скачать книгу бесплатно
– Калеб, – крикнула в его сторону и для пущей узнаваемости приоткрыла визор на шлеме.
Калеб подбежал к скутеру, уселся сзади.
– Получилось? – спросил.
– А то! – бойко ответила ему Ника. – Держи модуль. Пока едем, выбери там в меню Кайлас или Дарчен. Что первое попадётся.
– Хорошо.
Скутер огрызнулся и плавно стал набирать ход. До нужной платформы добрались быстро. Но возле неё дежурили двое синтов. Сколько же вас тут?! Надо было прорваться сквозь них поближе к порталу – стрелять вряд ли посмеют, – а там уже сбросить Калеба и уж что-нибудь придумать, когда он исчезнет, ну, типа, он взял её в заложницы. Да хрен его знает. Ника даже не нажала на тормоз, мысленно ища подходящий для этого момент. Синты разбежались. Ага! Чувство самосохранения не перепрошили.
– Жми! – крикнула девушка. – Зелёная кнопка.
Калеб нажал. Перед глазами пронеслась цифра «13». Номер платформы. Это немного смешало его мысли, так что он даже не сразу осознал, что в минус они с Никой въехали вместе. У Ники просто не сработали тормоза.
11
До недавнего времени Икитос считался единственным городом в мире, не имеющим сухопутного сообщения с другими городами. Никто не знает, когда и кем он был основан на западном берегу Амазонки, посреди тропических дождевых лесов. Шестьдесят миллионов лет здесь кипела жизнь, шестьдесят миллионов лет чистейшие воды перуанских Анд отдавали себя этой великой реке и уносились на восток, за полторы тысячи миль, чтобы встретиться с океаном. И по всему этому пути не было ни дюйма, который оказался бы мёртв. Только исполинская сила жизни. Словно перетянутая струна Будды, эта жизнь готова была лопнуть, озаряя новыми смыслами каждого, кто её услышит. Но кто слышал её сейчас, кроме Летара?
Летар напрягал слух, стараясь уловить знакомые ноты в шуме ночного города, распростёртого у его лап. Он сидел наверху, где холмы плавно переходили в дикие джунгли, а там, внизу, плавились электрические огни полумиллионного города. Острым зрением пумы он мог различить рисовые поля в поймах Наная, крытые пальмой домики рыбаков. Но даже там знакомых нот почти не было. Он помнил эти места другими. Так уж устроена коллективная память селенитов, что знания предков становятся личными сразу после особой инициации. В этом – благо и одновременно печаль. Много тёмного врывается в круг сознания, много скорбного завладевает рассудком. Здесь нужно особенно любить жизнь, чтобы за секунду не превратиться в дряхлого старика, потерявшего последнюю из своих надежд. Но Летар любил этот мир. Даже таким, почти утратившим связь с самим собой. Сонам научил его этой любви. Ему, а не своим собратьям, обязан Летар той верой, которая питала его. Несмотря ни на что, люди достойны спасения, потому что доброе в них укрыто, как чёрный тинаму в безлунную ночь, и столь же беззащитно, как эта редкая птица. Летар и раньше любил смотреть на Икитос с этих холмов. Просто приходил сюда по ночам, слушал, как передвигаются стрелки часов на кафедральном соборе; как качается лодка на одиноком причале, отбивая бортом мелодию по бамбуковым сваям. Но сегодня была особая ночь. Сегодня путь его лежал далеко на северо-запад, туда, где когда-то была зачата жизнь Габриэля Гаэля.
Быстро и бесшумно передвигался Летар по одному ему ведомым тропам. Его безупречный нюх служил главным поводырём, его глаза, как две маленькие луны, примечали каждую мелочь, бывшую опасностью или ориентиром. А опасность теперь повсюду. Гаэль и впрямь оказался трудной целью, каких не было в жизни Летара никогда раньше. Десятки обличий сменял Летар, выслеживая Гаэля в его пути. Был он кондором и летучей мышью, маисовым полозом и гекконом, бродячей собакой и добродушной пандой. Повсюду, куда бы ни направился Гаэль со своими предвыборными речами, Летар преследовал его, изучая его повадки, манеры, привычки и маленькие, никому не заметные, слабости. Но и Гаэль всякий раз, когда встречался с ним взглядом, будто понимал, кто он на самом деле. Душа Летара вздрагивала и холодела. Неужели и вправду он видел его истинную природу? Этот вопрос с каждым днём становился всё более похожим на утверждение. Такого врага не повергнуть примитивным оружием. Здесь необходимо что-то особенное, почти магическое, состоящее из непредсказуемых ингредиентов. Вот за этим он рассекал джунгли, впитывая невыразимый словами дух тропической ночи.
