скачать книгу бесплатно
– Принеси воды, – концертмейстер закрыл глаза, его лицо выглядело болезненным и бледным. Янлинь огляделась в поисках источника воды, заметив стакан и графин на барной стойке она поспешила туда, забыв про осколки разбившегося бокала, она наступила на них, от чего раздался неприятный скрежет.
– Вот держите, – она поставила перед ним стакан воды. Концертмейстер с большим усилием взял стакан и выпил его целиком, затем закашлял от спазма в желудке. – Вы больны? – Янлинь вопросительно посмотрела на него, но он предпочёл промолчать. – Вы пили всю ночь. У вас бессонница? – Она села на кресло, расположившись напротив него.
– Не могу спать, не получается заснуть. – Он открыл глаза и посмотрел на неё. Янлинь стало жалко концертмейстера, в его глазах была безысходность, усталость и боль.
– У вас получится завтра выступить?
– Ха, не парься, – он лёг обратно на диван. – Это моё естественное состояние в последнее время. Янлинь хотелось уйти, но совесть не позволяла ей, бросить начальника в таком состоянии.
– Когда это началось? Вы всегда жили один? – Янлинь стало интересно.
– Со смерти матери, – он призадумался. Янлинь облокотилась на спинку кресла. – Примерно десять лет, как живу один, – он закрыл глаза, положив руки под голову.
– На портрете ваша мама? Она тоже играла на скрипке? Простите за вопрос. – Она резко замолчала. В комнате воцарилась неловкая тишина, только шторы продолжали так же шелестеть. Спустя минуту, концертмейстер нарушил тишину.
– Моя мать была амбициозной, ей нужен был идеальный ребёнок, который шёл бы так же упорно к цели. Мы никогда не были с ней близки, как ребёнок с матерью. Скорее мы были, как учитель и ученик. Она постоянно находилась в разъездах с симфоническим оркестром, где она играла на скрипке. А когда она приезжала домой, то мы постоянно репетировали. Мы никогда не говорили с ней по душам. Она не интересовалась моими чувствами и переживаниями. Чего хотелось мне на самом деле, с кем дружил и кого ненавидел. Всё что она хотела, это чтобы я был образцовым ребёнком играющим на скрипке. Я же никогда ей не перечил и всегда делал что она скажет. – Он открыл глаза и уставился на потолок.
– Она хотела, чтобы вы стали знаменитым скрипачом, – Янлинь улыбнулась.
– Она хотела чтобы я выиграл в конкурсе юных скрипачей в Вене, после чего я мог бы гастролировать с оркестром и развиваться в музыкальной карьере дальше. Из-за постоянного давления, многочасовых репетиции, я чувствовал себя плохо, не мог спать и есть нормально. Мне было шестнадцать лет, я мечтал как все дети заводить друзей. Я настолько был встревожен предстоящим участием в конкурсе, что мои руки начали робеть перед скрипкой и я совсем перестал спать. Из-за это мог не спать сутками, поэтому решил попробовать мамино снотворное, но это лишь усугубило всё, вскоре оно перестало действовать на меня. У меня не получалась сфокусироваться на музыке, дома я чувствовал себя плохо и не мог играть, поэтому я уходил играть на улицу, в безлюдное место. – Концертмейстер лёг на бок, теперь он хорошо видел лицо Янлинь.
