С.У.П.Е.Р.

– Ни с кем у него дел нет! – сообщил парень, взял Арину за рукав стильной курточки и слегка потянул за собой. – Пошли!

Арина незаметно активировала Марк-Зета, брелок которого висел у нее на руке, в фоновом режиме. Многие функции, конечно, были так недоступны, но кое-что – например, трекер пути и аварийный маячок – вполне работало.

Да, она спрашивала себя, почему не рассказала о своих подозрениях друзьям и одна отправилась на выступление?

И тут же отвечала: потому что она уже большая девочка и потому что она не хочет попасть в неловкое положение, если выяснится, что это всего лишь пустышка.

Вначале надо было разобраться самой.

ЗуМ повел ее мимо извивающихся под музыку людей в отдаленный зал. Дальше вниз вела широкая лестница, ее освещали мутные розовые светильники. Здесь было еще людно, но многие просто сидели у стен, не двигаясь. Чем дальше они уходили от эпицентра шоу, тем звук слышался глуше, доносясь словно через вату.

Арина уже почувствовала легкое беспокойство.

Ее провожатый шел впереди, не оборачиваясь. После спуска они успели подняться наверх, затем свернули в ярко освещенный неоновым светом коридор – а людей вокруг становилось все меньше. Те немногочисленные, что стояли у стен, провожали Арину какими-то странными взглядами.

Наконец, после того как коридор снова повернул на 90 градусов, они прошли в арку и оказались в просторном полутемном помещении.

В его центре стояло два шезлонга, на которых полулежали два одинаковых человека. Присмотревшись, Арина с некоторым облегчением поняла, что человек на самом деле только один. Второй силуэт был всего лишь аватаром, переливающейся голографической копией.

– Кто это? – резко спросил настоящий человек, тот, что лежал в правом, если смотреть от Арины, шезлонге.

– Хотела видеть вас, – глухо ответил ему ЗуМ. – Сама пришла.

Арине было крайне неуютно, она начинала по-настоящему бояться. Пол от звуков шоу слегка вибрировал, но она понимала, что сцена находится от этого места достаточно далеко.

– Вы Иван Иванович? – она нашла в себе силы, чтобы ее голос прозвучал ровно.

– Да, милая, я Иван Иванович, – теперь за человека говорил аватар. – Ты смотреть или участвовать?

Арина уже все поняла к этому времени. Человек на шезлонге был худ и долговяз. Неестественно круглые от вживленных линз глаза, сильно торчащие уши.

Никакой трансморфинг не сделал бы из верзилы коротышку, которого встретил Влад.

Арина порывисто повернулась, намереваясь выйти, но ЗуМ, который до этого вроде бы был расслаблен, вдруг не менее резко дернулся и преградил ей путь.

– Куда? Цацки все электронные давай сюда! – приказал он. При этом ЗуМу пришлось неестественно задрать вверх подбородок, чтобы увидеть гостью из-под своего капюшона.

И тут Арина окончательно поняла, что вляпалась в какую-то скверную историю, не хуже Владика с грузовиком. А может, даже и намного «получше». Она обругала себя последними словами за самоуверенность, и эта злость придала ей сил.

С древних времен для приемов самообороны ничего лучше для женщины, чем ударить нападающего мужчину между ног, так и не придумали.

В данном случае ЗуМ вроде бы явно не нападал, но Арина не стала разбираться в нюансах.

Отточенный тренировками удар пришелся прямо в цель.

ЗуМ жутко охнул, мгновенно согнулся пополам и стал заваливаться набок.

Арина юркнула мимо, но парень каким-то чудом ухитрился, падая, схватить ее за ногу. Его пальцы в итоге соскользнули, но этого хватило, чтобы Арина потеряла равновесие, запнулась и со всего размаху ухнула плашмя вниз, пребольно ударившись скулой прямо об пол.

Она тут же вскочила и, не оглядываясь, бросилась прочь по коридору.

И снова те же люди, равнодушно стоящие у стен, провожали ее пустыми взглядами.

«Какая же я поразительно глупая женщина, – думала Арина, лежа в кровати, готовясь ко сну и читая с экрана притихшего Марк-Зета последние новости.

Скула внизу чуть припухла; когда Арина получила возможность приложить к поврежденному месту лед, там уже начинала разливаться предательская синева.

