banner banner banner
Элиза и ее монстры
Элиза и ее монстры
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Элиза и ее монстры

скачать книгу бесплатно


Отодвигаю блокнот, рюкзак и телефон, чтобы он мог разместить поднос. Он действительно смотрится самым настоящим футболистом – его ноги едва помещаются под маленьким столиком, ему приходится сильно сгорбиться, чтобы поставить на него локти, и ест он тоже как футболист. Два гамбургера, двойная порция картошки-фри, две упаковки молока и мороженое в рожке. Нос у него кривой, словно когда-то был сломан, а щеки красные от холода.

Наши взгляды встречаются, и он слегка улыбается. Совсем чуть-чуть. В одной огромной руке у него наша переписка, а в другой он зажал карандаш, чтобы аккуратно написать что-то новенькое. Он шевелит губами, когда пишет, словно, записывая слова, произносит их.

Спасибо. Я знаю, миссис Граер уже познакомила нас, но все же – меня зовут Уоллис. Я пишу фанфики о «Море чудовищ». Трудно подружиться с кем-нибудь, если ты меняешь школу в выпускном классе.

Трудно, наверное, еще и потому, что ты все время молчишь, отвечаю я. Я Элиза.

Одной рукой он ест, другой пишет.

Привет, Элиза. Да, дело еще и в этом.

А какой фанфик ты пишешь?

Прочитав это, он поднимает глаза, а затем снова их опускает, его карандаш выводит: Сейчас я работаю над тем, что перевожу комиксы в прозаическую форму. В книги.

В книги? Я сама думала над этим – и претворила бы свой замысел в жизнь, если бы умела писать истории – но из комикса не так-то просто сделать книгу. Лучшее, что я смогла, – это собрать все страницы в графический роман, который можно будет купить в магазине «Моря чудовищ».

Это трудное дело. Комикс очень большой.

Он снова слегка улыбается. И пишет ответ минуты три.

Основная история может составить трилогию, это если я оставлю за бортом предысторию. Предыстория – все об Окрианском альянсе, и пиратах Дэмьена, и Ангелах, и риштианцах – может войти в один или два приквела.

Делаю глубокий вдох. И ты хочешь все это написать? Даже несмотря на то, что это не ты придумал?

Он пожимает плечами. Мне действительно нравится «Море чудовищ». Я рассматриваю это как вызов.

Закусываю губу, чтобы сдержать бушующие у меня в груди эмоции. Он даже не догадывается, какую честь мне оказывает. Это странно. И возможно, неправильно, верно? Похоже, мне следует признаться ему в том, кто я такая. Но что, если это все испортит? Нет, не хочу, чтобы он знал, с кем имеет дело, потому что я не являюсь ЛедиСозвездие постоянно. В настоящий момент я вовсе не она. Сейчас я не могу быть ею.

Я не даю быстрого ответа, и он осторожно забирает у меня листок. Пишет на нем что-то еще и протягивает мне.

Мне нужно узнать стороннее мнение – ты не хочешь почитать? Я видел некоторые твои рисунки и знаю, что ты в теме.

Посомневавшись, отвечаю:

Я читала не так уж много фанфиков и не знаю, смогу ли помочь тебе.

Это правда; я стараюсь держаться подальше от фанфиков, потому что они могут случайно просочиться в мою историю и тогда кто-нибудь из фанатов скажет, что я занимаюсь плагиатом. Мне было бы интересно увидеть прозаическую переделку комикса, но я не имею ни малейшего понятия, хорошо ли пишет Уоллис, вдруг я познакомлюсь с его творчеством и пойму, что оно ужасно, и тогда придется притворяться, что мне все нравится, чтобы не задеть его чувства. Хотя Уоллис и не выглядит человеком, чьи чувства так уж легко задеть – или по крайней мере он способен скрыть это.

Он читает, что я написала, поднимает палец и кладет на поднос второй гамбургер, чтобы освободить руку и залезть в рюкзак. Достает исписанный с двух сторон лист бумаги. Затем что-то еще пишет на нашем листке и вручает и тот и другой мне.

Прочитай первую страницу. Если тебе не понравится, остальное читать не обязательно.

Я не уверена, понимает ли он, что, если я прочитаю хоть что-то, мне будет трудно отказать ему в том, чтобы прочитать остальное, но я все равно беру лист и кладу его на стол перед собой. Ветер теребит края бумаги. По верху страницы идет заголовок. Море чудовищ: Пересказ комикса ЛедиСозвездие.

А ниже его необыкновенным почерком выведено:

У Эмити было два дня рождения.

