Следующий день

Луций никак не мог понять спокойствие Бадвина. Безусловно, он был выдающимся венатором и тысячи раз покрыл свое имя славой, но ведь и Лост не являлся обыкновенным львом. Вообще, в мире не существовало никого похожего на Лоста. Прежде всего это, конечно, габариты хищника. Внешне он походил на льва, только был в два раза больше. В отличие от своих родственников у него отсутствовала косматая скомканная грива, которая после расправы на арене, превращалась бы в кровавую тряпку. Не было и идеальной желтизны тела, напротив, шкура Лоста пестрела пятнами, как у леопарда. Такая же пара пятен украшала и массивную морду, разрастаясь словно корни, из середины головы. Поведение и взгляд, находились постоянно в состоянии спокойствия и размеренности, но лишь до тех пор, пока на арену не выводили жертву. Тогда еще шло то время, когда Лосту нравились казни и он с удовольствием пожирал преступников, на забаву толпе. Но вскоре, зверю это надоело!! И в очередные игрища, когда к нему втолкнули бедолаг-смертников, он даже внимания на них не обратил, а лишь улегся на песок, прямо по центру цирка, ленивым взглядом поводя вокруг. Публика начала свистеть и ругаться, бранить эдитора и дрессировщиков, проклинать и злословить, но эффекта никакого не достигла. На арену полетели остатки еды. Но и это не помогло. Лев так и лежал посредине, совершенно не обращая внимания, на негодование зрителей. Делать было нечего. Лоста загнали в клетку, приговоренных скормили тиграм. Следующие выступления он тоже провалил, упорно отказываясь поедать людей на арене, и Флавиану, а он уже в то время был владельцем Лоста, ничего не оставалась как заработать на нем последнюю выгоду, и отдать его на бой с венаторами. Вот тут и открылась главная тайна Лоста. Он не хотел убивать слабую жертву, природа звала его на охоту, инстинкты брали в нем вверх, заставляя бунтовать против того, чтобы его кормили как шакала, всякой падалью. Первый венатор по прозвищу Бес, которому доверили сразиться со зверем, очень обрадовался, такого удачному шансу. Бес следил за Лостом в последнее время, видел его лежащего посредине арены, и ни капли не сомневался в том, что животное заболело и именно потому, так себя и ведет. А убить этакого гиганта, да еще на глазах восторженной публики, это очень хороший пунктик к его текущему рейтингу. Он вышел на бой с двумя дротиками, и в одной набедренной повязке. Уверенный в себе, уже блистающий в лучах будущей славы, поддерживаемый публикой успевшей возненавидеть льва за леность, он подошел пружинистой походкой к развалившемуся на песке зверю. Остановившись буквально в паре метров от него, венатор достал маленький нож, и прочертил им волнистую линию у себя на груди. Алая кровь, тонкими струями побежала вниз. Подставив ладонь и набрав в неё несколько капель, венатор брызнул их прямо в морду животному, окропив тем самым тому нос, маленькие усы и глаза, и этим самым приведя публику в неистовый восторг. Подобным жестом он еще больше хорохорился перед зрителями, выставляя себя отчаянным храбрецом, который хочет, чтобы публика получила истинное удовольствие от боя, а не от какого-нибудь показного убийства. Кровь по его замыслу, должна была спровоцировать зверя. Точнее сказать, создать видимость провокации, чтобы в дальнейшем, в любых приватных разговорах, рассказывать: « я вызывал его на бой, но ничего не помогло!!». Между тем, Лост продолжал лежать не подвижно, лишь поводя огромными желтыми глазами, наблюдая за самонадеянным безумцем. А Бес, вдоволь насытившись радостью публики, взял первый дротик, и под веселое улюлюканье толпы, метнул его во льва. Но к своему удивлению, хищник, будто бы превратившись в ящерицу, увернулся от него, залегая рядом, и принимая позу охотника. Передние лапы вытянулись вдоль тела, задние подмялись под живот, уши прижались к голове. Лост не слышал и не видел ничего, кроме озадаченного таким поведением Беса, с оставшимся с одним дротиком в руках. Его взгляд словно приковался к телу венатора какими-то невидимыми нитками, куда шел он, туда поворачивались и они. Публика затихла. Опытные зрители заметили, что животное заинтересовано