По ту сторону леса

Девушке всегда было хорошо рядом с ними. Каждый год, с замиранием сердца, она ждала лета, чтобы вновь сбежать в лесную деревушку, затерявшуюся среди вековых сосен. Здесь, вдали от мирской суеты, было гораздо уютнее, чем на шумных морских курортах, куда изредка выбирались родители и звали с собой.

Вот и сейчас, свой шестнадцатый день рождения, она отмечала в кругу самых близких. Из друзей пригласила только подругу Регину, тоже проводившую лето в этих заповедных местах.

Тетя Галя накрыла щедрый стол, испекла душистый ванильный торт, позвала свою сестру с детьми. Праздник длился до самого вечера, а когда сумерки укутали деревню, гости разошлись по домам.

Но посиделки не закончились. Самые родные Майе люди – дед Алтай, тетя Галя и Майя продолжили свою встречу у костра, беседуя о загадочном и сокровенном.

Огонь, словно живой, непрестанно менял свои очертания: то смиренно пригибался к земле, то вдруг взмывал ввысь, осыпая лица алыми отблесками.

«Пламя такое прекрасное» – думала девушка, завороженно следя за величественным, первозданным, необузданным танцем. Невозможно было оторвать взгляд.

В груди защемило от мысли, что лето скоро закончится.

Алтай, будто прочитав настроение внучки, вдруг заговорил:

– Дитя мое, хочешь услышать необычную историю?

– Конечно, дедушка, – улыбнулась Майя, откидывая назад густую волну своих огненно-рыжих волос.

– В детстве ты очень любила сказки. А теперь настало время узнать быль, на сказку похожую.

– Мне очень интересно, – промолвила она, обнажив белоснежные, словно жемчужины, зубки.

– Ладненько… Галка, подлей-ка мне чаю, – дед Алтай подмигнул жене.

Тетя Галя наполнила кружку ароматным травяным настоем, томившимся в котелке над костром.

– Садитесь поудобнее и слушайте внимательно, – сказал дед, обводя взглядом семью. – Расскажу вам кое-что важное.

Он сделал глоток и, выдержав театральную паузу, начал:

– Давным-давно нашу планету заселили мифриты – необычные существа, некоторые из них способны превращаться в любое живое создание на Земле и перемещаться во времени и пространстве. В своей истинной форме они походили на людей, но жили намного дольше. А их души, как и у нас, бессмертны…

– Интересно как, – шепотом произнесла тетя Галя.

– А откуда они пришли? И где теперь? – Майя внимательно смотрела на дедушку. Миндалевидные глаза, обрамленные густыми черными ресницами, сияли изумрудным блеском.

– Их дом был на другой планете. Но мифриты бежали, оставив родину, спасались от наказания и расправы. Долго они скитались во Вселенной, нигде не находя приюта. Запасы истощались, силы были на исходе…

И вот, наконец, увидели то, что искали – нашу Солнечную систему. Земля напоминала потерянное, и мифриты решили здесь остаться.

Алтай ненадолго замолчал, глядя куда-то в темноту, словно спрашивая позволения продолжить.

– А почему бежали? – нетерпеливо спросила внучка, подаваясь вперед.

– Их предводитель возгордился, – голос деда стал тише, задумчивее. – Не захотел подчиниться воле Всевышнего – признать величие человека, созданного накануне. Возомнил себя венцом творения, а людей – ничтожеством, жалкими… таракашками. Он мечтал о власти, восстал против Создателя. И был жестоко наказан.

Никто ныне не смел перечить Всемогущему Творцу, понимая, что каждое Его решение – непреложная истина, любое создание достойно уважения. А этот мятежник осмелился. И не просто выразил недовольство, он возненавидел наших прародителей, высокомерно доказывая свое превосходство… и жестоко поплатился за это.

Восстание подавили. Бунтовщиков пленили, но в последний момент решили отпустить… до поры до времени. И позволили скрыться.

Майя задумалась, прикусив аккуратно губу. Дедушка ухмыльнулся, и, откинувшись на спинку стула, продолжил:

– Мифриты долго скитались в бескрайних просторах космоса, разыскивая обитель человека, пока, наконец, не добрались до Земли. Остановились здесь и начали постепенно обустраиваться. А под землей… построили свое царство.

