пытался понять – за что.

Да просто так. Просто… Он такой.

Уже в вагоне, когда поезд тронулся, и показалось, что всё позади мачеха нарушила молчание.

– Откуда у тебя пистолет? – прошептала она, как можно тише, чтобы никто не услышал.

– Ну украл, а что? Послушайте, я не собираюсь перед вами оправдываться, мне плевать, что вы подумаете. Я сюда приехал только из-за брата, – отвернувшись в окно, я ещё крепче прижал к себе мальчика. Не сказать, что из большой любви всё это было сделано. Просто хорошо понимаю его боль, как собственную, ещё свежую рану.

– Спасибо, Саш.

Добравшись до города, я как смог провёл краткую экскурсию от вокзала до своего дома, по местным лавкам и магазинам, которых здесь предостаточно, в отличии от деревни.

Кажется, уезжал рано утром, а время порой летит так быстро, что до квартиры мы добрались лишь к вечеру. Семён, переполненный впечатлениями, вымотался и захотел спать, поэтому я постелил ему на своей кровати, а себе обосновал место рядом, на полу.

Зоя Андреевна всё это время сидела за столом на кухне, боясь сделать лишнее движение.

– Я здесь бываю мало, поэтому распоряжайтесь квартирой как посчитаете нужным. Деньги оставлю. Ну, и устраивайтесь, никуда не выгоняю, – поставив на плиту кастрюлю с водой, сказал я, и достал две чистые чашки.

– Спасибо. Это слишком большая помощь…

– Угу.

Закончив пить чай, я нашёл какое-то постельное и для мачехи. В распоряжение ей достался диван, который я сдвинул к стене у окна для удобства и собрался идти спать, но стук в дверь, в очередной раз расстроил эти грандиозные планы.

Выглянув в глазок я и напрягся, и успокоился одновременно. Конечно, это всего лишь Мария, да и на часах ещё не слишком поздно. Осторожно выйдя наружу, я тихо поприветствовал девушку и предложил спуститься на улицу.

Будет слишком неловко, если мачеха решит, что ко мне как к себе домой, ещё и вечером, приходят какие-то девушки.

– Я помешала? – удивлённо спросила она, терпеливо наблюдая как тихо я пытаюсь стащить с вешалки верхнюю одежду.

– Нет.

– Ладно. Я в общем-то ненадолго забежала, узнать, всё ли хорошо. Ты в последние дни как будто не в себе…, поэтому хотела сказать, что больше не буду мучать расспросами. Расскажешь всё, как будешь готов.

– Спасибо. Давай, я схожу оденусь и проведу тебя домой.

– Не надо! Ещё не слишком поздно, не волнуйся, – внезапно запротестовала Мария, нервно хихикнув.

– Ладно. А я действительно, бедно выгляжу? – смущённо спросил я, посмотрев на своё отражение в оконном, грязном стекле.

– Ну… Я постараюсь завтра зайти, мы обязательно об этом поговорим! Спокойной ночи, Саш! – подмигнув, сказала она и побежала по грязной тропинке в сторону своего дома.

Махнув на прощание, я посмотрел на свои окна в одном, из которых тускло горел свет. Правильно ли это, однако придётся привыкнуть к тому, что временно живу не один.

Вся сегодняшняя ситуация никак не выходит из головы, разбудив не самые приятные воспоминания. Пьяный отец, такие же дружки. Шум, ругань, тонны бутылок повсюду. Я и сам был готов оттуда сбежать, вот только всюду сплошное безразличие, в котором не было видно и проблеска хоть какой-то надежды.

Поднявшись на свой этаж, я тихо вошёл в квартиру и сбросив пальто закрыл дверь на ключ.

– Друзья приходили? – спросила мачеха, прибирая старые газеты со столешницы.

– Да. Спокойной ночи.

В тёмной комнате, я кое как снял уличную одежду, забрался под тонкое покрывало, и сон мгновенно вытеснил из головы различные тревожащие мысли.

Я проспал целую половину следующего дня, и смог подняться лишь к концу обеденного времени. Не вспомню уже, когда позволял себе подобные вольности, но усталость рано или поздно должна была взять своё.

Илья Фёдорович ещё должен находиться на рабочем месте, и как бы не хотелось идти туда, я должен передать некоторые документы, о которых забыл, и прощупать обстановку с Михаилом.

На улице сегодня настоящая весна. Солнце успело прогреть достаточно, чтобы растаял последний снег, и даже настроение будет жалко омрачать предстоящим разговором.

Приоткрыв входную дверь кабинета, я осторожно просунул голову внутрь, чтобы оценить обстановку.