в убийстве. Лев начал в нетерпении, топтаться задними лапами на месте, легко повертывая задом из стороны в сторону, и маленькими полушажечками, как бы, подползать к венатору. Со трибуны это зрелище смотрелось, будто бы лев находился в засаде, и аккуратно подбирается к жертве. Хотя, как можно спрятать такого «слона» в засаде?? Но это природа!! Её не обманешь, и животное вело себя так, как в него было заложено. Бес неожиданно для себя открыл, что лев в полном боевом порядке, и то, что он находится лицом к лицу с самым крупным представителем семейства кошачьих, который, как это виделось не только ему но и окружающим, избрал в нем добычу, и его атака это всего лишь вопрос времени. Страх, будто бы дождь, забарабанил по его телу. Сначала застучали мелкие капли, но чуть позже, огромной волной, уже не страх а ужас, влился внутрь венатора, и распространился по всем жилам, сковывая члены. Мысль о битве с Лостом он отбросил сразу, потому что даже в лежащей позе, морда льва, по своей высоте, доходила ему практически до уровня груди. Бес начал крутить головой, пытаясь найти выход в этой непростой ситуации. Публика, почувствовав трусость венатора, потихонечку стала менять фаворита в данном противостоянии и склоняться на сторону животного, поливая несчастного труса оскорблениями и проклятьями, но его сейчас это мало волновало. Жажда жить, теперь являлась его единственной целью. Перед глазами пробежало все хорошее что встречалось в жизни Беса, разгоняя безумное желание жить сильнее и сильнее, практически до безумного. Честь, которую он терял своим поведением, тоже перестала его волновать. Хотя где-то глубоко внутри, какой-то еле слышный голос корил и подгонял его: « Иди, сражайся трус», но и он тут же пропал, как только Бес еще раз взглянул на подбирающегося к нему зверя. В течение мгновения из охотника он превратился в добычу. Лев, видимо уставший наблюдать за жертвой, рванулся вперед в бешеном броске. Что-то промелькнуло в глазах венатора, и он ополоумевший от страха, вместо того чтобы бежать, сделал несколько выпадов дротиком навстречу льву. Наверное, это и спасло ему жизнь. По крайней мере в это мгновение. Лост отпрыгнул назад и застыл в недоумении. Он совсем забыл про то, что кто-то может противиться его воле и не идти добровольно на убой, при этом, еще и пытаясь отвечать на его атаки. Однако, это открытие придало ему азарта и добавило страсти. Мышцы львиного тела напряглись и прорисовались, выделяясь из-под светло-пятнистой шкуры, массивными мясистыми буграми. Он трепетал и вибрировал перед поединком, в каком-то неистовом нетерпении. Зрители ревели от удовольствия. Бес выставил копье на вытянутую руку, тем самым отделяя себя ото льва, и поводя им, не давая подойти к себе с боку. Минуту Лост ходил взад и вперед, как бы в непонимании, что же ему делать дальше. Он делал незначительные выпады, получая в ответ тычки дротиком, не причиняющие ему увечий, но раздражающие уязвленное самолюбие до безумия. Шерсть стояла дыбом, глаза горели адским желтым огнем, и в эти минуты он являлся воплощением всех известным чудовищ, в себе самом. Прошла еще минута, Бес продолжал обороняться, прислонившись спиной к стене, и отгоняя льва от себя дротиком. Лост не оставлял попыток подобраться, но всякий раз встречая колкое сопротивление, отходил. Кто-то крикнул с трибуны: «Атакуй Бес», венатор на секунду перевел глаза наверх, в поисках кричавшего, и эта секунда стоила ему жизни. Зверь, быстрым движением, сумел выбить дротик из рук обороняющегося, тем самым, отняв у венатора последнюю надежду. Арена замолкла в секундной паузе, чтобы уже через мгновенье, взорваться бурею оваций и аплодисментов. Бес лишь выдохнул, и исступлённо посмотрел на льва. В тот же момент, на его тело обрушился удар могучий лапы. Сила оказалась настолько чудовищной, что хруст переломанных позвонков разлетелся глухим эхо, по овальной арене цирка. Когти прорезали плоть, распоров ее, будто платяной мешок. Кровь бурным, шипящим потоком, вперемешку с разорванными кишками, высыпалась на песок. Еле заметный вздох, и стеклянные глаза венатора застыли навсегда, в прощальной ужасном взгляде.