Зыбкое утро наполнило лес туманом. Джунгли просыпались, с каждой минутой всё смелее оглашая окрестности симфонией голосов. Летар ни разу не замедлил свой бег, упорно продвигаясь в глубь сельвы между цекропий и шоколадных деревьев. Наконец он достиг садов дьявола – первая остановка в его пути. В таких местах древние поклонялись демону Чуятаки. Но не помощи лесного духа искал Летар, а колонию лимонных муравьёв, кислота которых была первой в формуле задуманного Летаром оружия. Эти леса назвали дьявольскими, потому что здесь могли выжить деревья только одного вида; все конкурирующие виды уничтожали лимонные муравьи, образуя с этими деревьями симбиоз. Муравьи сами нашли его и расползлись по всему телу, жаля куда попало. Летар сидел недвижно, мысленно высчитывая необходимое количество яда. Это ещё можно перетерпеть. Он рыкнул чуть слышно, стряхнул с себя лишнее и побежал дальше.
Нужно было спешить. День в этих краях стремительно набирает силу. Просыпаются никогда не виданные цивилизованным человеком дикие деревушки. Весёлые люди с блестящими нагими телами, ловко взбирающиеся на деревья высотой в двадцать пять метров. Они называют их азукар уайо и собирают смолу, листья и насыщенные крахмалом плоды. Из листьев они варят чай, а смола служит им благовонием. По вечерам они поют песни, их тягучие голоса сливаются с детским смехом и оглашают округу надеждой на новый день. Это хорошие люди. Летар мог появляться перед ними без опасений. Помня неписаные заветы своих предков, они молча уступали ему дорогу. Здесь можно было найти розовый куст олеандра, второй компонент. Однажды солдаты Наполеона развели костёр из его веток, чтобы сготовить ужин. Наутро многие из них не проснулись.
И ещё дальше, в сторону гор, туда, где растут яблоки, которые нельзя съесть. Это манцинелла, самое ядовитое дерево на планете. Arbol de la muerte называли его испанцы, которым удалось выжить после того, как они прятались от дождя под его кроной. Все части дерева ядовиты, даже птицы и звери стараются обойти его стороной. Это нужно растворить у себя в крови уже сейчас, чтобы рассчитать силы до конца пути. Это компонент номер три.
А потом ещё ягоды белладонны – волшебные капли для средневековых красавиц. И фиолетовый аконит – убийца пчёл, крадущих его нектар. И белый цветок дурмана, несущий безумие незнающему и прозрение колдуну. И наконец главная нота во всём этом букете – ядовитый плющ. Тот самый жертвенник, который окропила кровь матери Гаэля. Летар до сих пор чувствовал её запах. Эту кровь впитали в себя корни и породили нового монстра леса. Это особенный плющ, не такой, как все его собратья вокруг. Даже они гибли на подступах к жертвенному камню, образуя вокруг него мёртвую землю. Это чудовище убивало всё, что к нему приближалось. Уже не с той грациозностью, какая была ещё утром, Летар сделал прыжок и всем телом прижался к холодному алтарю. В его венах бурлил яд, сознание начинало тускнеть. Но всё было продумано тысячу раз, всё рассчитано. В этом можно не сомневаться. Ещё пять минут – и в Петлю, встретить путников, за которых просил Сонам.
