История римских императоров от Августа до Константина. Том 8. Кризис III века

Но этого было недостаточно для честолюбия Филиппа. Он возжелал править единолично: к тому же, зная, как любимо имя Гордиана было в Риме и в провинциях; опасаясь даже, что солдаты вновь проникнутся нежностью к этому юному императору, когда исчезнет причина, вызвавшая их недовольство; чувствуя, наконец, с каким невыгодным положением – будучи человеком низкого происхождения, достигшим верховной власти дурными путями – он будет бороться против законно избранного принца, племянника и внука императоров, он пришел к выводу, что не будет в безопасности, пока жив Гордиан, и приказал тайно умертвить его, по-видимому, посредством скрытых козней.

Капитолин приводит здесь малоправдоподобную сцену. Он говорит, что Гордиан, которого Филипп третировал с надменностью и высокомерием, попытался сбросить ненавистное ярмо и добиться смещения своего угнетателя солдатами. Для этого он взошел на трибуну в сопровождении своего родственника Меция Гордиана, занимавшего высокое положение в армии. Там он жаловался собравшимся офицерам и солдатам на неблагодарность и наглость Филиппа, но его жалобы были встречены с презрением и не возымели действия. Видя, что проигрывает своему противнику, он потребовал равенства с ним – и получил отказ. Тогда он предложил, чтобы ему хотя бы сохранили титул Цезаря, но и этого не добился. Он даже соглашался довольствоваться должностью префекта претория, но его мольбы не были услышаны. Наконец, он ограничился просьбой о сохранении ему жизни, и Филипп, который присутствовал при этом и до сих пор оставался немым зрителем, позволяя действовать и говорить своим сторонникам, сначала как будто согласился на эту унизительную и справедливую просьбу, но после минутного размышления изменил решение и приказал схватить Гордиана, увести и казнить: что и было исполнено, хотя не сразу, а после небольшой отсрочки.

Этот рассказ, представляющий Гордиана столь же жалким, сколь Филиппа – жестоким и tyrannical, содержит в себе плохо связанные и неубедительные обстоятельства: более того, если бы Филипп открыто приказал убить Гордиана, он не смог бы скрыть свое преступление, как это сделал, ни написать сенату, что молодой принц умер от болезни. Поэтому мы предположим, что он прибег к коварству, чтобы избавиться от него, и действовал тайно. Гордиан погиб, по мнению г-на де Тиллемона, в начале марта 244 года от Р. Х., процарствовав с титулом Августа пять лет и около восьми месяцев. Ему было около двадцати лет.

Филипп сделал вид, что чтит его память: он устроил ему пышные похороны и отправил его прах в Рим. Он разрешил солдатам воздвигнуть ему гробницу или кенотаф в Заифе, месте его смерти, близ Цирцезия, города, построенного при слиянии Хабора [2] и Евфрата. Он оставил нетронутыми его изображения, статуи, надписи, упоминавшие его с почестями; и когда этот несчастный принц был причислен сенатом к лику богов, Филипп не стыдился называть богом того, кого убил.

Смерть Гордиана была отомщена. Филипп, насладившись плодами своего преступления всего несколько лет, был лишен их Децием, который отнял у него империю вместе с жизнью: и его сын, которого он намеревался сделать своим наследником, разделил его печальную участь. Те девять человек, которые помогли ему убить Гордиана, лишившись поддержки принцев, единственных, кто мог гарантировать им безнаказанность, покончили с собой и, как говорят, теми же мечами, что были запятнаны кровью их императора.

Только после смерти Филиппа на гробнице Гордиана могла появиться эпитафия, приведенная Капитолином: «БОЖЕСТВЕННОМУ ГОРДИАНУ, ПОБЕДИТЕЛЮ ПЕРСОВ, ПОБЕДИТЕЛЮ ГОТОВ И САРМАТОВ, УСМИРИТЕЛЮ МЯТЕЖЕЙ, РАЗДИРАВШИХ РИМСКУЮ РЕСПУБЛИКУ, ПОБЕДИТЕЛЮ ГЕРМАНЦЕВ, НО НЕ ПОБЕДИТЕЛЮ ФИЛИППА». Последняя фраза имеет двойной смысл: она указывает на преступление убийцы Гордиана, но может быть истолкована и как намек на поражение, которое молодой император потерпел от рук Филиппа во время македонской кампании. Говорят, Лициний, правивший вместе с Константином и желавший считаться потомком императора Филиппа, приказал убрать эту эпитафию. Возможно, это всего лишь игра ума, которую Капитолин выдал за реальность.