После Беса находились и еще претенденты, но участь была одинаковой для всех. Лост постоянно выходил победителем, предварительно вдоволь наигравшись, с жертвой на арене. К тому времени хищник научился убивать красиво, привнося в свои поединки, какую-то надуманную интригу, давая венатору шанс, а вместе с ним и надежду на победу. Однако, та надежда являлась мнимой и надуманной, в общем-то как и шанс. Во время поединка наступал момент, когда Лосту надоедал соперник, когда он уже вдоволь с ним наигрался, причем момент этот совпадал с верой бедолаги в свои силы и в свою победу, так вот тогда лев впадал в неистовую ярость, отбирая у венатора последний шанс и разрывая жертву в клочья. Сказать, что публика полюбила зверя, это не сказать ничего. Пред травлями с его участием, афиши города пестрили плакатами с изображениями разъяренного льва, а каких эпитетов он был удостоен?! О-о-о «безмолвный убийца, каратель самонадеянных, адовый лев, неуязвимый» и так далее, и тому подобное. На аренах продавались фигурки изображающие Лоста, ну а особо предприимчивые, тихонечко подторговывали, то зубом зверя, то его когтем, делая на этом хорошие барыши. Популярность хищника достигла масштабов столь небывалых, что его несколько раз возили в Рим для выступлений в тамошних цирках, и стоит отметить, местная публика предпочитала именно его, именитым гладиаторам, гремевшим в то время на аренах. Апогеем же славы должен был стать бой с лучшим венатором в мире, звание которого, и надо отдать должное – справедливо, носил Бадвин. Именно поэтому, в преддверии поединка поднялась такая шумиха. Публика ждала этого боя с нетерпением. Ставки доходили до сумасшедших размеров, давая приблизительно одинаковые шансы на победу обоим. И вот, наконец-таки, пришел тот день и та минута, которая должна разрешить столь принципиальный спор, и ответить на вопрос, кто сильнее лев или человек. Эдил, под умопомрачительное рукоплескание, огласил титулы и заслуги бойцов, приветственные овации выданы в троекратном размере, и схватка наконец–то началась. Оказавшись на арене против Лоста, Бадвин ни капли не смутился и не испугался, хотя некоторые это прогнозировали, ведь увидеть льва с трибуны и встретиться с ним лицом к лицу, есть вещи разные. Венатор занял оборону прямо в центре арены, выманивая Лоста на себя. Лев, толи благодаря антуражу, толи еще по каким-то причинам, сообразил, что сейчас ему противостоит опытный соперник, и поэтому не торопился кидаться на него, а ходил вокруг, с опущенной головой, искоса наблюдая за Бадвином. Это переглядывание затянулось, и менее терпеливые зрители, засвистели с трибун, призывая поединьщиков к активным действиям. Публика же более искушенная, наоборот, смотрела за этим танцем смерти затаив дыхание, понимая, что соперники оценивают друг друга, подбирая более подходящую тактику и время для атаки. Сильнейшее напряжение чувствовалось в воздухе над ристалищем, ибо всё должно вот-вот решиться. Первым с жаждою боя не совладал Лост, в длинном прыжке бросившись на венатора, пытаясь сбить того с ног, однако, Бадвин двумя точными шагами, ушел вправо от броска, и еле заметным движением руки, задел мечом плечо Лоста. Дикий, разъяренный рык наполнил яростью и гневом арену. Тонкая струйка крови, путаясь в шерсти, покатилась