скачать книгу бесплатно
Себастьян всё ещё держал её за талию, то и дело, наклоняясь к уху и что-то шепча – по всей видимости, рассказывал о гостях. Она всем улыбалась и подавала руку для приветственного поцелуя, а рядом ей вторила Таисса, стараясь выступать чуть вперёд, чтобы первыми гости подходили к ней.
– Ты забыла кое о чём, моя коварная сестрица. У Себастьяна есть ещё один козырь – Иррис. Или ты думаешь, что дым над горой – это пастухи от нечего делать жгут свои костры, а мы тут собрались просто вина попить?
– С этой горой не всё так просто.
– Да? И откуда ты это знаешь? – прищурился он, разглядывая красивый профиль сестры.
– В этом доме у меня много ушей, – улыбнулась самодовольно Милена, – а уж Хейда не зря носит титул главной сплетницы. Хоть какая-то от неё польза. Эта глупая курица, став вдовой, нацелилась на моего брата, так что мы теперь лучшие подруги. Пока что. И я знаю то, что знает она, а она знает всё, что знают слуги. А слуги вообще знают всё.
– Так что не так с горой?
– Хочешь узнать? Жду ответ на моё предложение к завтрашнему утру. Или ты можешь сказать мне своё «да» уже сейчас? – хитро спросила Милена.
– Не так быстро, сестрёнка. Мне надо подумать и не просчитаться. Ты же догадываешься, что ты не одна пришла ко мне с такими предложениями?
– Даже не сомневалась. Назови их цену – я не останусь в долгу. И помни, что их стая гораздо больше нашей, только вот и сожрёт она тоже больше.
– Я подумаю, – ответил он сухо.
Хотя предложение Милены было неожиданным, интересным и рассматривать его стоило всерьёз, но вот только все его мысли сейчас были заняты хрупкой фигуркой в голубом, а вовсе не семейными делами. Он следил за тем, как пальцы Себастьяна поправили локон на плече Иррис, как близко он склонился к её лицу, и внутри у Альберта нарастало глухое раздражение. На самодовольную Милену, мнящую себя коварной интриганкой, на тщеславную Таиссу, на Драгояра у которого на сгибе локтя висела Хейда и ещё какая-то дальняя родственница, имени которой он не помнил. Но на самом деле его сводило с ума то, что за всё это время Иррис ни разу не посмотрела на него, а ведь он стоял почти напротив. Между ними несколько шагов по выложенному гладкой плиткой двору, снующие с подносами слуги и прогуливающиеся гости, но разве это слишком много для одного взгляда? Всего лишь одного, короткого, хотя бы мимолётного…
– Не затягивай с этим, мне бы не хотелось использовать другие… методы убеждения, – подытожила Милена их разговор.
– Змей, например? – спросил Альберт холодно.
Посмотри на меня. Ну же, Иррис! Посмотри…
– О, поверь, змеи остались в прошлом. С тех пор, как моя Леда укусила тебя, я узнала множество других способов получать желаемое. Жду ответ завтра.
С этими словами Милена, подхватив платье одной рукой, направилась к церемониальной арке, и дальше разыгралось представление с фальшивыми поцелуями и восторгами, и издали показалось, что алая тафта Милены закрыла Иррис, как кровавое облако.
Посмотри на меня… Хотя бы один раз…
Но облако ушло, а Иррис так и осталась стоять вполоборота, улыбаясь Себастьяну, подавая гостям руку для поцелуя и глядя куда угодно, только не на него.
Значит, вот как! Может быть, он слишком напугал её сегодняшним утром? Может, ему снова стоит попросить прощения? Он бы попросил. За что? Да всё равно, лишь бы она не была такой холодной…
Он взял ещё бокал вина.
«С этой горой не всё так просто».
Сегодня он тоже сложил два и два. Вспомнив, как ожила гора на помолвке, и в тот момент, когда в обсерватории он был так близок к тому, чтобы разнести и библиотеку, и башню, и весь дворец после слов Иррис о том, что для него надежды нет. В нём бушевала такая ярость, такое разочарование, что гора откликнулась – забирая их себе.
Он весь день искал ответы, поговорил с Хранителем, читал книги, и понял только одно – эта сила, проснувшаяся в нём внезапно, определённо связана с Иррис. Она – Поток, и каким-то странным образом он соединился с ней и с этим Потоком. Он может черпать из него силу. Только как такое возможно, он не понимал. Для этого нужен ритуал, нужен Заклинатель, умеющий связывать силу, и желание обеих сторон быть соединёнными. Но ведь между ними ничего такого не было. Что же это тогда?
Но сила росла с каждым днём и становилась разрушительной. И вот сейчас он чувствовал, как она снова пробуждается и ворочается в нём, как дикий зверь в берлоге, и единственное, что могло её усмирить – этот взгляд, которого он так жаждал.