Гордиан заслужил знаки привязанности и любви, которые были ему оказаны после смерти. История не упрекает его ни в одном пороке. Он правил хорошо, пока им руководил Мизифей. После того как он лишился этого мудрого наставника, его можно упрекнуть лишь в слабости: характер более располагающий, чем пригодный для власти, и более мягкий, чем талантливый.

Его семья, несомненно, продолжилась в боковых ветвях с тем же именем, и сенат даровал этому роду особую привилегию – освобождение от опекунства и от всех обременительных общественных и частных обязанностей. Дом, принадлежавший Гордианам, еще во времена Константина оставался одним из главных украшений Рима.

История не упоминает ни одного общественного сооружения, которым Гордиан украсил бы город. Правда, он начал строить большой портик на Марсовом поле и планировал присоединить к нему базилику и бани, но смерть помешала ему осуществить этот замысел. На одной медали можно увидеть указание на то, что он восстановил амфитеатр.

Здесь уместно упомянуть несколько отдельных событий. Перед тем как Гордиан отправился на войну с персами, произошли, если верить буквальному выражению историка, землетрясения по всему миру, столь сильные, что целые города погрузились в землю вместе с жителями. Были consulted Сивиллины книги; исполнили то, что, как казалось, они предписывали; и бедствие прекратилось, потому что должно было прекратиться.

Аргунтис, царь скифов, ободренный смертью Мизифея, совершал набеги на соседние земли. Г-н де Тиллемон сомневается, следует ли под именем скифов понимать здесь карпов, о которых пойдет речь при Филиппе, или готов.

Тот же г-н де Тильмон относит к правлению Гордиана и ко времени, когда этот государь готовился выступить против персов, первое упоминание о франках в истории. Мы узнаем от Вописка [3], что Аврелиан, впоследствии император, будучи еще трибуном легиона, сражался под Майнцем против франков, опустошавших всю Галлию; что он убил семьсот из них и взял в плен триста, которые были проданы; и что этот подвиг был воспет в военной песне, которую историк не пренебрег привести. Видно, что этот народ, ныне и в течение стольких веков столь могущественный и самый прославленный в Европе, имел тогда мало сил, раз столь незначительная неудача смогла его усмирить. Также видно, что он уже тогда обосновался в стране, которую занимал непрерывно с той поры до установления французской монархии в Галлиях: то есть вдоль правого берега Рейна, между этим рекой на западе, Майном на юге, Везером на востоке и морем на севере. Откуда он пришел, какова была его древняя родина – это остается в значительной неопределенности из-за темноты времен и недостатка свидетельств. Мы видим, что оратор Эвмен в панегирике Константину отличает страну, которой они завладели (ту, что мы только что описали), от страны их происхождения, которую он называет далекой и варварской землей: возможно, это были берега Балтийского моря. Однако среди франков мы встречаем все названия древних обитателей этой самой области, которую, как говорят, они захватили: хатты, хамавы, бруктеры, фризы и другие; так что кажется, будто народ франков состоял частично из племени, пришедшего из земель за Эльбой, и частично из древних народов, обосновавшихся вдоль Рейна, которые объединились под новым именем, чтобы создать общий союз, хотя каждое племя сохраняло свою обособленность, имея собственного короля и управление. Все исторические памятники подтверждают, что эта нация включала множество народов и имела одновременно нескольких королей. Такое положение сохранялось до Хлодвига, объединившего под своей властью все племена, ранее управлявшиеся разными вождями. Франки, побежденные Аврелианом, могли быть одним из таких племен, которых римляне приняли за весь народ.

Геродиан писал при Гордиане III, чье восшествие на престол он описывает. Его история начинается со смерти Марка Аврелия и охватывает период около семидесяти лет. Он утверждает, что писал лишь о том, что видел, слышал и в чем даже участвовал сам, будучи занят на государственных службах. Видимо, эти должности не были высокими, раз он ограничивается общими указаниями, не уточняя их характер. Мы также заметили, что в важных вопросах он, похоже, не был хорошо осведомлен. Кроме того, он не датирует события, не показывает их взаимосвязи; в его изложении нет ни глубины мысли, ни понимания тайн человеческого сердца, мало учености и знаний. Это посредственный писатель, чья главная заслуга, как я уже говорил, – изящество стиля.

