скачать книгу бесплатно
– Ну, хорошо. А что было потом?
– Музыка закончилась, и я пошла на кассу.
– То есть к моменту записи на эту камеру Вы уже выбрали лопаты и грабли?
– Ну, наверное, выбрала. Я уже не помню.
– А мужчину этого запомнили?
– Конечно. Мужчин я лучше запоминаю.
– Сможете его описать?
– Да что там описывать! Маленький, плюгавенький. Для меня мужчины меньше, чем метр восемьдесят, не существуют. Вот у Вас какой рост?
– Сто семьдесят восемь, но это к делу не относится.
– Прямо как у меня. Маловато, конечно. Каблуки не наденешь, а я люблю на каблуках ходить. Женщина на каблуках всегда чувствует себя обалденно красивой. Наташка встала и прошлась по кабинету, покачивая бюстом.
– Я где-то читала, что каблуки придумали мужчины, чтобы женская пятая точка выглядела сексуальней. Наташка повернулась к лейтенанту спиной и повертела задом. Лейтенант вытаращил глаза и, казалось, потерял дар речи. Зато капитан заинтересованно спросил: – Девушка, как Вы думаете, зачем мы Вас сюда вызвали?
– Так мы ведь сами пришли.
– Правильно. Вы пришли, потому что мы Вас вызвали. Спрашивается, зачем?
Чашкина растерянно посмотрела на капитана, потом на Машу и выдала: – Я не помню зачем, но я знаю точно: – Я никого не убивала.
– А зачем тогда перчатки одевали? – спросил лейтенант. Чашкина посмотрела на него уничижительным взглядом и медленно произнесла: – Мы пошли на крыльцо пилить лопаты. Они были в смазке. Я надела перчатки, которые взяла у Маши в ведре, чтобы не запачкаться, и не оставить отпечатков. Что тут непонятного?
Лейтенант раскрыл рот и замер в ступоре.
Не зря говорят, что женская логика оставляет неизгладимый след в мужской психике.
Когда они подписывали лист протокола, Чашкина вдруг произнесла: – И больше меня сюда не вызывайте! Сами приходите, если Вам что-то от меня надо!
Глава 3
Подработка.
Месяц назад Маша встретила в вестибюле университета молоденькую беременную уборщицу. Узнала, когда та идет в декрет, расспросила ее про график работы, про зарплату, и упросила куратора группы помочь ей получить эту работу. И вот уже третью неделю, по вечерам, Маша мыла полы в университете. Работы было много: две аудитории амфитеатром на сто восемьдесят человек каждая, длинный коридор между этими аудиториями от вестибюля, до боковой лестницы, большой спортивный зал на пятом этаже, две раздевалки и два соседних туалета мужской и женский. Маше выделили каморку под боковой лестницей, где она хранила свои ведра, швабры и тряпки. Платили за это двенадцать тысяч в месяц, что было в два раза больше, чем они получали со Степаном за работу дворником в Доме офицеров. Маша отказалась от вечерних пробежек, отказалась помогать Степану в Доме офицеров и за первые пять дней работы выработала четкий алгоритм своих действий. В каморке она переодевалась в старую одежду, надевала резиновые сапоги, прорезиненный фартук с огромными карманами, рассовывала по карманам тряпки для пыли, бутылки с химией, хватала ведра, швабру, тряпки и тащила все это на третий этаж. В аудитории надо было обработать химией и протереть все поверхности столов и откидных сидений, подоконники, кафедру и огромный стол преподавателя. Выгрести весь мусор из столов и вымыть пол. Маша закрепляла на талии большой мешок для мусора, хватала тряпку и начинала протирать столы и сиденья. Идешь в одну сторону, выгребаешь мусор из столов в мешок, протираешь столы, подоконник, идешь обратно, протираешь все откидные сиденья. И так пятнадцать рядов вверх, и через проход, пятнадцать рядов вниз. Да еще перетаскиваешь ведро с водой, в котором полощешь тряпку. Потом протираешь зону преподавателя и моешь весь пол. В первое время она тратила на аудиторию почти два часа. А теперь приноровилась, рассовала по карманам кучу тряпок, щедро поливала из пульверизатора поверхности столов, сиденья, подоконники и пол. Бегом вверх-вниз, собрала мусор, все протерла, форточки открыла. И опять вверх-вниз со шваброй. На аудиторию уходило чуть больше часа. Главное – промочить все углы и не жалеть химии. Маша убирала две аудитории, коридор между ними и поднималась на пятый этаж.
