Следующий день

– Однако, это не отменяет невозможности увидеть твою дочь, или каким-нибудь образом с нею связаться, – с каким-то придыханием пролепетала матрона.

– Я ведь и сама хотела поговорить с ней, и просила о том мужа, но он так решительно отказал, что я не рискнула настаивать. И так мне уступил, разрешив оставить тебя, – обреченно закончила она. Только сейчас, она в полной мере осознала, что жизнь Ревекки для Ревекки, пустое место, если там не будет её дочери.

Однако, оказывается, она знала свою подругу не до конца!! Ревекка, почувствовав веру в себя, разгорелась с утроенной силой. Теперь она и слушать не хотела, про то, что что-то в этой жизни невозможно. Ведь совсем недавно, и она и ее дочь доказали всему миру, что невозможное возможно. Но что теперь ответить Эмилии? Сказать ей, что сейчас не время отступать, что надо доводить начатое до конца? Ревекка пошла бы до конца, но Эмилия не Ревекка. Иудейка знала, что матрона и так для нее выполнила свой максимум, поспорив с мужем и отстояв ее. Она знала это, осознавала, но не принимала. Ведь на кону стояла не только жизнь дочери, стояла и ее честь, после смерти. Будучи реалистом, пускай и верящим, или правильнее сказать, очень хотящим верить в чудеса, Ревекка осознавала умом, что жизнь дочери невозможно спасти. Реальное невозможно упиралось не в невозможно спасти жизнь вообще, но в сроки. У нее совершенно не осталось времени, чтобы доказать невиновность бедной девочки. Поэтому сейчас, единственной отрадой, так сказать финальным аккордом ее жизненого пути, являлся разговор с дочерью, желание услышать ее версию, попробовать понять ее. Но как это сделать? Флавиан запретил Эмилии даже приближаться к острогу с её девочкой. Уговорить его она может быть и сможет, но для этого нужно время, а его совсем не осталось. Так что же делать?? Надо идти самой!! Непременно идти самой. Однако, если матроне запретили приближаться к заключенной, то о моем допуске и мечтать нечего. А вдруг упрошу как-нибудь!!!

Пока несчастная мать пребывала в думах, как ей увидеться с дочкой, Эмилия жестом приказала Велле подойти ближе. Как только сие оказалось исполненным, матрона заговорила тихим шепотом:

– Скажи-ка мне, моя хорошая, всё ли еще вздыхает по тебе тот стражник-вольнодум, огромных размеров. Ну тот, что охраняет острог с осужденными??

