скачать книгу бесплатно
– Помнишь Легенду о влюбленной смерти? Не отпирайся, я не буду тебя ругать. Помнишь, где лежит книга?
– Я только две странички прочитала, – всхлипнула Эльза.
– А говорила, что не трогала, – усмехнулся старик. – Прямо над ней книга мертвых и живых трав – запомнила? В той, что слева от нее ключ от двери…
– Тащите лестницу сюда! – закричали на улице, и через несколько секунд большое окно слева от двери разбилось; верхняя, зажатая между двумя продольными досками ступень заглянула внутрь.
– Беги! – крикнул старик, вложил в руку девочки огниво, и подтолкнул в спину. Эльза добежала до коридора, ведущего в подвал, и остановилась.
– Ты говорил, что откроешь мне эту комнату, только если я буду слушаться, – сказала она с грустью.
– Это не комната! – ответил он, и улыбнулся. – Я тебя обманул. Это тайный выход из архива. Ты выйдешь прямо на берег озера.
– А дальше?!
– Судьба подскажет.
– Прости меня Рурк, – сказала она.
Архивариус махну ей на прощанье.
Она спустилась в подвал, первым делом сняла со стены факел и зажгла его; старик, взглянув на девочку в последний раз, закрыл дверь и повесил сверху массивный ржавый замок.
Эльза быстро нашла ключ, легко открыла дверь, но закрыть снова не получилось. Старая задвижка совсем заржавела , ее заклинило. Возиться с ней времени не было. Преследователи были уже внутри библиотеки. Эльза слышала матерную ругань солдат и воинственные крики старика. Рурк вдруг вскрикну и затих; только сейчас беглянка поняла, как опрометчиво поступила, приведя сюда убийц.
«Почему я решила, что они его не тронут?» – упрекнула она себя, но теперь думать об этом было поздно: солдаты стали сбивать замок – последнее препятствие на их пути.
Старый архивариус давно не ходил по тайному туннелю, и забыл, что через сто метров он раздваивается, и лишь один путь ведет на волю, а другой заканчивается тупиком.
Эльза не задерживалась у развилки, она была уверена, что оба коридора выведут наверх, и смело забрала вправо. Зачем-то стала считать шаги, и на пятидесятом ее вдруг охватило сомнение. Она больше не чувствовала сквозняка, пламя факела горело ровно, и колебалось только от ее дыхания.
Девочка оглянулась, и увидела свои следы на каменном запыленном полу. Решила, что еще успеет вернуться, но эхо вдруг донесло нервные мужские голоса, скрежет метала и топот приближающихся шагов. Солдаты были уже здесь. Выбора больше не оставалось, только идти вперед.
Она пыталась двигаться тихо, и как можно быстрее, но шум усиливался, речь становилась отчетливей: она уже могла разобрать некоторые слова.
Факел начал гаснуть, но впереди Эльза увидела что-то белое, окрыленная надеждой, прибавила шаг, но неожиданно для себя самой вскрикнула, и выронила огонь. «Тупик» – как приговор, пронеслось у нее в голове. Девочка вытянула руку и коснулась холодной, выбеленной известью стены.
– Она пошла сюда, – услышала девочка то ли впереди, то ли позади себя, и, упав на колени, прижавшись щекой к предательской стене тихо, обреченно заплакала.
– Да, вот ее следы.
– Али, не ходи туда, вернись! Вот ее следы.
– Может эти норы соединяются дальше? Она может пройти по кругу и выйти у нас за спиной.
– Эй кто там?! Кто здесь? Стой! Стой!..
Страшный, душераздирающий крик, в поисках выхода понесся по тоннелю. Раздался лязг металла, застонал, забулькал, захрипел невидимый подземный зверь.
– Сюда! Сюда!.. – закричал кто-то отчаянно.
– Помогите!