Но вроде бы все обошлось. Если припудрить и замазать, будет почти не заметно.

«Еще не хватало прийти на завтрашнее дело с бланшем», – она нервно хихикнула.

Неужели время настало и они уже это сделают? Не верится.

– Завтра, – Арина глубоко выдохнула и постаралась расслабиться, закрыв глаза.

* * *

Накануне у Громилы был тяжелый день.

С утра он корпел над проектом. Новые перспективы, которые открылись благодаря его небольшому открытию, стали требовать еще больше усилий в работе. Иногда Боря настолько отрешался от действительности, погружаясь в исследования, что забывал, кто он и что он. Куда-то далеко отодвигались друзья, сообщество, планы по борьбе с системой. Напротив, он становился ее винтиком, и это чувство причастности к чему-то огромному вводило его порой в недоумение.

Непосредственное начальство уже оценило его достижения. Проекту дали зеленый свет сразу по нескольким смежным направлениям и даже прикомандировали к Боре для решения локальных задач пару сотрудников.

Это очень окрыляло, но, с другой стороны, сидело в нем занозой. Он ловил себя на мысли, что начинает уделять своему проекту больше внимания, чем главной задаче их сообщества. И эта двойственность болезненно давила на психику.

Кроме того, он теперь боялся. Боялся почти каждую минуту. На него возлагались очень серьезные задачи в ближайшей операции. И его действия в ней, мягко говоря, были не совсем правомочными. Да что там правомочными, это был настоящий противозаконный акт. Любое несанкционированное вмешательство в работу СУПЕР было чревато и наказуемо.

Да, он придумал, как скрыть следы своего пребывания внутри сети. Помогала ему в этом, как ни парадоксально, сама СУПЕР. Борис был немало удивлен этим фактом. Ему виделись совершенно очевидными некоторые уязвимости в безопасности системы, но он, разумеется, не спешил делиться этим знанием с компетентными органами.

Но это был только маленький шажок вперед. Его проникновение касалось лишь вспомогательной транспортной программы, да и то было не совсем понятно, как поведет себя система после этого. Громила прекрасно осознавал, что перед ним мощнейший и почти всемогущий противник.

Когда он был рядом с Владом или когда они собирались в «Подвальчике», азартно обсуждая свои планы, он сразу заражался общим оптимизмом. Все казалось очевидным и правильным: и несправедливость системы, и обман населения Города, и привилегированное положение представителей власти. Его точно так же возмущали многие факты. Он тоже хотел, чтобы его родные, сестры и мама могли рассчитывать на какую-то перспективу, а не прозябать всю жизнь в Сервисграде на рядовых должностях. Чем они хуже? И чем хуже еще тысячи таких же? Ведь не каждый может стать гением в своем деле. Например, Боре была вполне понятна ситуация с Творцами: талант, данный для творчества, невозможно приобрести, да и те, кто выбирал детям этот кластер, делали это сознательно. Но как быть большинству населения, не обладающему какими-то выдающимися способностями? Пример с отцом Влада был показательным. Громила не хотел, чтобы его мать с возрастом мыкалась по разным предприятиям, пытаясь заработать на кусок хлеба.

Все было так. И все было предельно понятно.

Но стоило ему прийти на стажировку, он погружался в иной мир. Быть может, более скупой на яркие эмоции, но зато логически безупречный. Мир информации, данных, математических величин, которые чудесным образом преобразуются в процессы и действия. Он чувствовал работу системы. И понимал, что она строилась не одно десятилетие и продолжает развиваться, теперь уже и автономно в некоторых областях. Это внушало уважение и даже какой-то трепет.

Боря никак не мог уловить эту связь между программным кодом и событиями, которые его окружают.

И против его убеждений в его сознании зарождались сомнения. Иногда он ощущал неуверенность и даже растерянность.

Да, он точно знал, что они с соратниками делают правильное, нужное дело, но он никак не мог ассоциировать врага с той самой системой, в которой он находится почти постоянно.

Он очень хотел закончить свой проект и добиться результата, который бы ошеломил всех. Быть может, тогда и она посмотрит на него другими глазами. Но, с другой стороны, он хотел добиться и справедливости для всех в их борьбе!

И он очень боялся, что в какой-то момент все пойдет не так.

