На обломках счастья

– Не могу сейчас точно сказать, завтра или послезавтра приедет ещё одна грузовая самоходка с ранеными солдатами. И только после приема пострадавших я смогу сориентировать пани Аннели по этому вопросу.

Арон нахмурился, ответ его точно не устроил, но спорить не стал. Молча кивнул и протянул мне сверток с одеждой.

– Я тебя здесь подожду.

Улыбкой поблагодарила мужа и прошмыгнула в ординаторскую. По умолчанию верхнюю одежду мы оставляем там. Надела кардиган, избавилась от шапочки, с удовольствием встряхивая освободившимися из плена волосами. Может, подстричь их покороче? А то им очень тесно под хирургической шапочкой. И тут же покачала головой, понимая, что ничего не сделаю с шикарной копной волос, что мне досталась от предшественницы. В том мире я лишилась волос из-за жесткой химиотерапии. Дважды. Умирала я уже лысой.

Я надела берет и накинула плащ, уже выходя в коридор. Мужчины при виде меня замолчали.

– Вы взяли набор игл? – уточнил пан Томек у меня.

– Ой, забыла, – покаялась я. Целитель попросил обождать пару минут и сам сходил в ординаторскую.

– Пан Мыскевич сообщил мне, как оказались удобны твои иглы, – прокомментировал Арон. – И попросил усовершенствовать ещё несколько игл.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила я, подходя к нему ближе. – И за одежду спасибо.

– Почему ты не купила себе нормальные пальто и шубу в Нордмане? – строго спросил мужчина.

– У нас было не так много денег, – я пожала плечами. Арон покачал головой, но сказать ничего не успел – в коридор вышел пан Мыскевич с небольшой металлической коробкой в руках.

– Пани Аннели, – начал пан Томек задумчиво. – Для тех инструментов, о которых вы говорили?.. Возможно, подойдет материал, что мы используем для скальпелей. А то у нас есть несколько наборов и я могу выделить для экспериментов парочку.

– Возможно, – я пожала плечами, обдумывая этот момент.

– О каких инструментах вы говорите? – уточнил Арон весьма заинтересованным тоном. И я прикрыла глаза, мысленно ругая себя.

Томек растерянно перевел взгляд на моего мужа. И снова посмотрел на меня. Видимо, догадался, что я не рассказала мужу про воспоминания о прошлой жизни. Но не мог понять почему.

– Да так, пришла мне пара идей в голову, – я неопределенно повела плечами, говоря нарочито небрежным тоном. – Позже поясню. И да, пан Томек, мне кажется, эта сталь подойдет.

– Тогда я сейчас принесу набор скальпелей.

Пан Томек снова исчез за дверью, а я неторопливо застегнула пальто, избегая встречаться взглядом с Ароном. Надо хорошенько обдумать, стоит ли ему рассказывать о моем подселении. Ведь если я не жена Арону, то я и не мать Софи. И не важно, что я полюбила её, как родную дочь.

– Аннели, – позвал меня мужчина. – Всё хорошо?

Я выдавила улыбку, пожимая плечами. От ответа меня освободил целитель, который уже вернулся. Пан Томек протянул мне ещё одну металлическую коробочку, которая была явно тяжелее предыдущей. Но и её забрал Арон и опустил в карман кителя.

Я попрощалась с начальником и, развернувшись к выходу, подхватила мужа под локоть.

– Как день прошел? – поинтересовалась я, чтобы замять вопрос с инструментами. – Твой расчет на тайники оправдался?

– Наполовину, один всё-таки был вскрыт, – Арон скупо улыбнулся, открывая дверь на улицу и пропуская меня вперед. Но вскоре сам завладел моей ладошкой, чтобы устроить её на сгибе локтя. Мы спустились по лестнице и двинулись в сторону Лавандовой улицы, вот только навстречу нам шли знакомые офицеры: пан Войтек и пан Анжей.

– Добрый вечер, пан Гаррах, пани, – поприветствовал нас Войтек, протягивая руку для рукопожатия.

– И вам доброго вечера, – ответил Арон на приветствие. Я кивнула, поддерживая слова мужа, и непроизвольно вцепилась крепче в его рукав. С усилием перевела взгляд на сержанта и вежливо осведомилась.

– Как ваше самочувствие, пан Горелик? Нога не беспокоит?

– Никак нет, пани Гаррах. Она как новенькая, – Анжей открыто улыбнулся. – И всё благодаря вам.

– Не преувеличивайте, вы сами её исцелили. Я только была донором энергии.

