скачать книгу бесплатно
Южная роза
Ляна Зелинская
Чайные истории #3
Его зовут Александр Форстер. Он северянин, горец, владелец несметных овечьих стад. Житель страны, в которой всё ещё есть место магии. Человек, презирающий южные традиции и церемонии. Он считает, что всё в этом мире продаётся – дело только в цене. Её зовут Габриэль Миранди. Она южанка, аристократка, утончённая особа, владелица прекрасного розового сада. Она верит в силу традиций, и в то, что уважение к себе нельзя купить ни за какие деньги. Их встреча была случайной. И они прошли бы мимо друг друга. Но он сказал, что женские принципы продаются за дюжину шляпок… Зря он это сказал.
Ляна Зелинская
Южная роза
Часть 1
Северный ветер в южном саду
Глава 1
О том, нужно ли верить в гадание
Габриэль в гадания не верила.
Конечно, совсем отрицать, что в этом ничего нет, она бы не стала, но из тех случаев, когда гадали ей так ни разу ничего и не сбылось. И она сама бы никогда не зашла в красный шатёр гадалки, если бы не настойчивость её кузины Франчески, которая безоговорочно доверяла любым приметам и предсказаниям. Так что сюда, на осеннюю ярмарку близ Кастиеры, именно она притащила Габриэль, ради этого выцветшего от времени шатра с замызганным пологом и гирляндой колокольчиков, которыми обычно украшают шеи мармиерских коз.
– Элла, я боюсь! – прошептала Франческа, сжимая в руках маленький атласный ридикюль, когда они уже почти готовы были войти внутрь.
Её серые глаза блестели от возбуждения и страха, и она то терзала сумочку, то поправляла рыжие локоны, выбившиеся из-под шляпки, и умоляюще смотрела на кузину.
– И чего же ты боишься? – улыбнулась Габриэль.
– Ну, знаешь, мало ли… Вдруг то, что она расскажет, на самом деле сбудется?
– Фрэнни! – рассмеялась Габриэль, закрывая лицо руками. – Ты идёшь, чтобы узнать правду? Или чтобы она тебе солгала? Но, если ты не хочешь знать правды, зачем вообще тогда идти?
– Нет, я, конечно, хочу узнать правду! Но… а вдруг, это будет какая-то плохая правда?
– Правда не бывает ни плохой, ни хорошей, Фрэн, – Габриэль коснулась руки кузины, – но, если ты боишься узнать будущее – тогда не ходи.
– Но… я хочу узнать! Неужели тебе не интересно услышать, что она скажет? Вот только, я боюсь, что это будет какое-нибудь… страшное будущее…
Габриэль покачала головой и спросила с улыбкой:
– «Страшное будущее»? Фрэнни! Ты сама себя запугиваешь! Что нового ты надеешься там услышать? Какую правду? Это же очередная шарлатанка! Хочешь, за два сольдо я угадаю, что она тебе скажет?
– Сингара берёт дороже двух сольдо! – робко улыбнулась Франческа в ответ.
– Ну, так у меня нет ни шатра, ни сушёных куриных лап, поэтому я и беру дёшево!
– Элла! – укоризненно воскликнула Франческа, глядя в голубые глаза кузины.
Габриэль склонила голову на бок и, манерно отбросив веер, произнесла, подражая говору странствующих артистов из Базильи:
– «О! Тебя ждёт удивительная судьба, дитя! Полная тайн и приключений! Очень скоро в твоём окружении появится загадочный и прекрасный незнакомец…»
«Но… а как же некий капитан?»
«Капитан, дитя? Ах, да! Вижу я человека в мундире… Но он в отдалении… Ты ещё не решила…»
«А страдания? Будут ли они?»
«О да! Ты будешь терзаться сомнениями… Будешь выбирать, дитя! Они оба красивы и богаты, и каждый будет просить твоей руки…»
«Ах! Но как скоро?»