– Вы сильно переживали, раз не могли даже спать…
– Однажды мама уехала на гастроли, но прежде чем уехать, она оставила мне билет на самолёт в Вену. Меня в очередной раз не спросили, хочу я участвовать или нет, вручив билет в руки. Сперва я был уверен, что поеду, но за две недели до конкурса у меня начали случаться приступы страха. Мои руки дрожали, каждый раз когда я брал скрипку, будто они забывали как держать смычок, мне становилось тяжело дышать, в голове звучали последние слова матери перед отъездом, а перед глазами всплывало её лицо. Иногда я чувствовал как схожу с ума находясь дома. За пару дней перед отлётом в Вену, я шёл со скрипкой домой, когда наткнулся на уличных хулиганов. Один из них увидев меня позвал, но я не стал отзываться и продолжил идти, тогда они встали подошли ко мне. Им сперва нужны были деньги, но заметив скрипку они переключились на неё. Они хотели отнять её, поэтому мне пришлось ввязаться с ними в неравный бой. Один из них толкнул сильно, от чего я упал, другой наступил на руку, чтобы защитить скрипку, улёгся на неё телом. Они колотили меня ногами со всех сил, но я продолжал отстаивать скрипку. Затем один из них взял что-то, ударив меня по голове, помню как я бессильно закрыл глаза не выпуская скрипку, а затем проснулся в чужом доме. Я лежал в небольшой комнате, в чужой кровати, не знаю сколько я тогда спал часов, но чувствовал себя выспавшимся и в безопасности. В воздухе витал приятный аромат еды, в поисках которого я отправился встав с кровати. Войдя на кухню, я увидел небольшой стол, возле которой суетливо бегала женщина, раскладывая, еду по тарелкам. На столе стояла огромная сковородка с набэ. Меня пригласили за стол, положив в тарелки горячую еду, мы молча принялись есть. Потом я помог ей убрать со стола посуду. Её звали Момо, она была полной противоположностью моей матери, в ней сочетались все материнские качества, которые я мечтал увидеть в своей маме. Заботливая, радушная и спокойная, интересующийся, считающаяся с мнением своего ребёнка. Рядом с ней я чувствовал себя спокойно. Вернувшись домой, я долго опять не мог заснуть, мне было неуютно в материнском доме. Атмосфера в доме говорила мне, что я должен поехать на конкурс, несмотря на произошедшее прошлым вечером. Мне опять стало трудно дышать и начали дрожать руки, поэтому я убежал к Момо. Поговорив с ней, мне стало лучше. Я попросился спать и она разрешила, сказав что идёт на вечернюю работу и будет лишь утром. Вскоре я начал приходить к ней каждый раз, когда не получалась заснуть дома. Я ей рассказал про конкурс, она поддержала меня. Тогда я принял первое важное решение в своей жизни, я пошёл против матери, решив не ехать на конкурс.
Момо позвонила ей и сообщила всё произошедшее, моя мама тогда ничего не сказала. Спустя неделю она вернулась с гастролей, молча зайдя в гостиную, где я сидел с Момо дожидаясь её. Увидев как она пришла, я побежал встречать и обнимать её, но она лишь с осуждением на меня посмотрела. Мне стало не по себе, от её чёрствости по отношению ко мне. Я представил их друг-другу, на что мама закатила скандал и обвинила Момо во всех смертных грехах. На следующий день, она подала на неё в суд, заявив о домогательствах в мой адрес. Я никогда не чувствовал себя так плохо, судебные допросы и постоянные упрёки матери изводили меня, даже подумывал совершить суицид, но Момо к моей радости оправдали, признав невиновной. Я перестал приходить к ней в гости, чтобы мама оставила её в покое. Спустя некоторые время, она успокоилась и перестала говорить об этом, чему я бесконечно был рад, но радость длилось недолго. Тот день заставил меня выплакать все слёзы, в тот год я буквально умер. Я стоял за кулисами, ожидая своей очереди, чтобы выступить в ежегодном концерте, когда раздался телефонный звонок от мамы. Она сообщила мне самые страшные слова, сказав что разочаровалась в своём ребёнке и не желает больше жить в этом мире. Бросив всё, я прибежал домой. Она лежала на холодном полу ванной, без сознания, с перерезанными венами. Бросившись к ней с порога, я кое-как наложил повязку на кисти и вызвал помощь. В больнице ей сделали переливание крови и наложили швы. Я не отходил от неё всю ночь, а когда к ней вернулось сознание, то она начала кричать и срывать повязки с рук, ей пришлось вколоть снотворное. После того как зажили порезы, мне посоветовали положить её в реабилитационный центр, я не знал что делать, поэтому попросил помочь мне Момо. Мама заболела сильно. Она не помнила как её зовут и кем я ей прихожусь.