– Заходи! – подняв на меня глаза, улыбаясь сказал Илья Фёдорович. Он сегодня в хорошем расположении духа. Какая неожиданная редкость, значит моя суровая казнь состоится не сегодня. – Саша, у меня для тебя есть довольно увлекательное поручение. Мечтал попутешествовать?

– Не думал об этом. А…, куда? – удивлённо спросил я, закрывая за собой дверь.

– Садись, я тебе всё сейчас расскажу.

Кивнув, я пододвинул стул ближе к столу и расположился на своём обычном месте, напротив босса. Неужели не спросит про Михаила?

– Один мой хороший товарищ из столицы пожаловался на нехватку людей в своём штате. Ехать далеко, но я подумал, что тебе такой опыт лишним не будет. Там совершенно иной уровень, за то какие навыки усвоишь. Всего-то месяц, прекрасная возможность, да?

Отрицательно покачав головой, я удручённо посмотрел на Илью Фёдоровича, и судя по его счастливому лицу, моё мнение учитываться не планировалось.

– Когда нужно ехать?

– Сегодня вечерний поезд, примерно к девяти часам, и, если успеешь собраться, это будет идеально. Сейчас выдам деньги на расходы, билеты. Тебя там встретят, всё устроят, так что ни о чём не переживай.

Взяв со стола плотный конверт, я машинально сунул его в задний карман и пошёл к выходу.

– Никольский. Не подведи меня перед людьми. Удачи.

– Справлюсь, – сухо согласившись, я вышел за дверь.

Целый месяц в таком большом городе. Это может быть интересно, но я никогда не думал, что будет возможность выбраться так далеко от Приморья, поэтому не был готов к подобным, внезапным, предложениям. От чего, конечно же, чувствую сильное беспокойство.

Вернувшись домой, я достал походную сумку, и задумчиво осмотревшись, начал думать, что лучше буде взять с собой. Попутно оповестил мачеху об отъезде.

Кстати, можно ведь сюда не возвращаться. Это вполне бы решило некоторые проблемы с привязанностями, которые сложно оборвать, да и в целом покончить с грязной работой. Заманчивая мысль, но от себя убежать будет гораздо сложнее. Кому ещё я нужен, умея только убивать?

Бывает, думаю: вот не получиться жить с чистого листа никогда, невозможно изменить личностью, стереть прошлое.

Сложив вещи, я посмотрел на часы. Времени достаточно для того, чтобы попрощаться с Марией, она имеет право знать, хотя бы, об отъезде.

Никогда не был внутри её дома, даже близко подойти боялся. Если родители вернулись, мне стоит воспользоваться обходными путями. И осмотревшись, я приметил удобное место, где проще всего перебраться через забор.

В крайнем окне промелькнула хрупкая фигура, я присмотрелся и увидел девушку. Она так умиротворённо читала за столом книгу.

О её семье я ничего не знаю, но видя в каком дорогом доме они живут, не сложно догадаться, насколько им может не понравиться нечто вроде меня.

Вздохнув, я осторожно постучал по стеклу, привлекая внимание Марии.

– Как необычно, – открыв окно, улыбаясь отметила она. – Только не говори, что пришёл похитить меня на свидание. А то ведь соглашусь!

Девушка ещё сильнее расплылась в хитрой ухмылке, накручивая на палец тонкий локон рыжих волос.

– В другой раз – обязательно. Мне нужно уехать, на месяц, и я подумал, что тебе стоит об этом сказать.

– Ну как же так, – расстроенно поджала губы девчонка.

– Сегодня в девять вечера, с центрального.

– Это же целый месяц! Так долго, но почему ты ничего не сказал заранее?!

– Извини. Мне пора.

Заметив движение в дверном проёме комнаты, я спрыгнул с выступа под окном, и быстро перемахнув забор, убежал домой.

Когда всё было готово, я оставил конверт с деньгами от Ильи Фёдоровича, попрощался с братом и мачехой, и поспешил на вокзал.

Поезд ко своему времени уже ожидал на платформе, осталось десять минут как показывают огромные часы, висящие над кассами, и обернувшись я заметил Марию, которая выискивала меня глазами в толпе.

Мы уже попрощались, не нужно этих сентиментальностей.

Забрав билет, я незаметно проскочил в свой вагон, и с лёгким сердцем устроился в комфортном купе.

Но, она пришла ради меня. И где-то в глубине моего чёрного естества, я смог почувствовать тепло, от одного короткого мгновения. Когда наши взгляды встретились, на последних секундах уходящего поезда.