Велла в ответ потупила взор. Тот стражник, про которого говорила хозяйка, являлся не просто её тайным обожателем, но можно сказать секретным супругом. Прокл, так звали стражника, состоял на служении у Луция Пизона уже давно. Он выглядел действительно детиной огромного размера, но при этом являлся еще и обладателем большущего и добрейшего сердца. Смотрелся со стороны он действительно сурово: мелкие глаза глубоко посаженные на челе, хищно поглядывали из-под выпирающего лба. Короткая верхняя губа обнажала животный оскал, даже если тот пытался дружески улыбнуться. Эта прекрасная голова крепко нанизывалась на тело фантастических размеров. Ростом он казался выше лошади. Руки, его густо волосатые руки в народе называли лапами цербера. И прозвище это народ придумал не спроста. Однажды, несколько лет назад, у незадачливых смотрителей зверинца, вырывался на свободу круторогий буйвол, подготовленный к битве на арене. Тот был бык огромного размера и крутого нрава. Прямо перед выступлением, заподозрив неладное, он мощью своей пробил себе дорогу сквозь охрану и бросился в открытые ворота, на свободу, чтобы так сказать, не участвовать в «гастролях». Однако, на его беду, быку повстречался никто иной как Прокл. Увидев разъяренное животное, здоровяк бросил оружие, как он впоследствии объяснял, негоже же убивать имущество хозяина, и огромными своими ручищами вцепился в рога разъяренного буйвола. Оба замерли в противоборстве, напрягая члены, дабы выйти из схватки победителями. Сквозь густые волосы Прокловых рук проступили вены, вспухшие от напряжения. Буйвол, в ответ на это мычал, чувствуя жуткую силу и постепенно отступая. Еще минутка и животное сдалось окончательно, ретируясь назад. Прокл же, почувствовав капитуляцию, отпустил одну руку, а второй, повел животное обратно в клетку. Смотрелось так, будто он идет с маленькой покорной собачонкой, а не с буйволом, большим себя в два раза. История мгновенно разлетелась по округе, одаривая героя заслуженными лаврами победителя. Примерно в то время, на его беду или счастье, он познакомился с Веллой. И о чудо!! Хрупкая, словно куколка, фракиянка, с первого же взгляда взяла верх над всесильным гигантом. Причем не просто взяла. Как он вел буйвола, ласково за один рог до клетки, так она водила его за локоток, поглядывая на избранника снизу вверх. Однако, той порою, у этой интересной пары не было хозяйского благословения на брак, поэтому нежные чувства приходилась прятать, но спрятать что-то в римском доме, считалось делом, решительно невозможным. Разумеется, хозяева ведали о происходящим, но припонов не чинили. Пускай живут!! Рабских пар, подобной этой, существовало великое множество. Нельзя мужчину отделить от женщины, и женщину от мужчины. Пускай живут себе помаленьку, и на здоровье – так думал Флавиан и оказался в чем-то прав. Ведь человек, пускай даже и раб, которому есть чего терять, будет крепче держаться за жизнь, нежели обездоленный. А если будет держаться за жизнь, значит, будет дорожить ею, следовательно, будет исправнее работать. Но вернемся к Велле и Проклу. Стоило Эмилии произнести вслух приятную правду, как фракиянка раскраснелась и глупой улыбкой подтвердила, что стражник по ней вздыхает, и она по нему тоже.

– Вот и прекрасно, – всплеснула руками матрона, – Я теперь пойду отдыхать, а ты познакомь Ревекку со своим избранником, она давно хотела увидеть гиганта собственными глазами и подивиться его силе.

Немая пауза повисла промеж Веллы и Ревекки. Женщины не сразу смогли сообразить скрытого смысла сказанных слов. Особенно же удивилась и одновременно занервничала Велла, знавшая, не понаслышке, как мужчины, словно подкошенные колосья, падают к ногам Ревекки, стоит ей того лишь захотеть. Знакомить ей мгновенно перехотелось. Чувство собственности, и какое-то жуткое предчувствие будущего поражения бросили ее в холодный пот. Она решительно не желала этой встречи. Однако отказать хозяйке, это значит проиграть сражение не начав его, ибо, что будет с теми, кто непослушен воле господина, в этом доме знали хорошо. Как-то криво улыбнувшись в ответ, она вперила свой ненавидящий взгляд в Ревекку и замерла в покорности, ожидая от нее дальнейших распоряжений. Иудейка, немного поднапрягшись наконец-то сообразила, что задумала её благочестивая госпожа. Слезы, которые казалось, высохли и больше не пойдут никогда, бурными потоками полились вниз. Не в силах сдерживать себя она плюхнулась в ноги Эмилии, стала целовать концы одежды, шепча в перерывах «спасибо». Хозяйка подняла ее, поцеловала в лоб и проговорила, глядя уже на Веллу:

– Если ты умная девочка, то ваш брак, пекулий и мое благословение не за горами. Если же дура, то видеть тебя больше не желаю, – и более ничего не говоря, удалилась.

Стоило скрыться силуэту Эмилии за поворотом, как Ревекка поднялась и заговорила тоном повелительным и деловым.

– Я вижу ты не поняла намек матроны, тогда я расскажу тебе его в пути.