Первое время существование здесь было тяжелым: непривычный климат, гравитация, жизнь в подземельях… Но, подобно людям, они занимались благоустройством планеты, а также создавали семьи, продолжали род. А под землей строили подземные города, освещали их бесценными каменьями и украшали искусными узорами. Мифриты создали свой мир – скрытый, потайной, недоступный людям.

Алтай бросил в костер сухую ветку. Огонь с шипением ее поглотил.

– Однако их цели не сводились только к выживанию. Мифриты по-прежнему ненавидели человека… и мечтали ему навредить.

Майя сжалась в плечах.

– Поначалу у них ничего не выходило. Люди не поддавались, не впускали в свои жизни, не позволяли сбить себя с прямого пути. Знали, что есть единственный Творец, достойный поклонения. Ему молились, Ему возносили хвалу.

Да, долгими были размышления мифритов: как же им научиться входить в доверие, незаметно искушать, отвлекать, подчинять…

Алтай замолчал, а взгляд его потяжелел. Костер потрескивал, отбрасывая дрожащие тени на деревья. Наступила тишина. Лес, древний и молчаливый, словно замер, тоже вслушиваясь в историю.

– Сначала ведь мифриты жили обособленно, – тихо заговорил дедушка. – Но все это время они наблюдали. Вглядывались в людей, изучали их до мельчайших деталей – как дрожат пальцы в волнении, как вспыхивают глаза в восторге. Слушали, подмечали, подстраивались. Когда тайна человека стала доступна и понятна, по приказу Правителя, начали проникать в людские поселения. Сами оставались незамеченными, а люди, того не зная, с тех пор стали для мифритов… открытой книгой.

Внучка внимательно смотрела на родное, покрытое морщинками лицо, не в силах дождаться продолжения. Мысли метались между сомнениями, но одна, пронзительно перебив, так и не отпустила.

– Дед, а откуда ты все это знаешь?

Алтай улыбнулся, словно ждал этого вопроса.

– Откуда знаю? Откуда знаю… Я думал начать свой рассказ именно с этого, но, пожалуй, поведаю теперь, – улыбнувшись, ответил Алтай.

Он сделал паузу, будто смакуя каждый момент.

– Однажды, когда был очень молод, лет мне было… Года на три больше, чем тебе сейчас. Охотился я в лесу на косулю, как вдруг встретил странного человека. Тот был облачен в простое, длинное одеяние, но лицо… словно светилось изнутри. Я увидел его издалека и понял: он не идет, а будто плывет над землей, как лебедь по глади пруда.

Майя слушала, не отрываясь.

– Когда подошел ко мне, то поздоровался и спросил, можно ли поблизости отдохнуть и согреться. Ну, не раздумывая, привел его в свою сторожку. Там разожгли огонь, накормил ужином.

Дедушка открыл глаза, и в их глубине заиграл отблеск теплого пламени.

– Мы говорили до самого рассвета. О себе он почти ничего не рассказывал, только упомянул, что странствует по лесам, следя за порядком. Но про мифритов поведал многое. От него я и узнал то, что говорю вам.

Майя подалась вперед.

– А ты спросил, откуда ему все известно?

– Да, мне ответили уклончиво: «От первоисточника». И тогда в его глазах мелькнуло нечто… странное. Пугающее. Мне стало не по себе, и решил больше не задавать таких вопросов.

Алтай провел рукой по бороде, словно вспоминая.

– К утру меня сморил сон. А когда я проснулся – его уже и след простыл. Дверь в сторожке оставалась запертой, отпечатков на земле не было. Будто исчез …сквозь стены.

Майя широко раскрыла глаза, не скрывая удивления.

– Но на столе, – продолжил он, – я нашел этот камень. И древнюю книгу, рукописную, с отдельным напутственным листочком внутри. А рядом – записку: «Для твоей будущей внучки, когда придет время. Здесь есть ответы».

Алтай протянул внучке сверток и, пристально посмотрев на нее, произнес.

– Тогда тебя и в помине не было. Я даже твою бабушку еще не знал.

Майя бережно взяла теплый сверток и, развернув его, обнаружила шкатулку с камнем. С замиранием сердца подумала, что же скрывает книга? Однако книги… книги не было.

– Какой чудесный камень! – воскликнула девушка, открыв шкатулку. – А, где же книга, дедушка? – спросила она, сморщив свой аккуратный, слегка вздернутый носик.

– Пока, не пришло ее время. Позже подарю.

Майя сжала в руке камень, ощущая его тепло и мечтая побыстрее увидеть книгу. Она не стала больше задавать вопросов, полагаясь на дедову мудрость.