*****
По тропе, которая поворачивала на север в долине реки Ла Чу, навстречу Летару шёл человек. Это был молодой мужчина, и, судя по всему, он был ранен. Он едва ступал на правую ногу, через каждые пять шагов делая передышку, а на чёрной футболке с местами сохранившимися на ней стразами были заметны следы запёкшейся крови. Он не сразу заметил идущую по тропе пуму. Когда расстояние между ними значительно сократилось, мужчина наконец увидел Летара, осунулся, сел на землю и безучастно стал ждать, видимо, думая о своей смерти. Летар тоже хромал на правую лапу. Яд, особенно после усилий, затраченных на переход в Петлю, ещё продолжал путать его мысли и судорогой сводил мышцы. Путник был только один. Возможно, надежды Сонама не оправдались. Но Летар не мог уже позволить никаких сожалений. Он должен исполнить просьбу своего друга и двигаться дальше, к главной своей цели. Он спокойно подошёл к человеку и положил у его ног два рубиновых амулета, которые до этого нёс в зубах. Они вспыхнули на фоне серых камней. Кто знает, чего стоило Сонаму наделить их волшебной силой. Может быть, он тоже блуждал где-нибудь среди бенгальских болот, охотясь на таинственные блуждающие огни? Или собирал гигантскую паутину среди мангров? Если так, то раненый путник не случайное звено в этой сложной цепи событий. Выживет. Это же Петля. Летар вгляделся в его глаза внимательней. Было в них что-то неуловимо похожее на то, что он замечал в Сонаме. Искра глубокой истины, запрятанная от посторонних, а часто и от себя самого. Разгорится ли? Осветит ли путь слепым? Жизнь рассудит, расставит всё по своим местам. Только бы не погасла…
Летар развернулся и побрёл по тропе обратно, в сторону снежных склонов Кайласа.
12
Калеб и в самом деле подумал о смерти, когда увидел, как навстречу ему движется огромная пума. Не то чтобы он сразу опустил руки. Просто в сложившейся ситуации даже такой расклад не вызвал бы в нём большего замешательства, чем уже было. Когда скутер со всей дури въехал в портал, на другой его стороне оказался гостиничный номер, немного похожий на тот, в котором жила Ника: такое же зеркало, широкая кровать с массивной деревянной спинкой у изголовья, и лишь капельку тибетского колорита. Хотя переход отчасти и сгладил инерцию, но силы её оказалось достаточно, чтобы разнести в хлам всё, что попалось им на пути. От удара о противоположную стену Калеб потерял сознание. А когда очнулся, обнаружил рядом с собой бездыханное тело Ники. Шлем её не спас, потому что вся сила удара и вес Калеба, сидящего сзади, пришлись на её хрупкие кости. Всё похолодело внутри у Калеба. Он не сразу сообразил, что они в Петле, и какое-то время сидел, раскачиваясь всем телом, и старался собрать в кучу остатки мыслей. Но это же Петля! Всё будет хорошо. Завтра Ника обнулится живой и здоровой. Вопрос – в какой локации… Если за ними вдогонку уже собирают группу захвата, то скоро синты явятся в этот номер. Заберут Нику, и к утру она будет вспоминать случившееся, как забавное приключение. Представит картину так, что Калеб сделал её заложницей; скажем, грозил увести с собой в блуждающие порталы подружку Рут, если Ника не согласится достать для него модуль. Поверят. Иначе с какой стати рисковать своей жизнью ради незнакомого человека да ещё и с репутацией зэка? Если он успеет вовремя смотаться из номера, то именно так всё и будет выглядеть. Оставаясь здесь, он только усложнит для всех ситуацию. Нику его присутствие не воскресит, но вот успешная операция с бегством может оказаться провальной. А сейчас хэппи энд. Можно идти.
Калеб старался не смотреть в сторону Ники – не хотел запомнить её такой, беспомощной и с переломанной шеей. Попытался встать на ноги – правое бедро пронзила резкая боль. Едва сдержав крик, разжал ладони. Из руки что-то выпало и упрыгало под кровать. Снова пришлось сесть на пол. Пошарил рукой – модуль. Да, как без модуля. Модуль ему нужен на случай, если придётся бежать дальше, используя все возможные локации и порталы.