Ревекка уже собралась идти, но остановилась, ощутив яростный взгляд фракиянки, и нежелание подчиняться. Велла стояла гордо расправив плечи, надменно разглядывая Ревекку. Своим видом она показывала, что подчиняться матроне это одно дело, а наглой иудейке совсем другое, как бы это выразиться поточнее, необязательное. Её ревность демонстрировалась не просто открыто, она била через край. Больше того, Велла и не стеснялась её, выставляя эту ревность на показ.

– Пойдем скорее, глупая, – Ревекка даже улыбнулась, догадавшись о переживаниях горячей фракиянки, – я никогда не претендовала, и клянусь, не собираюсь претендовать на Прокла.

Велла вперлась в нее недоверчивым взглядом. Новость, только что услышанная, ей очень понравилась, однако вот так сразу, взять и поверить у неё не получалось. Недаром Ревекке присваивали статус умной и хитрой женщины, поэтому решаться на что-то сломя голову, под ее диктовку, казалось делом рискованным и опасным.

– Клянусь, – еще раз уже нервическим голосом проговорила иудейка. – Ну сама подумай, жизнь моей дочери догорает как свеча, про какие амуры мне сейчас думать??

Эти слова влили бодрость в Веллу. Ревность действительно заволокла её ум, и про ужасную судьбу бедной Авелии, она совершенно позабыла. Живой румянец вновь наполнил лицо красотой, смыв оставшиеся сомнения. Велла тронулась в путь, нежно взяв под локоть, уже начинавшую переживать, Ревекку.

– Милая Ревекка, чем я могу тебе помочь? – она запнулась,

– Точнее, чем мы с Проклом, сможем помочь?? – окончательно освободившись от любовных подозрений, пролепетала она. Больше того, она уже думала совершенно про другое. Её ум прокручивал вторую часть обещания Эмилии. Ту, в которой говорилось про ее благословение на брак. Такие предложения бывают один раз в жизни, поэтому хвататься за предоставленный шанс, стоило двумя руками, и покрепче.

– Не буду лукавить и скажу как есть. Оговорюсь сразу, что времени на размышления у нас совершенно нет. Предприятие наше опасно, и нам надо подумать, как его провернуть. Задача поставленная Эмилией простая!! Мне надо поговорить с дочерью. Ваша задача с Проклом – в этом мне помочь.

Велла аж руками всплеснула. Только теперь до нее дошло, чем мог оказаться полезен ее Прокл. Но следом за этой мыслью, появилась и другая. Про риск, про страшный и огромный риск, которому подвергнет себя суженный, выполняя эту волю.

– Ревекка, как мы можем тебе помочь??– заунывно заскулила Велла. – Ты же знаешь, что Флавиан запретил даже приближаться к твоей дочери. Я сама про то слышала, когда госпожа пыталась упросить его на свидание с Авелией. Он так решительно ответил нет, что Эмилия побоялась переспрашивать. Господин говорил, что за содеянное, пред смертью, ей не будет разрешения повидаться не с кем, кроме Лоста. Он будет последней живой душой, которую увидит Авелия, ну и конечно зрителей, неистово поддерживающих его на арене. К ней нельзя даже охранникам … – она замялась, – он её кормить и поить запретил. Говорит, пусть пред смертью помучается от жажды и голода.

