Серебряное пламя

   А тем временем вслед за хозяйкой в зал вернулось большинство прогуливавшихся по пляжу гостей, и утихающий было праздник, возобновился с новой силой. Музыканты заиграли более веселую мелодию, бокалы вновь стали поднимать в честь именинницы. К танцующим присоединилось еще несколько пар. Но толпа вокруг Тинэ всё не редела. Силмароин внезапно обратил внимание, что состоит эта толпа из одних лишь мужчин. И оба дружка девушки, конечно, крутились ближе всех остальных. По лицам каждого, кто находился сейчас рядом с хозяйкой замка, легко читались вполне очевидные намерения.

   Что ж, именно этого стоило ожидать. Раз Тинэ вышла из сада одна, значит формально место рядом с ней по-прежнему свободно. Тем более принимая во внимание поведение ее официального спутника – Нимлируина. Так почему бы кому-то из присутствующих не стать следующим, на кого она обратит благосклонный взгляд? Только вот захочет ли она, учитывая недавние события?

   Силмароин с возрастающим напряжением и досадой следил за Тинэ, прекрасно осознавая, что не имеет права влиять на ее выбор. Он сохранил свою свободу недавно. Её тоже осталась неприкосновенной. Теперь ему оставалось только заставлять себя сидеть на месте, изображая спокойствие. Девчонка имела полное право выбирать – Великий Лорд мог влиять на тех, на кого падет её внимание, но не на неё саму. А сейчас она была способна поддаться чужому обаянию, что, скорее всего, закончится сильным разочарованием – по крайней мере, сегодня. И он вряд ли что-то сможет с этим поделать.

   Тем временем в поведении именинницы начало проявляться напряжение. Великий Лорд сам не заметил, как поднялся со стула и начал потихоньку пробираться сквозь общую сутолоку. Даже препятствия в виде подворачивающихся под ноги танцоров, не заставили его обратить внимание на то, что он уже не сидит на месте – поскольку рост позволял ему смотреть поверх чужих голов, то все окружающие казались лишь шевелящейся где-то внизу серой массой. Как снежная поземка под ногами, которую видишь, но не заостряешь внимания.

   Он понял, что вдруг оказался рядом, только когда Тинэ подняла на него полный паники взгляд. Её талию одновременно обнимали несколько кавалеров, пытающихся увлечь виновницу праздника в танец. Глаза девушки красноречиво просили Силмароина спасти её из этой неловкой ситуации. Ему понравилось, что она ищет помощи именно у него – на душе вдруг стало легко, а губы сами собой расплылись в веселой улыбке. И мужчина, протянув руки, легко вырвал ее из круга воздыхателей.

– Хочешь уйти? – шепнул Великий Лорд, бесцеремонно закрывая Тинэйкалад спиной от разочарованно загудевших олоэсс. Девушка благодарно кивнула.

   Испытав удовлетворение, он мысленно усмехнулся, забавляясь своей откровенно собственнической реакцией. И откуда она взялась? Девчонка всегда переворачивала его мысли с ног на голову – только до сегодняшнего дня Силмароин не обращал на это внимания. Похоже, в конце концов, она сведет его с ума! Но странным образом это его абсолютно не огорчало.

   Даже не пытаясь замаскировать свои действия под танец, мужчина взял Тинэ за руку и стал уверенно проталкиваться сквозь праздно шатающихся гостей. Какая разница, о чем они могут подумать? Этим вечером Тинэ неоднократно ставила мужчину в тупик, заставляя терять привычный контроль над ситуацией и реагировать вопреки здравому смыслу. И каждый раз эта потеря оборачивалась для него самыми приятными последствиями. Так стоит ли сопротивляться?

   Сжимая рукой ее теплую ладонь, и даже сквозь одежду чувствуя рядом тонкое живое тело, Силмароин практически взлетел по ажурной лестнице, не замечая, как преодолевает расстояние. Лишь оказавшись в просторном вестибюле, разделявшем гостевое и хозяйское крыло, мужчина остановился и позволил девушке перехватить инициативу. Ему было любопытно, в какие покои она его поведет.