Глава 10

Московский вокзал встретил меня зимним морозным воздухом. Промозглая земля, покрытая грязной кашей из снега, под ногами прочный, слегка посыпанный песком лёд, и пронизывающий до костей ветер.

Вспомнился несуразный тулуп, который носили в Сибири. Было бы здесь очень кстати укутаться подобным, чтобы согреться.

Протиснувшись сквозь толпу приезжих, я оказался в зале ожидания, масштаб которого оказался просто невообразимым для моего восприятия. Здесь немного теплее даже с открытыми дверьми, хотя, выбранная одежда в любом случае не спасает от сквозняка.

– Никольский?

Меня окликнул охрипший женский голос справа, и я обернулся облегчённо выдохнув. Рядом стояла коротко стриженая смуглая девушка, на голову ниже меня ростом. Нетерпеливо отстукивая по плиточному полу носком ботинка, и безразлично рассматривая причину, по которой пришлось сюда явиться.

– Ну! Что молчишь? Александр Никольский – это ты? – повторила свой вопрос незнакомка, недовольно скрестив руки на груди.

Поджав губы, я неуверенно кивнул. Выглядит она высокомерно, на первый взгляд, но я никогда не разбирался в людях.

– Иди за мной и впитывай, – указав в сторону высоких дверей, спутница направилась туда бодрым шагом, не став дожидаться, пока я переведу дыхание. – Каждое утро ты будешь получать письмо от заказчика, с примерной информацией. Задач может быть несколько в день, узнавать о них ты будешь по факту. Никаких ошибок, работаешь быстро, и чисто. Здесь дисциплина, детка, похуже чем в нашей армии, поверь, знаю о чём толкую. Поэтому даже не думай расслабляться и халявить. Не подчинение – смерть, а если где-то оплошаешь, денег не получишь.

– Кто бы мог подумать, – саркастически ответил я себе под нос.

Спутница продолжила рассказывать о местных порядках, а мне уже захотелось рвануть обратно домой. После долгой дороги спина и ноги ужасно ныли, а мозг наотрез отказывался что-либо воспринимать.

– Детка, да ты не пугайся раньше времени! Первые дни помогу, втянешься! – стукнув меня по плечу, расхохоталась она, пытаясь снять напряжение. – Ещё и возвращаться к себе потом не захочешь. Город у нас отличный, не соскучишься.

– Обнадёжила, – тяжело вздохнув, сказал я. – А как ты так быстро меня вычислила в таком муравейнике?

– Это оказалось, и правда, очень легко. Зашуганный, дёрганый подросток, болезненная белая кожа и безвкусная одежда, – сузив глаза, она покосилась на меня, и заметив недоумение в очередной раз звонко рассмеялась. – Расслабься. Дали данные поточнее, а это я так, от себя пару примет добавила.

– Значит такое обо мне сложилось первое впечатление, – усмехнувшись, фыркнул я и как раз в этот момент чуть было не поскользнулся на льду, который совершенно неожиданно оказался посреди узкой тропинки.

На трамвае мы быстро добрались до двухэтажного здания, в котором было всего четыре квартиры. Ключ от одной из них девушка торжественно вручила мне и попрощавшись убежала. Даже имени своего не назвала, но скорее всего это не так уж и важно.

Побросав на пол вещи, я упал на диван лицом вниз, пытаясь расслабиться. Это будет непросто, учитывая мрачные краски города. За окном тучи, серость, людей непривычно много. Огромное, но пустое пространство… Нет, здесь я точно жить никогда не захотел бы добровольно. У нас ведь и море, и зелень везде, дышать просто легче. Мария там же, всегда рядом.

Домой хочу…

На часах угрюмо отстукивают стрелки часов в районе четырёх утра. Как и было обещано, неизвестная пришла сопровождать меня, и даже принесла первое задание, чтобы я наглядно понял, как здесь всё устроено.

Перед тем как выбраться из дома в ледяные условия погоды я успел выпить горячего чая, отчего на улице чувствовал себя чуть по лучше. Зима видимо не собирается в ближайшем будущем уступать место весне.

– Ты быстро научишься здесь ориентироваться. А пока у нас старый, но действующий театр, в котором по нашим наблюдениям сегодня представилась идеальная возможность отработать цель.

Я промолчал, идя следом в собственных мыслях. Здесь наёмники не только убивают, но и тщательно наблюдают за человеком, готовятся, перед тем как выполнить финальное действие. Прежде мне не приходилось подходить к работе столь досконально. Зачастую Илья Фёдорович уже предоставлял достаточно информации, поэтому мне никакой нужды не было разбираться в чём-то ином.