– Вы слишком скромничаете, пани, – возразил сержант. За что получил досадливый взгляд капитана, но это не подействовало. – Кто перевязал мне ногу? Кто поставил обезболивающий укол? И кто, в конце концов, достал болт из раны?

Я с улыбкой покачала головой и кинула на мужа опасливый взгляд. Сержант явно флиртовал, и это не ускользнуло от внимания Арона. Он иронично улыбнулся, чуть вздернув брови, но в разговор не вмешивался. Это сделал Войтек.

– А я хотел вам сообщить, что завтра прибудет мэр, временно назначенный короной на эту должность. И он собирается устроить торжественный обед, на котором хочет познакомиться со всеми значимыми лицами Куштейна. Вы с мужем приглашены, пани Гаррах. Как и целитель Томек Мыскевич, впрочем, как и панство Бейнар.

– Хорошо, – откликнулась я и поспешно перевела взгляд на Арона, предоставляя ему право решать.

– Спасибо, что передали приглашение, капитан Домровский, – ответил мой спутник, вглядываясь в глаза Войтека слишком пристально. Или я преувеличиваю? – Постараемся поприсутствовать на приеме. Во сколько он планируется?

– В два часа дня.

Арон кивнул.

– Хочу поблагодарить вас за помощь моей семье, пан Домровский, – произнес муж и добавил после паузы. – Отдельное спасибо за то, что отвезли мою жену и дочь в больницу.

Войтек кивнул и бросил на меня быстрый взгляд, словно спрашивая о чем-то. Арон же застыл на мгновение.

– Не стоит благодарностей, – попытался отмахнуться капитан. – Это мой долг.

– Что вы сделали с теми, кто напал на мою жену на заставе? – выдавил Арон через плотно сжатые зубы. Мужчины растерянно переглянулись.

– Мы согласовали этот вопрос с пани Аннели… Гаррах, – начал Войтек с запинкой на фамилии. – И решили не давать делу огласке, потому что могла пострадать репутация вашей жены.

Арон посмотрел на меня, и я подтвердила эту информацию.

– Я сама выбрала наказание для них, – выпалила я и зависла, не зная, как объяснить свой выбор. Тогда это решение казалось правильным, но сейчас я засомневалась. Почти все отделались легким испугом, а ведь погибли и ребенок и Аннели. Вот только о гибели последней никто не ведает. А Арон… Арон может узнать, и я буду единственной, на ком можно сорвать злость. Невольно поёжилась от этих мыслей, опуская взгляд. – Тест на человечность прошли почти все, – всё же произнесла я. – Только один из напавших будет оплачивать виру Софи. Ему сказали, что я погибла. Точнее это сказали всем, но только он один не раскаялся в случившемся. Все необходимые документы у пана Войтека Домровского.

– Я хотел бы изучить их в ближайшие дни, – сказал Арон после ощутимой паузы.

– Передам их вам завтра на приеме, – Войтек кивнул и бросил на меня физически ощутимый взгляд. Сама я избегала смотреть на него, боясь выдать себя с головой.

– Тогда до встречи. Приятного вам вечера, – вполне учтиво сказал Арон, хотя в его голосе мелькнули жесткие нотки. Или мне показалось?

– Всего доброго, панство Гаррах, – произнес сержант.

– Всего доброго, – эхом повторили мы с Войтеком одновременно. Невольно вскинула взгляд и выдавила улыбку, словно меня позабавило это совпадение. Хотя от явственного вопроса в глазах капитана мне стало не по себе. Качнула отрицательно головой, словно невзначай обернувшись к Ратуше.

– Уже полдевятого, – пробормотала я, обращаясь к Арону. – Нам надо поспешить к ужину.

Мужчина кивнул и решительно продолжил наш путь.

– В чем состоял тест на человечность? – спросил Арон, когда мы уже подходили к дому. Я в двух словах объяснила ему суть, и мужчина чуть расслабился. – Почему не рассказала об этом сразу?

– Ты не спрашивал, – я пожала плечами. Арон прикрыл глаза, словно пытаясь скрыть от меня свои мысли. – Ты сам утром просил больше не вспоминать о том ребенке и…

– Я помню, – твердо произнес Арон и требовательно посмотрел в мои глаза. – Что я ещё должен знать о том, что происходило в мое отсутствие? – Я снова пожала плечами, с трудом удержав нейтральное выражение лица. Вот только Арона не успокоил этот жест. Я поёжилась и обхватила плечи руками, пытаясь согреться. И муж решил отложить допрос, мягко подтолкнув меня к крыльцу.

Да я использовала запрещенный прием и мне ничуть не стыдно. Я просто не была готова сейчас к этому разговору.