«Асарапш, – прошептала Эльза дрожащими солеными губами. – Подземный медведь пришел за ними, и за мной. Никто не спасется…»
Вдруг стало тихо, так тихо, что Эльза слышала, как шипит тлеющий факел, когда на него капают ее слезы. Эльза боялась темноты, об этом знали все домашние, и ночами в ее комнате всегда горели свечи, и няня, старая Тиана, по ее просьбе следила, чтобы до рассвета они не гасли.
Еще в пять лет она прочитала сказку о старике, который смотрел из темноты, заставлял часто-часто биться детские сердца, воруя годы их жизни, чтобы продлить свою. В той сказке старика убил благородный томен Лирик, но в этом Эльза сильно сомневалась. Каждый раз, пытаясь уснуть, ей казалось, что морщинистое лицо, белое, с черными дырами вместо глаз, склонялось над ней.
Эльза вспомнила о старике, и сквозь слезы улыбнулась самой себе: то что происходило с ней сейчас было страшнее, гораздо страшнее, немощного, и может быть не такого уж и злого духа.
Стало так темно, что она не увидела своих рук. Показалось, кто-то дыхнул в лицо, но смышленая девочка догадалась, что это тепло от еще не остывшего факела. А потом послышались шаги – тяжелые, уверенные и немного скрипучие. Протяжно звякнул метал, донесся шелест плаща.
«Остался только один, – поняла Эльза, – и он не из тех солдат, которые гнались за мной. Те гремели шпорами, бежали быстро, и…–
Она вдруг вспомнила обезглавленных людей, полную луну, и черного призрака склонившегося над окоченевшим трупом. – Не может быть… Только не это…»
Но не успела опомниться, как он появился из темноты – большой, безликий, мрачный. В руке мерцал факел, освещая темный силуэт, окровавленный меч и блестящие перчатки, с обрубленной по пальцы кожей.
Призрак шел на Эльзу и свет от его факела становился все ярче; скоро его огонь нашел ее, и «посланник тьмы» остановился.
Какое-то время они молча разглядывали друг друга. Подсвечивая себе, призрак опустил факел, и Эльза вскрикнула, кода увидела то, что скрывалось под тенью глубокого капюшона. Но крик ее был скорее инерционным, и оборвался едва начавшись.
Все-таки это был человек. Лицо его было сердитым, недоверчивым и даже злым – но все-таки это было лицо, а не мертвящая призрачная пустота.
– Тебя зовут Эльза? – спросил он, интонацией человека, который знает ответ на свой вопрос.
Эльза, посмотрела на него снизу вверх, всхлипнула, и вытирая слезы со щек, несколько раз кивнула.
– Твой отец Тагран, военный советник и личный телохранитель владыки Киграха?
Эльза еле заметно кивнула еще несколько раз.
– Ты родилась восемь лет назад, в первую ночь зимы, в свете живой кометы, так?
Мама рассказывала ей что-то о ночи падающих звезд, но в ту ночь родилось много детей, и никто из близких, даже старик Рурк, не предавали этому большого значения.
Эльза пожала плечами, и в знак согласия, еще раз неуверенно качнула головой.
Мужчина в плаще размашистым движение засунул свой меч в огромные ножны, достающие аж до самой земли, шагнул к Эльзе, и протянул широкую, обтянутую кожаной перчаткой руку.
– Эльза из мира Голубых озер, дочь Таграна, рожденная в свете живой кометы, ты пойдешь со мной.
И была долгая дорога. Была пустыня, бесконечные поля, и скрытые гигантскими деревьями холмы.
Они ехали на телеге запряженной двумя измученными крестьянскими лошадками. Когда подъезжали ромулские посты, Эльза пряталась за мешками в конце телеги. Их никогда не обыскивали. Человек, который спас ее протягивал солдатам какой-то свиток, откидывал плащ, и, закатывая рукав, показывал метку на своем плече. Этот жест имел какое-то магическое свойство, их пропускали сразу, не задавая лишних вопросов.
Имени своего спасителя, кто он, и куда везет ее, Эльза так и не узнала. С тех пор, как взяла его за руку, и пошла рядом, он не сказал ни слова.