На Ревекку в этот момент лучше бы было не смотреть. Она знала, что ожидает дочь впереди, но, чтобы её участь оказалась настолько ужасной!! Нет!! Этого она не могла предположить даже в самых смелых своих фантазиях. Ее будут мучать перед смертью. Бедная моя кровиночка!! Самым ужасным для матери являлось то, что сколько бы голодом дочь не морили, смерти желать она все равно не станет. По крайней мере, смерти в виде свидания с львом. С этим ужасным, страшенным хищником. Страх пред Лостом повергал людей в ужас настолько сильно, что его боялись, даже находясь по пояс в Стиксе. Картины измученной горем дочери, представились несчастной матери. Как она там?? Бедная моя девочка!! Решимость, и в тоже время чувство своей ничтожной слабости разрывали тело женщины на части. Как она хотела, в эту секунду, сделать хоть что-нибудь для дочери, но при этом сделать что-то, хотя бы мало-мальски полезное, не могла. Не в силах предпринять ничего разумного, Ревекка уставилась пустым, молящим взглядом на Веллу. Она не просила, уж тем более ничего не требовала, она смотрела на фракиянку, как на последнюю надежду. Иудейка буквально ждала от нее чуда. Однако, как говорится, жизнь имеет несколько сторон. Смотря на разбитую мать, Велле очень хотелось помочь. Больше того, при удачном раскладе, Эмилия обещала ей счастливый брак. Однако, вторая сторона, та про которую сейчас фракиянка думала больше, обещала смертную казнь. Если Флавиан услышит даже о попытках помощи, он долго разбираться не будет. Да он вообще разбираться не будет. Он просто гарантирует место на арене, рядом с Ревекой и Лостом!!! Боязнь непослушания хозяина прививалась в этой семье на отлично. Она вдалбливался рабам постоянно и с особым усердием, поэтому Велла могла отказать Ревекке даже не задумываясь. Однако, сейчас она чувстовала наоборот. Фракиянка в полной мере осозновала, на что толкала ее госпожа, знала, что будет ежели дело не выгорит. Еще она знала, что Эмилия слов на ветер не бросает. Что если обещала замужество, если говорила, что одарит пекулием, то так оно и будет. Кроме того, матрона не зря заметила, что останется недовольной, если она не попытается помочь Ревекке. А тогда про счастье можно забыть. Более того, в случае трусости, она еще и Прокла женит на ком-нибудь, так сказать, для ума в дальнейшем. Вот и что сейчас делать??

– Пойдем, – сказала она Ревекке и обе женщины направились в сторону острога. Велла надеялась, что может быть, дорога зажжет свет в ее голове и одарит идеей как провернуть невозможное. Больше того, Прокл все-таки старший охранник, может он предложит какую-нибудь идею. Да и выхода не оставалось. Взвесив все за и против выходило, что надо дейстовавать. Ведь если не сделать ничего, это будто самому выписать себе приговор. В случае же успеха, хоть путь к нему и опасен, вырастали из земли самые разнообразные приятности. Значит действовать!!!

Солнце стояло прямо посредине неба, даря дню духоту и нестерпимую жару. Путь до темницы считался не долгим, но показался таковым каждой из женщин. Мысли, быстро роящиеся мысли, занимали их головы, и одна средь них стояла особняком. Мать должна увидеть дочь – вот главное к чему стремились обе. И если Велла, в молчании, думала, как это дело обставить, то Ревекка помышляла, о чем ей говорить с Авелией, ведь времени им будет отведено, совсем немного. О том, что до дочки еще надо добраться, она не думала, видя это уже чем-то решенным. И кому из них, Ревекке или Велле, было сейчас тяжелее, не представлялось возможным разобраться. Техническая часть, конечно же, тягостнее у Веллы. Более того, ее ставка в случае неудачи, существенно выше, чем ставка иудейки. Хотя если помыслить рациональнее, то у Ревекки ставка вообще отсутствовала. Она шла прощаться с дочерью. И это прощание, считалось не чем иным, как подарком Эмилии. Вот так, бредя вдвоем, но поодиночке, они оказались близ тюрьмы. Приблизясь ближе, в нос женщин ударил страшный запах тления и рвоты. Красивая кипарисовая дорога превратилась в вымощенную камнем, булыжную тропу смерти. Нет, денег и возможности хватало, чтобы выложить дорогу до конца. Более того, она и пестрела камнями, выложенными в прекрасном стиле, просто умная фракиянка, решила прийти сюда не с центрального входа, а с черного, по которому из тюрьмы вывозили покойников. Эту дорогу люди не любили, приписывая ей мифические истории, и считая ее проклятой.