на песок. Зверь продолжал кружить по арене в нетерпении, но теперь его грацию нарушала слабая хромата, ибо он начал припадать на покалеченную лапу. За всю историю побед Лоста, ранение он получил впервые. Одобряющий вопль пронесся по трибунам, на которых уже никто не сидел, и причиной тому являлся, разумеется, накал поединка. Люди повскакивали с мест, чтобы лучше разглядеть происходящее. Второй выпад Лоста не заставил себя ждать. Подраненный лев, предпринял вторую попытку. Надо отметить, она отличалась от первой. В этот раз не было длинного прыжка, напротив, он подобрался на близкое расстояние, и стал раскачивать венатора маленьким выпадами то влево, то вправо. Это действо, не принесло никаких плодов и раздосадованный зверь, с грустью и злостью снова зарычал, призывая охотника не только обороняться, но и нападать. Удивительно смотрелся тот факт, что оба, как будто бы понимали язык друг друга, и этих обоих, как будто бы понимала публика. После громкого рыка, зрители принялись поддерживать Бадвина, разгорячая его и требуя атаковать. Они так неистово гнали его вперед, так стыдили и в то же время ласкали слух добрыми словами, что венатор действительно проникся этими противоречивыми чувствами и попробовал напасть. Однако, вовремя спохватился, так как эта попытка чуть не стоила ему жизни. Сделав несколько шагов вперед, он поскользнулся. Нога чуть-чуть поехала, и хотя он устоял на месте, равновесие на долю секунды все-таки потерялось. Лост реагировал молниеносно. Он бросился наперерез охотнику, и совсем уже было схватил его, но промахнулся на самую малость, задев Бадвина вскользь. След когтей, забрезжил на ноге венатора, двумя кровавыми полосами. Теперь они оказались в равных положениях. Исход битвы снова становился не ясным. Но продолжаться вечно, ему было не суждено. Хитрый лев придумал, как добраться до жертвы. Заметив в глазах противника страх от предыдущей атаки, он уверовал в себя всесильно, и не разбирая больше ничего, бросился на своего оппонента напролом. Бадвин махнул мечом, но взмах оказался запоздалым и удар пришелся не лезвием, а плашмя, так что не смог причинить огромному зверю, никого вреда. Четыре огромных клыка впились в тело, на груди и под лопаткой, закрывая, таким образом, почти весь стан венатора. Меч выпал из мертвой руки, а Лост продолжал мотать головою с Бадвином в зубах, разрывая того на куски. Всё вокруг залилось кровью. Зрители в экстазе хлопали в ладоши. Выигравшие пари поздравляли друг друга, славя Лоста, но и не принижая мастерства соперника. Ведь он был поистине великим венатором. Луций дружески подмигнул отцу, и важно перевел взгляд на арену. Ему стало очень приятно, от осознания своей маленькой победы над отцом. Остаток дня они провели весело и в прекрасном настроении. Флавиан хвалил его за правильный выбор, а выигрыш, который он заставил принять сына, хотя тот отказывался наотрез, отец с сыном вместе проиграли, не угадав победителя в схватке между мирмиллоном и ретиарием, вступающих следующими. С тех пор у Луция и завелась эта неподдельная любовь и трепетание пред хищниками, особенно предо львами. И именно поэтому приезд Лоста в зверинец, в мгновение ока всколыхнул те прекрасные минувшие воспоминания, и думать о чем-то другом Луций просто не мог.