Мир Эльзы остался позади, растаяли ромулские горы, и энтайские равнины, под скрип колес пели редкие птицы в кашнийских лесах, и стонали рабы, таща через болота бревна на амиранские верфи.
Появлялись и исчезали новые миры. Их останавливали еще много раз, и всегда это заканчивалось одинаково, и Эльза не переставала удивляться – никто не смел задерживать их волшебной скрипучей повозки.
Они ехали так долго, что Эльза ни раз успела погрустить о близких, и даже немножко забыть о пережитом горе. Подолгу молчать она не привыкла, и каждый вечер, сидя у костра рассказывала своему спутнику какую-нибудь длинную, страшную, как ей казалось, сказку. Сначала он относился с подозрением к этой ее прихоти, но со временем привык, и даже ждал вечера, чтобы улечься на солому, и, разглядывая пламя выслушать очередную наивную, сентиментальную историю. Иногда ее рассказ прерывался резким заячьим визгом; Эльза всегда вздрагивала и расстраивалась; и тем не менее это означало, что у них будет обед. Заячьи ловушки срабатывали не каждую ночь, как-то неделю они ели только солонину и оставленный лошадям овес.
Через две недели пути Эльза перестала прятаться за мешками, и в первый раз увидела знак на плече у своего спутника. Ни огненных мечей, ни разинутой львиной пасти, ни даже медвежьей лапы, как было у отца, а всего-навсего подсолнух. Это очень разочаровало девочку. «Меня выкрал орден каких-то диких фермеров, – думала она. – Этого еще не хватало. Меня везут, чтоб придать в жертву какому-нибудь духу бобового урожая».
– А что означает подсолнух? – спросила она, но как всегда ничего не услышала в ответ. – Подсолнух ничего хорошего обозначать не может. Это знак какого-то ордена, но это не древний орден, – размышляла она вслух. – Если бы он был древний, я бы о нем читала. Зря ты выбрал подсолнух. Вот я читала про кассонов, они клеймили себя трезубцами. Они могли заставить любого владыку начать войну, приказывали наступать или сдаваться; могли посадить на трон томена из чужого Мира, а потом заставить слезть с него. У них было много власти в западных землях.
А еще были сновы, они придумали закон для пиратов Бескрайнего моря, и ему подчинялись все. Пираты отдавали им часть добычи, а сновы решали все их споры, и наказывали отступников.
А еще раньше жили пиапы. Они были злыми и на их плечах аж до костей были выжжены черепа. Они тоже жили на западе. Они следили за чистотой крови и убивали инородцев и арудеев, которые расселились по их городам, и прятались среди местных. Западные владыки веками тайно платили пиапам, за их черную работу.
А что делаете вы? Сжигаете пшеницу, и сажаете везде подсолнухи? Хотите, чтобы земля стала желтой, как солнце? Что вы делаете? Зачем я вам? Все дело в светлых волосах? Вы делаете из светловолосых девочек удобрения для своих желтых полей?..
А может так, – продолжала размышлять Эльза, – подсолнухи воруют свет, и по корням передают тепло в темный мир, чтоб не замерзли драконы. Если вы слуги тьмы, тогда надо было выжечь на плече драконью голову, и вас бы все боялись. Но я не думаю, что ты служишь тьме. Слуги тьмы не едят кроликов. Если бы ты ел что-нибудь большое и сырое, тогда да… Но если все-таки ты знаешься с темными духами, попроси у них оленя, или зубра… Хотя нет, зубр это слишком. Говорят, тот кто убьет зубра, в следующей жизни сам станет зубром. Так писали древние тикасы. Они говорили, что в свете солнца все справедливо. И не страшно, если ты кого-то зарубишь топором, потому что в другой жизни, тебя тоже зарубят топором. И не надо стараться жить честно или не честно. Духи все равно сделают так, как надо им. И если ты подстрелил утку – не хвастайся, а если промахнулся – не оправдывайся и не извиняйся. Нам только кажется, что мы имеем власть над своими поступками. Мы думаем, что живем по совести, или поступаем не справедливо, но на самом деле просто шагаем по протоптанной дорожке; мы всего лишь делаем то, что предначертано.