Только выйдя уже из гостиницы и хромая по тропе в поисках следующего портала, Калеб подумал, а что если никто ни за кем не погонится? Это, конечно, маловероятно, но вдруг? Ника проснётся утром в полном одиночестве, без модуля, брошенная тем, ради кого ввязалась в безумную авантюру. С этой внезапной мыслью он и повстречал Летара. Амулеты, бережно уложенные перед ним пумой, ещё больше укоренили страхи относительно судьбы Ники. Если пума может появиться там, где её не должно быть… Да ещё со странными амулетами, предназначенными именно им, двоим… Неужели отсутствие погони может удивить больше? А что если он тоже умер, и всё это просто сон? Калеб попытался согнуть ногу – и опять скорчился от боли. Нет, похоже, это не сон. Даже призрачная мысль о том, что он может оказаться предателем, причиняла ему куда больше страданий, чем сломанное бедро. Нужно было вернуться обратно.
И он вернулся. До обнуления оставалось около трёх часов. Калеб снял шлем с головы Ники, надел на девушку амулет. Даже мелькнула мысль – а вдруг оживёт прямо сейчас? Лицо её было умиротворённым. Вряд ли она успела почувствовать боль. Надел амулет и на себя. В воздухе чуть слышно раздался звон, будто мотылёк ударился о хрусталь; между их амулетами промелькнула яркая искра, а зеркало, маскирующее портал, неожиданно треснуло, расколовшись вертикально напополам. Замерло на секунду и с грохотом обрушилось на пол. «Всё правильно», – пронеслось у Калеба в голове.
*****
– Жми! – закричала Ника. – Тормоза! Тормоза!
Калеб подскочил на кровати, ничего не понимая. Тупая боль пульсировала в левом виске. Справа от него, на той же кровати, сидела Ника, вполне себе живая, и крутила головой, пытаясь, видимо, таким образом избавиться от шлема.
– Тише, тише, – Калеб взял её за руки. – Всё нормально. Всё получилось.
Ника сбросила шлем, тряхнула волосами и уставилась на Калеба.
– Чёрт! Ну это… Блин… Просто чума!
В номере всё было чистенько, сломанные вчера предметы целы. Даже скутер стоял, тарахтя мотором, чуть в стороне от кровати. Только две вещи оставались прежними: зеркало было разбито, а на груди у Калеба и у Ники сверкали рубиновые амулеты.
Вкратце Калеб рассказал о случившемся вчера. Больше всего в этой истории Нике понравились амулеты. Её даже не смутило то, что она несколько часов была мертва и что теперь её обнуления станут происходить на пятнадцать минут раньше. Пора было ей возвращаться обратно, в старый добрый отель, к Рут; просить прощения у мисс Готи и объясняться с охраной.
Они вытащили скутер на улицу, думая сократить время пути до минусового портала, возвращающего экскурсии в личные номера гостиниц. Проехать нужно было пятьдесят километров. Но уже на втором километре сел аккумулятор. Пришлось двигаться пешком. Да и прохладно было Нике рассекать на скорости просторы Тибета в одном топе и шортах. Она вся покрылась мурашками и тряслась, постукивая зубами.
– Говорииила мисс Гоооти, – язык у неё заплетался, – не ходите, девочки, на Кайлас. Ха-ха…
Калеб снял футболку с целёхонькими стразами и одел на Нику.
– Спасиииибо.
Они ускорили шаг.
– Между основными должны быть промежуточные порталы, – чуть отогревшись, начала соображать Ника. – Так мы сокращали путь на Ликийской тропе.
Вдалеке на дороге показались очертания небольшого строения, похожего на часовню.
– Я думаю, это оно, – уверенно сказала девушка. – Да. На карте это значилось как Врата Пути. Начало входа в новую жизнь.
– Что?
– Так было написано на карте. Врата Пути, символизируют начало входа в новую жизнь.
Подойдя вплотную к строению, они остановились. Это была прямоугольная по периметру арка, сверху украшенная ступенчатой пирамидой.
– Может, возьмёмся за руки? – предложила Ника. – Мало ли что.
Крепко сцепившись пальцами, они сделали шаг под арку. Потом ещё один… Потом ещё шаг…
В воздухе что-то засвистело. Пейзаж вокруг неузнаваемо изменился. Они оказались за полуразрушенной стеной какого-то дома. На Калеба, словно желая обняться, свалился мужчина с прострелянной головой. Ника взвизгнула, отбежала в сторону и присела, прикрыв руками затылок. В их сторону явно стреляли из автомата.
