скачать книгу бесплатно
– Да!
– Что в ней?
– Вещи мои. Постиранные. Постельное белье. Продуктов немного. Я же на выходные домой ездила. А утром на троллейбусе прямо сюда. В общежитие не заезжала. Сумку здесь оставила. Вечером пойду в общежитие и заберу. Маша хотела встать, но ее остановил кинолог.
– Сидите, – он запустил собаку в каморку. Собака быстро все обнюхала, вернулась на лестницу и уселась около Машиной сумки.
– Будем смотреть. Женщина посмотрела на Сергея Константиновича, а тот достал телефон и приготовился снимать. Девушка, подойдите поближе. Посмотрите внимательно, – Эта сумка Ваша?
– Да!
– Она была так застегнута?
– Да.
Криминалист раскрыла молнию на сумке.
– Вещи Вы так складывали?
– Да. – растерянно сказала Маша.
– Лиза, где? Спросила женщина у собаки.
Собака деловито потыкалась носом во внутренности сумки, потом уткнулась носом в боковой карман и замерла.
– Молодец! – похвалила собаку женщина.
– Что в кармане?
Маша пожала плечами, – Да вроде пустой.
Карман был большой и широкий, во всю длину сумки и запирался на одну магнитную кнопку. Женщина пинцетом дернула карман около кнопки и заглянула вовнутрь. Потом пинцетом вытащила из кармана перчатку, за ней вторую перчатку, а затем белый, сложенный пополам конверт.
– Это Ваши вещи, – спросила она у Маши.
Маша вдруг заволновалась и занервничала.
– Перчатки мои. А конверт вроде тот самый что под дверью лежал. Только как он там оказался? Конверт не мой.
Женщина ловко положила конверт ребром на свою ладонь, открыла его пинцетом и, придерживая за край, показала в камеру содержимое пакета. Маша заглянула вовнутрь.
– Да! Это тот самый конверт.
– Вы его держали в руках?
– Да. Я его открыла, вытащила записку, прочитала и засунула обратно. Пакетик я не трогала, и конверт положила на место.
– И в какое время все это происходило? – спросил следователь.
– В начале седьмого. Когда я приехала, сторож Иван Петрович курил на улице. Он знал, что я приеду рано и поджидал меня. Он запер за мной дверь, и мы вместе подошли к стенду с ключами. Я взяла ключ от второго спортзала, а он складывал к себе в ладонь ключи от туалетов. Он собирался их все обойти и открыть. В этот момент по радио как раз передавали сигналы точного времени. Я побежала сюда, а Петрович остался внизу.
– То есть, он не знает про конверт?
– Нет. Никто не знает. Я никому не говорила. Когда я вернулась в комнату для персонала, Валерия Марковна уже была, а Петровича не было.
– А когда Вы уходили мыть спортзал, Вы эту комнату на два замка запирали?
– Нет. Только на висячий замок. Но я замок закрыла ключом. Иногда я просто вешаю замок и все.
– Девушка, как Вас зовут? – спросила женщина.
– Маша Иванова.
– А меня Елизавета Владимировна. Мне нужно снять у Вас отпечатки пальцев, чтобы отделить их от других отпечатков, если такие найдем.
Маша послушно кивнула и подставила ей свои пальцы.
Елизавета Владимировна быстро проделала все необходимые манипуляции и сказала: – Маша! Здесь две Лизы и два Сергея. Вы можете встать между нами и загадать любое желание. Оно наверняка исполнится.
Маша встала в центр лестничной клетки, сжала ладони в замок, прижала их к груди и быстро проговорила:
– Пусть эта история побыстрее закончится. Пусть все будут живы, здоровы и счастливы.
Потом повернулась к Сергею Константиновичу:
– Отпустите меня на лекцию. Я приду в любое, удобное для Вас время. Куда скажете.
– Ладно. Я вас сейчас отпущу, но ключи оставлю себе и сумку вашу запру в этой кладовке. После лекций Вы пообедаете и позвоните мне. Мы договоримся о встрече. Последний номер на Вашем телефоне – это мой.
Сергей Константинович пригласил ее в отделение полиции на завтра к девяти утра и сообщил, что Маша может забрать свою сумку. Ключи от ее кладовки он оставил у дежурного полицейского на входе. Она покажет ему свой паспорт и получит свои ключи. Маша олимпийскими темпами намыла свою территорию, предупредила Марковну, что придет утром мыть свой спортзал, и, уже в семь вечера, сидела в общаге напротив Чашкиной.