«Скоро, дитя! Едва снег укроет бока Червино, ты уже будешь танцевать невестой…»
Габриэль так мастерски изобразила этот диалог в лицах, что Франческа прыснула со смеху, прячась за большим шёлковым веером.
– Элла! Ну как ты можешь! – она приложила к губам палец, указывая глазами на полог шатра. – Нас могут услышать! И откуда тебе знать, что она именно так и скажет?
– Франческа, дорогая, – произнесла Габриэль, понизив голос, – все гадалки говорят девушкам то, что те хотят слышать, а именно: ты выйдешь замуж за прекрасного богатого незнакомца и очень скоро. А ещё, что тебя ждут тайны и приключения, ну и всё то, что обычно пишут в романах. Ты знаешь хоть одну девушку, которой гадалка сказала бы что-то другое?
– А как же Беатрис? Ей нагадали, что она выйдет замуж за рыжего иноземца с веснушками. И ведь её Патрика никто тогда не видел и не знал, а она и правда вышла за него, – прошептала Франческа, поправляя рюши на платье и собираясь с духом.
– Это всё потому, что, когда она впервые увидела его рыжие волосы и веснушки, то упала в обморок ему прямо на руки из-за этого гадания – ответила Габриэль со смешком, – и что ему оставалось делать? Только жениться!
– Иногда мне кажется, что в тебе нет ни капли романтики, – вздохнула Франческа, – неужели тебе ну вот совсем не интересно, а вдруг ты встретишь будущего мужа на свадебном балу у Таливерда? Я даже почти уверена, что так и будет!
– Почему ты уверена, что так и будет? – спросила Габриэль.
– Потому что три девушки из пяти находят мужей именно на свадьбах, – ответила Фрэн серьёзно.
– И кто это сказал?
– Это… неважно, но это так.
– Ну, значит я четвёртая. Или пятая, – усмехнулась Габриэль.
– Никакая ты не пятая. А у Таливерда соберутся на свадьбу все-все-все! Все самые завидные женихи, – Франческа наклонилась к уху Габриэль и прошептала, – я уверена, «едва снег укроет бока Червино, ты уже будешь танцевать невестой».
Свадебную церемонию дочери синьора Таливерда назначили на следующую неделю в канун Дня Пречистой Девы. И это событие должно было стать самым грандиозным, наверное, за всю историю Кастиеры.
И, разумеется, никого не удивило, что Антонио Таливерда решил перенести празднество в предместье Алерты – в маленький прибрежный городок. Не в меру жаркое лето превратило столицу в раскалённую сковороду. И хотя уже целый месяц на улице стояла осень, зной всё равно уходил слишком медленно. Измученная жарой, иссушенная южным ветром и пропылённая до последней простыни в альковах столица была почти пуста. Зато светское общество Кастиеры ликовало. Никогда ещё здесь не видели такой насыщенной праздниками и балами летней жизни, как в этом году. А свадьба синьорины Таливерда должна была стать апофеозом сезона, да и, пожалуй, вообще всей летописи этого маленького городка. Невеста предпочла провести торжество под открытым небом в садах загородного поместья отца. И к такому знаменательному событию даже небольшой кастиерский храм был отремонтирован от фундамента до купола, на что синьор Таливерда, как говорят, пожертвовал немалую сумму. Но, если газетные менестрели не лгали – а они, конечно же, лгать не могли – Бланка Таливерда стоила того, чтобы выложить даже чистым мрамором дорогу из её дома в храм.
Празднество ожидалось небывалого масштаба с огромным количеством гостей из всех уголков страны. Но самое главное было в другом: месяц назад Франческе исполнилось восемнадцать лет, а значит – и в этом она была абсолютно уверена – этой осенью она непременно должна получить предложение руки и сердца. И очень надеялась, что и её кузину Габриэль постигнет такая же счастливая участь. Вот почему они оказались у шатра гадалки.