С его-то везением.

Когда кто-то прикоснулся к его плечу, Борис аж подскочил в эргокресле от испуга.

– Полегче, полегче, – улыбнулся Рома Базев, который незаметно сзади подкрался к его рабочему месту.

Громила отлип от сенсоров управления, снял шлем с головы и вымученно улыбнулся в ответ.

– Заработался, – пояснил он.

– Я и вижу, – кивнул администратор. – Тебя там в службу безопасности вызывают.

– З-зачем? – душа у Громилы сразу ушла в пятки.

– Кто ж знает? Протокол ноль. Не положено.

– П-понятно, – озадаченно протянул Боря в полном смятении.

Вызов в СБ перед самой операцией, как ему казалось, не мог быть простым совпадением.

– До Нобелевки-то сколько тебе еще осталось? Пару недель? – Базев шутил. У него было явно приподнятое настроение.

А вот Громиле было не до смеха.

– А что, всех вызывают? – вместо ответа спросил Борис.

– Через одного, – ухмыльнулся Рома. – Давай сходи уже, все и узнаешь.

Стресс, конечно, Борис пережил немалый, но оказалось, что, как и обычно, он больше дул на воду.

Вызов, судя по всему, был формальностью, хотя ему и показалось, что пара вопросов были немного странными: даже не по формулировкам, а по уместности и тому тону, которым их задавали.

Но в итоге Боря списал все на свою мнительность и расшатанные из-за завтрашней операции нервы.

Во второй половине дня, когда вроде бы все немного стало успокаиваться и входить в рутинный рабочий ритм, Громилу ждало новое потрясение.

Просматривая и редактируя коммуникативное ядро их сообщества, он – опять же совершенно случайно! – наткнулся на некие логи, подготовленные на удаление. И вдруг обнаружил одну странность. А за ней и другую. Конечно, он заинтересовался. И вскоре информационная цепочка вывела его к исходникам старых удаленных документов.

Он сидел, закусив губу, и не верил тому, что видел на экране. Потому что открытие вышло неприятным.

И еще он подумал, что лучше бы этим человеком из документа был любой другой участник их четверки, но только не этот…

А вечером после работы он узнал, что отца Влада увезли в реанимацию. Громила попытался сразу же связаться с другом, но не смог и, проклиная этот несчастливый день, помчался в больницу.

* * *

– Владик, а можно сомневаться в нашем плане? Теоретически? – поинтересовалась Арина, рассеянно покручивая брелок.

– Теоретически да, – отозвался Исаев. – А практически – нет.

Настроение у него было просто паршивым. У отца не было никаких улучшений. Дядя Витя нес какую-то ахинею. И это было уже не странно, а даже страшно.

«Что, если он специально не говорит, потому что…» – Владу даже мысленно не хотелось заканчивать эту фразу.

Они собрались в «Подвальчике», чтобы еще раз обсудить все детали.

Операцию все же пришлось отложить на два дня.

Но теперь все должно было произойти действительно завтра.

– Это все очень смахивает на экстремизм и терроризм, – не унималась Арина.

– Не преувеличивай, – Влад хоть и был серьезен, но отвечал как-то рассеянно. – Наша операция – всего лишь маркер. Маркер, по которому кое-кто увидит, что в системе что-то не так.

– И кто этот кто-то? – без тени иронии спросила Маша.

– А ты сама как думаешь?

– Я не знаю, – призналась Мария. – Видимо, я просто не до конца понимаю ситуацию. Я подготовила Меморандум, вы все его читали. Но там ничего нет про похищения, заложников и диверсии. Там совсем про другое. Хотя мне сейчас кажется, что там все неправильно написано. Вот еще минуту назад казалось, что правильно, а сейчас уже – что нет.

– Мы все, – с нажимом сказал Влад, начиная злиться. – Все дали слово следовать нашему уставу. Никто никого насильно сюда не тащил. Что случилось?

– Влад, не кипятись, – постарался сгладить напряженность Боря. – Все нервничают.

– Никто не обещал, что нас ждут райские прогулки! И где все были раньше, когда мы вместе… Все вместе, Манюня, разрабатывали план! Я терпеть не могу, когда начинают в последний момент тыкать палки в колеса, даже моральные палки в моральные колеса! Или просто испугались?! Признайтесь, тут чужих нет, никто не будет смотреть косо!