В вестибюле туалета разводила целое ведро какой-то едкой химии и щедро поливала из пульверизатора весь туалет. Унитазы, писсуары, стены и двери кабинок, зеркала и раковины. Затем все это повторяла во втором туалете и, возвращалась а первый туалет. Брала в руки огромный ершик, посыпала чистящим порошком и натирала особо грязные места туалета, присоединяла к крану раковины шланг, включала на полный напор горячую воду и щедро поливала стены, двери, унитазы. Пар клубами поднимался вверх, вода стекала по кафелю вниз, к утру все было сухо и чисто.
Спортзал на пятом этаже мыть было сложнее, потому что он часто был занят почти до десяти вечера, а то и позже. Правда протирать раствором лавки, шведские стенки и маты не нужно, это делали студенты перед своей тренировкой. Маша оббегала зал по кругу и оттаскивала от стены длинные лавки. За второй круг, по периметру зала выливалось два ведра воды с хорошей порцией вонючей химии. Еще круг по периметру со шваброй, промыть угол между полом и стеной, вымыть примерно метр пола от стены и задвинуть ногой лавки на место. Потом оставалось таким же образом вымыть остальную часть зала. На все уходило больше часа времени и шесть ведер воды. К концу работы Маша была вымотана, как после хорошей тренировки. Спасал горячий душ в душевой при спортзале. Со временем, Маша утащила из спортзала в свою каморку два стареньких мата и оборудовала себе тайное лежбище. Здесь она частенько проводила время в ожидании, пока освободится зал или в промежутке между занятиями. Сменила замок на двери и держала свое убежище в строжайшей тайне от всех.
В пятницу надо освободиться пораньше. Пятница – это святое. Домой на субботу и воскресенье. Стирать, отдыхать, до обеда спать. Бабушка и Лена будут кормить вкусняшками.
К шести вечера Маша вымыла все на третьем этаже и притащила свои ведра и тряпки на пятый, но спортзал опять был занят. Правильно! В университете проходит чемпионат по спортивным играм между факультетами. И Наташка вчера про это говорила, и на игру приглашала. Маша заперла в каморку свои швабры и решила немного посмотреть, как играет Наташка. Из второго спортзала выбежала стайка незнакомых девчонок, что-то бурно обсуждая. Следом выплыла возбужденная Наташка.
– Ты видела, как мы их мочили?
– Да я не успела. Только, что подошла. Хотела игру на телефон снять, а вы уже отыграли.
– Сфотографируй нас! Наташка обняла соседних девчонок. Маша сделала несколько снимков.
– Мне надо брату позвонить, он обещал за мной заехать.
– Да мне тоже надо бежать. Пока! До понедельника!
Наташка побежала в раздевалку, а Маша подошла к окну и села на подоконник. Камера на телефоне никак не хотела отключаться. Она переключалась из режима фото в режим видео и наоборот, и не реагировала на нажатия кнопок. Маша потрясла телефон и снова начала нажимать на кнопки. Телефон был старенький, часто глючил, а батарея плохо держала заряд. Вот и сейчас, изображение приближалось, удалялось, а камера не хотела отключаться. Вдруг телефон загудел и на экране появилось изображение разряженной батареи.