Габриэль была старше и красивее Франчески и принадлежала к бари из древнего рода Миранди, но семья её была бедна, а после смерти синьоры Миранди отец Габриэль – человек непрактичный и увлечённый только наукой – вёл дела из рук вон плохо. Настолько плохо, что эта осень для их семьи в Кастиере должна была стать последней.
Синьор Миранди заложил дом и землю, чтобы вложить средства в строительство южной рокады и хоть как-то покрыть долги, а на зиму его друг любезно обещал предоставить им комнаты в Алерте, где синьор Миранди надеялся возобновить исследовательскую работу в университете и начать преподавать. Стоило ли говорить, что предложения руки и сердца молодые люди из семей бари делать Габриэль не торопились, а иных предложений не рассматривал её отец.
И поэтому Франческа, которая хотела видеть свою кузину замужней дамой, очень надеялась, что на свадебном балу у Таливерда той всё-таки улыбнётся удача. Ещё в детстве они поклялись друг другу в том, что Габриэль выйдет замуж первой. И хотя детская клятва теперь казалась смешной, но всякий раз Франческа испытывала неловкость от осознания того, что её кузина, возможно, так и останется старой девой. Или, что гораздо хуже, совершит мезальянс и выйдет замуж за какого-нибудь кастиерского лавочника или негоцианта. Как тогда они смогут видеться? Разве пригласишь её в свой дом с таким-то мужем?
– Пойдём со мной? – спросила Франческа тихо. – Не хочешь – она не будет тебе гадать, ты просто посидишь рядом. Ну, пожалуйста?
– Ладно. Но не обещаю, что не буду смеяться, когда она скажет про то, что «очень скоро в твоём окружении появится загадочный и прекрасный незнакомец», – произнесла Габриэль, зажав нос пальцами и растягивая гласные.
– Элла!
– Я подбадриваю тебя, дорогая, чтобы тебе не было страшно. Ладно, пойдём. Покончим быстрее со всем этим фарсом.
Колокольчики от прикосновения к пологу издали тоскливый хрипловатый звук, и девушки нырнули в душное нутро шатра. Было сумрачно, и после назойливой круговерти ярмарки как-то даже слишком тихо, словно они ступили в густой туман или в кокон из ваты. Внутри шатра в трёх жаровнях курился сладковатый дым, горели свечи в глиняных плошках и ароматы нарда, кардамона и сандарского кедра смешивались, поднимаясь вверх к отверстию в куполе. У Габриэль даже голова закружилась от этих запахов и духоты.
Гадалка сидела на старом ковре в окружении дюжины шёлковых подушек таких же замызганных и потёртых, как и полог на входе. И, судя по вышитому на них геральдическому узору с лилиями, принадлежали они когда-то одной довольно известной семье. В какой-то мере это давало понять, что хозяйка шатра если уж и шарлатанка, то очень умелая, раз её услугами пользовался кто-то из дома синьора Грайдоне. А раз её пустили в такой достойный дом, то, наверное, у неё всё же есть какая-то репутация и врать она будет очень искусно. Хотя, может, эти подушки она украла – такое тоже нельзя было исключить, и, подумав об этом, Габриэль прижала к себе сумочку плотнее.
Впечатление на девушек гадалка произвела жутковатое.
Её коричневая от загара кожа, покрытая сеткой мелких морщин, говорила о том, что она разменяла не меньше, чем шестой десяток лет. Оттого глаза её, не по возрасту молодые, тёмные, как спелые черешни, и густо подведённые угольным карандашом, пугали своим контрастом. Они впились в девушек цепко, окинув с ног до головы, словно оценивая, с какой суммой готовы будут расстаться эти юные прелестницы. Из-под украшенного золотой нитью платка свисали пряди чёрных волос, подёрнутых редкой сединой, а серьги-кольца были настолько огромными, что, растянув мочки ушей, оставили в местах проколов огромные дыры. Габриэль даже показалось, что в такую дыру, наверное, поместился бы её мизинец.
