Ужасно богатый вампир

Я повернулся, чтобы поставить свой стакан на стойку. Снял перчатки и потянулся за бумажником. Бармен посмотрел на крупную купюру, которую я положил в его ведерко. Было слишком легко забыть: то, что нам кажется незначительными суммами денег, для простых смертных значит очень много. В прошлом мы могли бы просто заставить их не задавать лишних вопросов. Но теперь появились новые правила, которые не имеют смысла. Это так похоже на вампиров – изменить поведение, чтобы выйти сухим из скользкой истории.

Но, прежде чем я успел развернуться на стуле, меня окутал стойкий запах.

Запах крови. Но не просто крови. Я ощутил этот запах еще до того, как увидел его обладательницу.

Аромат лепестков роз разносился по залу в стиле Марии-Антуанетты. Жженая карамель и бархатистый фиалковый цвет, нанесенные на горлышко фарфорового флакончика из-под духов. Жар огня, пылающего в камине в венецианском стиле. Сладкий запах миндаля, исходящий от женских бедер, проник в мой нос, заполнив горло. Казалось, что моя жизнь до этого момента была лишена этого аромата, а теперь он в одно мгновение стал ее неотъемлемой частью. Это потребовало от меня больше усилий, чем когда-либо за все прошедшие столетия. Я с трудом сдерживался, чтобы не обернуться и не проследить за передвижениями обладательницы пьянящего запаха. Терпение никогда не было моей сильной стороной. Но если бы я пошел за ней, это означало бы, что она мне интересна, а я не мог допустить подобного.

Ее аромат стал отчетливее, и я мысленно отругал себя за то, что выпил. Мне следовало уехать раньше и избежать всего этого фарса. Было ли это частью планов моей матери? Неужели Сабина Руссо наконец-то добилась своего и заполучила хранительницу, перед которой я не смогу устоять?

Мои пальцы впились в полированную поверхность барной стойки, как будто она была вырезана из масла. Перчатки остались лежать на ней. Глаза бармена расширились еще больше, чем при виде моих чаевых, и я мысленно застонал. Позже мне нужно будет спросить у Селии, какой сценарий она считает достаточно экстремальным, чтобы можно было применить принуждение. Сейчас же я почти уверен, что вонзать пальцы в твердую древесину – это допустимый вариант развития событий.

– Не нальете мне еще выпить? – поинтересовался я, и бармен замер, когда наши с ним взгляды встретились. – Вы обнаружили на стойке эти отметины, но не придали им особого значения. Вас больше занимали огромные чаевые, которые вы получите сегодня вечером.

Он кивнул и повернулся, чтобы налить мне еще виски. Позади заиграла музыка, и я расслабился на мгновение. Убрав пальцы со столешницы, я изучил щербины, которые оставил на видавшей виды поверхности. Я решил, что облегчу накатившее чувство вины, сделав утром крупное пожертвование центру искусств.

Быстро надев перчатки, чтобы случайно ничего не повредить, я взял свой свежеприготовленный напиток и отошел от стойки. Еще один бокал поможет мне расслабиться. Не знаю, чей запах привлек мое внимание. Но к тому времени, как я допью, он исчезнет, смешавшись с другими ароматами в комнате.

Однако, когда я обернулся, запах ударил мне в нос с новой силой. Во мне нарастало темное желание, что-то первобытное овладевало мной. Я начал искать взглядом источник этого дурманящего аромата. И осмелился сделать шаг в толпу, но мое внимание не занимали присутствующие гости. Инстинктивно обернувшись, я увидел струнный квартет в углу комнаты. Взглядом скользнул мимо мужчин-скрипачей и чувственной брюнетки, которая играла на альте, и сосредоточился на той, что была в конце группы, сконцентрировавшись на своей игре.

Она сидела, склонившись над виолончелью, которую держала между ног. Ее платье было поношенным, и в ней не было лоска, которым отличалась другая женщина из квартета. Она наклонила голову, сосредоточившись на игре, и я не мог разглядеть ее лицо. Но одна прядь волос выбилась из тугого пучка на макушке и завивалась у нее на затылке, не желая оставаться в прическе. Мне показалось, что она такая же неуправляемая, как и ее волосы. Женщинам прошлого эта черта характера не приносила ничего хорошего.

В целом, ее можно было описать только одним словом – человек.