– Мы дома, – объявила я, открывая входную дверь. Дети тут же выбежали нас встречать. Арон помог мне снять плащ, после чего я кинулась обнимать девочек. В этот раз даже Лисичка жаждала моего внимания. Мальчишки только держались особняком.

– А папа нам с Иветтой двухэтажную кровать сделал, – сдала отца Софи с непередаваемой улыбкой на лице. – Она похожа на самый настоящий корабль. – она потянулась к моему уху и поделилась страшной тайной. – Иво и Видар нам теперь страшно завидуют, но не признаются.

– Обязательно посмотрю на это чудо сразу после ужина, – пообещала я и, подмигнув мальчишкам, добавила. – А то возможно и я буду вам жутко завидовать.

– И чего вы там все застряли? – пожурила нас Рута. – Остывает же ужин.

– Виновата, исправлюсь, – пообещала я, стягивая берет. Переобулась в домашние туфли и поспешила в уборную.

Уже через пару минут мы дружной гурьбой устроились за столом. Я усердно расспрашивала ребятню о том, как прошел день, стараясь уделить внимание каждому. Но больше всего тормошила Софи, которая явно скучала по своей матери.

После ужина вызвалась помыть посуду, пока ребятишки убирали посуду со стола. Пока занималась домашними делами, обдумывала предстоящий разговор с Ароном. Я не обманывала себя: он явно заметил наши с Войтеком переглядывания. И даже если слухи о нас до него ещё не дошли… Нужно было решать сейчас: либо всё отрицать, либо признаваться в своем подселении. И тогда… даже если Арон согласится на развод, Софи он не отдаст. Он любит свою дочь.

А если признаться в чувствах к Войтеку, но не рассказывать о подселении? С кем оставляют детей в случае развода? Родители сами договариваются или заставляют ребенка выбирать? Проклятье! Как же это сложно?! Я не хочу делать больно Софи! И Арону не хочу…

Тогда надо молчать. И привыкать к мужу. Полюбить такого мужчину вполне возможно. Он сильный, верный, надежный, заботливый. Только любит-то он не меня.

Я прикрыла глаза, сдерживая слезы. И с трудом подавила желание постучаться головой о стену.

– Нели, – негромко позвала Рута.

– Да? – выдавила я приглушенно из-за сдерживаемых эмоций.

– Я не хочу вмешиваться в твою семью, – неуверенно начала Рута. – Но… почему Арон смотрит на тебя такими голодными глазами?

Я снова мысленно застонала, сдерживая резкий ответ. Покачала головой, бросив на подругу умоляющий взгляд. Не надо, Рута. И без тебя тошно. И она отступила, вернулась в шумную гостиную.

Я сполоснула оставшиеся ложки и положила их на полотенце. Вытерла руки и решительно двинулась в гостиную. Я не смогу всю жизнь притворяться другим человеком. И если остальные не заметили подмены, так как моя привязанность к ним совпадала с чувствами Аннели, то Арон уже ощущает неладное. И теперь он сам будет подмечать «несовпадения». Так что молчанием я ничего не добьюсь. Да и откровенную ложь он почувствует. Тогда зачем тянуть кота за причинное место?

Однако в гостиной я замерла от увиденной картины. Арон играл с детьми в магические догонялки, то есть запускал за ними иллюзии феи, которая осаливая, обсыпала ребятишек магической пыльцой. Смех и восторженные писки стояли невообразимые. При этом все выглядели такими счастливыми, что я грустно улыбнулась, чувствуя, как моя решимость испаряется. Что будет со всеми нами, если я разойдусь с Ароном? Ведь здесь мы остаться не сможем.

Неожиданно фея подлетела ко мне и стукнула волшебной палочкой мне по носу, осыпая цветочками. И я рассмеялась. Немного натянуто, но никто не заметил фальши.

– А кто покажет мне самый настоящий корабль, который неведомым образом оказался в детской? – спросила я с широкой улыбкой на устах.

И девчонки тут же потащили меня наверх. Мужская же часть нашей семьи последовала за нами. Честно, я думала, что это будет обычная двухэтажная деревянная кровать, в форме пароходика. Но Арон умудрился соорудить парусное судно с двумя невысокими мачтами. И даже небольшой, но широкий парус повесил под самым потолком. Одна постель находилась в условном трюме, а другая на палубе, штурвал находился в изголовье верхней. А ещё помимо основной деревянной лестницы, с потолка свисала веревочная, завершая образ парусника.

 Я посмотрела на Арона, не скрывая восхищения.

–И когда ты успел всё это сделать? – спросила я шепотом, хотя дети не услышали бы меня в любом случае. Так увлечены они были изучением «корабля».