И едва она подумала об этом, как тут же почувствовала ледяные пальцы Франчески, впившиеся в её ладонь. Похоже, кузина уже готова была удариться в бегство.
Гадалка вынула изо рта трубку с табаком и, указав рукой, унизанной кольцами из чернёного серебра, на коврик напротив, произнесла чуть хрипловато:
– Синьорины… прошу, присаживайтесь.
За плечом гадалки на шесте восседала сова. Она безразлично смотрела на вошедших круглыми пустыми глазами и лишь изредка поворачивала голову то влево, то вправо, слыша, видимо, в глухом ярмарочном ворчании за пределами шатра что-то своё, неподвластное человеческому уху.
Девушки опустились на две тонких подушки, лежавшие поверх коврика, и между ними и гадалкой осталось лишь небольшое расстояние, разделённое низким круглым столиком. Некогда блестящая лаковая поверхность его давно потрескалась то ли от воды, то ли от жара, и вся была исцарапана стоявшим здесь же бронзовым треножником в виде черепахи, на спине которой курилась чаша с благовониями. Судя по гербу, проглядывавшему сквозь изувеченный лак, столик этот был весьма дорогим и некогда тоже принадлежал одной из почётных семей Алерты.
В морщинистых пальцах гадалки из ниоткуда вдруг возникли карты, и она перетасовала их с ловкостью заправского фокусника, не сводя при этом глаз с притихших девушек.
– Возьми карту, – обратилась она к Франческе, тряхнула колодой, и та рассыпалась веером на столе, – вижу, у тебя есть вопросы.
Руки у Франчески тряслись, она долго думала прежде чем выбрать, но карта оказалась не роковой и не зловещей. Всего лишь Огненная десятка. И, прищурив один глаз, Сингара произнесла:
– Твоё гадание будет стоить тридцать сольдо.
Франческа поспешно кивнула, соглашаясь, и гадалка перевела взгляд на Габриэль.
– Теперь ты.
– Мне не нужно гадать, – ответила она спокойно.
– Ты не хочешь, чтобы я рассказала, сбудется ли то, чего ты ждёшь? – спросила гадалка, чуть качнув серьгами.
– Я ничего не жду. И не верю в гадания. Простите. Надеюсь, вы не обидитесь.
Сингара снова взяла трубку, затянулась, выпуская дым ноздрями, отчего стала похожей на мифического дракона. Она некоторое время молча рассматривала Габриэль, и этот взгляд был неприятным, словно под рёбрами кто-то потянул за невидимую нить, затягивая сердце удавкой. Но длилось это недолго, гадалка щёлкнула пальцами и кивнула, указывая на столик:
– Ничего не ждёшь? Хм-хм. Возьми карту. Тебе я погадаю бесплатно. А через год я буду в этом же месте, в этом же шатре, и если то, что я тебе скажу, не сбудется, ты сможешь прийти и забрать у меня тридцать сольдо твоей подруги. А если сбудется, – гадалка прищурилась, – сама решишь нужно ли заплатить.
– Это весьма щедро и неожиданно, но зачем, если я не верю в гадания? – пожала плечами Габриэль.
– Так, может, пришло время испытать твою веру на прочность? Возьми карту, – тёмные глаза Сингары поблёскивали и словно насмехались, а может, это просто так казалось из-за дыма.
Франческа сжала руку кузины, словно говоря – возьми уже эту треклятую карту! И, повинуясь совершенно непонятному порыву, наверное, потому, что насмешка гадалки была вызовом, а вызовов Габриэль не любила и не боялась, она взяла ту, что лежала с краю и перевернула – Орёл.
– Возьми ещё, – гадалка смотрела внимательно.
На второй карте оказался Лев.
Сингара снова отложила трубку, взяла первую карту из середины веера и бросила между ними – Стрела.