Она определенно не была желанным объектом сватовства моей матери. Но ее кровь была могущественной, и другие почувствовали бы ее даже в комнате, наполненной ароматами ведьм и вампиров. Ей повезет, если она выберется отсюда, потеряв с литр крови и с небольшими признаками кратковременной амнезии. Обычно вампиры не убивают людей, но во время светских раутов они, как правило, слетают с катушек.

Я уже не помнил, как долго простоял, раздумывая, что делать с этим хрупким созданием. Чем дольше я наблюдал за ней, тем больше осознавал, насколько она талантлива. Казалось, эта девушка и ее музыка стали единым целым, как будто она полностью существовала в этом пространстве и времени ради нежных окутывающих нот. Ее небольшой рост, казалось, сильно контрастировал с размером инструмента, но она полностью владела собой. Это было невероятное, пьянящее ощущение. В отличие от других музыкантов, она играла всем своим естеством, и все это было бы напрасно, если бы сегодня вечером ее запятнал не тот вампир.

При мысли об этом я возненавидел всех вампиров разом. Я не выносил позерство в их обществе. Я ненавидел себя за то, что меня вытащили из моей привычной жизни и силой заставили присоединиться к ним.

Но больше всего я возненавидел ее за то, что она заставила остаться на этой вечеринке. Потому что я ни за что не мог позволить ей исчезнуть из виду.

Я все еще наблюдал за ней, когда солист квартета объявил о перерыве. Никого из присутствующих в зале, казалось, это не заботило.

Никто в зале не обращал внимания на них или на виолончелистку с ее пленительным ароматом. Трое музыкантов быстро ушли, а она задержалась, будто растворившись в своей музыке. Разве у людей нет инстинкта самосохранения? Как она могла находиться в комнате, полной вампиров, без какой-либо защиты, словно приманка? Неужели она не чувствовала опасности?

Внезапно она резко открыла глаза и посмотрели прямо на меня. Ее губы сложились в форме буквы «О», и я уловил вздох, который заглушил гул толпы, но который я, тем не менее, отчетливо расслышал своим сверхъестественным слухом. Это был не первый раз, когда человек так реагировал на наше присутствие.

Я прищурился, пытаясь ее отпугнуть. Ей здесь не место. Я пристально смотрел на девушку, пока кровь не прилила к ее щекам, и еле сдерживался, чтобы не подойти к ней. Она повернулась дотянуться до чего-то у себя за спиной, и в этот момент обнажила свою длинную шею.

Мое тело восприняло ее движение как приглашение – приглашение, которое я уже собирался принять. Кем бы она ни была, для нее теперь было слишком поздно.

Глава 4. Джулиан

За сорок лет я не убил ни одного человека. Сегодня вечером я должен был поставить точку в этой истории. Но не потому, что хотел убить ее. Я понимал, что одного ее вкуса мне будет мало. Ее кровь манила, ее пьянящий аромат притягивал все ближе. Она была молода, талантлива, но мне было все равно. Я мог бы легко уговорить ее уйти со мной, но я не хотел. Я терял контроль над собой, а это могло привести к непоправимым последствиям.

То, что я планировал проделать с ней, было рассчитано на время после вечеринки, в частных усадьбах и на виллах с запертыми воротами и более избирательным списком гостей. Я не думал, что смогу так долго ждать, чтобы найти новое место. Но в театре было полно темных и укромных уголков, где я мог бы вонзить зубы в ее алебастровую шею.

Когда я подошел, она заерзала на стуле, и ее виолончель на время закрыла мне обзор. Музыкальный инструмент подействовал как талисман, оберегающий девушку от зла достаточно долго, чтобы остановить меня.

Я оторвал от нее взгляд и вышел из бального зала. С каждым шагом, удалявшим меня от нее, в голове прояснялось. Но на смену этому желанию пришло новое, приводящее меня в замешательство. Я хотел ее защитить.

Защитить? Как?

Я понятия не имел, как мне удастся это сделать, когда я был именно тем, от кого ее нужно было защищать.

Мне нужно держаться от нее на безопасном расстоянии. Я хотел быть достаточно близко, чтобы защитить ее от опасности, но не настолько, чтобы не свихнуться от голода. У меня были годы научиться контролировать жажду крови. Я мог обуздать ее. Так почему же моя решимость ускользала, как песок сквозь пальцы?