– Как все сложно и запутано, Алтай – протянула тетя Галя.

– Понимаю. Людям открыта лишь малая часть правды, да и то – далеко не всем.

– А еще что-нибудь сказывал? Этот – странный человек, – спросила она.

Дед кивнул.

– Да. Поведал мне, что порой люди жили совсем рядом, бок о бок с мифритами. В результате столь тесного соседства на свет появлялись… полукровки.

– Полукровки? – переспросила внучка.

– Да, дети, рожденные от женщины-человека и мужчины-мифрита. Еще были среди них такие, которые часто воспитывались в чужих семьях, их подменяли при рождении. Иногда родители воспитывали такого, не зная, что ребенок не их вовсе, хоть и похожим был на них внешне. А порой женщина беременела от мужчины-человека, но мифрит свой след оставлял – все это случилось словно во сне или в другом измерении. Правда, она сама и не догадывалась, кого носила под сердцем…

Майя нахмурилась.

– Интересно, конечно. Значит, у полукровки было два отца?

– Не совсем так, я вам рассказал только про одну разновидность этих самых полукровок… А ведь есть и другие.

– А как это им дозволялось? След свой оставлять? – полушепотом, краснея спросила тетя Галя.

– Ну всего не знаю, про их мрачные делишки. Но не каждая женщина могла участвовать в этом, такую долго искали и ждали – ответил Алтай.

– Получается, если такую находили, то от нее рождались полукровки. А потом они жили среди людей, и никто не знал?

– Именно. Но такой ребенок всегда чувствовал свое отличие, понимал, что будто не похож на остальных. Ведь за ним с малого возраста стояли мифриты, следили, направляли!

Алтай на секунду задумался и продолжил:

– И еще, отец-мифрит мог явиться лишь по приказу предводителей. Движимый желанием навредить, посеять раздор и войну, поменять ход истории… подсказать своему отпрыску… как надо.

– Ты хочешь сказать, что среди исторических личностей могли быть такие… полукровки? – все больше удивляясь, поинтересовалась тетя Галя.

– Я думаю могли, – задумчиво ответил Алтай. – Кто знает, кем был Гитлер на самом деле? Может, одним из этих и был… Посеявшим столько бед, повинуясь чужой воле.

На мгновение повисла тишина. Каждый осмысливал сказанное, глядя на выбрасываемые костром искры.

– Ведь не все из них были злыми, дедушка? – нарушила молчание Майя.

– Нет, не все. Были и те, кто нес миру свет и добро. Такие неугодны мифритам. Их судьба редко была долгой…

Внучка тяжело вздохнула.

– Первые эти полукровки, – продолжил Алтай, – многому научили человечество. Делились знаниями, что сами переняли у мифритов. Земледелие, металлургия, науки многие. Вот, к примеру, математику, химию, физику… астрономию ведали! Ты как думала, кто научил нас высчитывать движение звезд? А ведь это освоили задолго до телескопов. Да и построили здесь не все сами люди…

– Пирамиды… – задумчиво проговорила Майя.

– Увы, тех, кто нес зло, было больше. Мифриты познакомили людей с табаком, алкоголем. Игры азартные. Так искусно они, подсылая полукровок, или сами являясь в образе людей, входили в доверие, вредили, отравляли чистый разум …Ох, что было…

Вокруг нарастало напряжение, заставляя слушателей затаить дыхание.

– Да и сейчас в нашем мире все далеко не так просто, как кажется, дитя мое, – сказал дедушка уже тише, словно доверяя страшную тайну. – Болезни, катастрофы, войны, распри, природные катаклизмы… порой за ними стоят эти самые… Мифриты.

– Богатство… Власть… Известность? – спросила Майя, чувствуя, как внутри зарождается тревожное понимание.

Она сглотнула, по коже пробежали мурашки.

– Тоже нередко их щедрые дары, – мрачно усмехнулся Алтай. – Люди сейчас, сплошь и рядом, – рабы мифритов. Одержимые жаждой денег, роскоши, удовольствия, завистливые и злобные. Они готовы же и душу продать! Некоторые и заключают, как их… те самые сделки. С дьяволом.

– С дьяволом… – Майя нервно сжала кулаки.

– Но не всякая душа желанна мифритам, – голос деда стал строже. – Те, кто и так погряз в зловонной трясине ненависти и порока, им не интересны. Мифриты охотятся за единицами, способными направить сознание человечества в угоду их темным целям.