   Белые, покрытые витиеватой резьбой и казавшиеся хрупкими стены коридоров, сейчас выглядели сумрачно серыми и пустынными. Все слуги находились в нижних залах, прислуживая гостям. Личные покои не нуждались в охране. Не смотря на то, что люди называли их дома хрустальными дворцами, считая их такими же красивыми и ломкими, как горное стекло – вряд ли нашлось бы что-то более неуязвимое, чем обманчиво изящные олоэсс и всё что ими создавалось. Проникнуть в чужую комнату без позволения хозяина – временного или тем более постоянного, было просто невозможно. Если бы Тинэ успела передать другому гостю покои, отведенные Силмароину для отдыха, мужчине бы не удалось так легко попасть в замок из сада. Он бы попросту в них не вошел – ни через окно, ни через двери. И пришлось бы искать другой путь. Весь замок в прямом смысле жил и дышал вместе с владельцем – его чувствами и желаниями. Под тонкими белыми перекрытиями пульсировала его кровь. Олоэсс никогда не знали запоров и замков, а двери служили скорее лишь ширмой от чужих глаз.

   Коридор хозяйского крыла заканчивался массивными высокими створками, что вели в главные покои – традиционно самые большие и величественные, с гигантской кроватью, больше похожие на триумфальный зал с троном, чем на обычную спальню. Но Тинэ не дошла до них, остановившись раньше. Силмароин, должно быть, слишком заметно удивился, раз девушка вдруг стала чуть смущенно пояснять:

– Ты, наверное, знаешь, что отец перебрался в новую резиденцию в Муэно, а родовой замок оставил мне, как "старшей".... Но я пока не могу представить себя в их кровати…

   Мужчина кивнул, внутренне усмехаясь – чего-то подобного и стоило ожидать от этой чувствительной натуры. Обычно молодежь мечтала занять главные покои, чтобы без устали хвалиться друзьям и любовникам самым красивым помещением в поместье. Но только не Тинэ, хотя трудно было бы найти что-то более великолепное, чем хозяйские комнаты в родовом замке знатнейшей семьи королевства.

   Они еще держались за руки, когда повернули к ее комнате. Двери были распахнуты. Правильно: хозяйки нет, скрывать от чужих глаз нечего. Сквозь проем виднелась широкая кровать, гладко застеленная белым покрывалом. Обстановка судя по всему более чем скромная. Силмароин снова внутренне усмехнулся: его спальня вряд ли сильно отличалась от этой. Для воина, редко ночующего в своей постели, всегда найдется, чем заняться и о чем подумать, кроме украшательства и пустой суеты.

   Рука Тинэ мягко выскользнула из его ладони. Девушка повернулась лицом к Силмароину, загородив спиной проход. Великий Лорд не сразу понял причину замешательства, проскользнувшего на лице подопечной. Лишь когда она снова покосилась на кровать, и в ее глазах на миг вспыхнул испуг, он догадался, в чем дело и чуть не расхохотался в полный голос. Она боялась! Боялась повторения приключений в саду. Что вполне понятно, учитывая все события прошедшего дня. Девчонка устала и не знала, что сказать ему, если он захочет еще – сказать так, чтобы не обидеть. Глупая!

   Мужчина протянул руку и запустил ее в гладкие белоснежные волосы, мягко погладив пальцами кожу затылка. Потом не удержался и, наклонившись, прижался щекой к ее щеке, тихо прошептав:

– Ты явно переоцениваешь мои силы, Тинэ. Мы будем просто спать. Только спать и всё.

   Она доверчиво посмотрела в его глаза и облегченно улыбнулась. Силмароин мысленно жестко усмехнулся, чувствуя, как просыпается ненасытная плоть: "Кого ты обманываешь, старый кобель? Дай тебе волю, и девушка не уснула бы до рассвета!"

   Тем временем Тинэ положив руку на дверную арку, произнесла положенную формулу:

– Приглашаю тебя, Силмароин, сын Вольруина, войти, если таково твое желание, а в мыслях нет злого умысла и смертельных намерений.

   С личными покоями всегда все было сложнее, чем с гостевыми. Такая формула являлась одноразовой и должна была повторяться всякий раз, когда в помещение хотели войти посторонние. Но девушка на этом не остановилась, быстро договорив:

– До тех пор, пока ты будешь этого желать или не нарушишь условий договора.