– Владик, ты… Ты успокойся немного… – примирительно сказала Арина. – Все же понимают, что ты на взводе. Поэтому сейчас не самый удачный момент для операции. Ее надо проводить с холодной головой.

– Давайте говорить за себя, – огрызнулся Влад. – Я в порядке. А ты? И что у тебя за синяк на твоей миленькой щечке?

Арина возмущенно вспыхнула и отвернулась.

– Влад, – Громила даже положил руку другу на плечо. – Все ведь хотят сделать как лучше.

Борис хоть и пытался выступить в роли этакого примирителя, но на самом деле все внутри у него трепетало. Не то чтобы от страха, он просто наконец-то окончательно понял, что́ им предстоит сделать. И не в смелых фантазиях, а по-настоящему. Любой неверный шаг, любая оплошность может быть чревата огромными неприятностями. И тоже по-настоящему осязаемыми.

Они все были сейчас немного не в своей тарелке. На Машином бледном личике застыло грустное меланхоличное выражение, как маска болезненной отстраненности. Она машинально ломала пальцы, задумчиво глядя сквозь друзей.

Арина, напротив, была чересчур возбуждена, на щеках играл нездоровый румянец. Хотя такой азартный блеск в глазах ей очень шел, но резкие, суетливые движения выдавали ее внутреннее напряжение. Она старалась выглядеть спокойной, но это самое старание и выдавало ее нервозность.

Влад понимал, что сейчас самый сложный момент в их общих отношениях. Критический. И многое зависит от того, сможет ли он переломить ситуацию и укрепить веру в их правоту. Он не знал, как это сделать. Стоит повести себя неправильно, и вспыхнет внутренний бунт. Его друзья, в данную секунду соратники – на грани. Тут экстремальная ситуация: стоит одному запаниковать – и остальные тоже ринутся громить все на своем пути, прыгая по головам. А стоит проявить выдержку, и другие возьмут себя в руки и пресекут распространение губительной паники.

Чтобы знать точно, надо было верить самому. А он… Да. Он верил, но… Черт возьми, себе-то он мог признаться! Верил не до конца. Иногда его захлестывало волной сомнений, предательский скользкий червяк принимался грызть душу изнутри. Такие приступы были редки и недолги, но они были. Слишком много всего навалилось: болезнь отца, скомканная подготовка к операции, постоянный перенос «часа икс». Только теперь он понял, как ему не хватало поддержки бати. Вроде бы ничего особенного: ну поболтали за ужином, обсудили новости, но когда этого не стало, появилась пустота, зияющая дыра в привычном ежедневном мире, которую нельзя было ничем закрыть. По крайней мере, пока.

Влад сжал зубы так, что заходили желваки.

Неужели опять бездушная система сможет победить?! Нет. Ради их справедливого дела. Ради будущего. И ради отца. Не жалко. Не стоит жалеть о том, чего еще не совершил. Надо просто верить.

Он оглядел ребят.

Милая, маленькая, но опасная Маша.

Безумно, нереально красивая, но высокомерная Ариэль.

Смешной, простоватый, но гениальный Громила.

Шайка-лейка, почему-то подумалось ему. Да. Они и вправду смотрелись не слишком серьезно. Но это, черт побери, была его команда! И он был тоже ее частью. Все вместе. Сегодня и навсегда.

– Вы все правы, – сказал он, вставая из-за стола. Сказал, словно прыгнул с высокой вышки в бассейн. – Нет никаких истин, которые я бы мог доказать. Кроме того, что можно увидеть, оглянувшись вокруг. Я… не хочу убеждать вас в чем-то. Зачем? Мы все это давно обсуждали. Мы долго шли вот к этому самому моменту. И знаете что, давайте прямо начистоту. Я сам боюсь завтрашнего дня. Честно! И если кто-то откажется, я не стану его осуждать. Не имею на это права. Несмотря на наши клятвы и обещания. Несмотря на справедливость для всех! Но я не могу оставлять все так, как есть! Я хочу, чтобы о нас узнали, чтобы люди открыли глаза и поняли, что происходит! Это не громкие слова, я вообще не умею говорить правильно и красиво. Но нельзя все оставлять вот так и плыть по течению! Ариэль! Маша!.. Наша операция – это наше заявление! Наш… Не знаю, дело наше! Акция! И не как у институтских!..