Глава 6
Про хахаля.
– Маша, давай пиццу приготовим, а то куча всяких огрызков в холодильнике собралась.
– У меня пирожки есть свежие.
– Да я целый день пирожки жую. Давай лучше твою пиццу.
– Ну, давай.
Наташка шустро вытащила их холодильника контейнер с остатками хлеба, сунула его Маше.
– Два яйца хватит? Больше нет.
– Хватит. И молоко, если есть. И масло, какое есть.
На кухне Маша поставила на плиту огромную Наташкину сковороду и налила на нее масло. Вытряхнула на разделочную доску весь подсохший хлеб и быстро искромсала его на мелкие кубики, ссыпала в миску, добавила два яйца, немного молока и сунула Наташке: – Мешай.
– Маш, ну как у тебя так быстро все получается?
– В голове четкий план, тогда все быстро. Маша быстро и тонко порезала остатки колбасы, две сосиски и натирала на терке сыр. А есть помидор или кетчуп?
– Сейчас. Наташка рванула в комнату. Маша выложила на сковородку хлебную смесь, разровняла ее в тонкую лепешку, сверху рассыпала колбасу, тонкие кружки одинокого помидора и сыр. Закрыла все крышкой и убавила огонь под сковородкой. Все, накрывай на стол.
Они сидели на кухне, ели студенческую пиццу и запивали Наташкиным кофе.
– Не понимаю, как можно постоянно жить по плану?
– Но ведь ты тоже живешь по плану.
– Я? Изумилась Наташка.
– Конечно. Твой первый пункт плана – поступить в университет, выполнен.
Наташка гордо кивнула головой.
– Следующий пункт какой?
– Найти хахаля!
– Кого? Маша поперхнулась кофе.
– Хахаля, а потом выйти замуж! Но хахаль должен быть городской! Я в деревне жить не хочу!
– Ну, вот видишь, какие у тебя грандиозные планы, только в начале, надо университет закончить.
– Ты что? Наташка покрутила пальцем у виска. – Мама сказала, что мужа надо искать пока учишься, потом будет поздно. Всех приличных мужиков разберут.
– И где ты собираешься его искать?
– Вот! В этом и состоит основная проблема. Мама говорит, что по злачным местам искать не надо, ничего путного там нет. Надо в начале внимательно посмотреть по сторонам, может кто уже рядом с тобой и вздыхает по тебе.
– Ну и как? Посмотрела?
– Посмотрела! Вокруг нас с тобой постоянно крутится Вовка Морозов.
– Ну, так в чем дело? Хороший парень и он городской.
– Я никак не могу понять, кто ему больше нравится я или ты.
– Так спроси его.
– Так уже спрашивала. Говорю: – Вовчик, ты к кому клеишься? Ко мне или к Маше? А он – К вам обеим, кто первый клюнет, на той и женюсь.
– Ну, так вперед! Скажи ему прямым текстом – Вовчик, женись на мне.
– Да неудобно как-то. И потом, я не очень люблю боксеров, вечно лицо в синяках и рост у него, как у меня. Мне хочется мужа высокого и красивого.
– Ну, тогда просто замути с Вовчиком, погуляй с ним. Сама ведь говорила, что надо опыта набираться, вот и набирайся. Тебя ведь замуж никто не гонит. Подвернется хахаль высокий и красивый, поменяешь Вовчика на него.
Утром предстоял поход к следователю. Маша быстро вымыла спортзал и уселась в комнате для техперсонала поджидать Валерию Марковну, но на работу вышла другая вахтерша, словоохотливая хохотушка Валентина Владимировна. Маша пила чай и слушала «последние новости». Оказывается, вчера вечером приходил заместитель ректора по хозяйственной части, собирал всех вахтеров и сторожей. Ругался. Читал новые инструкции. Университет огромный. Полицейские нашли несколько точек вероятной закладки наркотиков, отсматривают видео. Уже составлены списки подозрительных студентов. Будут проверять весь техперсонал, особенно тех, кто работает вечерами и ночью. Валентина понизила голос и почти шепотом рассказала, что девочка, которая разбилась, оказывается студентка мединститута. И, вроде бы предъявила кому-то претензии, в применении допинга. Якобы какая-то команда, после перерыва стала играть уж очень хорошо. Они, медики, выражают протест и требуют анализ крови на допинг. Валентина захлебывалась от информации. Одновременно пила чай, выдавала ключи от аудиторий, записывала фамилии преподавателей в журнал, и говорила – говорила – говорила. Оказывается, у полиции много претензий к новому электрику и инженеру по видео. Половина камер не работает, много записей плохого качества, так как не все лампы освещения работают. В гардеробе много народа, мало света. Короче, нарушений выявили огромное количество. Все получат по шапке.