Он наклонился, подбросил в огонь новую ветку.

Тишина. Только треск костра и далекий шум ночного леса.

Девушка сглотнула, взгляд блуждал по теням, отбрасываемым пламенем. Она чувствовала, как что-то важное ускользает от нее, тонкая нить смысла, которую не удавалось ухватить.

– А… женщина-мифритка может родить полукровку? – вдруг спросила Майя, сама не понимая, почему вопрос всплыл у нее в голове.

Алтай медленно повернулся.

– Нет. Только женщина-человек способна родить полукровку. Да и потом, есть такие среди

Он хотел сказать еще что-то, но вдруг…

Пронзительный крик совы разорвал ночную тишину.

Майя вздрогнула. Тетя Галя ахнула, схватившись за сердце.

– Это знак, – тихо произнес дед.

– Знак? – переспросила Майя.

– Знак, что больше говорить не стоит. Про полукровок.

– Почему ты так решил?

– Потому что сова – мой проводник в этом лесу. Этот крик мне часто подсказывает, что дозволено, а что нет.

Майя кивнула, чувствуя, как по коже вновь пробежали мурашки.

– Хорошо, дедушка. Тогда расскажи то, что можно. Пожалуйста, очень интересно.

Дед немного помолчал, словно решая, что сказать дальше.

– Еще упоминал, о каких-то параллельных мирах… Вскользь так будто, между прочим. Говорил, они могут туда перемещаться.

– Удивительно… Но ведь это так, – задумчиво произнесла Майя, – Даже ученые головы ломают над доказательством существования параллельных вселенных.

– Ученые, да, пытаются разобраться, что к чему.

Алтай прищурился, всматриваясь в темноту. Затем приблизился к костру и бережно пошевелил обугленные ветки. Тотчас пламя взметнулось вверх, словно вырвавшись из заточения, а поляна озарилась пляшущим, тревожным светом.

– И потом, все о нас эти существа знают. А мы о них – почти ничего.

– Получается, мифриты живут и тут, среди нас? – тихо уточнила Майя.

– Да. Видят нас, слышат… Иногда могут даже принимать человеческий облик. Правда, мы их настоящих не увидим никак.

– Но ведь это несправедливо! – вырвалось у Майи.

Алтай лишь покачал головой. В его глазах промелькнуло что-то – то ли тревога, то ли испуг.

– Это опасно.

В воздухе повисло напряжение, словно перед грозой. Вскоре набожная тетя Галя решила задать свой главный вопрос.

– Разве в Священных Писаниях не то же самое говорится, только другими словами? – спросила она, пристально вглядываясь в лицо Алтая.

– Согласен с тобой, Галя. Там – истина. Но ты сама знаешь, где Писания, а где я… Так что не судите строго. Говорю лишь то, что сам слыхал.

И тут…

Неожиданно поднялся ветер, словно сорвавшись с цепи, пронесся между ними, взметнув в воздух пепел. Языки пламени затрепетали как живые. Майя почувствовала, что по спине пробежал холод.

Рядом мелькнула тень. Черная, бесформенная. Она двигалась… плавно, не касаясь земли. А затем дернулась и начала медленно отступать…

В воздухе запахло гарью, приправленной терпким ароматом березовых и хвойных смол. Майя замерла в оцепенении, не в силах пошевелиться.

Тетя Галя, вцепилась в рукав Алтая.

– Пойдемте, пойдемте же в дом, – прошептала она, дрожа всем телом.

Дед не стал спорить, залил тлеющие угли водой, и все трое, ускоряя шаг, направились к бревенчатому жилищу.

В доме было тепло и уютно, но тревога не покидала. Алтай молча растопил камин и достал из потайного места старинный, обитый медью ларец. Открыв его, он извлек несколько небольших иссохших травяных пучков и рассыпал их по горячим углям. Вскоре комнату окутал успокаивающий аромат.

Майя задернула шторы, как будто прячась от незваного гостя. Тетя Галя произнесла молитву, словно пытаясь отогнать незримую опасность.

А дед смотрел на камин…

…и думал о том, что тени в этом лесу бывают разными.

ГЛАВА 3.

Мир людей.

Бессонная ночь Майи.

Ночь продолжала властвовать, но теперь у троицы было свое маленькое, защищенное пространство, освещенное молитвами и окутанное дымом древних трав.