К счастью, в коридоре за Зеленым залом никого не было. Я не знал, что случится, если на моем пути окажется человек. Но был один действенный способ утолить мою жажду. Я начал снимать перчатку, когда увидел миниатюрную фигуру. А затем меня поразил ее запах, и вся моя стратегия рухнула.

Было немного сложнее держаться от девушки на расстоянии, когда только одна сторона осведомлена о стратегии действий. Я ускорил шаг и отступил в темный угол, чтобы дать ей дорогу. Она сделала всего несколько шагов, прежде чем ей преградил путь мужчина.

«Черт», – пробормотал я себе под нос, заметив Джованни Валенте. Вампир был всего на сто лет младше меня, но у него уже успела сложиться репутация дамского угодника. Однако он имел неприятную особенность – портить отношения с женщинами в прямом смысле слова.

В любую эпоху его внешность привлекала внимание женщин. Его черные как смоль волосы спадали на плечи. В нашу последнюю встречу они были короче. Мы вместе сражались на какой-то войне, но после того, как мы проиграли, я его больше не видел и ничего о нем не слышал. Время – коварная штука. Минуты могут длиться вечность, в то время как годы пролетают в мгновение ока. Сшитый на заказ смокинг едва скрывал его атлетическое телосложение.

Девушка отступила на шаг и запрокинула голову, чтобы рассмотреть его получше, ведь он был, наверное, на голову выше нее. Я прислушался, ожидая какой-нибудь реакции, но она молчала. Я не был с ней знаком, однако она уже сводила меня с ума.

– Простите меня, – с очаровательной улыбкой сказал Джованни, – но я хотел поблагодарить вас за прекрасную музыку.

Человек, возможно, и не заметил бы, как она сжала пальцы на грифе своей виолончели, особенно в тускло освещенном зале. Но я сразу же обратил на это внимание. В ней был инстинкт самосохранения, которого на первый взгляд ей недоставало в бальном зале. Я надеялся, что это означает, что она сможет держаться от Джованни подальше в будущем.

Однако она не отошла от него. Вместо этого она нервно рассмеялась и пошутила:

– Это моя работа. И я сыграю для вас совсем скоро, а сейчас, если позволите, я бы хотела посетить комнату для девочек.

Я понял, что это была лишь отговорка. Он заставлял ее чувствовать себя неловко, и она не знала, как от него избавиться. Если бы она имела представление, кто он на самом деле, ей бы не было так неловко. Девушка пришла бы в ужас.

Он тихо прищелкнул языком и произнес:

– Девочек? Вам не следует недооценивать себя. Вы очень красивая женщина.

Ее голос звучал одновременно весело и раздраженно, когда она спросила:

– Правда?

Он небрежно предложил:

– Пойдемте со мной, прогуляемся.

– Но моя виолончель…

– Берите ее с собой. Вы можете сыграть для меня, – сказал он.

Я услышал музыкальные нотки в его голосе, когда он это произносил. Вот вам и пример использования принуждения исключительно в экстремальных ситуациях.

Джованни уводил девушку с вечеринки в сторону театра, явно давая понять, каковы его намерения. Я просто должен был позволить ему забрать ее. Как только она исчезнет из виду, это временное очарование пройдет. И тогда я бы ушел. А девушка? Возможно, за последние годы он стал куда сдержаннее. Но я поймал себя на том, что быстро следую за ними. Я все еще не был уверен, почему это одномоментно стало проблемой личного характера.

Они исчезли в тени, и я почувствовал, как что-то оборвалось внутри меня. Я поспешил к ним, остановившись так резко, что девушка вздрогнула, зацепилась каблуком за длинный подол и в буквальном смысле упала мне прямо в объятия. Ее виолончель с грохотом оказалась на полу рядом с нами, и она вскрикнула.

– Вот ты где, – спокойно произнес я. – Везде тебя ищу.

Она что-то залепетала в замешательстве и попыталась вырваться из моих объятий.

– Что…

– Джованни, – прервал я ее. – Прошу прощения, нам нужно отойти на минутку. Моя спутница немного неуклюжа и часто попадает в неловкие ситуации.

Я наклонился, высвободил ее туфлю, застрявшую под платьем, и протянул ей. Она быстро надела ее и тут же повернулась к упавшей виолончели.