Когда прозвенел звонок на первую пару, Маша сорвалась с места и, почему-то, не призналась Валентине, что ее вызвали в полицию.
Отделение полиции было рядом, но осень стояла слякотная, кроссовки моментально набухли от воды. Ноги сразу заледенели, и по телу побежал озноб. Пришлось вытащить из рюкзака вторую пару кроссовок, которые предназначались для тренировок. Эти кроссовки были более новые, на тонкой резиновой подошве. Маша их берегла и при каждом удобном случае меняла на чешки.
Она сидела в коридоре перед нужным ей кабинетом и копалась в своем рюкзаке, выискивая сухие носки, когда дверь кабинета распахнулась.
– Здравствуйте. А что Вы делаете? – удивленно спросил Сергей Константинович, наблюдая, как Маша стягивает с ног мокрые носки.
– Ноги промочила. Замерзла. Надо переодеться, а то заболею. Она уже натянула сухие носки и растирала руками ступни. Я сейчас. Где у вас туалет? Руки помыть надо. Маша уже прыгала в сухих кроссовках, одновременно запихивая в пакет мокрую обувь и носки.
– У вас ведь это обувь для тренировки?
– Ну, да. Сегодня тренировку прогуляю. Только бы до общаги добраться. Вы ведь мне напишите освобождение от занятий на весь день? Маша робко улыбалась и смотрела на следователя. Тот машинально кивнул и указал направление к туалетам.
Маша ушла, а следователь рассматривал пухлый рюкзак на стуле и пакет с мокрыми кроссовками, который сиротливо стоял на полу. Приткнувшись к ножке стула.
– На стул не положила, чтобы не запачкать, – машинально отметил он и вспомнил утренний разговор с дочерью, которая требовала новые сапожки. Они с женой договорились приструнить дочь, которая вдруг решила бросить свое медучилище. Она объявила родителям, что хочет снова попробовать поступить в мединститут и будет готовиться к поступлению.
Вернулась Маша, взяла свой рюкзак и махнула рукой на пакет, – пусть тут полежит. Кому он нужен?
– Нет. Нельзя оставлять бесхозные пакеты и сумки, в связи с угрозами террористов. Маша засмеялась, схватила свой пакет и прошла в кабинет.
В кабинете она пристроила свои вещички у входа и уселась на предложенный стул, придвинув его ближе к батарее.
– Вы так замерзли? Хотите чаю? Или кофе?
Маша кивнула головой. Сергей Константинович щелкнул кнопкой чайника, выставил на стол две огромные кружки, банку с кофе, пакет с молоком и тарелку с сахаром и печеньем вперемешку. Маша бросила в свою чашку один кусок сахара, насыпала одну ложку кофе, дождалась, пока закипит чайник. Налила пол чашки воды, размешала ложкой и долила до верху молоком. Обхватила кружку двумя руками и отпивала маленькими глоточками, щурясь от удовольствия.
– Маша, мы сейчас с Вами поговорим, а потом оформим протокол. Маша кивнула головой.
– Вы сирота. Ваши родители погибли в той известной аварии, когда автобус с артистами упал с моста в реку?
– Да. И дедушка мой тоже погиб.
– Сколько лет Вы провели в детдоме?
– Два года. Восьмой и девятый класс. У нас не было других родственников. Только бабушка, но она попала в больницу с инфарктом и потом ей не разрешали оформить над нами опекунство, она почти два года этого добивалась.
– А потом, после девятого класса?
– А потом надо было выбирать себе училище и осваивать профессию. Выбора особого не было. Только училище. Только рабочие специальности. Маляр, штукатур, повар продавец. Я хотела в университет, как брат, но в детдоме учат только до девятого класса, а потом в ПТУ. И я выбрала профессию портнихи. Решила, что буду как бабушка, художник по костюмам. Модельер одежды. Но там готовили швей мотористок. Мы с утра до вечера шили наволочки и пододеяльники, строчили простыни и полотенца. О десятом классе и речи не было. Бабушка возмутилась, походила по инстанциям, и я стала посещать вечернюю школу. Год не доучилась, бросила эту швейную контору и два года отучилась в кулинарном училище. Получила профессию повара. Сдала экзамены за курс средней школы и поступила в универ, как и хотела.
– По льготе, как сирота?