– Детка, ты сегодня немногословен. Не выспался?

– А можно попросить…

– Нет! – перебив меня, воскликнула девушка. – Де-то-ч-ка. Просто смирись, и настраивайся на работу. Всё, пошли скорее!

Нахмурившись, я пожал плечами самому себе, и побежал следом за ней на остановку общественного транспорта.

Интересно тут всё устроено. Я привык передвигаться на дилижансе, либо пешком если не слишком далеко. Прогулки помогают очистить мысли, вне зависимости от времени суток, или погоды.

Помню шёл на свой первый заказ, совершенно не думая о том, что придётся сделать. Старался представить, будто бы происходящее сон, всё не по-настоящему, и человек не умрёт.

Нет, всё оказалось более чем реально. А теперь я здесь. В свете уличных фонарей город смотрится даже очень красиво. Может, действительно, это место не так плохо, как показалось на первый взгляд?

И как оказалось: заскучать по дому, либо рассматривать местные красоты мне было некогда с самого первого дня…

Три недели спустя.

Половина первого ночи, и похоже мне сегодня вновь не уснуть. Не так давно вернулись кошмары, головная боль, и впервые, отвращение к самой жизни. Только в такие бессонные ночи есть время осознать происходящее, и то, насколько я оказался не готов к подобному опыту. Грязь, предательства, интриги – здесь нет хороших и плохих. Просто очередной жизни суждено оборваться, и почему-то дату выбирает не Бог, не судьба. Какая только бессмыслица не придёт в уставшую голову, просто бред. На небе никого нет, никто не поможет.

Ладно, спокойно. Осталось чуть меньше недели, нельзя сейчас раскисать. Выбор был сделан, я знал на что шёл, так в чём же проблема!?

Совесть или есть, либо никогда не было, но что-то внутри, знатно меня выжирает.

Никого из других наёмников мне больше здесь не встречалось, как и та девчонка, бесследно растворилась в огромном городе. Хочется понять, как другие справляются, сколько масок нужно сменить, не потеряв при этом себя? Если, конечно, от личности остаётся хоть что-то…

Не знаю, какого эффекта хотел Илья Фёдорович, отправив меня сюда, но за этот недолгий период, что-то во мне однозначно сломалось. И уже навсегда.

Одно страшно: стать безликим манекеном, безымянным, пустым подобием на человека. Сгнить под землёй безлюдного хутора, в неизвестной могиле.

Вдруг, в полной тишине послышался тихий скрежет. Замерев, и прислушавшись к звуку я медленно подобрал из-под дивана оружие, после чего укрылся за спинкой кресла. Но тут, входная дверь диким грохотом рухнула на пол. На несколько секунд время замерло, прежде чем я ощутил жгучую боль где-то рядом с плечом, и непроизвольно вскрикнул от неожиданности.

Пошатнувшись, я прикрыл порез рукой и поднял глаза на вошедших в квартиру нападавших, чьи лица, в темноте рассмотреть не удалось. Боль притупилась от сильного озноба. Это похоже на шок, но я не могу отключиться, не так быстро…

В памяти всплыл недавний обрывок мысли, как думал о смерти. Будь осторожен в желаниях, да?

Один из мужчин подошёл ближе, приставив к моей голове пистолет, но я не способен даже пошевелиться, не говоря уже о каком-то сопротивлении. И через несколько минут меня всё-таки свалило изнеможение, перемешанное со страхом.

А когда пришёл в себя, обнаружил, что глаза завязаны тёмной тканью, отчего не сразу понял, что куда-то еду. Главное с кем?

Но ответы на вопросы долго ждать не пришлось. Транспорт, на котором мы передвигались вскоре остановился и меня вышвырнули на холодный снег.

Всё тело беспрерывно колотит, и я не думаю, что в этом виновата погода, хотя свежий воздух слегка отрезвляет.

Меня грубо втащили в помещение, где стоял тот же морозильный холод, хотя совсем не это должно сейчас волновать. Самостоятельно сорвав с глаз повязку, я почувствовал мощный толчок в спину, и некто схвативший меня за горло, начал сжимать руку до тех пор, пока воздуха в лёгких почти не осталось.

– Какое же приятное это чувство, в мои лапы попала очередная мерзкая крыса, – прорычал мужчина, толкнув меня в стену. – Говори всё: имена, на кого работаешь, с кем. Ты, отсюда уже никуда не уйдёшь, поэтому советую раскрывать рот только по делу. Иначе, я с огромной радостью, но очень долго буду выбивать из тебя жизнь.