   Тем самым она оставляла свою комнату открытой для него в любое время дня и ночи. Наставник в Силмароине тут же возмутился таким пренебрежением к безопасности – любовник же самым вероломным образом возликовал, лишний раз убеждаясь в её доверии и расположении. А неуемная фантазия сразу нарисовала в мыслях множество весьма занимательных образов, учитывая открывающиеся возможности. Не зная, как лучше реагировать, Великий Лорд отвел взгляд и неопределенно хмыкнул. Плыть по течению. И ждать, куда оно заведет. Возможно, это будет даже интересно. Не говоря ни слова, мужчина положил ладонь на то место, к которому только что прикасалась рука девушки, почувствовав привычный легкий прокол кожи, когда тонкая игла, спрятанная в резьбе стены, смешала его кровь с кровью хозяйки, в подтверждение договора.

   Покои Тинэйкалад оказались именно такими, как и предполагал Силмароин. Широкая кровать без украшений, резной столик, застеленный картами и заваленный свитками, арочный проем окна с видом на черное ночное озеро, открытая ниша с одеждой в стене. На полу до сих пор валялось испачканное в песке платье: похоже девушка переодевалась без помощи слуг, иначе его бы давно убрали. Мужчина одним волевым порывом подавил всплывающий перед глазами образ Тинэ в мокром нижнем белье. Ни к чему это сейчас. Девушке действительно стоит дать отдохнуть.

   Именинница без сил упала на кровать, даже не убрав покрывало – хотя, скорее всего эта слабость была наигранной. Силмароин спрятал улыбку в покашливание и молча лег рядом. Оставить преграду между ними в виде одежды действительно казалось разумным. Однако это не помешало ему привлечь Тинэ ближе, уложив ее голову себе на грудь и мягко поглаживать плечи девушки, пока она не расслабилась.

   Чувствуя её мерное дыхание, Великий Лорд смотрел на умиротворенное лицо, покрытое тенями и лунным сиянием, а перед глазами против воли всплывало другое: те же ровные черты, только более тяжелые и крупные, застывшие в вечной надменности. Холодный пронизывающий взгляд. Крупная фигура, дарящая ощущение спокойствия и уверенности всем, кто оказывался рядом. Силмароин будто снова очутился в другом месте, почти в другой жизни. И в звенящей ночной тишине отчетливо услышал голос, полный непререкаемости.

– Это не вопрос твоего выбора.

– Нет! – отчаяние, вызванное бессилием, предательски просочилось в выкрик, и протест вышел не таким твердым, как хотелось бы.

   Он умел выразительно улыбаться, этот древний Великий Лорд – так, чтобы не требовалось слов.

   Силмароин почувствовал стыд, но сдаваться пока не собирался:

– Ты подставляешь мою голову на плаху, отец!

   Они все когда-то называли его так. Весь отряд. Да он и был им вместо отца: тем, кто всегда подскажет, поддержит и выручит в сложной ситуации. Наставник. Закейнор, Снежный Ястреб из рода Каранэ, дед Тинэйкалад. В глубине души молодой Великий Лорд подозревал, что старый Лорд позволил им так называть себя именно из-за него, Силмароина, рано потерявшего родного отца.

– Мне больше некому доверить её. Из всех моих учеников, ты единственный до сих пор жив.

   Мужчина знал, какую боль доставляет Наставнику это признание. Но не удержался от ироничного восклицания, за которым пытался спрятать замешательство и неуверенность:

– И ты хочешь поскорее исправить это упущение!

   В ответ он получил тяжелый взгляд, когда-то давно заставлявший весь отряд умолкать и чувствовать вину. Силмароину пришлось напомнить себе, что он теперь сам Великий Лорд, генерал Западного фронта и советник Повелителя. Может быть, из-за этого, следующая фраза ему самому показалась упрямством подростка:

– Я не могу! – и, чувствуя, что проигрывает, сделал последнюю безнадежную попытку: – Запрети ей!

– Запретить? – Закейнор выгнул белую бровь, – Мы можем позволять своим женщинам уйти со службы и заниматься мирными делами, если таково их желание. Но запретить им воевать не имеет права никто. Традиционно мы раса воинов, сынок.

   В его устах любая дурацкая традиция, давно отжившая и потерявшая былое значение, приобретала утраченный смысл. Наставник повторял известную, но позабытую истину, так, словно делал открытие, как было, когда разговаривал с юными подопечными. Хотя между ними двумя всё давно переросло в крепкую дружбу, Силмароин вновь ощущал себя воспитанником этого древнего олоэсс, спрятанного в вечно молодом теле.