– Ну, что же, синьорина, которая не верит картам, тебя ждёт удивительная судьба, – произнесла, чуть подняв правую бровь, – полная тайн и приключений. Очень скоро в твоём окружении появится загадочный незнакомец…
Сова внезапно раскинула крылья, взмахнула ими несколько раз, заставив заплясать пламя свечей и дым в жаровнях. Франческа вздрогнула и с силой стиснула пальцы кузины, словно умоляя – только молчи! Но Габриэль молчать не стала.
– А как же капитан? – спросила она с деланым удивлением, переведя взгляд с совы на гадалку, и её левая бровь чуть взметнулась вверх.
Сингара прищурилась, её губы то ли скривились, удерживая мундштук, то ли это была усмешка, но она достала ещё одну карту и, бросив поверх остальных, произнесла, не сводя глаз с Габриэль:
– Хм… Ах, капитан… Да, да. Вижу я человека в мундире! Но он в отдалении… Пока что… Ты будешь решать… Будешь терзаться сомнениями… Будешь выбирать… Они оба красивы и богаты, и каждый будет просить твоей руки…
И её слова, и интонации точь-в-точь повторили то, что девушки обсуждали у входа в шатёр.
– Думаю, достаточно этого фарса, – ответила Габриэль резко и встала.
Франческа вскочила следом, но выбежала из шатра первой, а Габриэль замерла у входа, обернулась и добавила, глядя на непроницаемое лицо гадалки:
– Извините за мою бестактность. Я понимаю, что вы слышали наш разговор. Мне жаль.
Гадалка чуть качнулась, подалась вперёд и произнесла, вынув изо рта трубку:
– А твоей подруге скажи, что тот, кого она встретит в ближайшее время, не пара ей вовсе. Хотя она будет влюблена и тебя не послушает, конечно. Но он плохой человек и бросит её прямо перед свадьбой. А муж её будет старше и совсем некрасив, но она найдёт с ним своё счастье…
Габриэль вышла из шатра, не дослушав. Что бы ни сказала гадалка дальше, Фрэнни не стоит этого знать. Она ведь верит во всю эту чушь и будет терзаться сомнениями, а мысль, что её могут бросить у алтаря, и вовсе отравит ей весь праздник.
– Ах, Элла, ну как же неудобно вышло! – Франческа едва не плакала.
– Ну, что поделаешь, я же не думала, что у неё слух, как у её совы. А может, это всё и есть сова? – усмехнулась Габриэль. – Подслушала наш разговор и нашептала ей… Или я была права, Фрэн, и у всех гадалок это заученная история и всем они говорят одно и то же. Но ты, если хочешь, можешь зайти в другой шатёр. Как видишь, тут их целых три.
– Нет! У меня до сих пор мурашки от того, что она тебе говорила, – Франческа достала флакон с апельсиновым маслом и понюхала, – мне даже дурно стало. Что она сказала тебе напоследок?
– «Едва снег укроет бока Червино, ты уже будешь танцевать невестой…», – усмехнулась Габриэль, – Фрэн? Ну, что ещё она могла сказать! Забудь.
– Ладно. Идём, купим цукатов. Что-то мне расхотелось гадать сегодня и хочется сладкого. Какая-то слишком жуткая была эта сова, и вообще… Давай сходим завтра к другой гадалке?
– Чтобы снова послушать про таинственного незнакомца и капитана? Ну уж нет! – махнула рукой Габриэль. – И к тому же завтра я занята: отец просил помочь упаковать амфоры для музея и его книги, ты же помнишь, что мы скоро уедем отсюда.
– Пусть Кармэла упакует, эта работа для слуг! Ну, Габриэль? Я боюсь идти одна!
– У Кармэлы вечно всё из рук валится, а этим амфорам тысяча лет, между прочим, а ну как она их разобьёт? А она их разобьёт – и гадать не надо! Отца хватит удар, и никаких сердечных капель не напасёшься.