– Джулиан, не знал, что ты вернулся в Сан-Франциско и что об этой смертной уже есть кому позаботиться, – произнес он, отступив от нас на шаг.

Он прожил достаточно долго, чтобы понимать, как сильно вампиры привязываются к своим домашним питомцам.

– Это что… – снова попыталась прервать девушка Джованни. Я повернулся и пристально посмотрел на нее. – Помолчи, милая.

Она замерла и, несмотря на то, что принуждение пересилило ее волю, пристально посмотрела на меня. Это был первый раз, когда я увидел ее лицо. Кончик ее носа был вздернут, на нем виднелась россыпь веснушек. В темноте вокруг ее расширенных зрачков можно было разглядеть только зеленоватый ореол. Человек вообще не смог бы этого увидеть, но моим вампирским зрением я различал все очень четко.

– Да, – произнес я, как будто она ничего не говорила. – Она новенькая.

– Очевидно, – сказал Джованни, и в его голосе засквозили угрожающие нотки, когда он взглянул на девушку. – Я не ощутил на ней твоего запаха. Если бы я…

– Невинная ошибка, – прервал его я, встав между ними, пытаясь сделать так, чтобы он понял, что она принадлежит мне.

– Возможно. Она хорошенькая для человека, – прокомментировал он.

– Считаешь? – спросил я, пожав широкими плечами. – Она меня больше интересует как виолончелистка.

Джованни рассмеялся и хлопнул меня по спине.

– Я и забыл, какой ты романтичный.

Он направился было прочь, но остановился.

– Дай мне знать, если она тебе наскучит.

Я натянуто улыбнулся, сохраняя защитную позицию, пока он не ушел. Эта девушка была в опасности. Чем быстрее она покинет театр, тем лучше. Мне бы пришлось снова принудить ее уйти. На этот раз я бы настоял, чтобы она ушла и вернулась домой. Затем мне нужно было бы проверить, не потерял ли Джованни к ней интерес. И если бы он его потерял, она была бы в безопасности.

Если нет…

– Моя виолончель! – воскликнула девушка, и я удивленно обернулся.

Она подняла инструмент и осмотрела его потрескавшийся корпус, а затем бережно опустила на пол. Но то, что произошло дальше, было для меня полной неожиданностью. Она встала и ткнула пальцем мне в грудь.

– За что? – спросил я, выгибаясь от боли.

– Вы напугали меня до смерти, и я ее уронила, – ответила она.

– Сейчас это не так важно, – сказал я.

Девушка сердито посмотрела на меня, а я посмотрел на нее в ответ, и вдруг понял, что Валенте ошибался. Она была не просто хорошенькой. Она была потрясающей, даже когда злилась. Особенно когда злилась.

– Как вы можете…

– Послушай меня очень внимательно, – осадил я. – Этот человек не тот, за кого себя выдает. Тебе нужно бежать.

Я подождал, но она не пошевелилась.

– Беги, – повторил я, усиливая силу внушения.

Но она просто уставилась на меня.

– Зачем мне бежать? – спросила она.

– Потому что я сказал тебе бежать, – ответил я.

Мое внушение не сработало. Я не знал почему. Она молчала, когда я использовал его раньше, но теперь у нее как будто был иммунитет ко мне.

Она уперла руку в бедро, как бы подтверждая мою точку зрения.

– И что?

– Обычно этого бывает достаточно.

У меня не было времени объяснять, что такое принуждение, или кто такие вампиры, или почему ей нужно было уйти. Чем дольше она оставалась здесь, тем меньше было шансов, что я смогу навести порядок в этом бардаке.

– Если это все…

У меня был только один трюк, который я мог попробовать провернуть – человеческий трюк.

– Ладно, может, ты, пожалуйста, убежишь отсюда?

Она рассмеялась.

– Повторю еще раз, поскольку у вас, похоже, проблемы со слухом. Зачем мне это делать?

– Отлично. – Я вскинул руки, сдаваясь.

Я старался быть вежливым. Пытался предупредить ее. Даже пытался внушить ей необходимость побега.

– Потому что этот человек собирается… убить тебя и обескровить.

Она засомневалась, но, прежде чем я вздохнул с облегчением, задала мне еще один вопрос:

– Зачем ему это делать?