– Так придумай что-нибудь! Запутай её! – в его голове одновременно возникали тысячи способов обмана, чтобы девчонка думала, что сама хочет отказаться от глупой и опасной затеи.

   Белая бровь снова выгнулась, а на губах затаилась ироничная улыбка:

– Я мог бы… если бы не одобрял её решения.

– А ты одобряешь? – это вырвалось за рамки понимания. Похоже, один из них чего-то не недооценивает. Или намеренно закрывает глаза.

   Старый Лорд не пошевелился, лишь хищно улыбнулся, но в комнате вдруг ощутимо потемнело, а по воздуху растеклось давящее ощущение мощи – от существа, живущего в этом мире столь долго, что её пределы, оказалось, невозможно полностью осознать:

– Ты же знаешь, что мы сидим у Повелителя в горле. Слишком много Великих Лордов в одной семье. Фактически любое его решение может быть оспорено и подтверждено силой. Он бы с удовольствием проредил наши ряды, если бы так отчаянно не нуждался в хороших бойцах, – улыбка Закейнора стала еще тоньше, – поэтому я вижу единственное развитие ситуации: близкое родство. В этом смысле на Тинэ лежит большая ноша – мало того, что она старший ребенок и когда-нибудь станет "старшей рода" – почти наверняка Зиарон возьмет ее супругой себе или одному из своих сыновей. У девочки хорошие задатки, но, боюсь, мой сын слишком буквально воспринимает свой долг. Родители успеют загубить породу, прежде чем её характер утвердится окончательно. Ей нужен твердый внутренний стержень, а для этого лучше держаться подальше от родного дома и поближе к настоящей жизни.

   Несмотря на власть авторитета, которым Наставник в данный момент умело манипулировал, Силмароин почувствовал, что снова закипает:

– То есть ты хочешь отдать дитя – свою плоть и кровь, надежду рода, невесту Повелителя, туда, где ее могут покалечить, изуродовать и даже убить – ради внутреннего стержня?

   Закейнор хитро усмехнулся:

– Но рядом всегда будешь ты

– А если я не уберегу её? – он уже не скрывал обреченности, кожей чувствуя меч палача на шее. Как воин, разведчик и генерал, Силмароин давно свыкся со смертью: она ходила рядом, забирая друзей и подчиненных, висела над головой, как приговор, за каждое неверное решение. Она терпеливо ждала его, как старая боевая подруга. Но были вещи пострашнее смерти. Гораздо хуже потерять ребенка, так похожего на названного отца, его родную кровь, а потом, глядя в глаза, чувствовать его боль, которая тысячекратно отразится в собственном сердце.

   Старый Лорд перестал улыбаться и, прищурившись, словно вдруг сообразив, что беспокоит бывшего воспитанника, серьезно ответил:

– Если не сможешь ты, не сможет никто. Я сам воспитал тебя и только тебе могу доверить ее жизнь и душу....

   Прижав девушку покрепче к себе, Силмароин жестко усмехнулся. Н-да, вряд ли такую заботу имел ввиду старый друг! Хотя от этого хитрого интригана можно ожидать всего, что угодно.

   Он видел ее тогда… перед тем, как состоялся памятный разговор – больше похожий на приговор. Совсем еще юную, веселую и беззаботную. Она напоминала молодую снежную лань – уже утонченную, но еще по-детски неуклюжую. С любопытным взглядом и непомерным чувством ответственности. Так похожую на того, кого он привык считать отцом. У Силмароина никогда не было братьев и сестер. Его родители были не намного старше теперешней Тинэ, когда погибли – не успев заслужить ни званий, ни наград. Оставив сыну лишь крохотный родовой лэн, позволявший разве что не умереть с голоду. Эта девочка неожиданно вызвала в душе Великого Лорда странные чувства. Он мечтал о семье, которой у него никогда не было – но по-настоящему не представлял, как это будет. Видеть в детях свое отражение. В каждой черточке, в каждом движении узнавать себя. Продолжение рода, древний непобедимый инстинкт, который заставлял даже маниакально алчущих свободы олоэсс заключать брачные союзы. Тинэ словно заманчивое видение возможного будущего породила в мужчине странное тревожное ощущение. Еще тогда она вошла в его душу… неужели и в сердце?