Посмотри на меня…
Он допил второй бокал, сунул его проходящему слуге и, проведя по волосам рукой, направился к церемониальной арке, нацепив на лицо маску скучающего безразличия.
Она решила его не замечать? Что же, он умеет привлекать внимание.
– Таисса, – он чуть кивнул сестре, взял её руку и, склонившись, поцеловал медленно и торжественно, – эта арка идёт тебе даже больше, чем это, несомненно, изумительное платье. И если ты никому не отдала первый танец, я с удовольствием бы забрал его себе, надеюсь, ты не против, учитывая, что Себастьян занят?
– Открыть этот бал с тобой? – левая бровь Таиссы чуть поднялась, и это была крайняя степень изумления, которую она могла себе позволить. – Ты сегодня чудо как любезен, Альберт, и не стоит упускать такое редкое явление. Этот танец твой.
– Себастьян, – он церемонно поклонился брату, – я даже завидую тебе немного, быть в окружении таких прекрасных цветов! Поздравляю ещё раз!
– Хорошего вечера, Альберт, и спасибо, – Себастьян ответил вежливым поклоном, но было видно, что он тоже немного удивлён.
Альберт шагнул дальше и остановился напротив Иррис. Она стояла натянутой струной, бабочкой, наколотой на булавку, и лишь на шее пульсировала жилка, показывая, что она жива, но лицо застыло маской, и дышала она неглубоко и часто.
Она снова не смотрела ему в глаза, а куда-то мимо, в одну точку вверх, на галерею и оркестр.
– Леди Иррис, – он склонился для поцелуя, волосы соскользнули с плеча, укрыв этот жест от посторонних глаз.
И её рука снова была ледяной, как тогда на помолвке, и почти безжизненной. Он удержал её, перевернул, проведя большим пальцем по запястью, и поцеловал в середину ладони, прижавшись обжигающе-жарким поцелуем и вложив в него всю силу своего огня. Почувствовал, как она вздрогнула, отзываясь вихрем и желанием, и отдёргивая руку, случайно провела пальцами по его щеке и губам.
Однажды, он сможет целовать эти руки не таясь. И тогда они точно не будут такими холодными!
В её глазах не осталось синевы, они были почти чёрными. Взгляд заметался пойманной птицей, прячась среди цветочных корзин, и щёки у Иррис вспыхнули алым румянцем. А он смотрел, жадно впитывая её смущение и ощущая, как сердце откликается на это волнение и трепет и падает в какую-то бездну.
Ей не всё равно!
– Леди Иррис, – он чуть отступил назад и поклонился, – в здешнем царстве огня ты похожа на бабочку в этом платье из небесной лазури. Или на ирис – волшебный цветок, созвучный твоему имени.
– Спасибо, – тихо прошелестел её голос в ответ.
Посмотри на меня!
Альберт едва удержался от порыва дотронуться до её подбородка – поймать взгляд хоть на мгновенье. Но она смотрела в пол и суетливо расправляла складки на платье.
Он повернулся к Себастьяну и произнес, как ни в чём не бывало:
– Я могу попросить твою невесту пообещать мне сегодня один танец?
Себастьян ответил с улыбкой:
– Спроси об этом у неё, она хозяйка вечера и вольна танцевать с кем захочет.
– Леди Иррис? Я могу рассчитывать на один танец?
– Боюсь, что все мои танцы на сегодня уже расписаны. Может быть, в другой раз, – ответила она, глядя мимо него на очередного гостя, подошедшего с приветствиями к Таиссе.
– Вот как? – он едва совладал с голосом.
Слова вошли в сердце остриём кинжала.
Он ведь так наделся на это…
…на то, что в его руках в этом танце они будут так близко, и лёд растает. Что он коснётся её, поделится своим жаром, и она откликнется, как сегодня утром в библиотеке, её глаза снова засияют, и между ними не будет больше никого…
– И что же, у меня теперь нет надежды даже на такую малость? – спросил он тихо, видя, что Себастьян и Таисса говорят друг с другом.
– Прости, – ответила она глухо, но твёрдо, продолжая смотреть мимо него.
– Приятного вечера, леди Иррис, – он медленно отступил в сторону, беря на ходу бокал с вином.
Ему показалось, ноги идут, как по воде, опускаются в зыбкую вату, и звуки расплываются, а вокруг всё заволакивает алый туман.
Силы небесные! Ну почему так больно?!
Потому что именно сейчас он окончательно понял, что надежды нет. Иррис принадлежит другому. Его брату. С момента, когда он впервые её увидел и навсегда.
Нет, даже хуже. Она не принадлежит сама себе, связанная узами этой помолвки, обещаниями, данными его отцу и Себастьяну, ритуалом и кучей всяких условностей, до которых ему нет никакого дела, но которые она никогда не нарушит.