– А как у кого? – тихо спросила Арина. – Как у Ангелов?

– Нет, – твердо сказал Влад. – Конечно, нас могут завтра, как их… Но нет! Это наш личный протест! У нас есть Меморандум, который сделала Маша, у нас есть Громила, который незаметно подкорректирует завтра программу дорожного движения, у нас есть Ариэль, которая отвлечет все внимание на себя… Ну и… Я…

Влад будто выдохся, еще раз оглядел ребят по очереди и обессиленно опустился на стул.

Молчаливую паузу прервала Мария:

– А я вдруг подумала, – сказала она негромко. – А что, если это последний раз, когда мы тут собираемся… Все вместе?

– Может быть и так, – сквозь зубы отозвался Влад, который внезапно просто дико разозлился. И в первую очередь на себя. – Но я все равно завтра это сделаю. С вами – или без вас.

– Без нас никак не получится, Владик, – вздохнула Арина. – Что ж, тогда начинаем, как договорились.

– Я готова, – Мария решительно тряхнула головой.

Громила посмотрел на девчонок, потом перевел взгляд на друга:

– А я и не отказывался никогда!

Влада бросило в другую крайность. После этих слов друзей он с трудом сдерживал слезы.

– И справедливость для всех! – хрипло сказал он, снова поднимаясь на ноги и надеясь, что остальные не заметили его смятения.

– И справедливость для всех! – еще раз, как эхо, повторили все уже хором.

Глава 7

Город, 19–20.07.2070 г.

Электромобиль стоял поперек дороги так, что и нарочно не поставишь. Он полностью перегородил проезжую часть, уткнувшись покатым капотом в электронный стоп-барьер.

Дорога в этом месте как раз была однополосной, поэтому объехать застрявший автомобиль не представлялось возможным ни с какой стороны.

Рядом с машиной взволнованно всплескивала руками высокая красивая девушка.

Хотя движение в этот час и не было особенно интенсивным, но почти сразу по обе стороны от застрявшего электромобиля образовались хвосты.

Пассажиры из подъехавших машин беззастенчиво глазели на длинноногую красотку в ультра мини-юбке, а несколько человек, чьи авто были без робонавигаторов, вышли и постарались помочь виновнице затора.

Но как бы они ни пытались реанимировать обесточившийся неизвестно по какой причине электромобиль, ничего не получалось. Причина отказа всех его систем не поддавалась диагностированию.

Максим Строев в этот момент был в двух кварталах от места происшествия. Он спешил на своей «чайке» на еженедельное выступление по городскому вещательному премьер-каналу. «Чайкой» свой эксклюзивный автокар директор объединения «Симбиоз» назвал неспроста. Когда-то давно так называли правительственные машины, так что он специально выбрал название в соответствии с должностью. Влад видел в этом еще одно проявление неуемного снобизма и высокомерия.

Навигатор Строева была настроен на привычный маршрут от Института обслуживания СУПЕР к городскому Инфоцентру.

Увидев непредвиденную преграду, Максим Леонидович чуть нахмурился: задержка в его планы не входила, более того, грозила совершенно неприемлемым опозданием.

Навигатор, определив проблему, плавно замедлил «чайку», а потом и вовсе остановил авто.

Строев выдержал минуты две. Никаких существенных изменений впереди не происходило, там суетились фигурки, и ярким пятном в центре происшествия выделялась какая-то девушка.

– Варианты объезда? – нетерпеливо приказал он автомату.

На дисплее возникли несколько маршрутов-дублеров.

– Для выбора альтернативного пути, – сообщил навигатор приятным женским голосом, – перейдите в режим ручного управления либо запрограммируйте новый.

Максим Леонидович отрицательно качнул головой и взялся правой рукой за сайдстик, разворачивая машину. Он направился в сторону ближайшей развязки; водить самостоятельно ему нравилось, и он довольно часто отключал автомат.

«Птичка полетела», – передал Влад по связи всем сообщникам.

Сам он, на видавшем виды пикапе, до затора двигался следом за «чайкой» на максимальном радарном расстоянии, а после того, как автокар Строева развернулся, заставил свое авто «нырнуть» в ближайший проулок, срезая путь.