Цензорин датирует своей книгой «О дне рождения» (De Die natali) год консульства Анния Пия и Понтиана, на который пришлось начало правления Гордиана. Это хорошо написанный труд, свидетельствующий о незаурядной эрудиции. Он посвящает его некоему Кв. Цереллию, которого превозносит, но который более нигде не упоминается.

Примечания:

[1] В эпитафии, которую приводит Капитолин (14), он именуется победителем готов и сарматов.

[2] Эта река до сих пор сохраняет своё название и называется Шабур или, с арабским артиклем, Аль-Шабур. Она протекает через Дьербеч. На карте г-на де Л’Иля я обнаружил у её устья город под названием Кархисен, который, без сомнения, является упомянутым здесь Цирцезием или Циркузием.

[3] ВОПИСК, «Аврелиан», 7.

От Филиппа до Галлиена

Книга первая

§ I. Филипп

ХРОНИКА ПРАВЛЕНИЯ ФИЛИППА

…PEREGRINUS. – … ÆMILIANUS. 995 год от основания Рима. 244 год от Р. Х.

Филипп пишет сенату, который признает его и присваивает ему все титулы императорской власти.

Он назначает Цезарем своего семилетнего сына.

Заключает мир с Сапором.

Его мнимая покаянная речь в Антиохии.

Он прибывает в Рим и благодаря любезным манерам завоевывает дружбу знати.

Командование сирийскими войсками он поручает своему брату Л. Приску, а войсками Мезии и Македонии – своему тестю Северину.

M. JULIUS PHILIPPUS AUGUSTUS. – … TITIANUS. 996 год от основания Рима. 245 год от Р. Х.

Он отправляется на войну с карпами, опустошавшими земли близ Дуная, и возвращается победителем.

…PRÆSENS. – … ALBINUS. 997 год от основания Рима. 246 год от Р. Х.

Пожар в Риме.

M. JULIUS PHILIPPUS AUGUSTUS II. – M. JULIUS SEVERUS PHILIPPUS CÆSAR. 998 год от основания Рима. 247 год от Р. Х.

Филипп, назначив своего сына консулом, провозглашает его также Августом.

PHILIPPUS III AUGG. – PHILIPPUS II AUGG. 999 год от основания Рима. 248 год от Р. Х.

Секулярные игры.

Указ об искоренении преступлений против природы.

M. ÆMILIANUS II. – JUNIUS AQUILINUS. 1000 год от основания Рима. 249 год от Р. Х.

Восстание Иотапиана в Сирии и Марина в Мезии. Оба погибают вскоре после провозглашения Августами.

Деций, отправленный в Мезию для наказания сторонников мятежа Марина, сам провозглашается императором войсками.

Он выступает в поход. Битва при Вероне. Филипп побежден и убит. Его сын убит в Риме преторианцами.

Оба удостоены божественных почестей.

ПРИМЕЧАНИЕ

Так как тираны, то есть те, кто, узурпировав титул и власть императора, погибли, не будучи признанными в Риме и сенатом, составляют значительную часть римской истории этого периода, я позабочусь отмечать их в конце хроники каждого правления.

ТИРАНЫ во время правления Филиппа

Иотапиан на Востоке.

Марин в Мезии.

Филипп, добившись провозглашения себя императором солдатами, был крайне заинтересован в быстром подтверждении этого статуса сенатом. Он направил сенату письмо с просьбой о признании, скрывая свое преступление против Гордиана и утверждая, как я уже отмечал, что юный принц умер от болезни. Сенат, обманутый или сделавший вид, что поверил, присоединился к воле войск и в одном решении постановил: удостоить Гордиана божественных почестей, а Филиппа – всех титулов императорской власти.

Если бы писателю вроде Зонары можно было доверять, мы бы сказали, что сенат не так легко подчинился желаниям Филиппа: сначала он выбрал двух императоров – Марка, философа по профессии, и Севера Гостилиана, но оба умерли через несколько дней, и эти внезапные смерти вынудили сенат, лишенный альтернатив, признать Филиппа. Однако авторитет Зонары весьма сомнителен, его рассказ малоправдоподобен, и если в нем есть доля истины, то, следуя де Тиллемону, можно предположить следующее: сохранились монеты некоего М. Марция и Л. Аврелия Севера Гостилиана с титулом Августа. Вероятно, среди множества узурпаторов той эпохи были и эти двое, но их влияние было незначительным, а правление – кратким.