На это молчаливый спутник Эльзы ухмыльнулся, покачал головой, и как обычно ничего не ответил. Девочка говорила то, что когда-то прочитала. «Она еще слишком мала, чтобы всерьез задумываться о таких вещах, – понимал он, – и еще не раз спросит себя: как же поступать самой: грести к берегу, или отдаться на милость течения».
Были сумерки, ветер гнал в их сторону тучи, а за тучами, след в след торопилась ночь, как охотничий пес бежит за утомленным погоней всадником. Костер разгорелся. Уставшие путники, сидели один напротив другого, разглядывая языки пламени.
Эльза на секунду замолчала, пытаясь вспомнить с чего начала. Подумала о еде и вспомнила.
– Знаешь, оленя тоже не проси, – сказала она. – Они красивые, жалко их, да и все равно ты промахнешься. Как тогда на реке, помнишь? Хотел убить бобра, а потом пришлось плыть за стрелами на другой берег. И из пяти нашел только три. Попроси лучше у них овса – лошадкам есть уже нечего. Они бедненькие так устают за весь день. – Эльза посмотрела на привязанных к кустам лошадей, и поправила веткой палки в костре. – Когда-то люди и лошади были друзьями, но эта дружба принесла им только горе. Однажды с неба в море стали падать огромные камни. Большие как солнце, только черные, и море вышло из берегов. Люди решили подняться в горы. Они стали собирать свои пожитки в большие телеги. Они доверху их набили мечами, коврами, свиньями, наковальнями и рыбацкими сетями, а сверху посадили своих детей.
Никто не смог сдвинуть свою телегу с места, тогда они попросили своих друзей лошадей. «Отвезите нас совсем не далеко, – сказали они. – Вон до того горного уступа. А за это мы отдадим вам свои крылья».
«Нам не нужны крылья, – ответили лошади. – Отдайте их птицам. Мы отвезем вас, только пообещайте, что распряжете нас потом».
Люди пообещали, и лошади их отвезли. А потом вода поднялась еще, и они снова попросили лошадей: «Отвезите нас еще выше, а за это мы отдадим вам свою красоту»
«Отдайте красоту цветам, – ответили лошади, – а мы отвезем вас за так. Только пообещайте что потом распряжете нас». Люди пообещали, и лошади снова помогли им. И снова поднялась вода. И снова люди просили лошадей. Свою силу люди отдали львам, бесстрашие отдали драконам, а звездам досталось их счастье.
До вершины осталось рукой подать, море наступало, а у людей больше ничего не осталось.
«Бросайте свои пожитки и идите пешком» – сказали лошади.
«У нас еще осталась наша совесть, – ответили люди. – Возьмите ее».
А лошади подумали: «совесть это хорошо». И взяли себе их совесть. Когда люди оказались на вершине, море отступило. Но люди не отпустили лошадей, потому что совести у них больше не было. За свои мечи, за ковры и за свиней люди запатили огромную цену.
Лошади за свою доверчивость отдали свободу. Люди за свою жадность отдали все.
И были еще вечера, трещали ветки в костре, а Эльза все рассказывала про бедняков на которых обрушилось богатство, про влюбленных, которые ради любви, свергали богов, рассказывала про то как владыки дарили золотые дома оклеветанным воинам, а предателей за измены карали смертью. Но эти рассказы ей самой уже не казались, такими ярки и честными, как раньше. «Что-то случилось со справедливостью, и благами, которые она должна нести всем, кто в нее верит, – думала Эльза, вспоминая свой дом, и семью».
– Счастье не долговечно, – сказала она в последний вечер, прервав свою последнюю сказку на середине. Ее спутник удивленно вскинул брови, но удивление быстро сменилось сочувствием. – Счастье, часто обходит стороной тех, кто его по-настоящему заслуживает, – добавила она, и больше не проронила ни слова.