Майя, войдя в свою комнату, ощутила запах сырости – тяжелый, глухой, подобный дыханию самой земли. Дедушкины травы защиты будто сюда не дошли. Девушка по привычке накрыла небольшое зеркальце простыней, и, отгоняя тревожные мысли, направилась в ванную, оставив дверь открытой.

– Я поменяю тебе постель, Маюшка? – спросила тетя Галя, зайдя в комнату.

– Да, хорошо. Спасибо, теть Галь. Пока пойду умоюсь.

– Хорошо, только в баню сейчас не ходи. Сейчас их время. – голос тети прозвучал тише.

– Ну конечно… Дедушка всегда говорил: ближе к полуночи туда лучше не соваться.

Ванная встречала свежестью ремонта – Алтай подготовил дом к приезду долгожданных гостей. Он всегда старался для внучки, окружал ее заботой и любовью.

Между тем тетя Галя застелила кровать чистым бельем. Когда девушка вернулась, оставалось лишь погасить свет и спрятаться в уюте теплого одеяла. Благоухающие свежестью простыни предвещали покой. Однако беспокойные мысли, настойчиво проникали в сознание сквозь слои усталости.

Дедовы рассказы не давали покоя. Мифриты… С одной стороны, неудержимо хотелось приоткрыть завесу тайны и увидеть их своими глазами, с другой – страх сковывал сердце. А вдруг они уже здесь? Вглядываются сквозь полупрозрачные шторы, наблюдают, ждут? И откуда эта непонятная тень?

Интуиция не обманывала.

Саар изучал каждый жест. В этой девушке было что-то… не людское. Наследие, оставленное в крови. Какое? Это еще предстояло выяснить. Да, Блюстители должны обо всем знать.

– Время на поверхности заканчивается. Надо возвращаться, дольше оставаться нельзя. К тому же Зола заметила его… – Саар поежился. Ничего общего с этой особой иметь не хотелось.

Майя ворочалась в постели, уставившись в потолок. Полная луна, заливая окружающее пространство серебристым светом, пробивалась сквозь тонкие занавески. А на стенах появлялись причудливые образы. Они двигались, сливались и разъединялись, создавая образы неведомых существ, как будто смотрели прямо на Майю.

Девушка пыталась успокоиться, убеждая себя, что это лишь игра воображения, порожденная рассказами деда. Но внезапно снаружи послышался шорох. Кто-то крался под самым окном.

Сердце забилось быстрее. Дыхание задержалось, вслушиваясь в ночную тишину.

Сад замолчал.

Это был Саар. Покидая поверхность, он небрежно задержал взгляд – мгновение промедления, едва не выдавшее его.

Майя прислушалась, но снаружи все стихло. Лишь ветерок теребил листву, словно успокаивая. Может, померещилось? И все же ощущение чужого присутствия не отпускало. Сон отступил окончательно.

Она поднялась с постели и подошла к окну. В глубине вновь промелькнула тень. «Нет, просто игра света» – пыталась уверить себя девушка.

Но любопытство пересилило страх. Накинув кофту, Майя бесшумно выскользнула из комнаты.

Сверкающая роса приятно холодила босые ступни. Воздух пах корой деревьев и прелыми листьями. Она медленно пошла к тому месту, где померещилось движение. Ветви деревьев сплетались в подобие темной арки, и, проходя под ними, Майя ощутила странное покалывание в пальцах, словно пересекла невидимую грань.

Из-за кустов роз, будто сотканная из тумана, выступила высокая, стройная мужская фигура. Сердце вновь сжалось, но отступать было поздно. Когда силуэт оказался ближе, сомнений не осталось.

– Ты меня видишь? – голос Саара прозвучал, словно эхо. – Не бойся. Тебе еще многое предстоит.

Девушка хотела спросить, что он имеет в виду, но прежде, чем слова сорвались с губ, мифрит исчез в темноте.

Майя осталась одна. Но теперь знала: ее жизнь изменилась. Пути назад не было.

Алтай часто говорил внучке, что она особенная. Называл ее избранной, наставляя следовать пути прапрапрабабушки – травницы, целительницы, шепотом злых языков прозванной ведьмой. Та жила в лесу, подальше от чужих глаз, но потом исчезла, спасаясь от преследователей.

Майя всегда жадно слушала дедушкины истории.

Совместные прогулки в лес обязательно наполнялись интересными рассказами о травах – их свойствах и целебной силе.