– Черт! Надо срочно позвонить Степану, пока телефон совсем не скончался. Маша начала судорожно нажимать на кнопки, но телефон прогудел еще раз и окончательно вырубился.
– Эй! Ты что тут снимаешь?
Незнакомый парень вышел из мужской раздевалки, которая находилась как раз напротив окна.
– Да ничего я не снимаю! Телефон разрядился, а надо брату позвонить. Он обещал за мной приехать.
Парень выхватил телефон у нее из рук, попытался его включить, посмотрел на потухший экран и вернул телефон Маше. После чего, молча, развернулся и скрылся в раздевалке.
У входа в спортзал висел график игр. Маша поизучала этот график и поняла, что две недели подряд ей придется мыть свой зал практически по ночам. Еще она обратила внимание, что оба зала плотно расписаны на субботу и воскресенье.
– Интересно, а кто моет спортзалы по субботам и воскресеньям? Маша воткнула зарядное устройство в розетку и уселась напротив Валерии Марковны.
– Так я. Я тут вахтер на пол ставки и уборщица на полторы. Вестибюль этот мою, лестницы и гардеробы все мои. А когда их вымоешь? Только поздно вечером или ночью. Ну и по выходным оба спортзала. Живу я тут рядом, когда ночью приду, вымою, а когда и утром, перед занятиями. Марковна разглядывала старую мужскую куртку, лежащую пред ней на столе.
– Вот ведь зараза. С мясом все разодрал. Ведь новая, считай куртка. В прошлом году покупала. А он за зиму разъелся и вся одежда мала. Новую покупай. А где ж я ему возьму новую.
В комнату заглянула девчонка: – Валерия Марковна, я за телефоном.
– Ах! Да! Да! Марковна встрепенулась, достала свой телефон. Ну, говори номер. Девчонка продиктовала номер телефона, Марковна набрала его на своем телефоне и из стола зазвучала мелодия. – Твой? Подозрительно спросила Марковна.
– Мой. Мой. Закивала девчонка. Серебристый такой, с яблочком сзади. И чехол такой красный с золотой кисточкой.
– За вознаграждение, как договаривались.
– Да! Да! Вот! Девчонка выложила на стол большую шоколадку и тысячную купюру.
Марковна смахнула вознаграждение в ящик стола, достала из стола телефон и отдала девчонке.
– Твой? Не теряй больше! Девчонка схватила телефон и ускакала.
– Вот. Даже спасибо не скажут. Хорошо, что не разрядился. А то неделями ищут.
Маша разглядывала разодранный в плече рукав куртки, оторванный с мясом карман и выдранные пуговицы.
– Вот. Растолстел паразит. Напялил на себя. На все пуговицы застегнул, и руки в карманы засунул. Ну, спрашивается, если видишь, что мало, зачем на пуговицы застегивать. Носи так. Нараспашку. Нет! Напился. Нарядился. Упал. И ведь новая совсем куртка. В прошлом году отнесла в мастерскую штаны укоротить, так две недели делали и полторы тыщи заплатила. Да за эти деньги можно новые штаны купить. Нет, эту куртку в мастерскую нести нельзя. Дешевле новую купить.
Маша разглядывала у куртки швы.
– Если растолстел, надо швы распороть и запас немного выпустить. И пуговицы переставить. Попросторнее будет. А в рукава надо ластовицу вшить, чтобы рукам посвободнее было.
– А ты что, в этом разбираешься?
– Да. Я целый год на портного училась. Потом бросила, в универ поступила. В принципе могу починить. За вознаграждение. Как договоримся. Машка с улыбкой смотрела на Валерию Марковну.
– Ой, Маша, давай договоримся. Давай, я за тебя сегодня вечером твой спортзал вымою, а ты в понедельник приди пораньше и с утра, вместо меня за воскресенье вымоешь. А за куртку вот. Она вытащила из стола шоколадку и купюру и положила перед Машей на куртку. Если сможешь, почини пожалуйста. А то ведь в мастерской, сама знаешь. Маша кивнула головой, быстро свернула куртку, завернув в нее и шоколадку и купюру.