Он отступил в тень галереи, остановился, прислонившись спиной к колонне, и выпил бокал до дна, совсем не чувствуя вкуса.
«А чего ты ждал, мой князь? Что она упадёт тебе в объятья?».
Цинта был прав…
Дуарх бы побрал Цинту с его правдой!
За болью пришла ярость, желание сжечь этот зал и дворец, и весь Эддар, и даже воду в бухте. Он смотрел перед собой, пытаясь силой воли унять это безумие, которое накрыло его с головой. Он сжал пальцами мраморные перила так сильно, что камень под его руками раскалился, обжигая листья вьющихся роз.
Не сейчас. Позже…
Он должен быть осторожен. Если у него есть связь с Потоком, не стоит им всем об этом знать.
Значит, она решила так…
Если на него не смотреть, то будто ничего и не было… И это ничего не значило… И если с ним не танцевать, и не говорить, то всё зарастёт, как порез на руке?
Не зарастёт.
Нет, Иррис, даже не надейся…
Он снова посмотрел на арку, на их милую пару, и его затопила волна безотчётной ненависти к Себастьяну.
Она так смотрит на него…
И улыбается ему…
Прикасается…
Доверяет…
Слушает…
Может она и любит его?
Эта мысль была невыносимой.
Нет, не может быть, чтобы всё было притворством! Он чувствовал совсем другое…
И если бы не эти чувства, может, ему было бы легче?
Он даже отсюда ощущал её смятение и желание. И оно притягивало его совершенно необъяснимо, как пчелу притягивает цветок.
Проклятье!
Музыка вырвала его из терзаний – бал начался. Он оттолкнулся от колонны, снова провёл рукой по волосам…
Она хочет играть в безразличие – хорошо. Он умеет играть и в эту игру.
– Таисса? – он прошёл мимо Иррис, не глядя, и подал руку сестре. – Жаль, что право открывать бал досталось не тебе. Если кто и должен был представлять дом Драго, так это ты.
– Альберт, ты пьян? – настороженно спросила Таисса, вставая в фигуру. – Что это за фонтан любезностей с двойным дном? Тебе что-то от меня нужно?
– Я тут подумал, что теперь, когда с нами нет Салавара, мы могли бы стать честнее друг с другом. И положа руку на сердце, из всех претендентов на место верховного джарта я выбрал бы тебя.
– Это почему же? – спросила Таисса, и в голосе её было искреннее удивление.
– Потому что из нас всех ты единственная, ну, ещё, пожалуй, тётя Эв, кого на самом деле интересует величие этого Дома. А это заслуживает уважения.
И видя, как расширились её зрачки, Альберт понял, что попал ей в самое сердце.
Смотри, Иррис. Смотри…
Он хорошо танцевал. Он умел вести женщину в танце так, что она не ощущала пола под ногами, так, что весь зал завораживали их движения, заставляя следить за пируэтами. Он кружил Таиссу и говорил ей то, что она хотела слышать. И где-то, в глубине души он даже кое с чем был согласен, но говорил всё это лишь для того, чтобы видеть, как сияет вокруг Таиссы огонь тщеславия. И все вокруг видят его. Все вокруг чувствуют, как нравится ей то, что он говорит.
И она пусть видит…
Это не так уж сложно – зажигать огонь в других. В нём было столько ярости и боли, что превратить их в огонь было легко, и одаривать им всех вокруг.
Смотри Иррис… Смотри…
Но она танцевала с Себастьяном, она смотрела в лицо ему и улыбалась, и было совершенно очевидно, что он не замечает ничего вокруг, окунувшись в её взгляд. И с каждым поворотом танца расстояние между ними становилось всё меньше.
Проклятье!
Желание спалить дворец становилось всё сильнее, и Альберт держался изо всех сил, понимая, что Гасьярд и Истефан, и тётя Эв, и все остальные увидят, вспыхни его сила чуть больше, чем нужно.
На следующий танец он пригласил Милену. Ей он говорил, что она красива. И что умна. Что он бы согласился уже на её предложение, будь она на месте Драгояра. И что все прайды умерли бы от зависти, увидев её на месте верховного джарта. Она хоть и не верила большинству его комплиментов, но очень хотела им верить. Они трогали тайные струны её души, и вокруг неё полыхало яростное пламя. Не сияние, как вокруг Таиссы, а настоящий пожар.
Потом он танцевал с Хейдой. И тётей Эв. А дальше стал приглашать всех самых красивых женщин, которые были на этом балу. Он не пропустил ни одного танца, он шептал им то, что они хотели слышать, он зажигал огонь в их глазах и сияние вокруг. Увёл всех поклонниц Драгояра, и к середине бала его, кажется, ненавидело уже большинство мужчин, чьи женщины следили за ним жадными взглядами. Он отдавал этот огонь каждой из них, и надеялся лишь на то, что Иррис тоже это видит.