Боря сидел сразу за тремя огромными мониторами, в каждом из которых помещалось еще несколько маленьких экранчиков.

Прямо по центру мигала транспортная схема района. Громиле удалось частично взломать ее с анонимного аккаунта, и сейчас он гнал «чайку» по «зеленой улице»: переключал особым образом светофорную индикацию; Строев был уже в жестком цейтноте, у него оставался единственный вариант не опоздать на эфир – идти без остановок, на ходу корректируя маршрут.

Борис порхал пальцами над сенсорами, умело переключая режимы. Мигающая точка маячка «чайки» послушно ползла по уличной схеме.

Влад свернул на еще одну неприметную улицу и погнал пикап дальше, все больше увеличивая скорость. В точку Икс ему необходимо было прибыть раньше «чайки» как минимум минуты на две.

Маша в это время находилась в лекционном зале Инфоцентра и украдкой смотрела на таймер на своем браслете. Она совершенно официально записалась на эти конференции в рамках своего учебного проекта по педагогической стажировке. И сейчас вполуха слушала преподавателя на кафедре, который с помощью пары аватаров рассказывал собравшимся о занимательных случаях в своей учебной практике.

Браслет подал тонкий сигнал, ущипнув кожу. Маша, поднялась со своего места и, почти бесшумно извиняясь перед коллегами, стала пробираться из ряда к выходу.

Покинув зал, она быстрым шагом направилась в соседнее крыло, где располагались эфирные студии Городского вещательного канала. Каждую неделю из одной из них выходил в эфир Максим Строев.

Последний поворот перед пакгаузом у Влада получился таким резким, что шины взвизгнули. Он чуть ли не на ходу выскочил из машины, краем глаза отмечая у противоположной стены ангара электромобиль Арины, который она после сообщения «о птичке» чудесным образом завела и умчалась на нем из пробки.

Теперь счет шел на секунды.

Вот-вот должна была появиться машина Строева.

Влад подбежал к слегка переделанному ими самоходному транспортеру – это было нечто, напоминающее трактор-автоэвакуатор. Арина уже сидела в его кабине. Он коротко кивнул ей, пробегая мимо. Она кивнула в ответ.

Влад сжал браслет. «Чайка», идущая на высокой скорости, появилась из-за поворота.

«Четыре, три, два… – считал про себя Влад… – один, все!»

С его смарт-браслета прошел сигнал на портативный инверторный генератор, который они загодя расположили на обочине.

Контур был развернут поперек дороги и настроен на локализованный электромагнитный удар на максимальной мощности.

Импульс прошел, когда «чайка» Строева пересекла границу контура.

Все системы автомобиля обесточились. Такой фокус можно было с уверенностью проделать, только если машина была на ручном управлении: в навигаторах стояла защита, которая могла выдержать возмущение поля. Габаритные огни «чайки» погасли, машина принялась постепенно замедляться, в точности выполняя аварийные инструкции. Обзорные стекла стали непрозрачными. Перезагрузка системы по расчетам Громилы должна была занять около 70 секунд.

Арина подвела транспортер к остановившемуся автокару вплотную, Влад, запрыгнув на техническую площадку, прилепил к бортам машины магнитные захваты. Загудели сервомоторы погрузчика, и «чайка» стала вкатываться в клетку решетчатого кузова. Одновременно Арина направила транспортер в ангар. После того как он въехал туда с добычей, Влад закрыл с пульта огромные ворота.

Покинуть машину Строев теперь уже не мог. Это можно было сделать во время аварийной остановки и замедления, а сейчас стойки эвакуатора крепко прижали все дверцы автокара.

Нападавшие резонно рассчитывали, что любому человеку потребуется какое-то время на то, чтобы среагировать на неожиданность.

Так и произошло. В момент, когда в салоне погас свет, а индикация окрасилась темно-желтым аварийным цветом, первой реакций Максима Леонидовича был ступор, который накрыл его на несколько решающих секунд. Строев замер от неожиданности и бездействовал, ожидая, когда восстановится питание. А дернул дверь, стремясь выбраться наружу, уже тогда, когда понял, что машина никуда не едет. Но было поздно. Дверь уже была заблокирована наружной стойкой транспортера.