– Вот что, – обратилась Велла к Ревекке, – я сейчас сбегаю за Проклом, а ты подожди меня здесь. Думаю, не надо тебя показывать остальным охранникам, чтобы не возникло лишних вопросов.

Не дожидаясь ответа, фракиянка оставила иудейку наедине с собой и с её мыслями. Ревекка не спорила. Кивнув головой в ответ, она примостилась на камень, кем-то заботливо прислоненным к поваленному дереву. То время, что Веллы с ней не будет, она решила использовать с пользой, дабы построить разговор с дочерью. Однако, строить его оказалось не так уж легко, если не сказать трудно. Вместо обдумывания вопросов или ответов, Ревекка погрузилась в воспоминания. Говорят, будто в преддверии смерти, жизнь проносится перед глазами, от начала и до конца. Вот и сейчас происходило тоже самое. Малюсеньким исключением являлось то, что картинки сплошь составляли эпизоды с участием Авелии. Мать вспомнила, как ей, измученной после родов, впервые принесли дочку. Как распеленали и положили на грудь, этот маленький, тепленький комочек счастья. Ревекка помнила, как барахтающаяся и кряхтящая куколка, пыталась перевернуться и впервые посмотреть на маму, но не могла этого сделать из-за огромной, непомерно огромной головы. Она помнила, как помогла ей, и в то же мгновенье, на нее вытаращились два самых прекрасных глаза в мире. Нет!! Авелия не заплакала. В тех маленьких черных опалах, что стремительно разглядывали ее, читалось лишь счастье и радость. Нет, правда!! Ничего больше!! Только счастье и радость!! Уже через мгновенье, этот ангел, кряхтя рассмеялся, своим круглым и беззубым ртом, наполнив комнату веселым повизгиванием и немного глухим хихиканьем. А вот её девочке пять лет. Ревекка прекрасно помнила слова няни, сказанные ей однажды как-то спонтанно и необдуманно «Не одно поколение вынянчила, но чтобы в соплячестве, быть этакой королевой, никогда подобного не встречала». Няня осеклась, и с трепетом посмотрела на госпожу, однако Ревекка сделала вид, что не заметила этих слов. А ведь няня оказалась права. В каких пять лет, маленькая Авелия, требовала, именно требовала, чтобы ее одевали подобно матери, не в детские одежды, а как положена дамам, в изысканные платья. Чтобы за столом ей прислуживали, как и положено матроне. Даже старалась соблюдать этикет в разговорах, и правила приличия, в светских раутах. Вот ведь действительно, маленькая королевна. Однако, самый неожиданный сюрприз ждал впереди. Спустя каких-нибудь пару лет, юная Авелия научилась кокетничать!!! Поначалу Ревекка не обращала на это внимания, тихонько посмеиваясь над дочкою, в унисон с супругом. Ей нравилась это милая, безобидная игра юной девочки, ведь она никого не обижала. Так ей казалось. Однако, не прошло и месяца, когда за посевами последовали всходы. Рабы – мальчики, просто рабы служившие уже много лет в доме, знакомые семьи, а так же знакомые знакомых семей, все оказались влюблены в Авелию, как один. Непонятно как так у нее получалось, но любили ее абсолютно все. Своей улыбкой, своим вниманием к человеку, захватывала она сердца людей, словно огонь, пожирающий города. Ее искренность, честность, её умение держаться в обществе, приковывали к ней внимание. Она была легка, весела и прекрасна каждый день, не смотря не на какие обстоятельства. Ревекка и сама чувствовала эту живительную энергию. В любое ненастье или печаль, стоило хотя бы одним глазком посмотреть на дочурку, как небо вновь становилось голубым, солнце ярким, а ветер, гоняющий жизнь по земле, быстрым и мягким. Особняком же выделялось мужское племя. Иким, отец Авелии, в то время еще не успел договориться о браке дочери, ибо в том отсутствовала какая-нибудь скорая нужды. И стоит отметить, сильно об этом жалел. Причиной этой печали, выступало именно кокетство дочери. Девочка в буквальном смысле, может быть и сама того не понимая, сводила мужское население с ума. Под влияние юной чаровницы попадали все!! Буквально все!! И если первые сваты приходили искать благословения для своих сынов, то следом являлись те, кто искал счастья для себя самого, рассматривая маленькую Авелию, как достойную пару именно себе. Какие выкупы предлагали!! Что за приданное!!! Это уму непостижимо!! Сейчас она с улыбкой вспоминала, как ее отчитывал супруг. Главной претензией он определил именно кокетство дочери. В нем он обвинял мать, так искусно научившую Авелию, стрелять глазами и томно улыбаться. Ревекка тогда пыталась отшутиться, и только после поняла, насколько все оказалось серьезным.