Её глаза были пустыми, она разговаривала редко и больше не переживала насчёт моей игры на скрипке. Я отвёз её в санатории для морально ослабленных людей, в котором работал близкий друг Момо, там где могли бы оказать маме психологическую помощь. Из-за этого, я практически не занимался на скрипке, постоянные поездки к маме утомляли. Спустя месяц, когда мама более-менее начала говорить, я продолжил упражняться, но также навещал её каждый день. Однажды я увидел блеск в её глазах. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Словно к ней вернулись воспоминания. В тот день, я гулял с ней по саду санатория, она тихо напевала мелодию, затем я проводил её до комнаты. Когда уходил, то предчувствовал всем сердцем что-то плохое, я не мог заснуть всю ночь, а на утро раздался телефонный звонок, который разделил мои воспоминания до и после. Она совершила самоубийство, перетянув шею поясом от халата. Вот так, не озираясь назад, мама оставила меня совсем одного. – Янлинь вздрогнула от услышанной истории, она взглянула на портрет с её изображением.
– Ваша маме была красивой женщиной, – ей было жаль концертмейстера, так как сама скучала сильно по родителям. На щеках Янлинь появились дорожки из слёз, она быстро вытерла их тыльной стороной ладони.
– Я не плакал, с тех самых пор, – его слова прозвучали тихо, – будто растерял все эмоции. – Янлинь посмотрела на концертмейстера, который после душераздирающей истории заснул. Она налила воды в стакан и поставила на столик, убрала осколки бокала на полу, затем вышла из квартиры.
***
На часах было уже одиннадцать, когда добралась до работы. Зайдя в кабинет к сестре, она хотела поговорить о произошедшем, но Сюли не придала значения этому, сообщив что директор уже говорил о таких припадках концертмейстера. Сложилось ощущение, что никому не было дела до его душевных переживаний, всех волновало лишь его игра на скрипке.
– Но как же так? Он же тоже человек, хоть и своенравный, – обратилась к сестре Янлинь.
– Директор предупреждал об этом, я тебе тоже повторю, – сказала Сюли, – кто угодно, но только не концертмейстер, не сближайся с ним.
– Я и не собиралась! Мне просто стало его жаль! – Огрызнулась Янлинь сестре.
– Надеюсь он завтра придёт, иначе нам не выплатить неустойку.
– Когда я уходила, он спокойно спал.
– Никому в оркестре не говори о произошедшем, – сказав сестра вышла с кабинета.
***
Янлинь сидела в книжном магазине и пила капучино, она вспоминала рассказ концертмейстера и что произошло утром.
– Не удивительно что он такой, – молвила она вслух.
– Ты о ком? – Спросила Рей, владелица книжного.
– Про своего босса, у него было трудное детство.
– Его били в детстве?
– Да, морально.
– Тебе жалко его? Он же постоянно задирает тебя.
– Он поступает с другими так, как в детстве поступали с ним. Его не научили другому.
– Ты прям собаку на эту тему съела, – улыбнулась Рей, – книжек начиталась про психов?
– Его мать покончила жизнь суицидом, тут и без книг всё понятно.
– Это ужасно, – улыбка Рей исчезла в мгновенье.
– Как думаешь, он может повторить ошибок матери в будущем? – Янлинь развернулась к подруге.
– Он вроде не выглядит ведомым, – подруга рассматривала музыкальный журнал с его изображением.
– Он помешан на музыке. Скрипка для него всё.
– Думаю, он не такой, как его мать. В любом случае будь с ним осторожна, – она похлопала Янлинь по плечу.
– Сюли сказала то же самое.
– Кстати, она давно не заходила ко мне, директор наверное загрузил её работой?
– Да, они работают не покладая рук, – Янлинь опустила глаза, – завтра концерт, если концертмейстер не придёт, то меня уволят.
– Но ты же не виновата, это он сказал что заберёт и забыл, – Рей ткнула пальцем в журнал.
– У него во всём виновата Лан Янлинь! Так раздражает.
– Это излишки его воспитания, ты же сама сказала так, – Рей засмеялась.
– Ты просто с ним лично не общалась. Он твёрдый сухарь. Но его музыка нечто волшебное.
– Так, помниться в правиле говорилось не сближаться с ним.
– Он даже не в моём вкусе, – Янлинь перевернула журнал с фотографией концертмейстера, чтобы не видеть его лица.