– В понедельник приду с утра мыть зал и принесу куртку.
– В понедельник? Так быстро? Договорились. В понедельник приходи пораньше, я скажу Петровичу, он тебя впустит, а я к восьми буду.
Глава 4
Вам письмо.
В понедельник, в шесть утра Маша пританцовывала на остановке и прикидывала: – В семь она будет в универе и до восьми постарается вымыть спортзал. К восьми придет Марковна, Маша выпьет с ней чаю, отдаст ей куртку и пойдет на лекции.
Белый конверт на полу своей каморки Маша заметила не сразу. Он лежал почти у стены, под дверью со стороны петель. Внутри был маленький пакетик с белым порошком и листок бумаги. На листочке синей пастой было написано: 380 – 1000р. Маша испугалась и почему-то сразу решила, что 380 – это номер аудитории. Она как раз и убирала две соседних аудитории 380 и 381 на третьем этаже. Маша заперлась изнутри и положила конверт на место. Быстро переоделась, схватила свои ведра и швабры, заперла каморку и помчалась мыть спортзал. Вернулась через час. Конверт, по прежнему, лежал на своем месте. Маша переоделась, взяла свой рюкзак, куртку для Марковны и спустилась вниз. Валерия ахала, разглядывая куртку, поила Машу чаем, подсовывала ей бутерброды и постоянно выбегала из бытовки, чтобы отдать ключи очередному преподавателю.
Маша ела бутерброды, кивала Марковне и думала о конверте. По утрам она полы не мыла. Сегодня был первый раз. Дальше мысли путались.
За окном, выходящим во внутренний дворик университета, возле мусорных баков, стояла полицейская машина и трое полицейских в форме что-то измеряли на асфальте.
– Что это они делают? Спросила она у Марковны и взяла яблоко.
– Ой. Всплеснула руками Валерия. Ты же не знаешь. У нас тут девочка упала из окна. С пятого этажа. Насмерть разбилась.
– Какая девочка? – испугалась Маша. Наша? Спортсменка?
– Спортсменка, но не наша. У нас тут городской чемпионат по волейболу, потом будет по баскетболу. Все спортзалы расписаны на месяц вперед. Народ туда-сюда все выходные. А девочка упала в пятницу. Совсем поздно. Игра последняя закончилась почти в одиннадцать вечера. Меня уже допрашивали. А я ничего не видела. Я телевизор смотрела. Все спортсмены и зрители кучками уходили. Кто там, в душевой задержался, я не видела. Я хотела сериал досмотреть и пойти мыть эти залы. А тут мигалка, скорая, милиция. Девочка то была в короткой спортивной форме, прямо с игры, не переоделась. Ужас. Никто ничего не видел. В раздевалках ни души. Она упала между стеной и мусорными баками и лежала там какое-то время. Петрович все парадные двери запер и вышел во двор покурить. А там она. Он ее тоже не сразу заметил. Поздно. Темно.
– А откуда она упала?
– Так в том то и дело! Из окна мужской раздевалки! И никто не видел, как она упала. Тут полицейские всю ночь топтались. Собирали все записи с видеокамер. У меня забрали журнал выдачи ключей от аудиторий.
– А журнал то им зачем?
– С собаками приходили. Оказывается, некоторые аудитории открыты были, и там что-то нашли. Кто говорит шприцы, кто порошки, кто ампулы. Мне в пятницу вечером мыть пол не разрешили, утром мыла. Хотели даже соревнования отменить, но не отменили. Собаки обнюхивали все аудитории, все туалеты, гардероб и асфальт под окнами.
– А у нас на ночь все аудитории закрываются? Спросила Маша у Валерии Марковны. Ведь никого нет! Чего их закрывать?