Филипп, желая укрепить свою власть, сразу же сделал важный шаг: назначил соправителем своего семилетнего сына (носившего то же имя), хотя и не дал ему титула Цезаря.

Потребность упрочить власть заставила его отправиться в Рим, и в этих обстоятельствах он счел нецелесообразным продолжать войну с Сапором, который и так понес большие потери. Филипп заключил мир с персидским царем, который охотно согласился на условия, и вывел римские войска из Сирии.

Здесь же упоминается самый яркий эпизод, якобы доказывающий христианство Филиппа: находясь в Антиохии на Пасху, он пожелал принять участие в таинствах, но епископ св. Вавила отказал ему из-за преступлений, включая убийство Гордиана, после чего император якобы публично покаялся. Учитывая сомнительность источников, этот эпизод, вероятно, вымышлен.

Филипп, щедро одарив войска, прибыл в Рим и расположил к себе сенат и знать любезным обращением. Одновременно он укрепил ключевые посты, доверив командование сирийскими войсками брату Л. Приску, а мезийскими и македонскими – тестю Северину. Затем, желая военной славы, он лично возглавил поход против карпов – народа, обитавшего в Карпатских горах (ныне Крапак), которые совершали набеги на римские земли. Впервые они упоминаются при Александре Севере, а М. де Тиллемон приводит любопытный рассказ об их посольстве, сохраненный Петром Патрикием.

Туллий Менофил, вероятно тот самый, который впоследствии, как мы уже отмечали [ранее], защищал город Аквилею от Максимина, в то время командовал в Мезии. Будучи активным и бдительным полководцем, он держал войска в напряжении и ежедневно проводил с ними учения. Карпы, узнав, что готы получают от римлян значительную дань, также воспылали завистью и алчностью. Они отправили послов к Менофилу с требованием такой же выплаты. Менофил был осведомлен об их притязаниях и варварской гордыне, поэтому решил унизить их пренебрежительным обращением. Когда послы прибыли в его лагерь, он несколько дней не удостаивал их аудиенции, разрешая лишь наблюдать за тренировками солдат, чтобы варвары прониклись уважением к физической силе и мастерству римлян. Наконец, он вызвал их на прием. Взойдя на высокий помост в окружении самых рослых и статных воинов, Менофил слушал речь послов рассеянно, будто погруженный в иные дела, и перешептывался с приближенными, словно вопросы карпов не стоили его внимания. Возмущенные высокомерием, послы резко оборвали речь: «Почему готы получают от вас столько денег, а мы – ничего?» Менофил ответил: «Римский император обладает великими богатствами и делится с теми, кто его умоляет». – «Тогда внесите и нас в число просителей, – потребовали послы, – и дайте столько же, как готам, ибо мы достойнее их!» Менофил рассмеялся их деревенской простоте, пообещал доложить императору и велел явиться за ответом через четыре месяца. Карпы явились в срок, но под предлогом их снова отложили на три месяца. Наконец, Менофил объявил: «Император не обязан вам ничем. Но если жаждете милостыни – падите к его ногам в Риме. Возможно, его доброта смягчится вашими мольбами». Карпы поняли, что над ними издеваются, однако за три года правления Менофила в Мезии не осмеливались на бунт.

Они совершили набег на Мезию при Максиме и Бальбине. Последний уже готовился выступить против них, когда был убит.

О карпах вновь заговорили лишь в правление Филиппа. [Зосим свидетельствует, что в начале его правления они опустошили окрестности Дуная.] Филипп лично возглавил поход, разбил их в сражении и загнал в крепость, которую осадил. Однако осажденные, заметив с стен своих собратьев, собиравшихся в боевые порядки после бегства, предприняли вылазку, надеясь на поддержку и снятие осады. Потерпев неудачу, они запросили мира, который Филипп легко даровал, после чего триумфально вернулся в Рим.

Филипп стремился укрепить свою власть и передать империю потомкам. В 247 г. от Р.Х. он назначил десятилетнего сына своим соправителем в консульстве, а к концу года провозгласил его Августом. Год спустя сын стал консулом во второй раз. Однако эти преждевременные почести лишь ускорили гибель мальчика, лишившегося отцовской защиты.