К обеду следующего дня они пересеки границу всем известной, прославленной своим богатством Таруки, а к вечеру были в Аккарее – ее небольшом приморском городке. Там Эльза и ее молчаливый спаситель расстались. Он посадил ее на торговый корабль, который направлялся в Харпу.
«Хозяин ветра» – так называлась именуемая кораблем посудина – скрипучая, неповоротливая, с залатанными парусами, и прогнившими досками на палубе; на ней Эльзе предстояло провести еще ни одну неделю своего долгого, утомительного пути в неизвестность.
– Тебя встретят, – прощаясь, произнес ее спутник, впервые после месяца молчания. – Скоро ты увидишь свой новый дом. На корабле у тебя будет постель и еда. Помощника капитана зовут Амади, если что-то понадобится, обращайся к нему.
– А разве ты не поплывешь со мной? – удивилась Эльза.
Он отрицательно покачал головой.
Подсолнух тоже пьет воду, но здесь ее слишком много. Нам сюда нельзя.
– Ты бросаешь меня.
– Сновы не пустят меня. Мой черный плащ слишком заметен. В нем меня никогда не теряют из виду друзья, но и у врагов есть глаза. Сновы уже знают, что я здесь. Мы ведь не хотим лишней крови?..
– Древний морской орден, который исчез шесть веков назад, – с недоверием произнесла Эльза. – Я помню, я читала, и старый Рурк рассказывал мне: Ротрики единовластно правили Пятигорьем тысячу лет. Они объявили сновов вне закона. Их запретили, и орден распался.
– Ротрики их не разрешали, чтобы запрещать, – улыбнулся он. – И не забывай, Пятигорье больше не единый мир. Ротрики слабы, они получили не самый большой, и не самый вкусный кусок от этого пирога. Сегодня Харпа, а не Схала, господствует над Мирами Пятигорья.
Эльза посмотрела на корабль, и ей снова стало одиноко, и показалось, что она снова бежит по бесконечному черному тоннелю, и за ней, выкрикивая ругательства, гонятся солдаты. По щеке девочки покатилась слеза.
– Ты так и не скажешь мне, как тебя зовут?
– У нас нет имени.
– Но ведь тебя как-то звали в детстве?
Он отрицательно покачал головой, коснулся рукой ее плеча:
– Когда-то меня звали Атоль, но это уже ничего не значит. Прощай Эльза из мира голубых озер, рожденная в свете живой кометы. Не падай духом. Боги благоволят тебе.
Глава 8
Корабль отплыл поздно ночью. В распоряжении Эльзы была каюта с десятью спальными полками, которые возвышались одна над другой вдоль двух стен. Полки складывались, и тогда на нижних можно было сидеть. Под утро помощник капитана, привел в каюту еще двух мальчиков.
Эльза проснулась и долго не могла понять где находится. С соседней полки на нее смотрели настороженные, одетые в зимние шубы, и меховые шапки существа.
– Вы кто? – удивленно спросила девочка.
– Тот, что слева Нирон, а этот справа Акрон, – донеслось со стороны двери.
Эльза подняла голову, и протерла глаза. Перед ней стояла девочка, каких она никогда раньше не видела. У нее были невероятно большие черные глаза, и необычный кофейный цвет кожи. Она даже подумала, что может быть эта девочка больна, но кроме цвета кожи ничто не выдавало ее недугов. Скорее наоборот, она выглядела крепкой и уверенной в себе.
– Я Акха, – сказа гостья, и, не спрашивая разрешения села напротив Эльзы, рядом с Акроном. – Не бойся, я ни чем не болею, – добавила она. – Да, я чуть-чуть отличаюсь от других. Говорят, такие красавицы живут на Пещаных островах Бескрайнего моря. Это очень далеко. Так далеко, что даже я там не бывала. – Она улыбнулась.
Эльза ответила тем же. Акха действительно была красивой, и многим похожей на нее, и формой лица, и белоснежной улыбкой, и даже волосы у нее густые и вьющиеся, только черные.
– А меня зовут…
– Эльза, – перебила ее Акха. – Тебя зовут Эльза. Подумай о чем-нибудь, – предложила она.