Уже через несколько минут он бежал по направлению к зверинцу. Юноше, непременно, хотелось первым поглядеть и как бы поприветствовать льва, однако он чувствовал, что опаздывает и все время прибавлял ходу. С чем связывалось это желание, он не знал, наверное, что-то детское никак не могло в нем уснуть. Вопреки подозрительным ожиданиям зверинец оказался почти что пустым, а если точнее, то все желающие уже успели поглазеть на красоту и стать Лоста, и расходились, обсуждая в восхищении, размеры и силу животного. Навстречу взмыленному Луцию проходили рабы, здороваясь с ним и улыбаясь. Некоторые, те, что видели льва впервые, не скрывали своего истинного удивления, ахая и охая на весь зверинец. Те же, кто видел его не впервой, тоже находились в прекрасном расположении духа, еще раз убедившись, что больше Лоста, быть в природе, никого не может. Им еще раз выпало счастье лицезреть безмолвного убийцу собственными глазами.

– Я слышал, что его выпустят лишь на игры, посвящённые триумфу Тита. А их ждать еще целый месяц. Вот обидно, – говорил один служитель зверинца другому, проходя на встречу Луцию и кивком приветсвуя того.

– Куда поместили Лоста? – раздосадовано поинтересовался у них молодой человек.

– В северном крыле, находится самый большой вольер этого зверинца, господин. Там и расположили страшного льва. Вам надо идти по этой дороге, и вы выйдете прямо к нему. Если Луцию угодно, то мы готовы проводить его.

Луций ничего не ответил, а угрюмый, поплелся вперед. Грусть разочарования, крупными каплями обиды потекли по телу. И всё от того, что он не успел увидеть, ту самую главную реакцию зевак, пускай даже и рабов, от первого знакомства со львом. Как же хотелось еще раз увидеть, когда на растерянных лицах, появлялись неподдельный восторг, ликование, и нетерпеливое ожидание будущих боев. Нравилось видеть, как эти зеваки смотрели вокруг, как бы ища подтверждения того, что им это не кажется, что этот лев существует на самом деле. Но самым очаровательным, несомненно, являлся тот момент, когда их взгляды устремлялись к нему, как к профессионалу и знатоку. Как описать то чувство, когда у тебя ищут подтверждения правды? Когда все вокруг понимают, что только ты обладаешь этой правдой!!! Это фантастическое чувство окрыляет, оно поднимает тебя выше остальных, оно заставляет гордиться собой и приносит настоящее удовольствие. Но сегодня момент оказался потерянным. Луций все равно плелся к вольеру, ведь не поприветствовать своего любимца, он попросту не мог. По пути к клетке, он встретил праздно шатающегося Митраса. Как и в день их первой встречи, он казался каким-то отрешенным, непонимающим где находится и что происходит вокруг него. В разодранных и запыленных лохмотьях, он шел покачивающейся походкой, от одной клетки к другой. Увидев Луция, Митрас застыл. Его лицо, обычно хмурое и потерянное, просветлело, будто вместо Луция он увидел чудо диковинное. Приблизившись, он повалился в ноги юноше, принимаясь целовать кончики его тоги и краешки сандалий, небрежно застегнутых на щиколотках. Луций отдернул ногу и отошел, но не известно почему, почувствовал себя бодрее и лучше. Как будто камень свалился с плеч, позволяя дышать свободнее с новой, доселе неизведанной силой. Видимо Митрас оказывал удивительное воздействие не только на животных, но и на людей. Юноша уже собирался пойти дальше, но от назойливого оборванца отстать оказалась, не