– Ты понимаешь, бестолковая, что ее руки просят одновременно самые видные чиновники Махерона. Один, себе ее пророчит, обещая нам за то богатство и власть. Второй, сыну своему, которой быть может в будущем, очень много добьется, – имен и титулов женихов он специально не называл, дабы не запугать перепуганную Ревекку – скажи, кому из них нам лучше отказать?? Но для начала подумай, чем в дальнейшем аукнуться нам подобные отказы.

Действительно, игры зашли далеко, и ситуация начала накаляться. Однако, решение нашлось достаточно простое и безобидное. Стоило Ревекке поговорить с Авелией, как та осознала суть вопроса, и уже на следующий день предстала тяжело заболевшей, а по прошествии какого-то времени совсем другим человеком, непохожим на тот цветок, в который успел влюбиться весь город. Однако, увядать прекрасный ангел, совершенно не планировал. Сполна насытив свою душу властью и гордостью, она просто стала осторожнее. Теперь ее глаза блестели только для избранных, круг которых, помогла очертить мать. Именно в ту пору Ревекка подумала, что красота и стать дочери не только дар и награда, но и ее бремя, одновременно. Та, что в таком юном возрасте смогла к своим ногам положить половину города, вряд ли сможет любить или когда-нибудь насытиться одним человеком. Одновременно имея всё, она не будет иметь главного, а если нет главного в жизни, значит, нет ничего. Так она думала, и теперь не знала, радоваться ли ей за дочь или печалится. Глядя в это веселое, чуть-чуть надменное лицо, Ревекка понимала, что приструнить такую, не под силу, наверное, никому. На все воля всевышнего. Пусть будет так, как будет.

Шаркающий звук приближающихся шагов, заставил ее очнуться. Ревекка огляделась, словно только что проснулась. Возвращаться из того мира, который можно по праву назвать миром грез, не хотелось. Недаром люди утверждают, что истинная ценность чего-то, выясняется лишь в тот момент, когда мы этого лишаемся. Так оказалось и сейчас. Могла ли она представить, что спустя совсем немного времени, будет сидеть одна на камне, бездумно созерцающая, могильную дорогу. Однако, это являлось суровой действительностью. Ревекка еще раз поглядела по сторонам. Вокруг зияла лишь пустота, в самом прямом понимании этого слова. Праздные глаза безвольно рассматривали тропу, по которой возят тех, кто больше не может говорить. Пустоте в унисон вторила природа. Тишина заглушала жука, перелетающего с цветка на цветок, птицу, перепрыгивающей с ветки на ветку. Однако, шарканье совершенно точно присутствовало, и оно действительно становилось все отчетливее и отчетливее. Это означало одно, сюда кто-то направляется. И действительно, спустя мгновенье, из-за поворота появились двое. Оба шли постоянно оглядываясь, быстро семеня ногами. Уже через полминуты, пара предстала перед Ревеккой. Это были Велла и огромный Прокл, который смотрелся очень смешно, когда нервничал.

– Здесь никого не было?? – как-то с ходу выпалила Велла, – тебя никто не видел??