Это моя история. Моя история в словах, то, чего я не смогла и никогда не смогу осуществить.

У меня нет нужды дочитывать страницу до конца. Я уже поняла, что хочу прочитать все остальное.

Уоллис пишет: Плохо?

–  Нет! – Мой голос приводит в шок нас обоих – неожиданный возглас в тишине двора. Уоллис застывает, прекратив разворачивать мороженое.

Хватаю бумагу и пишу: Нет, это действительно хорошо! А сколько уже написано?

Всего одна глава, отвечает он.

Ты уверен, что хочешь, чтобы я ее прочитала?

Я уже перепечатал написанное, так что это не единственный экземпляр. Ты можешь исправлять текст, если захочешь.

Это не то, о чем я его спрашивала, но какая разница? Он выуживает из сумки пачку бумаги и передает мне. Вся она исписана его почерком с обеих сторон, в верхних правых углах стоят маленькие аккуратные номера страниц. Кладу рукопись в начало своего блокнота – в самое надежное место из всех, что я знаю.

Я могу вернуть тебе это завтра, пишу я. Идет?

Он читает и кивает, опять улыбаясь.

Совсем чуть-чуть.

Глава 7

Мне никогда не казалось таким уж важным, как я выгляжу. Речь не об одежде или моих непритязательных прическах, а о теле. Я не слишком высокая, не слишком низенькая. Никакого заметного акне или некрасивых особенностей лица. Я не толстая – мама говорит, мой индекс массы тела, по всей вероятности, ниже того, что у меня должен быть, что бы это ни значило. Никто не обращает внимания на то, как я выгляжу, и я никогда прежде не осознавала этого так четко.

Мы вместе с Уоллисом вернулись в столовую под конец ланча. Его ноги длиннее моих, но передвигается он так медленно, что мы идем с одинаковой скоростью. Это странная медлительность; множество людей двигаются медленно, потому что бродят без цели, словно не знают, куда бы им пойти, или не желают оказаться там, куда направляются. Уоллис же двигается медленно, как гигантский робот: его так много, что быстро разогнаться не получается. Но он точно знает, куда ему надо.

Мы идем, и я остро ощущаю свои руки и ноги, и то, как мои ступни касаются пола, и все волоски на теле. Мне хотелось бы, чтобы в моем облике было что-то необычное и я смогла бы сосредоточиться на этом и предположить, что он сосредоточится на том же самом, но такой яркой черты у меня нет.

Мы не разговариваем. Уоллис сложил лист бумаги, на котором мы переписывались, и засунул в карман джинсов вместе с карандашом. Ловим на себе несколько взглядов, когда стряхиваем мусор с подносов. Думаю, смотрят скорее на него, чем на меня. Возможно, к нему еще не привыкли. Когда он поворачивается, я впервые замечаю, что внизу на его рюкзаке фломастером выведено:

«В МОРЕ ОБИТАЮТ ЧУДОВИЩА».

Это любимая фанатами цитата из «Моря чудовищ». Даллас Рейнер. Он сказал, что Даллас его любимый персонаж, а мне всегда интересно, когда фанаты рассказывают, какие картинки или цитаты они вешают на стены или изображают на одежде, какие татуировки делают. Хотя обычно люди поступают так, потому что считают подобное прикольным, иногда это что-то да значит.

У меня не получается попрощаться с Уоллисом. Мы покидаем столовую в толпе учеников, разъединяющей нас, и он куда-то исчезает.

* * *

Я вижу его снова позже, он сидит у школы на скамейке. Трэвиса и Дешана поблизости не наблюдается. Я ненадолго застреваю в дверях, затем медленно иду к нему. У него в ушах наушники, и он что-то пишет. Вечно он пишет.

Легонько хлопаю его по плечу. Теперь его очередь вскакивать и быстро вынимать наушники. Сильно сжимаю лямки рюкзака и прикладываю руки к животу, чтобы они не тряслись.

– Тебя… тебя не надо подвезти?

Он мотает головой и быстро пишет вверху листа, лежащего у него на коленях: За мной приедет сестра.

– О. Понятно. – Разумеется, ему не нужна моя помощь, глупо было спрашивать. Ведь он сидел на этой скамейке каждый день на прошлой неделе, а потом благополучно оказывался дома. – Ну… пока.

Не дожидаясь, ответит он мне или нет, тороплюсь к своему «Ниссану» и баррикадируюсь в нем. И только тогда, наконец, улыбаюсь.