   Больше двух столетий Силмароин подчинял свою жизнь холодному беспристрастному расчету, упорно добиваясь поставленных целей, чтобы обеспечить свою будущую семью тем, о чём в свое время не побеспокоились его родители. В итоге он получил даже больше, чем планировал, но, похоже, такой образ жизни наложил неизгладимый отпечаток на его душу. Эта девочка на протяжении последнего дня, сама того не подозревая, всякий раз возвращала его в то время, когда он мало чем отличался от сумасбродных, поглощенных своими страстями юнцов, что развлекались сегодня в этом замке. Мужчина успел выпустить из памяти, ради чего вообще задумывались высокие цели, к которым он так упрямо стремился. Долгие годы сурового подчинения, ради последующей сладкой свободы. Он сковал себя в рабские цепи и позабыл снять их, когда пришло время.

   Тинейкалад же никогда не была свободна. С самого рождения её судьба неотвратимо вплеталась в паутину замыслов, призванных служить во благо огромной могущественной семьи. Но вопреки всему девчонка боролась. Всегда. И никогда не сдавалась. Искала место в жизни, в которую ей изначально была закрыта дорога. Не боялась чувств, без которых ей пришлось бы легче в последствии. Снова и снова находила и теряла: друзей, соратников и поклонников. Даже когда осознала свои чувства к Наставнику и поняла их невозможность, упрямо продолжала искать счастье и удовольствие среди других мужчин. Строила хрупкий стеклянный мирок, который однажды мог рассыпаться под мановением чужой неумолимой руки. Своими нехитрыми стремлениями и самим существованием Тинэ словно отрицала все, к чему стремился Силмароин. Ей не нужно было добиваться власти и богатства, они были у нее всегда – и ничего кроме тяжкого долга не принесли. Но девчонка ни от долга не отказывалась, ни от себя. И этим вызывала в душе мужчины восхищение, гораздо большее, чем был достоин он сам, со всеми великими достижениями.

   Мог ли старый хитрец Закейнор спланировать все заранее? Позволить Тинэйкалад вопреки всему получить частичку нормальной жизни, нормальных чувств? Пусть и не надолго, пусть и с условием, что потом будет невыносимо больно их терять – но чтобы они у нее были. Мог ли он знать, что бывшего воспитанника повлечет к девчонке, как неотвратимо влечет горную лавину к подножию? Воспитанника, что восхищался в своей жизни лишь одним олоэсс – на которого больше всего походила Тинэ. Единственный, кого старый Лорд вырастил таким, чтобы доверить самое дорогое, что есть. Мог. Еще бы! Силмароин почти готов был дать руку на отсечение, что именно так все и было.

   Мужчина снова вгляделся в совершенные черты Тинэйкалад, прислушался к ощущениям, которые порождало в нем тепло её невесомого тела, прижатого к груди. Эта девушка никогда не предаст, не обманет. Не станет лукавить и скрывать что-либо, даже если правда принесет боль. Идеальная подруга. Она не исполнит его мечты. Не даст ему детей, семью. Жена Повелителя может иметь детей только от Повелителя – единственный древний обычай, среди полных тонкостей брачных союзов олоэсс, остающийся неизменным всегда. Силмароин и не посмел бы просить её об этом.

   Так кто же она? Дар или проклятье? Или то и другое, вместе взятое?

******************************

   Рассвет медленно сочился сквозь арку окна. Легкий ветерок принес шелест залетающих в комнату листьев. Плескали крыльями по воде озерные птицы и блестящие блики играли под сводами потолка.

   Тинэ медленно выпутывалась из заманчиво вязких образов сна. Память неторопливо заполняла опустевшее умиротворенное сознание. Проживая каждый миг, порой трудно оценить напряжение, нарастающее постепенно и незаметно, но, в конце концов, иссушающее все силы. Лишь отдохнув, девушка поняла, на каком опасном краю срыва находилась вчера. Но прошедший день неожиданно принес гораздо больше удовольствия, чем она когда-нибудь могла надеяться. Тинэ всегда было трудно ориентироваться в хитросплетении жизни собственного племени. В глубине души она постоянно подозревала, что ни на что не может повлиять. Опасение, что никто её никогда не поймет, рождало болезненное чувство одиночества. Приятно, оказалось, получить хоть маленькое, но доказательство обратного.

   Сомнения, конечно, никуда не делись, продолжая роиться в голове, но теперь девушка хотя бы могла надеяться, что способна разобраться с ними при желании.