– Я прочитала очень много книг, в них написано, что от ненависти до любви один шаг.
– Не в этом случае, – Янлинь язвительно посмотрела на подругу. – Хорошо, лучше расскажи кто этот загадочный, который оплатил такси? – Рей приняла удобную позу слушателя.
– Знаю, что зовут его Хару, на этом всё. Мне нужно идти домой, чтобы пережить завтрашний день. – Янлинь встала накинув на плечо сумку.
– Оденься завтра понаряднее, это же будет концерт классической музыки, – Рей дёрнула за край её футболки.
– Ты и Сюли так похожи, – Янлинь закатила глаза, – я не люблю бутафорию, мне нравятся комфортные вещи. И люди. – Сказала она, выкинув журнал в мусорную корзину, на котором изображен концертмейстер.
– К чему такие жестокости? – Рей крикнула ей вслед.
***
Янлинь стояла возле кабинета концертмейстера, директор велел ей навести там порядок.
– Почему всю грязную работу выполняю я? – Задала она себе вопрос в слух, открывая дверь и заходя в кабинет. – Вот же бука! Тут уборки уйма! – Янлинь затопала ногами на одном месте, как делают маленькие дети. – Вы знаете, как из-за вас мне тяжело? – Спросила она концертмейстера, обращаясь к постеру на стене, где он был изображён со скрипкой в руках. – Откуда вам знать, что такое тяжёлая работа, – Янлинь бурчала, собирая скомканные бумажки, а затем подметала осколки разбившейся вазы. – Бедные цветы, – она подобрала с пола засохший букет из небесно-голубых гортензии, которые даже после такого обращения с ними, остались красивыми, сохранив свой прекрасный оттенок. Поискав новую вазу, она поставила букет в неё, затем оставила на столе концертмейстера.
– Не обижайтесь на него. В детстве его не научили любить, – улыбнулась она цветам, поправляя им листочки.
Закончив уборку в кабинете, она направилась домой. Дома к её удивлению была Сюли. Увидев как она ест лапшу, Янлинь вспомнила как стала свидетелем тайны сестры. Ей захотелось поговорить об этом с ней, чтобы прояснить всё лично, но затем передумала, решив что сейчас не время для выяснения семейных отношений, ведь завтра и так будет тяжёлый день.
– Тебе повезло, – прошипев себе под нос, она переобулась в тапочки и направилась в гостиную.
– Ты что-то сказала? – Сестра прокричала ей с кухни.
– Приятного аппетита сестричка! —Сардонически она ответила.
– Янлинь, – сестра обратилась к ней зайдя в гостиную, – давай сходим и выберем тебе наряд для концерта? – Сюли села на диван рядом с ней, заглядывая в глаза сестры.
– Не хочу! Я устала, – она обняла подушку и уставилась на стену.
– Я оплачиваю! Ну же, давай пойдём! – Сюли схватила сестру за руки, в попытках стащить её с дивана.
– Какая щедрость и в честь чего? – Янлинь неохотно поднялась.
– Просто, сестринская забота, – улыбнулась она.
***
Девушки стояли в магазине возле множества вешалок. Сюли безостановочно крутилась возле кофточек, юбок и платьев, прикладывая их прям на вешалке к Янлинь.
– Вот! Это что надо! – Радостно она сказала, показывая сестре небольшое чёрное платье с серебряными вкраплениями в виде маленьких звёздочек.
– Я не люблю такое! – Возмутилась Янлинь, но сестру было не остановить, она за руку ввела её к кассе, где расплатившись вручила ей пакет с обновкой. – Пустая трата денег! Всё равно не буду носить! – Янлинь настаивала на своём.
– Не веди себя так, ты должна соответствовать своей работе. Одеваешься будто студентка, а не ассистентка концертмейстера. – Сюли сделала замечание сестре.
– Я работаю тут ради музыки, а не, чтобы щеголять в разных нарядах. – Хватит, ты не школьница и не в музыкальной школе работаешь. Ты работаешь в токийском симфоническом оркестре. Завтра будет столько журналистов, им только повод дай гадость написать. Нельзя им доставлять подобного удовольствия!