Прежде я никогда не встречала своего фаната в реальной жизни. И даже не думала об этом до нынешнего момента, что странно. Все эти люди, которым нравится «Море чудовищ», для меня – цифры на экране. Комментарии, просмотры, лайки. Чем больше становится фанатов, тем меньше думаешь о них как об отдельных личностях. Как-то забывается, что они такие же люди, как Уоллис. Как я сама. Найти кого-то, кому нравится «Море чудовищ» – кто его любит – до такой степени, что сам начинает творить на любимую тему и даже вручает мне результаты своего творчества лично, а не посылает на абонентский ящик или по электронной почте, фантастично до предела.

Но он не знает, кто я. Не знает, что его фанфик оказался у ЛедиСозвездие. Чувствую, что это неправильно. Я не собираюсь его обижать. И что прикажете делать? Я, как уже говорила, никогда не встречала своих фанатов в реальной жизни и не знаю, как они прореагируют, если такая встреча состоится.

Если бы я познакомилась с Оливией Кэйн, автором «Детей Гипноса», то, наверное, разразилась бы слезами и рухнула к ее ногам. Сомневаюсь, что Уоллис поступил бы так же, но рисковать не хочу.

Общаться с ним было бы куда проще, узнай он правду. Я бы контролировала каждый наш разговор. Каждую встречу. Каждое наше действие и слово. ЛедиСозвездие – богиня, которая движет происходящим в ее мире. Элиза же – аквариумная рыбка, барахтающаяся в текущих событиях, не способная понять, куда они ее приведут.

ЛедиСозвездию придется подождать. Элиза Мерк должна справиться сама.

Глава 8

Дома меня ожидают две вещи.

Первая – посылка от Эмми, аккуратная маленькая коробочка, облепленная сердечками и блестками.

Вторая – Дэйви. Когда я вхожу в дверь, его большое тело, покрытое белой шерстью, вылетает из-за угла, налетает на мои ноги, и я теряю равновесие. Он никогда не прыгает, а просто стоит, виляя хвостом, и ждет, когда я его приласкаю. И я, разумеется, делаю это, потому что кто устоит перед тем, чтобы не приласкать собаку, так радостно тебя встречающую?

Падаю на него. Дэйви держит меня, пыхтит, а потом тоже падает, и нам весело и хорошо.

– Кто-то вернулся из собачьего лагеря! – вслед за ним из-за угла появляется мама с сюсюкающим выражением лица и надувает губы, глядя на Дэйви. – Ты вдоволь повеселился со своими друзьями, правда ведь, Дэйви-Дэйв?

– Не надо разговаривать с ним, как с ребенком, – бормочу я в шерсть пса.

– Что такое? – не расслышала мама.

Я выпрямляюсь:

– Ничего.

– Он провел длинную приятную неделю, носясь со своими товарищами, а теперь вернулся к нам прямо под Хеллоуин. Верно, приятель? О, Элиза, тебе пришла посылка. Я положила ее на кухонную стойку.

Слушая, как мама это говорит, можно подумать, что в посылке бомба. Она кладет вещи на стойку только в том случае, если не уверена, нужно оставить их в доме или же следует немедленно выбросить в бак для мусора в гараже.

– Это от Эмми, мама, – говорю я.

Она хмурится:

– От Эмми. И что в ней?

– Пока не знаю.

Отпускаю Дэйви; он сопровождает меня на кухню. Мама идет за ним. Беру ножницы и распаковываю коробку.

Внутри записка от Эмми и всякие вещицы, которые ожидаешь получить от четырнадцатилетней студентки колледжа: твердые карандаши для рисования, купленные, вероятно, с существенной скидкой в книжном магазине кампуса или же выпрошенные у кого-то из студентов художественного отделения; коллажное изображение человека из картинок, вырезанных из журналов или взятых в Интернете, но оно каким-то образом оказывается анатомически правильным; и конечно же, несколько пакетиков лапши рамен. При виде коллажа и рамена мама морщится. Я игнорирую это и открываю письмо. Оно написано от руки; Эмми любит рисовать сердечки вместо точек над i . Утверждает, что делает это с иронией.

Э!!!

Только попробуй не прийти в восторг от моей посылки! Я помню, ты говорила, что тебе нужны новые твердые карандаши, и надеюсь, ты не успела еще купить их сама. И ешь рамен, потому что ты, знаю, иногда забываешь о еде. Но разумеется, мы с тобой понимаем, что самое лучшее в посылке – это Мистер Великолепное Тело. Да, у него есть имя, я запомнила все, что ты говорила мне о твоем идеале мужчины на протяжении нескольких лет, и создала его для тебя. Восхищайся моим шедевром. Любуйся моим фантастическим творением.