– Что ты! Что ты! Замахала руками Валерия. – Обязательно все закрывать надо. Сторож должен ночью все двери проверить. В этом году с этим очень строго. Распоряжение сверху. В связи с угрозой терроризма и распространения наркотиков.
В комнату заглянул мужчина лет сорока.
– Появилась ваша уборщица? – спросил он у Марковны.
– Да. Да. Вот она. – закивала Валерия Марковна.
– Машенька, это следователь. Он с нами со всеми беседовал. Вот и с тобой тоже хочет побеседовать.
– У Вас паспорт с собой есть? – спросил мужчина у Маши.
– Да.
– Пройдемте со мной.
Следователь привел ее в читальный зал библиотеки. Зал был почти пуст. В каждом углу зала сидел человек в штатском и беседовал со студентом.
– Бутусов Сергей Константинович, – представился следователь и попросил паспорт.
У Маши затряслись руки. Она вдруг обнаружила у себя в руке недоеденное яблоко. Растерялась. Никак не могла расстегнуть свой рюкзачок. Потянула не за ту веревочку и затянула узел. Узел никак не хотел развязываться. Следователь внимательно следил за ней.
– Почему Вы так нервничаете?
Маша пожала плечами. Она раскрыла, наконец, рюкзак и теперь лихорадочно искала свой паспорт. Паспорта нигде не было. Маша начала выкладывать на стол все содержимое рюкзака. Пакет с кроссовками. Пакет со спортивной формой. Пакет с полотенцем и бельем. Большая косметичка. Маленькая косметичка. Контейнер с бутербродами. Бутылка с водой. Термос. Два яблока в пакете. Две толстые тетради. Паспорта не было. Маша похлопала пустым рюкзаком по столу и растерянно спросила: – А где мой телефон? Следователь заинтересованно смотрел на нее.
– Где Ваш телефон?
Маша во все глаза смотрела на следователя?
– Позвоните мне. Вдруг я его потеряла?
Следователь вздохнул, достал из внутреннего кармана пиджака свой телефон.
– Диктуйте.
Маша продиктовала свой номер телефона. Следователь пощелкал кнопками и прижал телефон к уху. Маша затаила дыхание. Из рюкзака донеслись еле слышные, непонятные звуки. Следователь и Маша уставились на рюкзак.
– Ой! – охнула Маша. – Я совсем забыла. Это ведь рюкзак Лены. Мы вчера поменялась. В моем рюкзаке шов совсем разошелся, и я взяла рюкзак Лены. Вернее она меня заставила. Маша лихорадочно заталкивала в рюкзак все свое имущество. Имущество в рюкзак не помещалось.
– Девушка, паспорт где?
– Ах! Да! Маша перевернула рюкзак спинкой к следователю, отогнула широкий кант, который опоясывал весь рюкзак по кругу, и показала следователю скрытую под кантом молнию. – Вот. Я совсем забыла, что все сложила в этот карман. В моем рюкзаке кармана не было. Она запустила руку в карман и вытащила целую кучу предметов – паспорт, тонкий плоский кошелек на молнии, телефон и студенческий билет.
– Вот. Маша положила все предметы перед следователем и принялась заталкивать в рюкзак свои пакеты.
– Та-а-к протянул следователь, изучая паспорт. – Интересно. Вы были зарегистрированы в детском доме? Сейчас зарегистрированы в общежитии по улице Николаевской, дом два. А Валерия Марковна сказала, что Вы на выходные ездите к родителям. Как это понимать?
– Я езжу в квартиру родителей – Пролетарский проспект 128. Там живет мой брат со своей девушкой и бабушка. А прописалась в общежитии. Мне так удобнее. Ближе добираться до учебы.
– Интересно. Насколько я знаю, получить место в общежитие нелегко. Многие иногородние студенты снимают жилье, а Вы местная и проживаете в общежитии.
Маша пожала плечами.
– Я сирота. У меня льготы.