– Мрази! Мрази! Попрятались, жалкие свиньи, – доносился снаружи, метрах в сорока от них, грубый мужской голос. – Ааааааааааа! Мелкие ублюдки! Я вас всё равно достану.
– Какого, мать его… – тоже пригнувшись, проговорил Калеб. – Это короткий путь?
– А я что? – отозвалась Ника. – Почём мне знать? Это явно не монахи. И кажется, это уже не Тибет.
Мёртвое тело незнакомого мужчины с таким же удивлением смотрело на них с земли.
– Эй, – Калеб чуть высунулся из-за стены, когда выстрелы на секунду прекратились. – Не стреляй. Мы сдаёмся.
– Ты что, сдурел? – прошептала в его сторону Ника.
– Чо? – стрелявший мужчина, вроде как уже собиравшийся отступить, снова повернулся в их сторону и сделал ещё один выстрел, не целясь, даже вроде с некоторой неохотой.
Калеб отшатнулся и сморщился от боли. Пуля прострелила ему плечо. Сквозное.
– Стоп! – раздалось снаружи громко, как из рупора. – Снято! И какого хрена там делают эти двое?!
Из-за угла соседнего дома, поднимая столб пыли, выехал красный «Рэнглер», набитый людьми. Когда он подкатил вплотную к Калебу, из него выскочил среднего роста мужчина в такой же красной, как и автомобиль, кепке с козырьком назад.
– Вы кто? – недовольно спросил он. – Из массовки? Что, портал открылся? Или это… Постойте, постойте…
Он нагнулся, уперев руки в колени, потом выпрямился и хлопнул в ладоши.
– Блуждающие порталы, так? – тыча в сторону Калеба указательным пальцем, воодушевился он.
– Похоже на то, – согласился Калеб, держась за плечо, из которого обильно сочилась кровь. Вдаваться в подробности желания у него не было.
– Роман, – свистнул мужчина, обращаясь к кому-то из своей группы, наблюдавшей за всем из внедорожника с открытым верхом. – Давай быстренько забери парня в больничку. Варе скажи, чтобы перевязала и этого, – уить! – обезболивающего. Давай, давай!
Высокий худой парень подбежал к Калебу, желая ему помочь.
– Да я сам, – отстранился Калеб и пошёл к машине. – Девушка со мной. Пойдём, Ника. Будь рядом. И это… Там ещё труп.
– А, – отмахнулся худой парень. – Завтра очухается у своей бабы.
Ника выбралась из укрытия и молча проследовала за Калебом.
Мужчина в красной кепке, причмокивая и кивая головой, проводил её заинтересованным взглядом. Но, столкнувшись со взглядом Калеба, отвёл глаза и тоже залез в машину. Хлопнул по раме.
– Погнали.
«Рэнглер» развернулся на месте и, свистя колёсами, полетел по переулкам, большей частью представлявшим из себя постапокалиптическую картину.
*****
Всё оказалось до смешного просто. Ну, это если не считать того, что ни о каком Кайласе и речи уже не шло. Это был огромный павильон на открытом воздухе, созданный для съёмок особо кровавых актов. Тут можно было разрушать сколько душе влезет и разрывать людей хоть на части, не нуждаясь в услугах 3D художников. Всё разрушенное само отстраивало себя заново, все мертвецы воскресали. В общем, все были довольны и состязались друг с другом в придумывании наиболее эффектных сцен. Но эта группа застряла здесь, как и все в Петле. Но не сдавалась. Каждый день отснимали одни и те же кадры, которые вместе с плёнками обнулялись. Запала, чтобы не сдаваться, пока хватало. К тому же в итоге всё можно было довести до полного совершенства, учтя все предыдущие недочёты.
Калебу в медпункте всё сделали более-менее прилично (это он оценил как бывший военный врач), вкололи лидокаин и направили в столовую есть пирожки и пить гранатовый сок.
Это он делал с удовольствием, потому что последний раз вкус пищи помнил только с тюрьмы. Ника сидела напротив и щипала французскую булку. Аппетита у неё не было.