– А почему бы, собственно, ему этого не сделать? – взорвался я. – Разве недостаточно того, что он может убить и обескровить? Нормальный человек уже давно бы сбежал.

– Послушайте, я не знаю, как вам об этом сказать, – медленно произнесла она, – но не думаю, что здесь я та, в чьем психическом здоровье стоит сомневаться.

– Я не сумасшедший, – процедил я сквозь стиснутые зубы.

Мне нужно оставить ее на произвол судьбы. Очевидно, ей все равно, даже если она станет закуской для Джованни. С какой стати мне стоит беспокоиться об этой девчонке?

– Вот это настрой, – решительно заявила она. – А теперь, если позволите, я пойду.

Я не решался прикоснуться к ней, но должен был помешать ей вернуться в зал. Если бы Джованни увидел ее без меня, то его интерес взыграл бы с новой силой.

Поэтому я выпалил единственное, что пришло мне в голову:

– Потому что он вампир.

– Вампир?

Она произнесла это слово так, словно оно было иностранным.

Случилась небольшая заминка, когда она снова остановилась, чтобы рассмотреть меня.

– До сих пор я думала, что вы просто несносный человек, но вы действительно сводите меня с ума. Я должна была это предвидеть, но снова попалась на удочку.

– Ты должна мне доверять, – предпринял я очередную попытку.

– Эм, да, нет, наверное, – парировала она.

Очарование, принуждение, даже правда – ничто не помогало. И с каждой минутой я раздражался все больше. Ну и что с того, что этот маленький человек хочет подвергнуть свою жизнь опасности? Почему я должен быть тем, кто ее спасет?

Я смотрел на нее, понимая, что она не собирается двигаться с места.

– Мне нужно возвращаться. Они не могут начать без меня, – произнесла она.

Она смотрит на свою треснувшую виолончель, и на ее лице отражается боль.

– Если подумать, я вообще не могу играть на этом инструменте. Вы можете пойти со мной и все объяснить.

Теперь мы на грани ссоры из-за этой чертовой виолончели. С меня довольно.

– Нет, ты должна пойти со мной. Ты не можешь вернуться на ту вечеринку, – настойчиво произнес я.

– Потому что вы собираетесь спасти меня от вампира? – предположила она.

И я понимаю, что она не только проигнорировала мое предупреждение, но и нисколько меня не боится. Что, черт возьми, происходит?

– Откуда мне знать, что вы не загоните меня в ловушку и не убьете?

– Я начинаю подумывать об этом, – прорычал я, чувствуя, как удлиняются кончики моих клыков. – Ты всегда такая упрямая?

Она скрестила руки на груди и пожала одним плечом:

– А вы всегда такой странный?

– Я пытаюсь спасти твою жизнь, – напомнил я. – Некоторые люди могли бы назвать это рыцарством.

– Рыцари давно умерли, – ответила она, не раздумывая.

Было ясно, что этот спор мне не выиграть.

– Ну, так давай не будем повторять их судьбу, ладно? Ты ведь не собираешься убегать, правда?

Она не пошевелилась. Это оставляло мне только один возможный вариант действий: я сбил ее с ног, перекинул через плечо и понес прочь, прежде чем она успела и глазом моргнуть.

Глава 5. Тея

Прежде чем я успела ответить, он уже перекинул меня через свое сильное мужское плечо. Все случилось так быстро, что у меня слегка закружилась голова. Он покинул вечеринку раньше, чем я успела опомниться. Белые стены коридора мелькали мимо, пока мужчина несся с такой скоростью, что я едва могла вдыхать. Когда он уносил меня, мой взгляд упал на виолончель.

Моя виолончель!

Она треснула.

Соберись, Тея! Были вещи поважнее, о которых стоило сейчас беспокоиться, чем эта чертова виолончель. Я была как в тумане, но заметила, что мы направляемся в сторону выхода из здания. Меня только что похитили? Меня похитил парень, который верит в существование вампиров? О, черт возьми, нет! Я не собиралась позволять этому мистеру Сумасшедшие Штаны втягивать меня в его иллюзорное восприятие мира, даже если он был самым сексуальным мужчиной, которого я когда-либо видела. Если бы он думал, что спасает меня, возможно, отпустил бы. Но потом я вспомнила выражение его лица в Зеленом зале – выражение, кричащее о его намерении разорвать меня на кусочки.