так-то легко. Стоило Луцию отойти в сторону, Митрас, не поднимаясь на ноги пополз за ним, мурлыкая при этом, словно кошка, и пачкаясь в пыли. Как только чудаковатый старик дополз до цели, он заново ухватился за края одежды, и принялся лобызать их. Луций еще раз отпрянул, и еще раз Митрас настиг его. В конце концов, это превратилось в некое подобие игры, где один убегал, звонко хохоча, а второй догонял. Надо отметить скорость, с какой Митрас передвигался на коленях, это по истине было нечто!!! А когда Луций пускался вспять бегом, то старик вставал на четыре конечности, и бросался вдогонку будто бы он, как минимум быстрый гепард. В итоге «назойливый кот» одержал верх, загнав юного хозяина в угол. Вдоволь нагладившись и налабызавшись, он наконец-таки поднялся на ноги. От игры не осталось и следа, а в глазах старика почему-то застыли слезы. Разхдухаренный Луций не сразу понял, почему так получилось. Только немного отдышавшись и скинув с себя маску озорника, он смог сообразить, что заставило старика так себя вести. Он вспомнил, момент их знакомства. Точнее сказать, за несколько минут до знакомства, когда охрана выстроила ряды обреченных, среди которых находился и Митрас, Луций вспомнил как запретил им уводить старика на смерть. Только теперь он понял, что таким образом, старик выражал свою благодарность, и ему захотелось принять ее. Он ласково посмотрел в ответ, и предложил Митрасу сопровождать себя до клетки с Лостом, чем выказал свое расположение и очень уважил старика. Однако разговора с ним не получилось, по известной причине отсутсвия языка у последнего. Они шли в молчании, меж клеток и заборов, за которыми рычали и скулили самые разнообразные звери. Справа, по большей части, содержались хищники. Слева, находились все остальные, начиная от слонов и заканчивая клетками с попугаями. Вонь стояла ужасная, так что Луций натянул край тоги себе на нос. Спустя какое-то время, они добрались до вольера Лоста. Клетка дейсвительно поражала размерами, и конструировалась таким образом, что за животным можно было наблюдать не только через решетку, но и со специального помоста, возвышающегося над одной из сторон клетки. На него-то они и поднялись, чтобы полюбоваться в полном объеме, видом свирепого хищника. Однако, увиденная картина разочаровала их. Огромный лев лежал посредине клетки и жалобно скулил, крутя косматой головой из стороны в сторону, как будто бы пытаясь стряхнуть с нее чего-то. Это чего-то никак не стряхивалось, и он скулил еще жалобнее. После, лев начал умывать свою огромную морду. Начиная от ушей, зверь вел он огромными лапами по редкой гриве, и доходя практически до носа, резко, с жутким рычанием, стряхивал что-то на землю. Однако оно не стряхивалось, и зверь, не добившись нужного результата, повторял это действие еще и еще раз. Завидев двоих на вышке, лев сначала яростно зарычал, пытаясь выместить на них свою злобу и досаду, но уже через минуту, стал смотреть, глазами грустными, в которых застыли боль и мучение. Подойдя к ним, практически под помост, он передней лапой попытался дотянуться до него. Разумеется, ничего не получилось. Тогда лев свернулся клубком, прямо под гостями и начал яростно рвать шерсть на голове задними лапами, все так же будто бы пытаясь сбросить, что-то с себя. Снова ярость перешла в скулеж. Становилось очевидно, что с животным что-то происходит, и это происходящие, его жутко беспокоит.