Неожиданно в столовую ворвалась толпа весёлых людей. Можно было и не оглядываться, чтобы понять, что это их новые шумные знакомые. Увидев Нику с Калебом, к ним подошёл тот, что в кепке.
– Смотрю, тебя залатали. Как дела?
– Полегче, – допив сок, ответил ему Калеб.
– Тут, за дверью, есть отдельный маленький зальчик. Эта столовка для массовки. Присоединяйтесь к нам. Там есть не только гранатовый сок. И кстати, меня зовут Том. Том Краусс.
Он протянул Калебу руку. Калеб ответил ему рукопожатием и тоже назвал своё имя. Всё равно же ведь не оставит в покое. Да и надо узнавать, как отсюда им выбираться. Нику необходимо вернуть в отель.
– Мадам, – обратился Том к Нике, почтенно склонив корпус.
– Ника, – улыбнувшись, ответила она.
– Вперёд, господа.
Весёлая толпа, прихватив с собой новых гостей, двинулась дальше, гремя стульями и чертыхаясь.
Другая комната оказалась куда меньше столовой, с барной стойкой, с мягким розовым светом и едва слышной французской музыкой из старого музыкального аппарата.
– Прошу вас за этот столик, – пригласил Том. – Что будем пить?
– Не откажусь от джина, – сказал Калеб.
Том взглянул на Нику.
Ника посмотрела на Калеба, не зная что заказать. Никогда раньше она не пробовала спиртного, но сказать «а мне только тоник» было бы как-то по-детски. А ей не хотелось, чтобы все вокруг, и особенно Калеб, общались с ней, как с ребёнком. Калеб словно уловил это её смятение и поспешил на помощь:
– Ей тоже. И тоника, если можно. Не люблю неразбавленный.
– Понял. Сделаем.
Вскоре Том вернулся с двумя бутылками джина и маленькой баночкой тоника.
– Только баночный тоник, – на всякий случай сказал он. – Сейчас закусь организуют. Ну, – он потёр ладоши, – за знакомство!
Разговор заладился сразу. Умел Том, главный режиссёр, он же сценарист и он же продюсер, располагать к себе людей и заставлять их выслушивать свои длинные речи. Калеб решил рассказать ему всё без утайки. Ника осветила произошедшее со своей стороны. Слушая Калеба, она смеялась над сценой, которую устроила Рут у кабинета охраны; Калеб же, в свою очередь, хохотал над мисс Готи. Хотя, женщине, наверно, сейчас не сладко… Том же только ахал и охал, слушая их обоих.
– Я непременно должен внести это в сценарий, – говорил он. – Вот это поворот. Ну вы даёте! А не хотите завтра сняться в роли самих себя? Ну, прямо начиная со сцены обстрела? Всё равно вам предстоит там обнулиться. Скажу Сутулому, чтобы вас не задел. А?
Ника вроде как даже загорелась этой идеей, но, вспомнив, где они находятся, быстро остыла. Ей тоже, как и Калебу, хотелось поскорее найти правильный отсюда портал.
– Нет, прости, Том, – Калеб уже слегка опьянел. – Нам надо валить. Нужен портал, ну типа легальный, не блуждающий. Здесь есть такие?
– Жаль, жаль, – Том покрутил на столе свою пустую рюмку. – Есть один. Но там барахло всякое, типа склады и всё такое. Оборудование на случай поломок. Он как бы внутренний, между павильонами, не сохраняет в наличии того, с чем вы туда прошли. Мы уже пробовали сохранить так отснятую плёнку. Шиш.
– А за забором что? – спросила Ника.
– Ну… Голливуд, само собой, – ответил Том. – Что же ещё?
– Оооо, – протянула Ника. – Класс.
– И блуждающие порталы, – добавил Том. – Много блуждающих порталов. Двое моих из массовки уже того, тю-тю… Третьего прямо здесь унесло, звукооператора. Хорошо, успел выбросить держатель с микрофоном, а то пришлось бы тратить время на поиски другого на складе. Ну, в смысле, этого, микрофона. Стараемся особо не расслабляться, но и по углам не шарахаемся, как есть тут некоторые, – Том неопределённо кивнул головой в сторону барной стойки.
В этот момент официантка Варя, она же до этого медсестра, принесла им закуску.