   Сладко потянувшись, Тинэ почувствовала тугие объятия покрывала, в которое оказалась закутана. Судя по ощущениям, платья на ней не было. Резко открыв глаза, она села на постели и огляделась. Силмароин исчез. Сердце против воли на миг сдавило страхом. Когда он ушел? Почему? Слуги не посмели бы беспокоить спящую госпожу, и платье с неё, скорее всего, снимал он сам. Позаботился. Нассставник. И быстро ушел, чтобы сохранить приличия. Или нет?

   Вчера, волей или неволей мужчина делал то, чего девушка от него ожидала. А последний раз, когда вытащил её из сутолоки танцующих, Тинэ показалось, что Великий Лорд вообще поймал импульс отчаянного желания оказаться в тишине и спокойствии, с ним наедине. И возле комнаты, когда словно прочитал внутренние страхи.... Она ни о чем не просила, ничего не требовала, как с поцелуями, или в саду, но Силмароин будто улавливал ее чувства. Это было приятно. Могла ли она ошибаться? Сохранять душевное равновесие подопечных первая обязанность Наставника. Способен ли он был дать ей все, что она попросит, лишь бы девушка не сорвалась и не причинила себе вред? Как ни тяжело признавать, но мог.

   Или она слишком все усложняет? Её подружки очень редко мечтали провести вторую ночь с кем-нибудь из поклонников. Мужчины в этом смысле от женщин не отставали. Олоэсс развивались физически не так, как люди и могли считаться совершеннолетними, лишь когда становились способными к размножению – то есть примерно в два раза старше человеческого возраста созревания. И поскольку опасности нежелательной беременности у них не существовало в принципе, благодаря исключительным свойствам крови, то и тогда они оставались абсолютно свободными в интимных отношениях, в отличие все от тех же людей. Если бы не угроза вымирания, олоэсс и брачных союзов никогда бы не заключали. Но и брачные союзы не обязывали супругов хранить друг другу верность. Это было бы слишком утомительно для столь долгоживущих существ.

   Как любил говаривать дед Тинэйкалад: – Все на свете не случайно. Любая традиция имела глубокий смысл, незаметный на первый взгляд. Не случайна редкая рождаемость среди их народа. Так сам мир защищался от почти неуязвимых, почти бессмертных созданий.... Дай им волю и на свете не окажется места ни для людей, ни для других живых тварей. И в этом девушка была готова согласиться со старшим родственником. И с Повелителем, всячески поддерживающим свободу нравов. Не в первый раз за последнее время она признавала пользу древних устоев.

   Силмароин был ярким представителем их расы. Со всеми правилами и обычаями. Странно было бы ждать от него поведения, отличного от других олоэсс. Странно и, наверное… несправедливо? Тинэ сама была дочерью многих поколений Великих Лордов – так почему же не может ни думать, ни чувствовать как они? И если проблема в ней, то именно ей самой нужно меняться, а не ждать, когда мир изменится под нее…

   С этими мыслями девушка поднялась с кровати. Подчиняясь разрешению, незаметно проскользнувшему в сознании, в комнату смогли войти слуги, чтобы помочь ей совершить утренний туалет и одеться. Так что же теперь делать? Если она не ошибалась, то Силмароин скорее всего, как любой другой мужчина в похожей ситуации, будет вести себя так, словно ничего не произошло. И как любая нормальная женщина их расы, Тинэ должна поддерживать эту игру, чтобы не обострять ситуацию. Но то, что она понимала правила этой игры, не отменяло болезненно чувства тоски и одиночества, сдавившего грудь так, что трудно становилось дышать. Мужчина вполне мог уже покинуть поместье и появиться только спустя два дня, когда им снова придется собираться в команду. Лучше бы он так и сделал. Тогда у девушки появится возможность справиться с неуместными надеждами. По крайней мере, ей хотелось в это верить....

   Залитый утренним светом белый замок, просыпался медленно и неохотно. Многие гости разошлись прямо перед рассветом и не поднимутся теперь до полудня. Лишь слуги беззвучно сновали повсюду, истребляя следы прошедшего праздника, словно муравьи, заботливо расчищающие родное жилище. Трапезный зал уже преобразился, готовый к завтраку. Длинные столы покрывали белоснежные скатерти, серебряные приборы сверкали в лучах солнца. Все вокруг блестело. Казалось, даже сам воздух очистился от прошедшего пиршества.