Ревекка отрицательно помотала головой. Говорить ей не хотелось и причиной тому, скорее всего, являлся мир грез, из которого все-таки необходимо возвращаться. Теперь заговорил гигант. Из-за переживаний и смятения внутри себя, он начинал заикаться.

– Ав-Ав-Авелия, ей посадили в одиночку. Она там!! – вдруг что-то хрустнуло неподалеку. Гигант со страху чуть в обморок не упал, однако Велла не дала тому свершиться, подставив вовремя своё хрупкое плечо. Ревекка поняла, что если не взять разговор в свои руки, то можно проторчать тут до вечера. Быстро и деловито придвинувшись ближе к гиганту, она начала расспрос:

– Как к ней попасть? Ты сможешь провести меня?

Прокл в ответ кивком головы согласился, но через секунду заколебался и замотал головой в разные стороны. Он сомневался. Шанс есть, но амбал прибывал в нерешительности. Ревекка, будучи опытным воином в области поведения людей, мгновенно это сообразила. Время словно песок, ускользало сквозь пальцы, поэтому она приняла единственно верное решение. Страх, тот который сейчас его душит, надо утроить, после заменив, на чудовищный ужас. Возиться с ним нет времени. Надо сделать так, чтобы, только помыслив об этом ужасе, волосы у бедолаги вставали бы дыбом. Слабое место Прокла искать не придется, да и что его искать, ежели стоит оно тут рядом, такое красивое и пригожее.

– Прокл, – обратилась к нему Ревекка, – час назад, я и Велла, имели удовольствие общаться с нашей, горячо любимой, госпожой. Она очень ярко и понятно намекнула, что уже завтра твою фракиянку выдадут замуж. Вот только за кого, она пока не решила. Если наше предприятие удастся, тогда законным супругом Веллы, наверняка, станешь ты. Я расскажу ей про вашу отважную помощь, и клянусь тебе всем святым, что у меня есть, матрона меня послушает. Если же нет, то клянусь господом, я руки на себя наложу, и вы вдвоем за то будете с Эмилией объясняться.

Прокл в ответ испуганно моргал глазами. В эту секунду он напоминал нашкодившего юношу, которого отчитывает воспитатель. Он даже невольно переместился за спину Веллы, как бы прячась от злой женщины, сулящей ему недоброе. Правда, спрятаться целиком не получилось, слишком очевидная разница в размерах бросалась в глаза. Разумеется, тираду Ревекки, слышал не только Прокл. Велла, словно мать, защищающая птенца, вышла ей навстречу, закрывая спиной своего «малыша». Вот только ответить ей было нечего. Ревека говорила по делу, и максимально понятно передала смысл произнесенных Эмилией слов. Она повернулась к любимому и прощебетала, словно птаха:

– Милый, или сейчас мы поможем Ревекке, или нам никогда не быть вдвоем – при этом Велла приняла страдальческий вид, как будто бы печали и скорби ее терзали нестерпимо. Прокл же, видя горе и страдание любимой женщины приободрился, смело вынырнул из-за спины навстречу Ревекке, и кивком подтвердил свое желание помогать.

–За час до тебя приходил Буру, – начал разгоряченно Прокл, тараторя, заикаясь и спеша, – так вот он напомнил про Авелию еще раз, и заодно добавил, так сказать от себя, что будет с тем, кто отнесется без должного внимания к словам хозяина. Авелию, я вам скажу, стерегут пуще самого злобного преступника, однако, я знаю, что делать. С камерой, в которой ее держат, соседствует комната для свиданий, – при этом он весело подмигнул Велле, – ну наша комната!! Ты помнишь?! – при этом он озорно щипнул фракиянку за ягодицу, так что та взвизгнула. Ему очень хотелось, чтобы Велла вспомнила, поэтому он не продолжал рассказ пока та, с некоторой долей кокетства и томной улыбкой на челе не подтвердила, что да, она помнит.