Что касается глаз… если они выпадут, то это потому, что у меня кончился клей. Я студентка факультета гражданского строительства, а не писчебумажный магазин.

Ужасно тебя люблю!

    Эмми

Снова смотрю на Мистера Великолепное Тело. Мощная челюсть, потрясающие глаза, гладкая мускулатура – такого кто угодно признает привлекательным мужчиной. Я никогда не заморачивалась тем, как выглядят парни, и, думаю, Эмми подшутила над этим. Во всяком случае, я смеюсь.

– В чем дело? – интересуется мама. В ее голосе чувствуется напряжение.

– Ни в чем, – отвечаю я, укладывая подарки обратно в коробку. – Эмми шутит.

– Эмми… Эмми – девушка, верно? – Мама опять идет за мной, когда я выхожу из кухни и направляюсь к себе наверх.

– Да, Эмми – девушка. Ты когда-нибудь слышала о парне по имени Эмми?

– Не знаю, но ты имеешь дело со всякими интернетчиками, и я решила спросить…

Сжимаю зубы, чтобы не открывать рот. Не думаю, что мама хочет меня обидеть – она, кажется, никогда этого не делает, – но если между нами завязывается разговор, кто-то из нас в конце концов начинает так сердиться, что продолжать говорить становится невозможным. Прыгаю по ступенькам – Дэйви у моих ног – и иду к себе в комнату.

– Мне не слишком нравится, что у них есть наш адрес, – начинает мама.

– Они мои друзья. Больше наш адрес я никому не даю. – Вхожу в комнату, Дэйви просачивается вслед за мной, я закрываю дверь и запираю ее. Слышу, что мама останавливается перед дверью. И сердито вздыхает.

– Ты должна будешь погулять с Дэйви! – громко говорит она.

– С ним гуляют Салли и Черч, – кричу я в ответ. – Им это нравится.

– У тебя есть домашнее задание?

– Не помню. Кажется, по математике и по физике.

– Не забудь сделать его. Нам снова звонила твоя внеклассная учительница, она беспокоится о том, что ты работаешь не в полную силу…

– Я не собираюсь поступать в колледж Лиги плюща. Так какое это имеет значение?

Она не отвечает, но я знаю, что она сказала бы. Во-первых, что я должна метить выше и учиться в школе изо всех сил – но сейчас мне не до учебы, я все время рисую. И во-вторых, трудно поступить в любой колледж, а не только в принадлежащий к Лиге плюща, или же, что я могу остаться без стипендии, ну и так далее. Поступить в колледж не проблема, туда все время все поступают. И стипендия мне не нужна, я планирую платить за обучение из тех денег, что зарабатываю в магазине «Моря чудовищ». Когда Эмми создала monstroussea.com, она сделала также страничку, на которой мы можем продавать наши сувениры – сумки, блокноты, банданы, карандаши, рубашки, пуговицы, кошельки, футляры для телефонов – все, что выполнено в стиле МЧ с его логотипом. Так я купила компьютер, и новейшую версию фотошопа, и, самое главное, графический планшет.

Родителям неизвестен масштаб моих приобретений. Они знают, что я покупаю вещи, и когда это началось, они помогли мне открыть счет и дали номер телефона своего налогового консультанта, сказав, что если я хочу немного подзаработать на своем хобби, то должна научиться обращаться с деньгами, что очень пригодится мне в жизни.

До недавнего времени я практически ничего не зарабатывала на комиксе, а когда начала делать это, то собрала все свое мужество, пошла в банк и открыла собственный счет, о котором родители ничего не знают. Иногда я перевожу с него какие-то деньги на счет, открытый родителями, и они видят, что я что-то зарабатываю, но истинное положение дел им неведомо. Они понятия не имеют, что я могу платить за обучение в колледже и жить на свои средства.

Я не хочу, чтобы они это знали. Не хочу, чтобы они вмешивались в мою жизнь онлайн, подобно тому, как вмешиваются в мою жизнь вне Интернета.

Мама идет прочь от моей двери. Я еще много чего услышу от нее, когда папа вернется из… откуда, где он сегодня находится. Возможно, он на каком-то сборище, посвященном высокотехнологичному спортивному оборудованию. Он скажет, что я должна делать домашние задания, потому что так я стану хорошо эрудированным человеком, независимо от того, попаду в колледж или нет; еще он скажет, что я должна гулять с Дэйви, потому что это хорошая физическая нагрузка. Фраза «хорошая физическая нагрузка» звучит так же ужасно, как «пора вставать» и «яйца кончились».