– Хорошо, – Янлинь сдалась перед напористостями сестры. Довольная Сюли повела сестру в другой отдел магазина, где продавались различные девчачьи украшения. – Ну что ещё? – Упрямая Янлинь устало обратилась к сестре, которая с вожделением рассматривала заколки для волос, различные серьги и подвески.
– Смотри! Идеально же! – Сюли показала находку сестре. – Берём! Будет отлично сочетаться с твоей бледной кожей, – улыбнулась она сестре.
– По мне так перебор, – фыркнула Янлинь рассматривая ожерелье из белоснежных жемчужин.
– Осталось подобрать хрустальные туфельки, – Сюли ущипнула сестру за обе щеки, затем довольная зашагала вперёд.
– Я устала! – Шла за ней Янлинь и несла пакеты с обновками.
– Вот они! Примерь! – Сюли показала сестре пару чёрных лодочек на небольшом каблуке. – Ну же, – вручила их сестре в руки. Янлинь примерила туфли, одобрительно кивнула ей, спорить больше не было сил. – Ну так бы сразу, – ответила она.
Довольная своими проделками Сюли, подхватила сестру под ручку, они зашагали вместе как две подружки.
***
Утро началось не с кофе. Суетливые сотрудники оркестра бегали по коридорам. Лифт только успевал, поднимать, то опускать людей вниз. На первом этаже возле здания скопилось десяток людей с фотоаппаратами и микрофонами в руках, им всем хотелось урвать сенсационную новость, сделать небывалые снимки с горячей точки, узнать шокирующую тайну скрипача. Янлинь одетая, обутая в сестринскую заботу, бегала с кабинета в кабинет выполняя поручения директора. Сегодня в её ответственности было, сопровождать концертмейстера начиная от кабинета заканчивая до концертной сцены, затем присутствовать на интервью с журналистом. Телефон не умолкал на минуту, ей постоянно приходилось отвечать на звонки и сообщения, она разрывалась от работы. В очередной раз зазвонил телефон, она ответила на вызов:
– Янлинь слушает!
– Ты звонила концертмейстеру? – Раздался взволнованный голос директора.
– Да, он не берёт трубку! Поэтому я написала ему сообщение, он его причитал, но не ответил ничего.
– Позвони ещё раз! Звони пока не ответит!
– Хорошо, – Янлинь судорожно продолжила звонить начальнику, который игнорировал все её попытки наладить связь.
– Янлинь! – Окликнула её сестра. – Где концертмейстер?
– Он не отвечает. Что мне делать? Вдруг он, – Янлинь вспомнила историю концертмейстера, мать которого покончила жизнь самоубийством. – Сюли, он же не мог поступить так, – Янлинь посмотрела озадачено на сестру, которая не сразу поняла о чём она.
– Так! Спокойно! Он конечно любит вспылить, но он адекватен в этом плане.
– Тогда, я буду названивать ему, пока он не ответит. – Янлинь заново взялась за телефон. Безуспешные звонки не заканчивались, Янлинь наверное оставила около ста пропущенных и столько же сообщений. Ей стало не по себе, поэтому она вышла во двор, чтобы там дождаться начальника. Она стояла с телефоном в руках разглядывая всех мужчин, походивших по росту и причёске на него, но среди них не было ни одного нужного.
– Девушка! – Кто-то окликнул её. Она повернулась к парню, который стоял возле ворот махая двумя руками в воздухе, на его плече висело что-то вроде футляра для скрипки. Янлинь пригляделась лучше, но не могла разглядеть лица. Парень не переставал махать созывая подойти к нему.
– Вау! Ели тебя узнал! – Заулыбался молодой человек.
– Привет. Я тоже тебя не узнала. – Янлинь вспомнила нового знакомого оплатившего ей такси.
– Ты пришла на концерт? А я вот не успел купить билет, – парень выглядел так же, как несколько дней назад, каштановые волосы, смуглая кожа и белоснежная улыбка.
– Нет же. Я тут работаю, – подправила Янлинь.
– Ух ты! Как классно! Я тоже люблю классику! – Он указал на футляр скрипки, что висел на одном его плече.
– Ты значит скрипач? – Удивилась она.