Уже в раннем возрасте девочка видела существ, которых не замечали другие. Родители не понимали, и лишь дедушка успокаивал, говоря, что со временем она привыкнет к своему дару.

Да, Майю всегда тянуло к неизведанному, к тайнам, скрытым за границей обыденности. И вот сейчас, много лет спустя, перед ней вновь предстала сущность, явно не видимая для большинства людей.

Ночь продолжала окутывать прохладной тишиной, прерываемой лишь редким шорохом листвы. Вернувшись в кровать, Майя еще долго вглядывалась в картинку оконной рамы. В небе неторопливо плыли облака, иногда закрывая бледный лик серебристого шара. Глаза невольно закрывались. Мысли начали плутать по грани яви и дремоты, плавно унося в зыбкое пространство воспоминаний.

Однажды, будучи еще совсем ребенком, она случайно стала свидетельницей магического сеанса. В сумрачной комнате, освещенной лишь мерцанием свечей, ее тетя гадала на картах. Тусклый свет отбрасывал длинные, изгибающиеся тени, и в полутьме малютке вдруг почудились змеи, скользящие над разложенными картами и перетекающие из одного очертания в другое.

Спустя несколько лет девушка и сама взялась за гадания. С пугающей точностью каждое предсказание сбывалось, словно кто-то таинственный нашептывал ей на ухо. Чуть позже в руки попала колода Таро – подарок все той же тетушки. Карты стали ключом, распахнувшим двери в неизведанное.

С тринадцати лет Майя гадала за деньги, но уже на своей, особой колоде, отрисованной под заказ местной художницей. Люди тянулись – молодые девушки, зрелые женщины, все, кто жаждал приоткрыть будущее. Даже сны, что для других были бессвязной россыпью образов, для нее оказывались предзнаменованиями, ясными и недвусмысленными.

Но собственные сны всегда были испытанием. С детства девушку преследовали кошмары – некто невидимый душил, сковывал тело и не давал вздохнуть. Позже она узнала название этому состоянию – сонный паралич. В минуты ужаса, когда мерзкие, враждебные твари сгущались вокруг, помочь могла лишь молитва. Произнесенная в отчаянии, она спасала, и злыдни, словно опаленные светом, отступали.

Майя рассказывала об этом дедушке, а тот взволнованно цитировал Ницше: «Если долго всматриваться в бездну, бездна посмотрит на тебя». Но у бездны есть сила, и противостоять ей можно лишь силой иной, еще более могущественной.

Именно дед ее научил первым молитвам. Когда пропала его любимая, Майина бабушка, он много времени проводил с внучкой. Заботился о ней, оберегал и учил. Часто говорил, что Бог един, а религиозные распри разжигают лишь те, кто жаждет власти. А еще повторял о всевозможных искушениях, от которых следует держаться подальше, чтобы не оступиться на жизненном пути.

И хотя Майя понимала, что гадание – грех, не могла отказать людям. Ведь деньги, что приносило это занятие, были необходимы семье. Так каждый сеанс стал оставлять на душе темный след.

А спустя время случилось событие, сильнее прежнего изменившее жизнь. Учительница в школе унизила при всем классе, несправедливо поставив плохую оценку, сказав, что нужно меньше прогуливать школу. Майя могла бы это стерпеть, если бы не одно «но»: в тот день она пропустила занятия не из-за своей прихоти, а потому что ухаживала за матерью, избитой отцом. Преподавательница, насмешливо изогнув губы, заявила, что дети не должны вмешиваться в семейные дела, и, если мужчина бьет, значит, женщина того заслуживает.

Затем выяснилось, что у отца с этой особой был роман. Новость потрясла до глубины души, словно нож, вонзенный в спину. Вскоре же судьба нанесла ответный удар: учительницу экстренно увезли на операцию. Состояние было тяжелым, восстановление заняло много времени. Когда женщина наконец вернулась на работу, то принесла святую воду и, едва войдя в класс, начала окроплять Майю прямо во время занятий. Ученики смеялись, но та не обращала внимания, повторяя одно и то же:

– С вами учится ведьма! Держитесь от нее подальше.

После этого Майя стала замечать странную закономерность: люди, которые несправедливо причиняли ей боль, начинали страдать, хотя она не делала ничего для этого. Правда, порой соблазн появлялся – особенно, когда приходили приятельницы с просьбой приворожить парня или наказать соперницу. Уверяли, что раз она умеет гадать, значит, и навести порчу не составит труда.