21 апреля 248 г., согласно расчетам Варрона [наиболее авторитетным], завершилась тысяча лет со дня основания Рима. Юбилей отметили Вековыми играми, хотя Септимий Север уже проводил их 44 года назад. [Пышное празднество, наполненное языческими обрядами, явно свидетельствует о приверженности Филиппа идолопоклонству.] Безосновательно полагать, что император участвовал в играх, избегая жертвоприношений – ключевого элемента торжества.

Для усиления великолепия Филипп использовал атрибуты триумфа Гордиана над персами. Капитолин оставил нам перечень животных, показанных народу или выпущенных на потеху: 32 слона, 10 лосей, 10 тигров, 60 львов, 30 прирученных леопардов, 10 гиен, 10 «особых» львов, 10 верблюдолеопардов, 20 диких ослов, 20 диких лошадей, гиппопотам и носорог. Также устроили бои тысячи пар гладиаторов.

Вековые игры Филиппа, вероятно, стали последними в Риме. Аврелий Виктор, живший столетие спустя, сетует, что следующий юбилей не отметили, хотя считал эти обряды залогом стабильности империи. Зосим вторит ему с большим негодованием.

Вскоре после игр Филипп издал похвальный указ, запретив публичное совершение противоестественных преступлений за которые ранее взималась подать в казну]. Хотя само преступление не искоренили, позорная официальная терпимость к нему прекратилась. [Александр Север не решался на такую реформу. Указ Филиппа действовал неукоснительно и не требовал повторения.

До этого момента правление Филиппа было довольно спокойным, и, насколько можно судить по скудным сведениям, предоставляемым нашими авторами, это спокойствие можно приписать благоразумию государя, который, по-видимому, был искусным и умелым политиком. Однако он совершил ошибку, позволив своему брату Приску злоупотреблять властью, вверенной ему на Востоке. Высокомерие этого командующего и его тиранические притеснения при сборе налогов вызвали восстание. В то время существовал обычай доводить бунт сразу до крайности, и даже малейшие волнения приводили к провозглашению императора. Иотапиан, который считал себя – и, возможно, действительно был – родственником Александра Севера, был облачен в пурпур и провозглашен Августом. Те же причины произвели тот же эффект в Мезии, и войска этого региона сделали императором П. Карвилия Марина, который был простым центурионом.

Что касается последствий этих событий, которые в конечном итоге лишили Филиппа власти и жизни и возвели Деция на трон Цезарей, у нас есть только то, что сообщают Зосим и Зонара, и я не могу заставить себя переписывать нелепые рассказы этих неразумных писателей, которые даже противоречат друг другу [1]. Разве можно поверить, что Филипп, испуганный восстаниями Иотапиана и Марина, просил сенат либо помочь ему, либо освободить его от бремени правления? Что Деций, назначенный императором для принятия командования войсками Мезии после гибели Марина, хотел отказаться от этой миссии, исход которой он так хорошо предвидел, что даже предсказал Филиппу, предупреждая, что это может повлечь неприятные последствия для обоих? Что Филипп, несомненно не лишенный ума, тем не менее принудил его подчиниться? Что Деций, провозглашенный императором войсками по прибытии в Мезию, сопротивлялся своему возвышению, и что ему пришлось приставить меч к горлу, чтобы вырвать его согласие? Наконец, что тот же Деций, уже двигаясь против Филиппа, писал ему, чтобы тот не тревожился, так как он отречется, как только войдет в Рим? Все эти обстоятельства либо выдуманы для занимательности, либо скрывают глубины честолюбивой политики Деция, который начал с обмана своего императора, чтобы затем уничтожить его.