– Быстро беги за врачом! – наказал Луций Митрасу. Тот, кивнув в ответ, помчался по дороге на поиски звериного доктора. Не прошло и получаса, как вокруг клетки собрался целый консилиум, во главе с Буру. Неподалеку толпились венаторы и бестиарии, рабы в набедренных повязках, мясники, рабыни чистящие клетки, ровным счетом все, кто работал в зверинце. Льву тем временем становилось хуже и хуже. Припадки ярости сменялись скулением. Было непонятно, что происходит с Лостом. До этого момента, ни один, даже самый опытный работник, не видел подобного поведения у животных. С разных сторон посыпались версии того, что могло произойти. Один раб, нашептывал в полголоса другому, мол, Зевс прогневался на льва за то, что тот погубил людей больше, чем Киферонский лев, и теперь подвиг Геракла выглядит не подвигом вовсе, а так себе. Потому что люди больше говорят о Лосте, чем о Киферонском льве, а это никуда не годится. Третий рассказывал четвертому про ужасную морскую болезнь, которую выдержит не каждое животное. Мясник утверждал, что льва мучит расстройство желудка. В общем, вокруг стоял самый настоящий гвалт, собранный из разнообразных версий. Спорили и утверждали все кому не лень, кроме настоящих лекарей, вставших небольшим полукругом возле клетки, и тихонько перешептывающихся между собой, пытаясь разобраться, что же за напасть поразила животное. Никто, до этого момента, подобного поведения среди зверей не видел. Причем не только у львов!! Вообще не у кого. Чтобы зверь драл сам себя когтями, скулил и кидался на клетку одновременно, было внове для них. Первый врач, самый старый и опытный, имени которого уже никто не помнил, думал, что у льва нервное расстройство, и предлагал дать ему отвар из шишек хмеля, а после, когда животное отдохнёт, снова посмотреть на его поведение. Поскольку идей и сколько-нибудь толковых версий больше не нашлось, решили согласиться с этой. Вот только как заставить льва выпить отвар, никто не подумал. Вначале решили действовать старым проверенным способом, опутать льва, и насильно влить лекарство ему в пасть. Однако, не тут-то было. Лост разорвал накинутые на него путы как нитки, и еще успел убить одного из рабов, участвующего в данной затее. Пытались взять животное хитростью, искупав мясо в отваре, но спустя немного времени сообразили всю глупость этой идеи, ибо отвара требовалось намного больше, да и зверь оказался не голодным. Решение пришло оттуда, откуда не ждали. Сообразив, что происходит, и то что зверю хотят помочь, Митрас вызвался зайти к нему в клетку, и попробовать напоить его. Пришлось снова стать свидетелями чуда. Старик зашел к разъяренному льву, и уже через минуту сидел подле него, гладя того по массивной холке, почесывая за ухом, и при этом подливая отвара в глиняную миску. Это зрелище казалось еще более удивительным, чем с гиенами. Со стороны смотрелось, будто Митрас что-то шепчет царю зверей в ухо, и тот, с пониманием соглашается, и даже благодарит, потому что выпив отвар до конца, он принялся лобызать, своим огромным розовым языком, руки старика. Когда же Митрас вышел лев окончательно успокоился, и лежа, лишь глазами, наблюдал за окружившими клетку людьми. Прошло еще несколько минут, тяжелая рыжая голова, упала на мощные лапы; глаза медленно наливаясь усталостью, помутнели и закрылись, раздался громкий зевок и лев заснул. Публика, тихо, чтобы ни разбудить животное начала разбредаться кто куда. Луций сильно переживавший за состояние Лоста, уходил практически последним. Он все смотрел как хищник ровно дышит, как его большие лёгкие раздуваются и сдуваются обратно, как уши подергиваются во сне, отгоняя приставучих насекомых. Казалось, что все хорошо, но внутреннего спокойствия почему-то не было. Какое-то чувство тревоги, сидевшее внутри, не давало покоя и не приносило облегчения. Оглядевшись, он увидел одинокого Митраса, прильнувшего лицом к клетке, и тоже наблюдающим за львом. Глядя на его беспокойный вид, переживания Луция, заиграли внутри новыми силами. Подойдя к старику, он взял его за руку и вопросительно посмотрел в уставшие печальные глаза, задавая немой вопрос, который вслух произносить не имело смысла. В ответ Митрас лишь помотал головой, давая понять, что сон не является спасением, что он лишь кратковременная передышка, и вторая фаза болезни еще впереди. Стоять и разлядывать отдыхающего Лоста, не было никакого смысла. Теперь старик взял юношу под локоть, и в молчании повел по дороге, оставляя Лоста в покое, хотя бы на какое-то время. Ведь как известно, самым первым лекарством от любого недуга, является отдых.