Мне нужно было высвободиться из его хватки. Сейчас же.

Он замедлил шаг настолько, что мир перестал вращаться. Я заметила каморку для швабр – последнюю дверь в коридоре перед выходом. Я не знала, что ждет меня там, но решила воспользоваться представившемся шансом, прежде чем оказаться в каком-нибудь фургоне.

– Отпустите меня, – сказала я как можно тверже, раздраженная тем, что мой голос немного дрожал.

Он проигнорировал мою просьбу. Я сжала руки в кулаки и ударила его по спине. К сожалению, это было похоже на то, как если бы я принялась колотить по кирпичной стене, и причиняло точно такую же боль. Я извивалась, пытаясь ударить его ногой в пах.

– Прекрати, – прорычал он.

Я продолжала колотить его по спине, но потом решила, что лучше пнуть его по яйцам.

– Нет… пока… вы… не поставите… меня… на землю.

– Этого не случится, пока я не посчитаю, что ты в безопасности.

Борьба с ним ни к чему бы меня не привела. Да и спорить с ним было бесполезно. Оставался только один вариант. Я высвободила весь страх и панику, которые копила с того момента, как увидела его убийственный взгляд, и позволила им выплеснуться наружу.

– Пожалуйста, – умоляла я. – Пожалуйста, отпустите меня.

Он остановился в луче лунного света, струившегося сквозь стеклянную дверь выхода. Мое сердце забилось быстрее, адреналин разлился по венам. Я высунула голову из-за его широкого плеча, чтобы убедиться, что еще один гигантский шаг – и я окажусь в темном саду мемориального комплекса. Я не могла позволить ему затащить меня туда. Мне нужно было только, чтобы он на минуту потерял бдительность. Но он не поставил меня на ноги и не ослабил хватку.

– Я не причиню тебе вреда, – произнес он сдавленно.

Я замерла, удивленная болью, сквозящей в его голосе. Мой мучительный страх немного улегся, и я обнаружила, что изо всех сил стараюсь не дать страху отступить. Потому что по какой-то нелепой причине я больше не хотела, чтобы этот мужчина меня отпускал.

– Ты веришь мне? – настаивал он.

Я растерялась и не знала, что сказать. В его взгляде было что-то пугающее. Я чувствовала опасность, исходящую от него, как будто он мог в любой момент напасть. Но это не могло происходить на самом деле. Мне, наверное, приснилось или показалось. Но, возможно… возможно, мне просто померещился тот полный ненависти взгляд, которым он одарил меня в бальном зале. Может быть, история о вампирах была просто шуткой. Может быть, я слишком давно не флиртовала с мужчинами, и мне нужна была эмоциональная разрядка.

– Что ж, значит вы похищаете меня.

Я изо всех сил старалась сохранить спокойствие, но внутри меня бушевали эмоции. Возможно, он был не совсем нормальным человеком, а скорее эксцентричным, как те, кто выбрасывает миллионы долларов из самолетов.

Или, возможно, он просто испытывал меня.

Так или иначе, что-то происходило со мной. Я должна была кричать о помощи и испытывать страх, но с тех пор, как он сказал, что не причинит мне вреда, мои опасения будто кто-то утихомирил.

Я ему поверила.

По крайней мере, я поверила, что он не причинит мне вреда. Укусит как вампир? Нет.

Секунды текли медленно, пока я ждала его ответа. Наконец, он опустил меня на ноги. Мои каблуки резко цокнули по кафельному полу, и я уставилась в длинный темный коридор, где находилась открытая дверь. Я знала, что должна бежать к этой двери, к людям, которые смеются и снуют туда и обратно. Но успею ли я добежать?

Я опустила взгляд на сколотую плитку у своих ног, понимая, что мне придется снять туфли, чтобы иметь шанс добраться до Зеленого зала. Должно быть, он думал о том же, потому что продолжал удерживать меня за бедра.

– Не беги. – На этот раз его слова прозвучали скорее как просьба, чем приказ.

Я приподняла бровь, остро осознавая, что он все еще прикасается ко мне. Его сильные руки впились в мои бедра, и ему приходилось слегка наклоняться вперед, чтобы удерживать меня на месте.

– Пожалуйста, – добавил он жестко.