Поэтому мы ограничимся лишь внешней стороной фактов. Иотапиан и Марин погибли из-за собственной неспособности в тех же провинциях, где в течение очень короткого времени играли роль театральных царей. Первый, впрочем, мог продолжить свою карьеру и пользоваться узурпированной властью вплоть до следующего правления. Деций, уроженец Будалии, деревни в Паннонии близ Сирмия, который, судя по всему, происходил из низов [2], но благодаря своим заслугам и талантам достиг консульства и места среди первых лиц сената, был отправлен Филиппом в Мезию для наказания тех, кто поддержал выступление Марина. Солдаты, чувствуя себя виновными, решили, что лучший способ избежать кары за мятеж – это рискнуть новым, и Деций, человек достойный, слывший знатоком военного дела, показался им подходящим вождем, способным обеспечить им безнаказанность. Честолюбие Деция подогрело эти настроения. Так он сам возглавил мятеж, который должен был подавлять, и, провозглашенный Августом армиями Мезии и Паннонии, быстро двинулся в Италию, чтобы атаковать Филиппа. Филипп выступил ему навстречу с более многочисленными войсками, но, как говорят, был менее искусен в военном деле. Умение победило численность, и когда две армии столкнулись близ Вероны, Филипп был разбит и убит – либо на самом поле боя, либо в Вероне, куда он бежал. Его поражение и гибель датированы г-ном де Тиллемоном 249 годом от Р. Х., в один из летних месяцев или в начале осени. Таким образом, Филипп правил пять лет и несколько месяцев. Его сын был убит в Риме преторианцами, как только там узнали о поражении отца.

Один писатель сообщает, что этот юный принц был настолько серьезного, даже мрачного характера, что с пятилетнего возраста никогда не смеялся, какие бы попытки ни предпринимались, чтобы вызвать в нем это желание; и что во время вековых игр, увидев, как его отец смеется – как ему показалось, чрезмерно, – он бросил на него возмущенный взгляд. Такая склонность у ребенка была бы весьма противоестественной, и нельзя не заподозрить в этом рассказе по крайней мере преувеличение.

Наиболее значительным памятником правления Филиппа является колония Филиппополь, которую он основал в Аравии Петрейской, близ Бостры, откуда был родом. Он приказал прорыть канал в районе Рима за Тибром, чтобы доставлять воду для удобства жителей.

Он присоединил к императорской казне дом Гордианов, который, как я уже говорил, некогда принадлежал Помпею. Этот шаг кажется противоречащим уважению, которое он демонстрировал к памяти своего предшественника.

При его правлении упоминается большой пожар, уничтоживший театр Помпея и портик, называемый Ста колонн.

В Кодексе находится закон, изданный от его имени, который объявляет, что поэты не имеют привилегий на какие-либо льготы. Это лишает их поддержки, в которой скромность их состояния часто может нуждаться.

Должно быть, Деций сохранил некоторую осторожность в отношении памяти этого принца, если верно, как говорит Евтропий, что Филиппы после смерти были причислены к богам.

Примечания:

[1] Зонарас ссылается на восстание йотапийцев при Деции.

[2] Мы не должны верить, что император Деций, родившийся в маленькой деревне в Паннонии, был потомком древнего Деция, который посвятил себя смерти во славу и спасение Рима. Корнель изложил это в таких прекрасных стихах из «Полиэты» (акт IV, сцена III.)

Память предков Деция восхваляется:

И это имя, все еще дорогое вашим римлянам,

Через шестьсот лет отдает империю в его руки.

Но он – поэт, использующий свободу притворства. Сходство имен оказалось для него достаточным, чтобы уловить черту, которая украшает его творчество.

§ II. Деций

ЛЕТОПИСЬ ПРАВЛЕНИЯ ДЕЦИЯ.

М. ЭМИЛИАН II – ЮНИЙ АКВИЛИН. 1000 г. от Осн. Рима. 249 г. от Р.Х.

Деций, признанный императором, делает своего сына соправителем с титулом Цезаря. Впоследствии он дал тот же титул своему второму сыну, Гостилиану.

Он жестоко преследует христианскую церковь.

Г. МЕССИЙ КВИЕТ ТРАЯН ДЕЦИЙ АВГУСТ II – … ГРАТ. 1001 г. от Осн. Рима. 250 г. от Р.Х.

Этот второй консулат Деция предполагает первый, дата которого неизвестна.

Гонения продолжались с прежней силой в течение всего этого года.

Мученичество св. Фабиана, папы.

Ориген, долго и жестоко мучимый языческим судьёй в Кесарии Палестинской.

Отпадение множества христиан. Св. Павел Отшельник удаляется в Фиваидскую пустыню.

Часть стен Рима восстановлена Децием.

Беспорядки в Галлии.

Вторжение готов в Иллирию, Фракию и Македонию. Л. Приск присоединяется к ним и провозглашает себя императором. Деций Младший отправлен отцом для борьбы с врагами. Захват готами Филиппополя во Фракии.